- Здравствуйте, меня зовут, - он представился. - Простите, что позволил себе обратиться к вам.

Она недоуменно посмотрела на молодого человека. Мысль о предстоящем походе в магазин, словно подстреленная на лету птица, упала куда –то на дно подсознания. Не очень современный слог обращения окончательно поставил ее в тупик. Ровный пробор, благородное лицо, дорогая дубленка, - ничто не ускользнуло от ее пытливого взгляда. Она промолчала, изобразив на лице растерянную улыбку.

- Вы так прекрасны, что я просто не мог пройти мимо.

Он улыбнулся, и она подумала о том, что мальчик по неизвестной пока ей причине, пускает в ход свое испытанное оружие, - улыбка была ослепительной, а на обеих щеках при этом заиграли нежные ямочки. Она устояла, но на душе стало совсем неуютно. Откуда вдруг взялся этот юнец с чудными бархатными глазами? И что такое он говорит? Может, это какой – нибудь розыгрыш, прикол, как говорит ее старшая дочь? На всякий случай оглянулась. Нельзя сказать, что она никогда не слышала комплиментов в свой адрес, скорее наоборот, их количество не уменьшилось и с годами. Разница была в том, что с некоторых пор исходили они, как правило, из уст мужчин значительно старше этого невесть откуда взявшегося «принца на белом коне». Она, как и подобает всем не лишенным обаяния женщинам, любила порой пококетничать, однако никогда не пускала в ход свое очарование в общении с очень молодыми мужчинами. Скорее наоборот, рядом с ними она слишком явственно ощущала, как моментально заканчивалось все ее кокетство. Именно такого рода хорошенькие мальчики, расточающие комплементы в силу своего любвеобильного возраста налево и направо, имели свойство портить ей настроение, - в такие моменты она словно обречено возвращалась к своему возрасту и чувствовала себя рядом с ними уже даже не женщиной, мягко говоря, бальзаковского возраста, а просто Матерью. А ей и без того было на кого тратить свои материнские чувства.

- Извините за банальность, - опять церемонно обратился парень. Он не отставал от нее ни на шаг, все время смущенно мял в руках замшевую кепку. – Можно я вас провожу?

Она неопределенно пожала плечами. В ее голове все смешалось. В данный момент она не понимала сама себя. Почему сразу не послала мальчика куда подальше? Культурно, не отклоняясь от его стиля, также мило улыбаясь. Зачем ей эти прогулки в сопровождении молодого новоиспеченного поклонника? Зачем? Еще не хватало, чтобы их увидели родственники или знакомые мужа. Но она продолжала идти и улыбаться. Ей было странно и тепло от надвигающихся на нее новых ( а может старых, давно забытых) ощущений, о которых вовсю сигналил внутренний голос. Она не относила себя к числу сентиментальных романтиков, постоянно жаждущих острых любовных переживаний, нет, она скорее входила в группу спокойных, приземленных ироничных прагматиков, точнее, скептиков. Может, благодаря такому ироническому взгляду на жизнь, она ни разу не завела себе романчика «для души». С романтикой она распрощалась еще на пороге своего тридцатилетия. Ее преданную непоколебимую веру в возвышенные чувства в один миг разрушил тот самый мужчина, кому, в сущности, она и собиралась их дарить всю свою оставшуюся жизнь.

Простила ли она его? Нет, не простила, хотя при этом, словно по инерции, продолжала любить. Смирилась, поняла, оправдала перед собой. По – женски, по – матерински. Другой город, в котором им некоторое время пришлось проживать, другие нравы, упрощенные отношения внутри огромного многоликого мегаполиса, где сосредоточено все самое – самое: начиная с самых больших денег и кончая самыми красивыми девушками. Трудно устоять перед искушением лишний раз утвердиться в своем мужском достоинстве. Женитьба, утяжеленная семью годами ровных, почти безоблачных отношений, прекрасный дом, понимающая непритязательная жена, ребенок - наверное, это слишком пресно. …Она сама оправдала его перед собой. А с годами даже пришла к выводу, что, наверное, и впрямь «все, что делается – к лучшему» . По крайней мере, теперь, каждый раз, когда они с мужем занимаются любовью, он изо всех сил пытается доказать, что ей равных нет. И она делает вид, что принимает его всей душой, хотя та крылатая бездна, некогда переполненная желанием неземной любви, давно свернулась в маленький колючий комочек. Но, кого это волнует, главное, что никто об этом не догадывался.

Ни словом, ни намеком она никогда не напоминала о его проступке. Смешное слово, словно речь идет о ребенке, стащившем запретную конфету. Некоторые из ее подруг, наверняка, назвали бы это предательством. Чушь какая! Разве слова в этом мире что – нибудь значат? Разве человек виноват в том, что он не властен над своими чувствами и они подвержены переменам? Разве кто – то из нас любит только потому, что дал обет верности? Почему она вдруг вспомнила о муже? Кто знает, что означают все эти приливы человеческих мыслей? Может это все тот же внутренний голос, зная ее пуританские наклонности, дает «зеленый свет» на знакомство с очаровательным незнакомцем? Нет, скорее всего, это - присущая умудренному горьким житейским опытом мышлению, очередная самопроизвольно возникшая параллель…

Молодой (ну, очень молодой, почему – то с сожалением подумала она все же про себя) человек между тем все – таки смог ее разговорить. Вначале она отвечала строго и односложно, а, выйдя на проспект, даже ускорила шаг. Но, пройдя квартал, почувствовала, что ей уже не хочется никуда спешить. Парень был явно философского склада ума. Когда начал рассказывать о себе, выяснилось, что он закончил факультет востоковедения и в настоящее время работал в солидной международной организации. Говорил искренне и очень сдержанно. В какой – то момент она чуть было не поверила в искренность его слов, особенно после того, как он изложил свою версию о предопределенности судьбоносных встреч. Явно хорошо осведомленный в вопросах религии, он, к ее замечанию по поводу разницы в возрасте, привел пример пророка Мохаммеда, у которого первая (самая любимая жена) была на двадцать лет его старше. Ей нравилось, как он говорил, его манеры, образ мышления и эта такая трогательная нежная ямочка на щеке… Она почувствовала, как за короткое время разговора между ними установилась тонкая, но очень прочная взаимная симпатия (или общность взглядов, как сказали бы другие). Они не успели толком познакомиться, а он уже успел засыпать ее цитатами из каких – то древневосточных трактатов, даже продекламировал пару великолепных четверостиший из ее любимого Хагани. Нет, несмотря на молодость, он был настоящим психологом. Откуда ему было ведомо, что Хагани являлся ее любимым восточным поэтом?

- Вы просто необыкновенно красивы, - с каким – то детским восторгом говорил он. – И дело не только в этом. От Вас исходит такое неземное тепло, такая необыкновенная энергетика… Я не знаю, что со мной произошло, но я не мог не подойти к Вам, - и все в таком духе, в таком разрезе, как сказал бы Аркадий Райкин.

- Послушайте, - словно испугавшись своих мыслей, строгим тоном (на правах старшей) напрямую заявила она ему сразу после того, как беседа свернула в более прозаическое русло. По идее, она имела все основания обращаться к нему на «ты». – Я не знаю, какую цель Вы преследуете, но, спешу Вас заверить, что я не тот вариант, на который Вы, возможно, рассчитываете. Было очень приятно с Вами побеседовать, но я замужем, у меня дети, я не играю во все эти игры. Извините. – Она вдруг резко развернулась и почти бегом перебежала улицу. При этом явственно ощутила, как сразу стало пусто у нее внутри, словно за спиной, рядом с ним осталась маленькая частица ее самой.

Но надо знать восточных мужчин, которые никогда не позволяют вот так, с первой попытки остановить наступление. Видимо, по одной простой причине, что те же мужчины твердо верят в то, что восточная женщина никогда не сдастся после первой попытки. И часто даже после второй. Поэтому, они внутренне всегда готовы к упорной борьбе. Естественно, что поклонник быстро ее нагнал.

- Я прошу Вас, я умоляю, дайте мне один только шанс еще раз Вас увидеть, - у него был такой расстроенный вид, что окажись на ее месте более слабое существо женского пола, наверняка, не посмела бы отказать ему в этой незначительной просьбе. Но она оказалась твердым орешком.

У нее не было проблем в отношениях с мужем, наоборот, в последнее время словно начался новый благодатный виток (по принципу: жизнь развивается по спирали) в их супружеских отношениях. Зачем искать приключений там, где совсем не хочется. И если даже все внутри у нее противится и кричит, что «хочется!». Зачем? Она быстро нырнула в знакомый подъезд.

- Я буду ждать Вас, - негромко сказал он вслед, - сколько бы Вы там не находились.– «Язык мой – враг мой» - только и успела она подумать. За столь короткий разговор она успела поведать незнакомцу, что идет в гости к подруге. Что еще она ему выболтала? Где работает. Хорошо, что не назвала точного домашнего адреса, хоть на это ума хватило. Не переставала ругать себя на чем свет стоит все время, пока поднималась по лестнице.

- Что с тобой? – даже от подруги не удалось скрыть своего волнения.

- Да, так, неприятности на работе, - отвела она от себя подозрения. Сказать правду не повернулся язык. Еще сплетен не хватало, а это как раз тот случай.

 

У подруги она сидела как на иголках. Все время представляла одну и ту же картину: молодой жутко красивый юноша с устремленным на парадную дверь пылающим взором не может не привлечь внимания таких же красивых юных дев. «Кого он здесь так терпеливо поджидает?» - не преминут задаться вопросом любопытные таксисты и цветочник. И вот, когда ожидание достигает своего эпогея, из парадной выходит она. Разочарование, а то и смех толпы неминуемы. В сравнении опыта и молодости, молодость всегда пользуется значительными скидками и побеждает. По понятным причинам ей стало грустно. Она была все еще под впечатлением от общения с приятным молодым человеком, ворвавшимся в ее сегодняшний день как свежий пряный ветер. Чувства ее смешались.

Они беседовали с подругой о «своем о девичьем», а перед ее мысленным взором стоял образ юноши. Временами по коже волнами пробегали мурашки, когда мысли по какой – то независимой от нее причине, начинали разворачивать совершенно неожиданные картины их взаимоотношений.

- Что с тобой? – в который раз поинтересовалась бдительная подруга, заметившая ее отсутствующий взгляд.

- Я пойду! – она торопливо начала собираться. Задержалась около зеркала, вытащила помаду, карандаш, освежила макияж.

- Ты часом, подруга, не на свидание собралась?

- Я?! – ее недоумение было слишком преувеличено, чтобы подруга смогла разубедиться в своих догадках. – Да нет, важная встреча.

 

Она с трудом высидела эти полтора часа. Распрощавшись, легко сбежала по лестнице и, сдерживая волнение, вышла на улицу.

Его не было на том месте, где они распрощались. Таксисты в ожидании клиентов, образовав круг, шумно переговаривались, цветочник суетился возле корзин с цветами, наворачивая клиенту очередной экибанный эксклюзив. Не оглядываясь по сторонам, она медленно пересекла улицу и направилась в сторону метро. «Слава Богу!» - не очень весело подумала она про себя.

 

С утра ее захватила обычная будничная суматоха. Наконец, быстро раскидав вещи по местам, стала наводить красоту у зеркала с наспех сооруженным бутербродом в одной руке. Как всегда, время поджимало, без такси явно было не обойтись. Очень некстати зазвонил телефон. Секретарша главного, смущаясь и извиняясь за столь ранний звонок, поведала:

- Вас тут спрашивают.

- Кто?

- Молодой человек, – она назвала имя, - говорит, что вы ему нужны по важному делу.

Она почувствовала, как виски мгновенно покрылись испариной.

- Дайте ему трубку, - стараясь сохранить официальный тон, строго сказала секретарше. – Что вы там делаете? – зло прошептала в трубку, едва заслышав в трубке знакомый голос. И, не давая вставить слова, также быстро произнесла вполголоса. – Запомните номер телефона (она назвала свой домашний) и вечером позвоните. Все! – Она бросила трубку и медленно опустилась в кресло. Зачем он разыскал ее? Зачем она сказала, где работает? Теперь сплетен не оберешься. Она почувствовала, как ее сердце тревожно забилось. Тревожно или радостно?

 

Он звонил не часто, заранее «испросивши высочайшего соблаговоления» позвонить в такой – то день и час. О чем могли говорить два человека, совершенно различных, начиная с возрастного ценза? Обо всем. Их взаимный интерес был оправдан одной простой истиной: они были мужчина и женщина; и даже их пространный ничего не значащий треп имел под собой твердую основу взаимного влечения. Иначе он был бы прерван еще на начальной стадии развития отношений одной из сторон. Как правило, в конце – концов, разговор сводился к одному. Так бильярдный шар, сколько бы ни раскатывался по столу, в конце концов, загоняется в долгожданную лузу, - иначе теряется весь смысл его предназначения. Поклонник начинал расточать бесконечные комплименты по поводу ее необычайных свойств души, которые, по его словам, вполне соответствовали ее богом данной необыкновенной внешности. Обычно при этих словах она обращала внимание на мужа, который в это время как правило с безразличным лицом что – нибудь жевал, просматривал газету или, того прозаичней, после ужина деловито ковырялся зубочисткой в зубах. Он никогда не прислушивался к ее телефонной «болтологии». И ей становилось грустно от того, что ее жизнь давно переварила и отбросила как ненужный хлам такие непрактичные, недолговечные, но прекрасные понятия как «страсть», «ревность» и «стремление удивлять». Тем острее, всей поверхностью тела, каждой клеточкой своей души пропитывалась она новыми для нее ощущениями своего тайного обожествления. Поистине, запретный плод сладок…

 

Однажды в разговоре она проговорилась (на этот раз не случайно), что идет на концерт в консерваторию. Пригласила знакомая. Просто назвала дату.

После первого отделения, сославшись на головную боль (а болеть голове там действительно было от чего) она вышла на улицу и не удивилась, увидев знакомое лицо. Женщину тревожило только одно. Может, увидев ее с другой прической второй раз в жизни, он, наконец, поймет, что ошибался… Он с готовностью поспешил ей навстречу. Сдержанно поздоровались. Но глаза у обоих сияли и говорили на своем языке. Они кричали от счастья и проникали друг в друга так глубоко, что у их обладателей одновременно перехватило дыхание.

Зачем она пришла? Задаваться этим вопросом было не только глупо, но и поздно. Опять ощутила неловкость по случаю возрастной разницы. Господи, прямо на глазах человек заработал себе самый что ни на есть реальный комплекс неполноценности. И это при всей ее внешней уверенности.

Они прогулялись до парка, присели на скамеечку.

- Я пришла только для того, - она все же решила поставить точку в этих непонятных отношениях, - чтобы сказать, что Вам не следует больше мне звонить.

- Я создаю Вам какие – то проблемы?

- Пока, слава Богу, нет, но я как раз и не хочу этого. – Она говорила, избегая встретиться с ним взглядами. У нее и так слегка кружилась голова от чуть сладковатого запаха его одеколона. Она судорожно вздохнула. – Зачем все это? – наконец задала она ему мучивший ее вопрос.

- Вы – женщина, о которой может только мечтать каждый мужчина…

- Не нужно говорить за остальных. – Она, наконец, встретилась с ним глазами и почувствовала, как теплая волна трепета охватила всю ее без остатка. Некоторое мгновение они смотрели друг на друга, словно онемев. – А хотите начистоту. – Он молча кивнул. - Я Вас где – то понимаю. Вам 28 лет. Вы, судя по Вашим высказываниям, слишком много времени тратите на свое самообразование, на карьеру, которую только начинаете и которая, я так думаю, должна сложиться удачно. У Вас пока нет мыслей о женитьбе, а интима так хочется. Чего уж, мы с Вами – взрослые люди. Но, в силу своих убеждений или опасений Вы не хотите иметь дело со слишком юной доступной девицей, - это действительно небезопасно в наше время. И вот Вы встречаете женщину старше Вас с надеждой, что ее семейное положение, а заодно приобретенный опыт помогут Вам себя обезопасить и одновременно обогатить. Впервые встречаю романтика с такими прагматическими замашками…

- Разве я когда – нибудь намекал на интим? – грустно усмехнувшись, спросил он, смиренно выслушав ее гневную тираду. – Ведь мы знакомы уже два месяца. Кстати, вчера было ровно два месяца. – Ей показалось трогательным, что он помнил дату их первой встречи. Да, да, сегодня был «юбилей». – Я понимаю, Вы можете мне не верить, но я действительно не властен над своими чувствами. И почему у Вас это вызывает сомнения? Ведь Вы такая… необыкновенная… красивая… Я люблю Вас.

- Ну, это уже слишком! – Она встала со скамейки. – Оглянитесь вокруг! Сколько красивых молодых и, главное, свободных девушек. Зачем Вы меня идеализируете? Не такая уж я и распрекрасная!

- Идеален только Бог. – Все с той же грустной улыбкой произнес он, поднявшись вслед за нею. – Наверное, когда человек любит, ему действительно свойственно обожествлять, идеализировать предмет своей страсти. Но Вы считаете, что человек, когда любит, способен подчиняться своему разуму?

- Не только способен, но и обязан! – воскликнула она. – Есть ведь какие – то рамки. Я замужем, у меня дети, я люблю своего мужа, - у нас с Вами ничего не может быть! Какие перспективы у Вашей… симпатии. – Она не посмела назвать это любовью. – А то, что я с Вами разговариваю по телефону… Это, наверное, глупо с моей стороны. – Она вспомнила, как всегда ждала этих звонков, ей нравилось слышать его голос, а еще больше – слушать и узнавать о себе так много нового и прекрасного. Он очень живописно и точно рисовал портрет женщины – той, которой она на самом деле не была, но которой всегда стремилась стать. - Мне просто жалко, - укоризненно сказала она, - что такой умный, симпатичный, молодой человек напрасно тратит свое время… И мое тоже.

Они молча шли некоторое время.

- Я рассказал о Вас маме, - сказал он.

- Что?! – Она остановилась и обернулась к нему лицом. – Этого еще не хватало! И что Вы ей сказали?

- Что полюбил.

- Подробности, надеюсь, Вы опустили?

- Я не вижу ничего ужасного в том, что полюбил женщину старше себя.

- Замужнюю и с детьми?! Представляю, как была счастлива Ваша мама!

- К сожалению, человеческие стереотипы порой мешают быть откровенными до конца. Да, Вы правы, я не все рассказал ей. Ей было бы трудно принять это. Но мне необходимо было с кем - то поделиться своими мыслями, рассказать, хотя мне хочется кричать о том, что я люблю на каждом перекрестке! Но Вы не беспокойтесь, я никогда не выйду за рамки дозволенного. Я всегда буду любить Вас только на расстоянии, пока Вы сами…

- Что «сами»? – нетерпеливо перебила она его.

- Пока Вы сами не позволите приблизиться к Вам. – Он сказал это почти шепотом. Словно для большей убедительности при этих словах убрал руки за спину. Она стояла будто оглушенная. Сейчас, в эту минуту должна была решиться судьба всех их дальнейших взаимоотношений. Он смотрел, не отрываясь, стоял спокойно, ничем не выдавая своего нетерпения. Но она всем своим существом ощущала его волнение, ее саму начинала пробивать дрожь от внезапно охватившего возбуждения. Почему она должна сдерживать свои эмоции, свои чувства? Почему она не может хоть раз в жизни, не контролируя себя и не мучаясь пресловутым чувством долга перед семьей и общественным мнением, поддаться порыву своего желания? Вот так, безоглядно кинуться в омут новых ощущений!… Зачем тогда мы все живем на этом свете, если не вольны распоряжаться собой? Зачем?

Отгоняя от себя предательские мысли, глубоко вздохнув, она подняла глаза к небу. Тонкий месяц в неоновом обрамлении томно улыбался с высоты. С верхушки дерева сорвался почти прозрачный желтый лист и, не поддерживаемый ветром, тихо спланировал к их ногам.

- Проводите меня до такси, - безнадежным голосом произнесла она. – И не звоните больше, я Вас очень об этом прошу, – не глядя на него, попросила она перед тем, как сесть в машину. Он промолчал.

 

Прошел еще месяц. Она начала забывать о своем печально – невинном романчике, успевшем внести в ее более – менее устоявшийся мир столько острых ощущений и приятных переживаний. Некоторое время еще продолжала ждать его звонков, затем, поразмыслив, пришла к выводу, что поступила правильно. Бог ее любит, раз уберег от возможных последствий ненужных переживаний. Зачем усложнять собственную жизнь ради нескольких минут ворованного счастья? Авантюризм – удел молодых или глупых. Да и чем оправдана такая авантюра? Время дало ей шанс взглянуть на свою жизнь по – новому. Эта история словно разбудила все потихоньку засыпавшие в ней чувства. Привычка, даже умиротворение в семейных отношениях приводят в конце – концов к полной атрофии истинных чувств. Хотя, любовь женщины, как ее высшее предназначение, не умирает ни при каких условиях. Она может только видоизменяться, чаще всего – в материнскую привязанность к любимому мужчине.

Получив «толчок», но не посмев растратить свои эмоции «на стороне», наша героиня с новой силой обратила их на собственного мужа. И реакция с его стороны не заставила себя ждать. Они словно вернулись к истокам своих любовных отношений. Оказалось, что и собственный муж может быть непредсказуемым, нежным и внимательным, а ее кокетство и маленькие капризы очень даже красиво дополняют и разнообразят ставшую ровной (или, скорее, пресной) долголетнюю совместную семейную жизнь.

 

Он позвонил днем. Муж был на работе. Услышав почти забытый голос, удовлетворенно отметила про себя, что прореагировала совершенно спокойно.

- Через час я уезжаю в аэропорт, - словно извиняясь, сообщил он после дежурных расспросов о здоровье и делах, - меня посылают на работу за границу, - он назвал страну. - Несмотря на то, что Вы мне запретили, я решил все - таки перед отъездом позвонить… - Она ничего не ответила. Он правильно истолковал ее молчание как недовольство. – Простите меня… Я просто попрощаться… - Она продолжала молчать. – Я хотел сказать Вам, что благодарен судьбе за то, что она нас свела. Вы – моя первая женщина, кого я так сильно любил… и люблю. Я никогда не забуду Вас… я желаю Вам счастья, огромного, - Вы этого достойны, ведь Вы необыкновенная…

Тут она не выдержала. У нее уже не было желания выслушивать хвалебные оды в свой адрес. Дверь в ее душу на этот раз для него была заперта наглухо.

- У Вас все будет хорошо, - стараясь говорить вежливо, назидательным тоном (на правах старшей) заверила бальзаковская женщина чрезмерно впечатлительного, по ее мнению, юношу. - Вы еще встретите свою настоящую любовь, не сомневайтесь… Успехов Вам… - она хотела положить трубку.

- Можно я буду звонить Вам… оттуда? – с надеждой попросил он.

- Зачем??? - ей хотелось просто плакать…