- Уходи!

- Но...

- Я сказала, что больше не хочу тебя видеть! Я устала от такой жизни!

Ты мне больше не нужен. Убирайся на х... Иди к своей Анечке или Люде...

как ее там.. Я больше не хочу тебя видеть. Понял? Никогда!

- Но милая...

- Я тебе боьше не милая. Уходи.

- Но, сольнышко, зайчик, котик, сладкая моя,. ну пойми же ты наконец –

я не хотел, так вышло, и ...

- Значит ты не хотел?! - ее лицо стало красным и приняло гримасу

торжествующего разоблачителя и одновременно жертвы на суде, которой

только что сообщили, что ее не только ударили по голове и украли кошелек,

но еще и изнасиловали. - Значит вчера ничего не было,

а сегодня ты уже «не хотел, так получилось» ?

- Да я же был пьян! Я не помню ничего... может и правда ничего не было.. –

последняя фраза произнесена тихим голосом надежды, а в глазах читалось

«ты не представляешь как бы я хотел, чтобы ничего не было»..

- Хватит лгать! Уходи, я больше не хочу тебя видеть!

Он понял, что дальше бороться бесполезно и тихо выскользнул за дверь.

 

* * *

Сторож ночной смены, тугоухий, глуповатый Васек, с удивлением посмотрел

на Никонор Иваныча, который против своей обычной вальяжной, львиной походки,

сегодня в неурочный час, пробирался стыдливой поступью, как то извинительно

кивнул Ваську, и Васек сразу догадался: «Жена выгнала». От этой догадки,

даже скорее от сознания своей проницателности и минутного превосходства

над таким большим человеком, как Никонор Иваныч, глаза Васька засветились

тихим смеющимся огоньком, который обжег Никонор Иваныча и заставил его

предательски ускорить шаг. «Точно жена выгнала.»- подумал Васек.

Дверь пустого офиса открывалась туго. «Подлец догадался.» - смекнул

Никанор Иваныч. По хорошему надо было бы выйти и поговорить с Васьком,

сказать, что только срочное дело заставило его находиться в такое время в офисе,

что бы он не распускал язык, и угостить сигареткой. Васек от этого,

конечно не станет думать, что это срочное дело, но и сплетничать не станет из страха,

что сплетни распространяться, а начальством уже точно предписано что делать можно,

а чего нельзя, и подозревать будут во всем одного пугливого Васька.

А рабочее место у него хорошее и зарплата ...зарплата...хм.. зарплату можно

было бы, конечно, и поднять немного, но...

В это время Васек тайно надеялся, что вот вот подойдет Иваныч

(заочно Васек называл Никанора Ивановича только так ), расскажет ему

душераздирающую историю про молоденькую любовницу и скандал дома, угостит

сигаретой, предложит надбавку к жалованию. Васек представил, как он отказывается,

говорит: «Ну что вы, Никонор Иванович, как я могу, мы же с вами теперь друзья».

А Никонор иваныч так обхоительно его уговаривет, что ему не остается другого

кроме как согласиться. Но, конечно, важны не деньги, интереснее всего история

про любовницу, только чтобы обязательно кто-нибудь оказался беременным

(что бы удержать от развода Никонора Иваныча беременнеет его жена....или нет...

лучше, конечно, что бы молоденькая любовница... ! несовершеннолетняя

(от таких мыслей у Васька захватило дух и закололо в печенке)).

Он представил себе бьющуюся посуду и отборный мат, почувствовал на своей

коже отчаянные удары женских ручек... и как то отдельно от этого скандала

представил изящную супругу Иваныча, Елену Дмитриевну, с грустными, покрасневшими от слез,

глазами и ему стало жалко ее, он мысленно проклял шлюховатую беременную нимфоманку и

строгого, безчувственного Иваныча, оставил их вдвоем среди грязи, которая, по его мнению,

несмываемо преследует каждую непорядочную женщину. Он вспомнил как Елена Дмитриевна ласково

обнимала недобросовестного Никанора Ивановича, как смотрела на него, и ему захотелось,

что бы она теперь уже на него самого так же смотрела, что бы она коснулась его руки, обняла его...

Васек почувствовал как струйка пота стекает по его спине, ненадолго вернулся в реальность,

поднялся со стула и приоткрыл форточку. И так... продолжил Васек, представляя как

Никонор Иваныч выходит из кабинета и приближается к нему, пытается завязать разговор,

но Васек, будучи человеком порядочным, официально молчит на не относящуюся к рабочей информацию,

отказывается грубоватым «не курю» на предложенную сигарету, дрожащий от страха разоблачения

Иваныч идет на последнюю оставшуюся хитрость – предлагает Ваську двойную надбавку,

но он отказывается, при помощи искрометной интеллектуальной фразы, которая так

блестяще выразила его стремление блюсти честь Елены Дмитриевны, способность к

остроумию и высокую степень самообразования так, что у Васька опять захватило дыхание,

но, когда он выдохнул, фраза упорхнула вместе с воздухом и никакие усилия уже не могли

вернуть обратно в голову к Ваську эти морально-обличительные гордые строки, примешавшиеся

в сознание Васька с десятой частью благородной грови по пробабушке, чья мать, как было

принято считать у них в семье, родила пробабушку от нелегитимного соития с каким-то

известным и очень богатым помещиком... Тут его мысли прервал раскатистый голос Никонора Иваныча:

- Василий, прикройте же окно! Устроили сибирь на рабочем месте. – сказал Никонор Иваныч и подумал -

вечно ты сонный, Вася.

- А?... а-а!.. да да .. сейчас.. – Васек дернувшись, вскочил и пошел закрывать окно.

- Ну как тебе у нас работается? – задал провокационный вопрос Никонор Иваныч,

которому не хотелось предлагать надбавку к жалованию в такой щекотливой ситуации.

Этот благородный жест вполне мог бы быть расценен как своебразного рода взятка

( это слово даже в уме Никонор Иванович произносил шепотом), а такой оборот дел

может губительно сказаться на незрелой Васьковой личности.

- Да, Никонор Иваныч, я же тут уже 3 года работаю... – Васек почувствовал угрозу,

исходящую из вопроса, и твердо решил, что прибавку просить лучше не сейчас,

но в качестве самообороны фразу произнес с Шариковской вульгарностью.

- Да... срок порядочный..- потянул Никонор, почувствовав, что смог припугнуть

Васька двузначным вопросом.- По ночам работать тяжело...

Прозвучали последние слова то ли вопросительно, то ли повествовательно от

чего Васек еще сильнее испугался и совсем растерялся. Никонор Иваныч понял,

что теперь можно переходить к основному вопросу и выдержав короткую паузу начал:

- Вот и мне тоже по ночам приходится работать.. Что делать, такая жизнь..

Васек легонько кивнул.

- Ты, кстати, не болтай особенно про то, что я тут ... работаю ночью... Унас в отделе народ испорченный...

Никанор Иваныч выдержал паузу - запрос о поступлении информации в Васьковый мозг.

- Понял?

Васек слегка кивнул головой, изображая что он ничего не понял и претворяется,

что что-то понял лишь бы поскорей избавится от надоедливого и бестолкового начальства.

Никонор Иванович посмотрел внимательно на Васька и решил, что не даст ему в ближайшие

полгода никакой прибавки.

- Ну ладно, Василий, работайте.

- Досвиданья, Никонор Иваныч, – попрощался Васек и начал думать, вспоминая свои

многочисленные опоздания, кто же, сука, настучал на него начальству, ведь ни сам

Никанор Иваныч ни команда главных менеджеров раньше полудня на работе обычно не появлялись.

Под подозрение пали секретарь, уборщица и главный бухгалтер, чье нерасположение к себе

Васек мог вызвать пошлыми шуточками и назойливыми приставаиями.

«Эх забыл.. Надо было угостить его сигаретой», - с долей раскаяния

подумал Никонор Иванович, опускаясь на слишком мягкие подушки кожаного дивана.

«Вот сука, даже сигареткой не угостил», - в свою очередь подумал Васек

и потерся о спинку слишком жесткого стула, устраиваясь поудобнее.

Пробило два ночи и Васек и Никонор Иваныч, отошли в мир сновидений,

в котором Вася с друзьями ловил рыбу и пил водку, закусывая солеными огурчиками,

точь в точь такими же как готовила ему в детстве бабушка, а выше по течению

той же реки ловил рыбу Никанор Иваныч, в полулежачем состоянии, раскинувшись

на мягких подушках деревянной лодки, точь в точь такой же как и та, в которой

возил его на рыбалку в далеком детстве отец.