Тяжелая обитая железом, дверь с трудом подалась вперед, и она шагнула из морозного метельного вечера в другой мир, встретивший ее мерцающим пламенем свечей и окруживший теплом и полумраком.

В храме шла вечерняя служба. Басистый голос священника, читавшего молитву, сопровождаемый пением церковного хора, обволакивал ее тело и пытался добраться до того места, где жила душа. Из-за нее, неведомо, где расположенной, но в последнее время постоянно ноющей и молящей о помощи, она и пришла сегодня сюда. Здесь, в этом оазисе икон и горящих свечей, жила ее последняя надежда на помощь.

Устанавливая перед иконой горящую свечу в подсвечник, она подняла глаза и встретилась взглядом с добрыми глазами Матери Человеческой. В горле перехватило от подкатившего комка, глаза увлажнились, и ей как в детстве захотелось уткнуться в материнские руки и выложить все свои беды, а губы уже невольно зашептали:

- Матерь Божья, спаси,…. сохрани, ….подскажи….. как жить,…. когда не знаешь, как жить дальше.

Огонек свечи метнулся в сторону, и ей показалось, что это дыханием Богородицы колыхнуло пламя. Не в силах больше сдерживаться, она сделала шаг вперед, припала губами в правом нижнем углу иконы. На мгновение забылась, потом, будто спохватившись, отошла в сторону.

Служба подходила к концу. Священник скрылся за дверцей в алтаре и верующие, крестясь, стали переходить от иконы к иконе. К кресту, на котором был распят Христос, выстроилась очередь.

Сколько бы раз она не смотрела на этот крест, ее всегда поражал контраст между руками Христа, кровоточащими, от вогнанных в них гвоздей, и лицом, умиротворенным и кротким, полным любви ко всему человечеству. И сегодня, в который раз, ей подумалось:

- Неужели такое возможно? В тело вогнали гвозди, а ты не корчишься от дикой боли и не кричишь благим матом, а в последних предсмертных муках с любовью продолжаешь смотреть на тех, кто это сделал. Господи! Как ты велик!

Захотелось припасть к израненным ногам, как это делали другие верующие, и просить Его даровать хоть частичку от той покорности и кротости, которыми он обладал.

Когда она отошла от креста, то в храме было уже не так многолюдно. В нескольких местах выстроились очереди к священникам для исповеди.

- Вот это то, что мне сегодня надо, - подумала она. А в голове, почему то пронеслось школьное из “Мцыри” Лермонтова : ”Ты слушать исповедь мою пришел сюда, благодарю. Все лучше перед кем-нибудь слезами облегчить мне грудь”.

Приглядевшись, она увидела, что священников, исполнявших таинство исповеди, в храме трое. К одному, белолицему, лет тридцати, с жиденькими волосиками, собранными сзади в пучок, она сразу решила не подходить. Что он может ей посоветовать, этот юноша, у которого еще все искушения впереди. Другой был лет сорока, но казался слишком хмурым и суровым.

А вот третий..... Добрые мягкие глаза, полные губы, пушистая борода, да и возраст, ближе к ее возрасту - лет сорок пять. Но видно, не только она так рассуждала при выборе священника, потому что очередь к нему оказалась самой длинной. Вставая в хвост очереди, она невольно поймала себя на мысли:

- Неужели, чтобы открыться Богу, надо стоять в очереди? – но тут же постаралась прогнать эту грешную мысль.

- В грехах увязла, а еще рассуждать будешь. - Укорила она себя.

Но некоторые верующие явно не делали различия между очередью на исповедь и очередью в магазине. Вот полноватая женщина лет пятидесяти, только что спросившая:

- Кто последний к отцу Александру? – уже шла вдоль очереди верующих, пытаясь протиснуться без очереди. Причину то, какую придумала - опаздываю на поезд. И ведь пустили, нашлись жалостливые люди. Опять грешная мысль в голове:

- А вот если бы это была очередь, где раздавались наказания за грехи наши, то стала бы эта женщина проситься без очереди? Как бы это тогда прозвучало:

- Разрешите мне получить наказание без очереди. – Она невольно улыбнулась своей фантазии.

Улыбнулась, и тут же спохватившись, опять попросила прощение:

-Господи, прости за грешные мысли.

Стоять в очереди пришлось не один час. Кроме этой женщины, к священнику шли без очереди дети. Священник накрывал епитрахилью маленькую светлую головку и шептал слова молитвы. Детишки, неуклюже тыкались губами в его руку, а потом быстро отбегали в сторону. Какие у них могут быть грехи?

Когда подошел ее черед исповедоваться, и всего два шага отделили ее от добродушного отца Александра, то она как-то сразу растерялась, а мысли как испуганные птицы все вылетели из головы.

Она мучительно искала, за что зацепиться, с чего начать? В чем ее самый большой грех? В том, что долго жила при социализме, что верила в светлое будущее, в коммунизм, а не верила в силу Всевышнего, не верила в Господа Иисуса Христа. В том, что когда бабушка в большой божественный праздник ругала ее за выстиранную в этот день гору белья, она отвечала:

- У Господа, бабуля, каждый день праздник, а мы люди рабочие, подневольные, когда нам дела делать как не в выходной день.

В чем ее грех? В том, что после развода с мужем алкоголиком, она встретила мужчину на десять лет моложе себя, и страсть захлестнула ее. В ее жизни появились отношения, в которых она, впервые, стала понимать, что значит близость между мужчиной и женщиной. Быть с ним, любить его, желать его – это грех?

Но грех был, она это точно знала, потому что, если бы его не было, то и в ее отношениях с этим мужчиной не было бы того моря слез, что она проливала, ожидая его по ночам в своей одинокой постели.

И вот она даже не заметила, как ее слова уже несколько минут тихо и плавно перетекают с ее губ в подставленное ухо, склонившего к ней голову батюшки.

- Батюшка, я его очень люблю, но я не понимаю, что происходит. Почему он так часто мне лжет. Ведь я же стараюсь, чтоб нам было хорошо вместе. – произносила она шепотом.

И вдруг застыла от слов, раздавшихся под куполом храма:

-А может, ты все-таки любишь не его, а себя…... И тебе, а не ему нужны ваши отношения?

И ей вдруг захотелось спрятаться от его глаз, заглядывающих в самую душу. Глаз, которые поняли все: и томление ее тела от ласки мужчины и всю непрочность, построенных отношений, в основании которых лежала жуткая боязнь одиночества. А потом его взгляд проник еще глубже:

- А вы расписаны? .Вы венчались?

И такой короткий ее ответ:

- Нет.

А затем ее же глупый вопрос:

- А зачем? Можно и так жить. Теперь многие так живут.

Мягкий с нотками наставления голос отца Александра продолжал:

- Но если вы любите друг друга, то, что вам мешает обвенчаться? Перед лицом Господа предстать мужем и женой. Может тогда и все конфликты разрешаться .... – И как бы давая понять, что ему не о чем с ней больше разговаривать, напутствовал, - а в церковь, почаще, приходите.

Он уже положил ей на голову епитрахиль и читал разрешительную молитву, а ее не покидал вопрос: ”И это что,…. все….?” И зачем тогда было это томление в такой длинной очереди. Может, лучше было бы сходить к психотерапевту?

Она постояла в нерешительности, а потом раздосадованная, уставшая, совсем обессиленная, направилась в выходу. Успевая, однако, заметить слонявшуюся по храму женщину, ту, что очень спешила на поезд, а теперь, наверное, передумала. Толкнула тяжелую дверь, теперь уже обратно в этот безумный, безумный мир и окунулась в метель.

На улице она дала волю слезам, неизвестно откуда хлынувшим потоком. Резкий ветер со снегом хлестал в лицо, и он один успокаивал ее, отвлекая от той бури, что кружила внутри и была сильнее и больнее.

- Ну, что же это такое. Не венчаны, так и разговаривать с нами не о чем. - Продолжала сокрушаться она.

С заплаканным лицом ехать в транспорте не хотелось. И хоть дорога до дома была неблизкой, она пошла пешком. То ли от быстрой ходьбы, то ли от новых мыслей, родившихся в ее голове после исповеди, или оттого, что Бог действительно услышал ее, но чем дальше она отходила от церковных кирпичных стен, тем становилась спокойнее.

Продолжая разговор со священником, она не заметила, как произнесла вслух:

- А вот возьмем и обвенчаемся.

Сказала и сама задумалась. Венчание – это обет, данный перед Богом и людьми, быть вместе всю жизнь и в радости и в горе. Всю жизнь…, всю жизнь…...Заглянув в эту вечность, она испугалась. В той вечности любовь была похожа на Иисуса распятого на кресте: кровоточащие руки и кротость и умиротворение в глазах Как в библии – настоящая любовь долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордиться, не бесчинствует, не ищет своего, (но пользы другого), не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а радуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Она представила, что венчается с тем, из-за кого еще три часа назад так болела душа. Представила и сама удивилась тому, что ей этого не хочется. .Да, батюшка прав, она не была готова к таким серьезным отношениям, Сойдясь так легко, они не думали о вечности, потому что хотели всегда иметь возможность разорвать свой союз. А если ты связываешь отношения с человеком, заранее программируя разлуку, то, что же ты пугаешься, когда она приходит, эта разлука? Как все просто!

Она не заметила, как оказалась у своего дома. Темные окна квартиры сообщали о том, что Его опять нет дома.

Впервые, она подумала об этом спокойно и без слез. И как-будто гора с плеч упала.

- Благодарю тебя, Господи, - прошептала она.