(Я хочу вам поведать печальную историю настоящей любви и настоящих чувств.

Поведать о том, на что способны мы, люди, хотя, сами в ся не верим. История в целом реальна...)

 

 

 

 

 

 

 

-Ай, киши (*), может всё таки скажешь, что врач то сказал?

-Ничего,старая, ничего серьёзного. Тебе лишь бы хорошо питаться надо, глядишь и меня переживёшь.

-Тебя пережить я не смогу... А врать ты так и не научился, киши. Лучше подойди, присядь со мной рядом. Протяни мне свою ладонь...

 

Агсаггал (**) подсел к кровати больной жены. Обоим было давно за 80. Золотая свадьба осталась у них за плечами.

После стольких лет жизни, прожитых вместе, жизнь друг без друга для каждого из них была немыслима. Хотя, никто из двоих ни разу вслух в этом не признавался. Они даже никогда не задумывались над этим – это казалось столь нереальным.

И вот сейчас, та, некогда красивая брюнетка, присуствие которой его всегда волновало, а жизнерадостность – в тайне всегда вызывала восхищение, угасала у него на глазах...

Агсаггал сильно сжал ладонь любимой женщины – слабая тень улыбки каснулась уголков её губ.

-Киши, а ты ведь постарел – с нежностью заметила она.

-Я? Да ты что, старая? Ты сама себя в зеркале то видела хотя бы? – едко заметил муж. Хотя в этот раз его ирония и колкость выглядели как то неестественно.

-А помнишь када мы были с тобой молодыми? Помнишь как ты ухаживал за мною?

-Помню. Хотя я не столько за тобой ухаживал, сколько ты всячески меня соблазняла.

-Это я то? Айыбдыр (***) , киши. Забыл как за мной приударивал? Проходу мне не давал?

-А тебе какбудто это не было по душе? Будто я не знаю?

Еле заметный румянец смущения каснулся щёк супруги: совсем такая, какой она была в девичестве – подумал он.

-Ну же, старая, хотя бы сейчас признайся что ты меня тогда дразнила?

-Признаюсь, киши, признаюсь...

-То-то ж...

-Ай, киши, а ты сам хотя бы раз не ври и признай правду?

-Когда это я тебе врал, женщина? – агсаггал деланно нахмурил брови – в чём и когда я врал женщине, хозяйке моего семейного очага?

-Ну не врал. Но и правды не говорил. А я никогда сама тебя об этом спросить не решалась...

-О чём?

-Мог бы ты полюбить кого-то ещё кроме меня? Мог бы?

-Я тебе разве говорил, что любил тебя?

-Верно говоришь, киши, не говорил...Никогда не говорил...А я всегда ждала, что однажды ты всё-таки скажешь... – красивые карие глаза как то стали печальны.

У агсаггала защемило в груди до селе незнакомой болью. В своей руке он очень крепко сжал дорогую ладонь...

-Для меня всегда существовала лишь одна женщина... Та, что подарила мне свою девственную чистоту и своё целомудрие... Та, что всю жизнь была со мной рядом, терпеливо сносила мои капризы и любила меня таким, какой я есть... Та, что была всегда для меня притягательна и желанна своей нежностью и красотой...

Глаза любимой увлажнились. Благодарная слеза одиноко проложила тропинку к губам. Соскульзнула и расстворилась в уголках губ. В течении всех этих лет он ни разу не заметил как к уголкам любимых губ незаметно прокрадывались морщинки – он всегда эти губы целовал страстно. Агсаггал остро почувствовал как эта женщина была для него дорога. Всегда была дорога. Он нежно прикаснулся к губам.

-Спасибо, милый. Рядом с тобой и в твоих объятиях я была самой счастливой женщиной. И мне не будет трудно умирать, так как познала счастья сполна. Только вот тревожит одна мысль...

-Какая?

-Как ты без меня сможешь? Один?

-А я женюсь. Приведу в дом новую хозяйку и дело с концом. Так что для тебя же благо пока не умирать...

-Приведёшь новую хозяйку? А сможешь ли?

Былая красавица дрожащими пальцами дотронулась лица любимого мужчины. И также, как в молодости, как было не раз, он почувствовал нежное тепло её рук.

Прикрыл глаза, чтобы удержать слезу. Казалось, время преостановилось. Оно повернулось вспять. Не был слышен привычный бой настенных часов из гостиной. Лента воспоминаний цветными кадрами проходила у него перед глазами. И он боялся. В глубине души впервые столь остро почувствовал страх, неведанный до селе. Страх, что однажды, когда её не станет, цветные кадры утеряв свои цвета и яркость, превратятся в чёрно-белую ленту воспоминаний. Казалось, сама жизнь жестоко его наказывала за неведанные им грехи: в один миг отнимая у него его любимую женщину, его единственную женщину, оставив ему не на долго всё тотже взгляд красивых карих глаз. До тех пор, пока сама смерть не затуманит их взор...Быть может уже совсем скоро...через несколько часов.

-Так сможешь? – голос любимой разбудил его от тревожных и тяжёлых дум.

-Что смогу, милая? – странно, он так редко её называл «милой»...

-Сможешь кого-то после меня привести в этот дом?

-Не смогу...

-А без меня сможешь?

-Смогу –голос дрожал и срывался на шёпот.

-Обещаешь?

-Ты же знаешь, как я не люблю обещать...

-Знаю, но и прошу впервые. Обещай мне это? Это так немного... Чтобы я могла быть спокойна за тебя...

-Хорошо, я обещаю тебе...

-Спасибо, эзизим (****)...Спасибо за подаренный мне покой и жизнь, что я прожила рядом с тобой...

Старик нежно поцеловал руки любимой. В последний раз вдохнул аромат её волос.

-А теперь спи, любимая. Ты сегодня переутомилась...

-Спокойной, милый...Я люблю тебя...

-Спокойной, милая...Это у нас взаимно...

 

Оба они знали,что ей грядущего рассвета уже не увидеть.

И тока он один знал, что более рассвета сам не увидет – он так решил, так должно было быть.

Так и случилось - он перерезал себе вены.

 

-------------------------------------

киши (*) - в переводе с азербайджанского - мужчина,муж,супруг

Агсаггал (**)-мудрец, (почтенное обращение)старик

"Айыбдыр" (***)- "стыдно"

эзизим (****)- дорогой(ая), любимый(ая), милый(ая)