Каждая пешка является потенциальным ферзем

 

Похождения интеллигента. Трудовые будни политконсультанта

 

Господин Пуцилис не любил ненастной погоды, движения и психологического анализа. В каком-то смысле ему не повезло с женой – она постоянно желала двигаться, излучала внутреннее беспокойство и анализировала все явления природы, социальные катаклизмы и даже поведение соседей. Именно это помогало ей жить и придавало смысл повседневным поступкам. Иногда Пуцилис снисходил к жене и пытался составить ей партию, но после второго-третьего умозаключения скисал и спасался за компьютером. Гораздо приятнее было ничего не анализировать, а спокойно созерцать окружающий мир, наполняя его любимой классической музыкой и простым укладом жизни. Жена же Пуцилиса не жила, а сновала, напоминая перегревшийся утюг, то, внезапно притормаживая на поворотах, то, устремляя свой аналитический носик в понятном лишь ей направлении, и видимо, оправдывала свое странноватое существование постоянным «броуновским» движением. Представьте - это же самое свойство характера позволяло Пуцилису любить свою жену и периодически отдавать себя ее чаяниям и заботам, а также корректировать некоторым образом ее поведение, периодически выдергивая шнур из розетки.

Однако и эта коррекция была делом не простым. Если жена Пуцилиса ставила перед собой определенную цель, то достигать эту цель приходилось затем не только ей, но и дражайшему супругу, не желавшему не только внезапно восходить на очередной Олимп, но и любоваться затем открывшимися перед ними новыми перспективами, трубить в «фанфары» и провозглашать новые принципы жизнеустройства и работы. Да и с работой тоже все обстояло не так просто. Пуцилис работал политическим консультантом, и работу свою любил, но в мире политики творилось что-то невообразимое. Вместо хорошо разработанных и выверенных планов, которые Пуцилису на редкость хорошо удавались, политика вошла в фазу «Бей готовенького и кто на новенького» с отвратительной особенностью устранять псевдо-врагов, менять маски настолько быстро, что к вечеру многие политики становились уже совсем иными, нежели утром, а следующим днем уже отрицали и первое, и второе. В этой кутерьме нужно было БЫТЬ. НО КЕМ, Пуцилис предпочитал оставаться собой, жена консультанта предпочитала оставаться его личным имиджмейкером, а политический Олимп стремительно разлагался в связи с последними псевдо-действиями псевдо-сепаратистов. Но умный Пуцилис нашел в библиотеке «Алису в Зазеркалье», и, изучив этот многомерный труд, научился понемногу ориентироваться в идиотских процессах, принимая свою работу за игру с умалишенными, на которых не стоит обращать особого внимания. Беспокоило только одно – вслед за стремительным разложением Олимпа, начиналось стремительное разложение общества и качества жизни обыкновенных людей, не понимавших сути политических игр и требующих торжества справедливости. Большинству людей хотелось обрести наконец либо жесткий конец либо начало нового этапа новой жизни среди новых политиков. Только новых политиков не было. Были старые с новыми лицами. Зазеркаленными до последней степени, принимающими старые законы по новым правилам и даже учившие электорат ходить вперед на выгнутых назад ногах. Пуцилис начал воспринимать работу как поле боя с некоей непонятной силой, обладающей, однако, недюжинными возможностями и деньгами. Пуцилис выучил замысловатый язык Зазеркалья и даже дома иногда по ошибке заговаривал на этом тарабарском языке, но только от этого его спасали недоуменные глаза внимательной супруги и здравый смысл, который нашептывал ему на ухо в особо интимные моменты голосом автора Песни Песней «И это пройдет…»В принципе, Пуцилис с ним соглашался.

Один из особо симпатичных нашему герою депутатов вдруг обратился к нему с просьбой помочь в освоении непонятной и странной Зазеркальной науки и начал посещать с Пуцилисом одно политическое кафе напротив Главного Дома, где они по душам общались и даже обменивались особыми шифрограммами, когда незнакомые подходили к столу и пытались влезть в разговор. Пуцилис не любил провокаторов, а в кафе предпочитал хорошо выпить и закусить с приятным ему собеседником, поговорить о погоде на континентах, и вообще, о разных житейских вещах.

Новая наука шла у молодого депутата тяжело. Кстати, у него была партийная кличка, и звали его Гроссмейстер, наверное, потому, что он любил шахматы, шашки, нарды и был склонен к излишней впечатлительности и драматизму ситуации в стране. В особо напряженные моменты тонкие артистические пальцы расставляли фигуры по привычным местам, священнодействовали с шахматной доской, проводили рокировки. Рядом находился чуткий Пуцилис. Уж он-то четко знал, что на самом деле всеми процессами, в том числе, и политическими, управляла совсем не та сила, которая казалась депутатам. Но говорить об этом было как-то не принято. Ну как-то не с руки.

Поэтому Пуцилис с удовольствием возвращался домой, ужинал и был относительно спокоен. В конце концов, в этой жизни он себе уже все доказал.

 

Опорной фигурой называется та, которой отводится особая роль. Она часто становится объектом атаки противника

Все понимают, что в жизни каждого бывают не слишком светлые периоды. И никто в этом не виноват. Пуцилис начал тосковать по весеннему солнцу, траве и птицам… и в дверь вдруг позвонили резким и требовательным звонком.

Удивленный Пуцилис отворил дверь, - на пороге стоял Пересмешник, самый противоречивый и странный депутат, всегда неожиданный и устремленный в разные направления. В сторону Пуцилиса повеяло ранней весной с легким, но стойким запахом навоза. Пересмешник расцвел как майская роза – Мой Друг! Мне совершенно необходимо поговорить с Вами. Пересмешник ловко втащил коллегу за дверь Пуцилиевской квартиры. Все отменяется! Надеюсь, вы знаете, что в Главном доме хотят создать прелестный комитет по внедрению интеллектуальных разработок в информационное пространство наших граждан.

Тут Пуцилис поежился – такая новость не несла лично для него ровно ничего приятного и прелестного, но правила приличия заставили предложить Пересмешнику стул и усесться напротив него с загадочным (на всякий случай видом).

- Какие великие дела мы будем делать! – снова возбужденно залопотал гость и вывалил на колени Пуцилиса содержимое своего необъятного портфеля, в котором всегда находились листовки, агитки, кляузы, доносы, новые законопроекты, модные журналы и многое-многое, странное по назначению содержимое.

От неожиданности Пуцилис резко встал и предложил Пересмешнику чаю, но тот ничуть не смутившись бойко продолжал.

- Мы с Вами возглавим новый комитет и сразу возьмем высокую планку. Интеллектуалы должны наконец стать авангардом трудовой интеллигенции. Но для этого – законы, законы и еще раз законы! Пересмешник все больше воодушевлялся, а Пуцилис как бы застыл, прикидывая, как избавиться от назойливого коллеги. Да, сказал он, как раз сегодня мы обсуждали этот вопрос с Гроссмейстером и,…

- Да что ж тут обсуждать, милейший, тут брать быка за рога надо. Я сразу понял, что без Вас нам никуда. Вы – умница, настоящий (я полагаю, потомственный интеллигент), - тут Пересмешник таинственно понизил голос, а Пуцилис неожиданно выпрямился и покраснел. Без ваших мозгов мы ничего не добьемся. По сути, комитет уже сформирован, и соответствующие бумаги уже ушли наверх – тут Пересмешник энергично помахал бумагами над головой Пуцилиса, порылся в портфеле, добыл оттуда бутылку початого коньяку, завернутый в бумагу лимон и водрузил все это на стол изумленного хозяина.

- Есть ли в этом доме бокалы – спросил он как бы сам у себя и тут же придвинул стаканы, плеснул себе изрядное количество и на одном дыхании выпил.

Когда на пороге появилась супруга, Пуцилис был счастлив. Сначала ему захотелось ретироваться, но жена не интересовала Пересмешника, и, сделав 2-3 срочных телефонных звонка, откланялся, пообещав вызвать Пуцилиса на ближайшее совещание.

Озадаченный консультант собрался с мыслями. Присутствие жены подбодрило его и поддержало, но как себя вести дальше – он пока не знал.

Потом что-то новое ворвалось в тихую и размеренную жизнь Пуцилиса. Новый комитет был создан, Пуцилиса утвердили и вовлекли в бумажную волокиту и написание разных концепций, циркуляров и всем этим бедный Пуцилис занимался одновременно, пока подбирался новый состав Комитета. В конце концов, у Пуцилиса появилась помощница Акция, молодая и достаточно активная, но только Пуцилис не совсем понимал – куда направлена это юная, горячая энергия, которой хотелось без конца преобразовывать мир, лететь впереди паровоза и каждый день напитываться новыми впечатлениями под завязку.

Тогда Акция стала помогать и Гроссмейстеру, а Пересмешнику помощь была не нужна – он таинственно возникал из ниоткуда и так же таинственно пропадал в никуда. В принципе, это всех устраивало, если бы не постоянные телефонные звонки, разыскивающие Пересмешника отчаянно и безуспешно. Иногда Пуцилису казалось, что сам Пересмешник хотел бы знать – где окажется через минуту, но волны Судьбы всякий раз опережали его желание, и…

Дел было По-горло. Необходимо было подготовить новый законопроект о едином информационном пространстве каждого гражданина страны, Пуцилис долго размышлял – каким же оно должно быть – пространство, в котором каждому хотелось бы жить и работать.

Гроссмейстер был категорически против всяких виртуальных пространств, он полагал, что освоение пространства такая же точная наука – как передвижение шахмат по доске, где все подогнано и отработано во веки веков гениальными игроками-космополитами. Похоже, что Гроссмейстер боялся запутаться сам, а Пуцилис боялся запутать народ и, в очередной раз навредить ему вышестоящими глупостями. Акция часами висела в Интернете, выискивая аналогичные законы других стран и что-то кропала из имеющегося материала – быстро и небрежно.

Тройке никто не мешал. Пуцилис думал, Гроссмейстер с помощницей подкрепляли свои силы огромным количеством горячего крепкого кофе, который помогал им сосредоточиться над проблемой.

В процессе созидания они частенько прерывались, шли на импровизированную кухню и, в конце концов, садились за шахматы. Гроссмейстер становился неподражаемым, он любил показывать партии легендарного гроссмейстера Поля Морфи. Акция восхищалась. Мудрая супруга Пуцилиса по возможности подвозила бутерброды для коллектива, потому что у Акции во время приготовлении еды ножи выскакивали из рук, посуда билась на мелкие кусочки, а кипяток выливался на чьи-то ноги. В конце концов, Акция не желала тратить свою жизнь на такую примитивщину, как стряпню супов, борщей и котлет. И с этим смирились все…

Пришла весна. Пуцилис начал привозить жены первые душистые букетики подснежников и пролисков, больше ходил пешком, находясь в благодушном настроении, и много размышлял.

Утро начиналось с короткого совещания, на которое Гроссмейстер привозил Акцию с папками и ноутбуком. Из-за перереполнявших Акцию идей, ей всегда давали первое слово, и она выпаливала ворох накопившихся за сутки размышлений, оглашала мониторинг прессы и сообщала последние новости сбивчиво, путано, но достаточно мило и информация эта была всегда свежей, полезной и своевременной. Гроссмейстер восхищенно поддакивал ей, разводил руками и умилялся, а Пуцилис от души благодарил. Комитет работал, Комитет совещался, Комитет хотел быть полезным.

 

Когда игрок предлагает обмен или жертвует, он имеет в виду последующие маневры, которые должны закончиться к его выгоде

Подобная идиллия не могла продолжаться слишком долго. Дождливым майским днем в штаб комитета твердой уверенной походкой вошла Трефовая Дама в сопровождении Пересмешника. Флора, можно просто Фло – сообщила она веско притихшему коллективу и, отодвинув плечом Пуцилиса, проследовала прямо в его кабинет. Пересмешник ринулся за дамой. Пуцилис удивился и заглянул в приоткрытые двери. Дама величественно восседала за его столом и пристально рассматривала интерьер. Былая красота Фло, конечно, еще украшала ее своими последними лучами, но как-то постепенно переместилась в тяжелый подбородок, хищноватый прищур серых глаз и невероятное самомнение.

- Итак, - многозначительно начала Фло, и Пересмешник, сбиваясь то ли от волнения, то ли от восторга, начал с ходу отчитываться о проделанной Комитетом работе, зачитал несколько инструкций и в изнеможении иссяк.

- Голубчик, ну что у нас там, - обратился он наконец к Пуцилису, который прямо смотрел перед собой и даже не успел удивиться. Понимая, что сейчас лучше не подводить Пересмешника, он подвинул даме пухлую папку с законопроектом и кивнул изумленным помощникам. Через минуту Акция положила на стол календарный график работ, а Гроссмейстер решил поцеловать даме руку. Но Фло, опередив его намерение, поправила прическу, еще выше закинула голову и многозначительно постучала наманикюренным ногтем по бумагам.

- Это никуда не годится – веско сказала она, обращаясь к одному Пересмешнику, взяла красный карандаш из Пуцилиевского подстаканника и несколько раз энергично перечеркнула пару страниц. Пересмешник почему-то в растерянности мелко-мелко закивал головой и странным поворотом задней части туловища попросил Пуцилиса выйти из кабинета. Плохо соображая, Пуцилис удалился, увлекая за собой Гроссмейстера и Акцию. Тройка присела на кухне в явно расстроенных чувствах. Говорить не хотелось. Ровно через 40 минут из кабинета выполз, извиваясь и заплетаясь телом, Пересмешник, дверь за ним тут же захлопнулась, а Акция придвинула ему стул и неожиданно для всех всхлипнула. Гроссмейстер странно хихикнул, Пуцилис схватился за сердце.

- Предъявить все отчеты о проделанной работе, - просипел Пересмешник и налил себе чаю, но чай не выпил, а почему-то закрыл голову руками и затих. Акция стала собирать папки со столов, но делала это неохотно и вяло.

- Ну, - раздался голос из кабинета, и Трефовая Дама в лучах собственного совершенства, появилась на пороге. Теперь стало отчетливо видно, дама пыталась компенсировать былую красоту театральными позами и царственным поворотом головы, но все это отмечалось как-то так само собой. А общее настроение было убийственным. Пуцилису захотелось вдруг напиться, Акция механически перекладывала папки, пусто глядя перед собой, а Гроссмейстер мучил несчастного черного ферзя, беспорядочно перемещая его по доске. Как долго мне ждать, господа, - дама еще раз осмотрела помещение, поморщилась и направилась к креслу. Акция понуро побрела в кабинет, на ходу роняя бумаги и заплетаясь ногами о ковровую дорожку. Дверь за ней тут же закрылась. Пересмешник закурил, а Пуцилис потянулся к початой бутылке коньяку, но под стеклянным взглядом Пересмешника оставил эту попытку.

- Могло быть и хуже – почти простонал он, все-таки – дама, все-таки – профессионал. А ведь все мы жутко расслабились, - продолжал он, как бы жалуясь, но Пуцилис взял свой макинтош, невнятно кивнул и вышел на свежий воздух. Дождь больше не лил, а накрапывал, прохожих было мало, Пуцилис резко остановил проезжавшее такси и упал на сидение.

Конечно, можно было ожидать чего-нибудь подобного, но чтобы так быстро и так бездарно его прерывали в процессе полезнейшей работы, работы, которой он отдавал все силы и помыслы, всю свою духовную энергию, такого в жизни Пуцилиса еще не бывало. Пуцилис застонал. Сердце ныло, в боку начало стрелять, и, конечно же, жены не оказалось дома. Но тишина была нужнее всего Пуцилису и он прилег на диван, завернувшись пледом и тихо перебирал четки, и думал…

 

 

Цуцванг – это положение, когда приходится делать вынужденно плохой ход

На следующее утро Пуцилис встал, собрался и отправился на работу. Ему хотелось не только посмотреть этот спектакль до конца, но и принять в нем активное участие.

В качестве режиссера, актера или суфлера, Пуцилис еще не решил. Но этот факт не слишком его беспокоил. Рядом с его кабинетом появилась интригующая табличка – «Профильный психодизайнер», куда Пуцилис с любопытством заглянул. И вот что открылось его изумленному взору – за столом сидел молодой человек, как бы сошедший со знакомых полотен, только Пуцилис не сразу понял, с каких именно. Черные прилизанные волосы гармонировали со стильной испанской бородкой, взгляд был острым, несомненно испанским – жгучим и безумным, один глаз был прищурен и втиснут в монокль, цветистая рубашка была основательно расстегнута, а когда молодой человек стремительно поспешил ему на встречу, Пуцилис заметил остроносые сапоги со шпорами и кривые кавалерийские ноги, невероятно обтянутые кожей. Все разъяснилось при рукопожатии – Сальвадор, тягуче представился испанец житомирского разлива, и, слегка помедлив, добавил - Борщихин. Первый акт начался ! – с особым чувством сам себя поздравил Пуцилис, сердечно пожал протянутую руку и отправился на кухню работать. Подопечные пока что не появились. Из комнаты госпожи министерши доносились приглушенные голоса, но работа увлекла нашего героя и он даже не обратил внимания на прибывших коллег.

- Совещание – отчеканила Фло, стоя на пороге и пригласила всех к себе, а точнее, в бывший кабинет Пуцилиса. В кабинете уже находился Сальвадор и делал пометки в огромном кожаном талмуде, периодически вытирая о себя постоянно потеющие руки. Акция оцепенела и тихо присела возле стола, зато психодизайнер впился в нее цепким взглядом и тут же застрочил в блокноте. Гроссмейстер никак не мог усесться, Пуцилис придвинул ему стул, сел подле и мягко пожал ему руку.

Гроссмейстер заметно успокоился, закивал головой, а Фло села за стол и объявила

– С сегодняшнего дня, господа, утром мы буде согласовывать свои действия и совещаться, да. Кстати, наш арт-директор – с неожиданной теплотой в голосе представила Фло Сальвадора, а последний изящно и вычурно поклонился и изогнулся. Акция безутешно уставилась в пол.

- Думаю, мы сумеем научиться уважать любые мнения и работать с энтузиазмом даже в экстремальных ситуациях. Но лучше, чтобы их у нас не возникало. Тут Фло победоносно улыбнулась и раздала каждому должностную инструкцию, план работ на текущий месяц и предложила всем разойтись по кабинетам для работы. Стало тихо. Ровно в час Акция бесшумно появилась возле Пуцилиса и положила на его стол крупный лист ватмана с броской надписью «Но пасаран!». Через минуту рядом возник важный Гроссмейстер с плакатом, на котором Пуцилис прочел «никогда не сдавайся!», а также увидел наглого аиста с прищуренными от интенсивного заглатывания глазами, напоминающего ему раскосые глаза одной знакомой Трефовой Дамы, поедающего несчастного лягушонка, которому Гроссмейстер пририсовал испанскую бородку и шпору на несчастной лапке. Пуцилис поднялся и с чувством пожал друзьям руки. В назначенное время в кафе появилась жена Пуцилиса. Таинственно озираясь, она заняла уютный столик в глубине у окна и разложила на столе план действий. В этот вечер она была полна решительности и боевого азарта. Следом так же таинственно в кафе возник Пуцилис, поцеловав жене ручку, он втиснулся в уголок и начал пристально изучать план. Друзья тепло приветствовали друг друга. Гроссмейстер торжественно вынул из портфеля шахматные часы и многозначительно включил счетчик. Акция напудрила носик и приготовилась конспектировать все услышанное. Официанты Старого кафе, привыкшие к любым неожиданностям со стороны клиентов, предусмотрительно удалились на безопасное состояние. План начал наполняться дополнительными деталями и подробностями. Все настолько увлеклись, что опомнились только тогда, когда за окнами кафе начали сгущаться сумерки, а на столиках зажглись свечи. Вместе с дрожащими огоньками свечей в сердцах заговорщиков забрезжила надежда.

 

Территория противника – это та часть шахматной доски, которая контролируется его фигурами

Утром следующего дня Пуцилис снова удивился. На кухне вверх ногами перед настежь раскрытым окном находился человек. Перед ним лежала раскрытая книга «Трансцедентальная медитация. Пути познания». Пуцилис заглянул в книгу. Космические лучи, собранные в пучок, плавно входили в седьмую чакру йога на рисунке и стремительно распределялись по телу. Медитируемый (а это был Борщихин) не обращал внимания на действительность и монотонно произносил какой-то текст. Слегка покачивая левой ногой, он пассами рук наполнял чашку, стоящую перед ним. Видимо, той же космической энергией. Пуцилис помахал ему рукой и вежливо удалился. Пора было приступать к реализации плана – время пошло.

В Комитете было шумно. Главным образом, шум производили две странноватые помощницы Фло - Функция и Пункция. Застиранные и невыразительные лица девиц компенсировали фантастическое рвение к работе и шумные вскрики, которыми они оповещали присутствующих о результатах труда. Вскрики крайне раздражали Пуцилиса и мешали работе, но цель была отчетливой и ясной. Пуцилис предложил окончательный проект по информатизации пространства граждан и убедительно просил Фло передать проект наверх. Проект предлагал голографическое устройство, помещающее гражданина по его желанию в обстановку, способствующую снятию напряжения, стресса, неприятных эмоций. По желанию, каждый гражданин мог включить небольшой приборчик и заполнить свое пространство любимой музыкой, картинами Боттичелли и всем милым его сердцу содержимым. Прибор находился в последней стадии разработки, Пуцилис гордился своим проектом и подумывал о заслуженном отдыхе, который можно было себе позволить в конце лета на любимом курорте со своей ненаглядной Птичкой, превращающейся во время отпуска в очаровательную голубку. Но оставить на время Комитет можно было только при условии окончательно выполненного плана. Плана, от которого зависела дальнейшая жизнь. День шел к закату. Над горизонтом возникли первые багровые лучи, распирающие небосклон. В воздухе повисла предгрозовая тишина. Внезапно в комнате появилась убитая горем Акция и положила на стол Пуцилиса бумагу. На ней Пуцилис увидел результаты сложного психологического тестирования, написанные рукой Борщихина с кучей помарок и раздавленным майским жуком. В резюме указывалось, что Акция не пригодна к занимаемой должности. Пуцилис обомлел. В комнате появилась Фло и нарочито вежливо попросила Акцию собрать свои вещи и написать заявление об уходе. Пуцилис начал громко возражать – но Фло уже не было в комнате и Пуцилису пришлось утешать милую девушку и обещать, что вся эта житейская несуразица очень быстро закончится и тогда… Что тогда, Пуцилис еще не знал сам, но его жизненный опыт подсказывал именно такое развитие событий. Гроссмейстер отлучился по делам, а когда вернулся, расстроился так сильно, что Пуцилис благоразумно поспешил отправить его домой. Твердой походкой он направился в кабинет профильного психодизайнера. На столе психодизайнера были навалены разные книги по медитации, йоге и психологии, но сверху лежала зачитанная книжица «Тайная жизнь» Сальвадора Дали, изрядно затрепанная и затертая. Вот что успел прочитать Пуцилис на ходу – «она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго…»Далее на отдельном листке рукой Борщихина было приписано – «она (Акция) не распознала во мне сумасшедшего гения, способного на большую отвагу», внизу был пририсован профиль Акции, а ниже все размазано до невозможности. Внезапно на глазах Пуцилиса листок выпал из книги к его ногам и тот его машинально поднял, но, подумав, положил в карман. Когда крикливые девицы начали на кухне шумно распивать чаи, сплетничая и обсуждая всех вокруг, Пуцилис положил среди их документов странный листок, надеясь на удачу. В голове его вертелось – с лукавым по лукавству его…Со спокойной душой Пуцилис вышел на воздух. Начинающийся ливень освежил его утомленное сердце и заставил побыстрее нырнуть в метрополитен. Ночью утомленному консультанту приснился странный сон. Сам он как будто находился в ложе старинного театра, а его вниманию невидимый конферансье предложил премьеру пантомимы. На сцене священнодействовал один актер. Раскланявшись перед зрителем, актер начал изображать нервного порывистого художника- гения, который страдал от мук творчества и был с собой не в ладу. Незаметно для самого себя актер преображался в буддийского монаха, познающего высший смысл бытия в глубокой медитации. Медитация сменилась замысловатым танцем. Желтые одежды монаха развевались невероятным образом, обнажая худосочное тело, затянутое в кожу. Эта кожа, в конце концов, начала раздражать героя, и содрав ее с себя, подобно змее, нагой и опустошенный, актер застыл перед ошеломленным зрителем, осыпая его лепестками диковинных цветов. Проснувшись, Пуцилис решил рассказать ночные видения своей Птичке-психоаналитику и тайноведу, но Птичка упорхнула, оставив супругу на подушке свежую газету и завтрак на столике. А денек обещает быть жарким – подумал Пуцилис и грустно выслушал по телефону, что Гроссмейстер серьезно заболел, попав под вчерашний ливень, и не выйдет на работу. У Фло в кабинете началось совещание. Главного координатора Комитета не пригласили из-за того, что было совершенно необходимо доработать проект до конца недели. В Комитет уже неоднократно звонили, о чем Фло напоминала Пуцилису ежедневно, но работа и так шла к концу. В обеденный перерыв Пуцилис вышел на кухню попить чаю с мятой. Возбужденные девицы тихо хихикали, подсовывая друг другу знакомый листок. Пуцилис сделал вид, что ничего не заметил. Когда возбуждение достигло своего апогея, Пункция влетела в кабинет Фло и закрыла за собой дверь. Обиженная Функция тут же засеменила туда же, с опаской оглядываясь по сторонам. Из кабинета стремительно выскочила Фло, размахивая листком, но Борщихина не оказалось на месте, а Пуцилис стал набирать телефонный номер, уклонившись от переполнявших Трефовую Даму эмоций. Три грации укрылись в кабинете начальницы, а Пуцилис вернулся к проекту, но поработать не удалось. В дверях появился давно отсутствовавший Пересмешник с кислым лицом. Я только что оттуда – уведомил он Пуцилиса, закатив глаза и показывая пальцем в небо. Есть мнение, что некоторые сотрудники Комитета неправильно себя ведут. Он выжидательно уставился на коллегу, но тот только пожал плечами. Теперь, когда отделы кадров сменили практикующие психологи, возможны перегибы, но Фло – как она могла, как бы сам с собой разговаривал Пересмешник, затем он проследовал в кабинет начальства, и голоса зазвучали с новой силой - еще громче и ожесточеннее. Потом в кабинете что-то упало, Пересмешник зачем-то перешел на дискант и был непреклонен. Шум всегда выводил Пуцилиса из себя, поэтому он отправился в Старое кафе собраться с мыслями. Состояние его было странным – спокойным и размеренным. Казалось, что окружающая действительность перестала для него существовать. Какая-то мысль вдруг напомнила о себе и исчезла. В конце пятницы Пуцилис припомнил, что знакомый чиновник пригласил его на уик-энд вместе с супругой на свою загородную дачу. Пуцилис даже обрадовался, что сможет переключить себя на более приятные мысли. Приободрившийся супруг поспешил обрадовать свою Птичку и начать собираться. Хотелось отдохнуть со вкусом и основательно. Необходимо было продумать еще кое-какие детали из Плана Сицилийской Защиты (ПСЗ). Так в свое время провозгласил Гроссмейстер, Пуцилис взгрустнул, но мыслями уже находился далеко от города…

Утро было таким же свежим и юным, как милое детское личико после крепкого сна. Рассвет часто обещает гораздо больше того, что впоследствии выполняет день. Умиротворенные супруги с полными сумками двинулись к маршрутному автобусу и даже благополучно сели на первом сидении. Пуцилис напевал свои любимые арии, Птичка с удовольствием подпевала и улыбалась. Дорога была живописной, зелень такой свежей и радостной. Подпрыгивания автобуса на поворотах тоже умиляли Пуцилиса, умилял его и симпатичный толстый кот удивительного персикового цвета, осторожно выглядывающий из хозяйской корзины. Впереди предстояло два чудеснейших выходных без набивших оскомину физиономий. Шляпку Птички украшали фиалки, а сарафанчик был невероятно легким и воздушным. Положительно все в это утро Пуцилису нравилось. Дорога от остановки тоже была приятной и супруги наслаждались каждой минутой общения с природой. За поворотом показалась знакомая черепичная крыша, а дверь калитки была гостеприимно распахнута. Навстречу вышел чиновник Брыль в соломенной шляпе и льняном комбинезоне. Из шезлонга навстречу устремилась радушная хозяйка, принимая сумки и провожая гостей на второй этаж небольшого уютного домика, в котором супруги любили бывать. Брыль чем-то напоминал Пуцилиса своей размеренностью, но был излишне прямодушным и простоватым. Пуцилис перешел в беседку для неторопливой и обстоятельной беседы, а женщины занялись приготовлением закусок. Гости постепенно прибывали. Пуцилис увидел здесь депутата Качана с невестой, чиновников из правительственного аппарата – Рябу и Грушку, которые наливали друг другу коньяк и распивали прямо на лужайке. В бассейне плескались известные публицист Жеребицкий и ведущий заангажированной политической программы Громадин. Громадин делал сальто прямо в воде и победоносно посматривал по сторонам. Он хотел всем нравиться и вызывать восхищение. Наверное, поэтому имел проколотое ухо с цыганской серьгой, проколотый пупок, ноздрю и даже сосок. Позже к обществу присоединилась известный заслуженный журналист Гривастая. Ироничная и эпатажная дама прилегла возле беседки с ноутбуком, выпив перед этим стакан водки без закуски. Никто не посмел нарушить ее покой и творческое рвение. Все знали, что только в такой нестандартной обстановке рождались настоящие шедевры. Один из своих потрясающих обозрений Гривастая наваяла прямо под кратером извергающегося вулкана. Весь материал как бы изрыгал пламя и был чудовищно фотографичным, мастерица пера передала не только удушающую атмосферу вулканизирующего кратера, но и едкий запах серы, надвигающуюся угрозу разбушевавшейся стихии и полное предчувствие апокалипсиса у метущихся людей. С тех пор свой обуглившийся ноутбук Гривастая таскала по странам и континентам. Говорила, что он приносит ей счастье. Молодые журналисты пытались незаметно прикоснуться к нему. Считалось, что это помогает в профессиональном творчестве.

Пуцилис удивился, что Брыль знаком с этой талантливой дамой, которую многие побаивались за острый язык, но все без исключения уважали. Атмосфера и теплый день располагали к общению. Грушка на гитаре стал напевать «Здравствуйте, дачники, здравствуйте, дачницы…»Птичка с Розеткой, супругой Брыля, молниеносно производили канапки из всякой всячины, но периодически появляющиеся мужчины, потихоньку уносили их и быстро поедали к великому огорчению незадачливых кулинарок. Уха тем временем доходила на маленьком огоньке и источала удивительный запах, а самодельный гриль обещал порадовать собравшихся запеченным лососем и мясом по-мексикански. Брыль любил готовить, знал толк в еде и никого не допускал к этому деликатному процессу. Пуцилис священнодействовал со специями, специально привезенными им из разных стран.

В конце концов уха была разлита по тарелкам, водка по стаканам, а мясо и рыба горкой возвышались в центре стола. Гривастая оживленно потерла руки и попросила слова. Ей с удовольствием позволили произнести первый тост – Вот Дом, который построил Брыль. А это Розетка, которая сладкая, словно конфетка, в доме, который построил Брыль. А это веселая Птица-синица, которая мило сегодня резвится в доме, который построил Брыль. Тут все засмеялись, на Гривастую начали шикать, протянули стаканы, и, энергично чокнувшись, выпили и тут же зашумели каждый о своем, невпопад и мимо, но было это ужасно весело и симпатично, особенно хороши были невеста со своим женихом, целующиеся тайком и крайне стесняющиеся своих счастливых лиц. Наутро кампания начала разъезжаться. Говорилось много теплых слов. Пожимались руки. Расставаться не хотелось. Супруги заторопились на дневной автобус.

 

Каждая фигура атакует по-своему, и только пешка может побить на проходе. В свою очередь, только ее и можно побить таким образом

Утром в понедельник пробиться к Комитету было затруднительно из-за обилия журналистов, телевизионных камер и любопытных прохожих. Пуцилис с трудом протиснулся в прихожую и замер – в его бывшем кабинете проходила пресс-конференция. Фло в потрясающем фиолетовом платье со шлейфом (авторской разработке модельера-дизайнера Гуго Басс), непринужденно возвышалась над толпой журналистов. На заднем плане Пуцилис прочел яркий слоган – Фиолет не подведет! Здесь же суетился Борщихин, но его растерянный вид несколько позабавил Пуцилиса. Не привлекая внимания, заварил на кухне кофе и искренне обрадовался Гроссмейстеру, появившемуся неожиданно среди репортеров. Коллеги обменялись рукопожатием и стали наблюдать за происходящим. Взвизгивающие девицы сидели в уголке, вспотевшие от возбуждения, а Фло, ловко развернула плакат, на котором жители страны щедро получали валюту в купюрах крупного достоинства. Купюры, порхая, вылетали из нефтегазовой трубы. Яркие стрелочки указывали на цифры растущего благосостояния, а взмахи шлейфа непревзойденного политика подчеркивали великолепие наступающего светлого периода, сама же Фло порой напоминала хищника, временно выпущенного из вольеры. Экспрессивная дама взахлеб, переходя на тарабарщину, обрисовывала ситуацию изобилия. Остановка была за небольшим – государство должно было выделить определенную (весьма значительную сумму) для разработки нового предполагаемого местонахождения нефти. Журналисты задавали вопросы.

Фло показывала документы, подтверждающие смелую гипотезу. Увидев появившегося на пороге помощника, она протянула к нему руки и сообщила, что ее первый помощник давно вынашивал данную идею для подачи в Парламент и тут же внимание журналистов полностью переключилось на Пуцилиса. Ему стали задавать вопросы, требовали ответов, фотографировали в анфас и профиль, усадили в кресло перед микрофонами всех ведущих телекомпаний. Герой поневоле довольно смутно понимал, что происходит. Напрасно он сообщал журналистам о своем последнем проекте информатизации пространства, напрасно говорил, что не знаком с проектом Леди Фиолет. Фло победоносно улыбалась, переадресовывая вопросы Пуцилису. Вопросы касались разных сторон жизни обычных граждан, вспотевший консультант был близок к обмороку и полному расстройству нервной системы, когда неожиданно для себя вскочил с кресла и заорал (почти по Станиславскому)

- НЕ ВЕРЮ! А вот ни чуточки не верю! Весь это проект - Профанация. Жуткая профанация. Тут журналисты взревели и повскакивали с мест. Фло угрожающе развернулась в сторону своего заместителя, но тут проворно и легко неизвестно откуда появившийся Гроссмейстер увлек Пуцилиса в боковую дверь и проводил его на лестницу черного хода. Пуцилис прищурился от яркого солнца и огляделся. Верный Гроссмейстер улыбался и поддерживал его под руку, а сознание выполненного долга помогло Пуцилису собраться с силами и отправиться по направлению к Старому кафе, увлекая за собой молодого друга.

Опомнился наш политический консультант, сидя в кафе, где он машинально пил фирменный кофе под странным названием «Горячий поцелуй депутата». Пуцилис представил Фло и содрогнулся. Напротив сидел Гроссмейстер и понимающе улыбался. Через пару столиков коллеги заметили Громадина с эффектной блондинкой. Громадин, приподнявшись, махнул рукой Пуцилису и тот очень обрадовался знакомому лицу. Не сговариваясь, друзья пересели за столик Громадина и заказали по соточке крепкого напитка, настоянного на травах. Громадин не расспрашивал Пуцилиса ни о чем, но, оказывается присутствовал на пресс-конференции. Дама была журналисткой, падкой на сенсации в политическом мире, сочла себя лишней в эмоционально накаленной ситуации. Истощенный последними событиями герой дня никак не мог прийти в себя, коллеги начали говорить о наступающих отпусках, делая вид, что ничего особенного не произошло. Горечь происходящего уходила внутрь Пуцилиса, как влага в обожженную землю. Тут Громадин встал, крепко пожал Пуцилису руку и пригласил к себе в офис на завтра. Гроссмейстер проводил друга до такси и вскоре Пуцилис попал в руки собственной озабоченной супруги. Размышлять ни о чем уже не хотелось…

Утром политический консультант, выпив кофе, поехал на встречу к Громадину. Он чувствовал, что Громадин чем-то сможет помочь, подскажет и посоветует, как же лучше поступить в данной ситуации. Пуцилис не ошибся. Журналист вышел навстречу серьезным и подтянутым. На столе оказались газеты, отражающие вчерашние события. Громадин приготовил диктофон и спокойным профессиональным голосом начал задавать Пуцилису разные вопросы. Было видно, что он хорошо подготовился к интервью.

Первый раз Пуцилис почувствовал, что его точка зрения действительно кого-то интересует по-настоящему. Беседа длилась не час и не два. Оглушительно трезвонил телефон, а в комнату заглядывали сотрудники, но Громадин вел беседу в нужном направлении, уточнял, переспрашивал, подбадривал. Сами собой на столе оказались бутерброды и даже свежезаваренный мятный чай. Пуцилиса радовало, что журналист действительно хочет расставить все точки над «и» в этой странной истории. Выговорившись, Пуцилис почувстовал себя гораздо лучше. И решил отправиться на работу. В коридоре царил сквозняк. Окурки и бумага, пластиковые стаканчики вершили свой собственный круговорот вещей в природе. Неожиданная тишина воцарилась в офисе.

 

В определенных обстоятельствах пешки могут превращаться в самую сильную фигуру на доске

Подобрав с пола запыленного черного ферзя, Пуцилис принялся за уборку. Умный и просчитанный план сицилийской защиты от захватчиков полетел в корзину. Неужели все действующие лица и персонажи унесло ветром навсегда и вот теперь, наконец, появится законная возможность закончить законопроект, передать его наверх и нормализовать работу комитета. Пуцилис вдруг вспомнил, как скромные родители долго и терпеливо ждали проявлений гениальности от дражайшего чада. В конце концов, все свелось к тому, что Пуцилис старался не нарушать 10 заповедей – в этом, собственно, и состояла вся гениальность зрелого мужчины, закончившего философский факультет, старавшегося жить в гармонии с собой и своим социумом. В своем рабочем еженедельнике Пуцилис сделал необходимые пометки. С удивлением посмотрел на черного ферзя. Какой же шахматной фигурой оказался сам Пуцилис? Похоже, пешкой. Пешкой, которая, продвигаясь только вперед до последней горизонтали, превратилась в другую фигуру, тем самым, решив судьбу Комитета. Остальные фигурки смело с шахматной доски и разбросало в разные стороны. Использованный ферзь, использованный консультант – невесело подумал сам о себе. Тужься, не тужься… Почему всегда происходит так – человек рождается для счастья как птица для полета и всю сознательную жизнь готовится к рывку в поднебесье, но ЧТО ЖЕ накрепко прибивает человека к земле, подрезает крылья и отнимает надежду на новую попытку взлета? И как с этим жить? Умный Пуцилис не находил ответа. На следующее утро он обнаружил деловую газету с пометкой Птички «ПРОЧИТАТЬ!» и, заинтригованный заголовком, приступил к чтению. «Они не пройдут!» - гласил заголовок. Видоизмененное интервью политконсультанта предупреждало граждан о назревающих нефтяных махинациях под предводительством восточного магната. Фиолетовая кампания, желающая использовать в своих интересах простых обывателей, решила прибегнуть к некрасивым методам проталкивания своей программы. Пуцилис был изображен в виде Печального Рыцаря, заслоняющего щитом граждан от фиолетовых монстров. Потомственный интеллигент тяжело вздохнул. Жизнь набирала новые обороты. Вдруг радостно и настойчиво затрезвонил телефон. Срывающимся от радости голосом Гроссмейстер сообщил коллеге, что у них с Акцией намечается прибавление семейства. Впервые за последнюю неделю Пуцилис заулыбался и, расчувствовавшись, от всего сердца поздравил друзей искренне и тепло. Решено было немедленно встретиться и отметить столь приятное событие. Жизнь продолжалась. И внезапно наполнилась новым смыслом и новой зарождающейся попыткой взлета…И даже где-то наступала на пятки…

 

 

 

Киев, 2005 год