На твое колдовство я откликнусь, малыш! Это солнце коснется отравленных рек на равнинах моих. И со съехавших крыш попрощается с летом чудак-человек. А тебе невдомек, что ты сделал со мной, сероглазый лазутчик ничейной земли. А тебе все равно, кто стоит за спиной, под тяжелый затылок песок постели. И над перстнем моим ворожи, вороши догоревший костер, вдруг найдешь уголек, и в потемках моей православной души ты отыщешь, тащи! на себя уголок. Ты, как дворник вломился в открытую дверь, в тень от лампы волшебной твоей, Алладин... Мой ребенок, мой мальчик, мой плюшевый зверь, мой сияющий снег, уходи, уходи... |