Эффект Буратино (Часть 5)

 

 

…Я снова ощутил себя привалившимся к холодной цементной стене.

-Батюшки, неужели умер? – взволнованно спросил кто-то над ухом. – Может быть, Скорую надо…

-Скорее, в отключке, - отозвался другой голос. – Видите, пар изо рта идет.

-Да наркуша это, - авторитетно заявил третий. – Я видел, как он из машины вывалился. Мешок с…

-Ой, страх какой. А одет прилично…

Я открыл глаза и вовремя. Какая-то бабка вознамерилась потыкать меня палкой. Она испуганно смотрела на меня сквозь толстые очки, выставив палку перед собой, как биллиардный кий. Я сделал попытку повернуться, но меня затошнило. Зрители поспешно отскочили в стороны и, видя, что спектакль переходит в счастливый эпилог, ретировались в разные стороны. Я остался на холодном, скользком тротуаре один. Меня все еще поташнивало. Потрогав языком зубы, я убедился, что они на месте. Руки… Я поднял одну руку, потом другую… Руки целы. Но зато все тело ныло тупой, переливающейся при каждом движении, болью. Застонав, я все-таки попытался встать, опираясь о цоколь дома. Наконец, с третьей попытки, мне это удалось. На дрожащих ногах я поднялся и, держась за стену, повел вокруг мутным взглядом. Улица была странно знакомой. Я помотал головой. Меня снова затошнило, но стало легче. Боль уже не была такой всеобщей. Я поднял глаза на дверь подъезда, возле которого стоял, и… Тошнота разом прошла. В эту дверь я входил каждое утро и выходил из нее, соответственно, каждый вечер. Я стоял возле своей конторы.

Где-то в глубине дубленки прочирикал телефон. Я машинально попытался достать его, но руки не слушались. Я поднял руку к глазам и посмотрел на часы. Часы, вероятно, остановились. Во всяком случае, они пытались убедить меня, что с того момента, когда я вышел из этой вот самой двери и до этого прошло всего двенадцать минут. Телефон умолк. Я все же вытащил его и взглянул на номер. Ну, конечно, Алена. Ждет информации. Да я и сам бы не прочь ее получить. Только от кого? Во всяком случае, ТАМ я «вещдоки» больше искать не намерен. Хватит с меня сильных ощущений. Пусть даже и виртуальных. Вспомнив виртуальный палец у себя во рту, я содрогнулся. Бр-р-р.

Я попробовал оторвать руку от стены. Как будто ничего. Осторожно шагнул по укатанному снегу; раз, другой… Жив еще, курилка. Бросив взгляд на часы, я убедился, что прошло еще три минуты. Значит, часы в порядке. То есть, выходит, что с того момента, как я уселся в машину, до того, как меня из нее выбросили, прошло не больше десяти минут? И где я мог это время провести? Ясно где, в машине. Вот, значит, как. Ну, что ж, мои, как говорится, поздравления. Контора их, следовательно, недоступна. Все приключения, стало быть, происходят прямо в машине в течение пяти - десяти минут, в зависимости от финансовых возможностей клиента. Однако, надо признать, аппаратура у них е-мое. Что же тогда говорить о центральном, так сказать, штабе. Да они, по всему видать, могут и город накрыть. А, может, и не только город. А, может, уже давно и… Телефон запел снова. Я вытащил из кармана трубку. Ну, конечно, Алена, кто же еще.

-Ремизов, ну ты где? Ты что, уже был? Или нет? Ну что ты молчишь?

-Алька, подожди, - сказал я. – Не трещи. Мне надо с мыслями собраться.

-Ага, значит, был, - глубокомысленно заявила Алена. – Ладно. Подожду. А за прибором придешь?

-Слушай, давай завтра, а? - поморщился я. – Мне надо отдохнуть. Честно. Я что-то не очень хорошо себя чувствую.

-Ремизов, ты не простыл? – участливо спросила она. – Может быть, тебе выпить чего-нибудь?

-О! - согласился я. – Вот тут ты права. Это первое, что я сделаю. Пойду домой и чего-нибудь выпью.

-А завтра расскажешь? – не сдавалась она.

-Завтра расскажу. Точно. Прости, Аленка, я, правда, что-то не очень…

-Все, все, молчу, - заторопилась она. – До завтра. Ждать буду с нетерпением. Целу…

-Ю! - сказал я и, выключив телефон, положил его в карман.

Спал я в эту ночь плохо. Даже перцовка, принятая под стандартные пельмени с горячей кружкой «Maggy», не помогла. Я встал с противным ощущением во рту, заставил себя принять душ, побрился, почистил зубы, действуя, как автомат. Потом включил чайник и пошел в комнату, чтобы, как всегда, посмотреть перед работой утренний выпуск новостей. Симпатичная ведущая еще раз пожелала всем приятно провести выходные и пригласила посмотреть прогноз погоды на субботу, то есть, на сегодня. Черт, оказывается, я, ко всему прочему, еще и дни перепутал. Выходит, мне предстоит провести эти выходные в гордом одиночестве в «уютной холостяцкой берлоге», тьфу. Ах, Танька… Без удовольствия выпив кофе с сосиской, я смахнул все со стола в раковину и, с тоской оглядевшись, вдруг принял железное решение. Уборка! Все, хватит. Мощная, генеральная уборка. Кстати, Танька всегда заставляла меня делать именно это в субботнее утро, а я всегда яростно сопротивлялся и под любыми предлогами старался слинять куда-нибудь из дома.

Следующие два часа я яростно наводил порядок. Пылесосил, вытирал, переставлял, прятал… В результате, квартира заметно повеселела. Подумав, я влез на стул, снял занавески и шторы и запихнул их в стиральную машину. Потом достал свежие, те, что больше всего любила Танька, и повесил их. Отошел к двери, полюбовался на творение своих рук и отправился повторять ту же процедуру в кухню. Естественно, после всех этих интенсивных домашних хлопот надо было снова принимать душ, чем я и занялся. На этот раз я чувствовал себя гораздо бодрее. Колючие струи даже вызвали во мне некие ощущения... И вдруг я вздрогнул. Стоп. А какое сегодня число? Господи, ну, конечно! Сегодня же Танькин день рождения. Я невольно вздохнул. Некие ощущения затихли… Ах, Таня, Таня, Танечка… Что ж, подарок, по крайней мере, я тебе сегодня сделал. Между прочим, от чистого сердца. Ты бы наверняка оценила… Все, решено, иду к Алене за прибором. Узнаю, кстати, что она себе за приключение организовала. Я взглянул на часы. Одиннадцать. Рановато, конечно, но попробую…

-Ремизов, ты с ума сошел, - простонала Алена после пятнадцатого гудка. – Который час?

-Извини, одиннадцать только. Мне просто не спится, - съязвил я. – Решил вот позвонить.

-Не может быть, - сразу проснулась она. – Что же ты раньше не позвонил? А себе валяюсь…

-Да я сам только встал, - сказал я. – Сегодня же суббота.

-А-а… Ну да, точно. Так ты придешь?

-Именно это я и хотел сделать, - подтвердил я. – Можно сейчас?

-Ну, давай, - согласилась она. – Только я буду в бассейне, ты сам проходи. Ну, ты знаешь, куда…

-А-а, что… - осторожно начал было я.

-Нету, нету, - засмеялась Алена. – А то, так бы я тебя и пригласила… Тем более, ты, как я понимаю, ненадолго?

-Ну да, - сказал я. – За прибором, ты же сама…

-Жалко, - вздохнула она. – Я в настроении… Ладно, шучу. Жду, приезжай.

Я на всякий случай еще раз почистил сапоги и протер их замшей. Потом накинул дубленку и придирчиво осмотрел себя в зеркале. Почему-то мне хотелось выглядеть на уровне.

Забор Аленкиного дома внушал уважение. Что в длину, что в высоту смотреть надо из-под руки. И ни одной лишней детали. Только ворота, как в депо. И кнопочка домофона. Я нажал ее и отступил на шаг. За воротами тут же раздался хриплый захлебывающийся лай.

-Степка, проходи, - раздался из домофона искаженный голосок. – Я еще в бассейне, ты прямо сюда иди, я открываю…

Где-то внутри ворот щелкнула задвижка замка. Я повернул ручку и вошел во двор. Шерхан с ревом кинулся навстречу, с размаху налетев семидесятикилограммовой тушей на тяжелые прутья решетки. Я быстренько проскочил мимо, стараясь не смотреть на покрытую пеной пасть. Хорошо еще, что он не может говорить, а то Аленкин муж давно имел бы повод со мной побеседовать.

От бассейна поднимался легкий парок. Алена лениво перебирала руками и ногами в зеленоватой воде, бесстыдно демонстрируя мне загорелую, невообразимо аппетитную наготу. Я невольно проглотил слюну и принял правила игры.

-А ну, покажи, задница такая же загорелая?

-Привет, Ремизов, - засмеялась она, и лениво перевернулась на живот, демонстрируя не менее великолепный тыл.- Ну и как?

-Впечатляет, - согласился я. – Давно такой роскоши не видел.

-Это ты про бассейн? – кокетливо осведомилась она.

-Нет, - сказал я. – На этот раз про твою задницу.

-Ну, так в чем дело? – оживилась она. – Давай, прыгай сюда. Я тебе еще кое-что покажу.

-Ну, уж нет, - засмеялся я. – Мне еще жизнь дорога. И, потом, я пока в завязке. Слушай, Алька, а что, тебе и приключений ночных не хватило? Честно говоря, я думал ты после ночных бдений дрыхнешь до одиннадцати.

-Дурак ты, Ремизов, - сердито сказала Алена, брызнув на меня водой. – Я тебе что, нимфоманка? Думаешь, только об этом и мечтаю?

-Ну, честно говоря, я так и думал, что ты закажешь себе каких-нибудь гладиаторов, или невинные забавы при дворе Людовика Пятнадцатого, или… Ну, не ансамбль же песни и пляски советской армии, в самом деле?

-Ой, дурак! - хохотала она, брызгаясь, как дельфин. Я с удовольствием наблюдал за ее движениями… – Ой, какой ты дурак! Да ведь уже несколько лет мне никто, слышишь ты, никто не нравится кроме тебя! Муж не в счет.

-Меня? – ошеломленно пробормотал я. – При чем здесь я? А Додик?

-Сволочь твой Додик, - со злостью сказала она. – Гад и сволочь. Он ко мне, знаешь, сколько приставал? А я ему и сказала: «Сможешь меня пятнадцать раз подряд удовлетворить за два часа, давай, приходи. Только учти, если не сможешь, я тебя одному приятелю сдам. Он тебе хвостик узелком завяжет».

-Ну и что? – тупо спросил я.

-Ну и то. Испарился твой Додик. И взял, гад, тебе рассказал, да еще так, будто это я его уговаривала. И Таньке твоей, кстати. Ну, против тебя-то я ничего не имела…

Она подплыла к бортику и, подпрыгнув, оперлась на него локтями. – Я на тебя давно глаз положила, да вот Танька дорожку перебежала. А ты оказался еще и классным наездником…

Она оттолкнулась от бортика и поплыла на спине к лестнице. Глядя, как ласково переливается вода через плейбойские подробности ее фигуры, я вздохнул и перевел взгляд на более безопасные кадки с пальмами. Завернувшись в полотенце, Алена подошла ко мне и опустилась на бортик рядом. Некоторое время мы сидели молча.

-У меня родители погибли в автокатастрофе, - тихо сказала она. – Давно уже. Я с бабушкой жила. Она старенькая совсем.

-Да ты что, Аленка, - опешил я. – Я не знал. Прости…

-Да ладно, - отмахнулась она. – Я уже привыкла. Только скучаю без них очень. Так хотела на них посмотреть. А тут вдруг ты с этим прибором.

-Алька, неужели ты их встретила? – прошептал я.

Она молча кивнула. Я придвинулся поближе и обнял ее влажные плечи.

-А ты, наверно, Таньку хочешь вызвать? - тихо сказала она.

Я вздохнул. Конечно, как джентльмену, мне полагалось бы сейчас жарко возразить, сделать пару комплиментов, а потом… Но я только погладил Алену по мокрым волосам и, наклонившись, нежно поцеловал в уголок губ. Она с готовностью подняла лицо, но я положил на ее губы палец.

-Не надо, Алька, а?

-Ладно! – Она вскочила. – Не надо, значит не надо. Уговаривать не будем.

Она сорвала полотенце и принялась вытирать волосы. Я не удержался и с удовольствием похлопал по прохладной загорелой коже. Черт возьми, а все-таки приятно… Алена, не оборачиваясь, хлопнула по моей руке ладошкой и, покачивая бедрами, пошла в дом. Усмехнувшись, я проследовал за ней.

Прибор был точно таким же, как и у меня, если, вообще, не тем же самым. Я взял его в руки, зачем-то покачал и положил в коробку.

-Повезло Таньке, - с усмешкой вздохнула Алена. – Смотри, не затрахай ее до смерти. Все-таки, год воздержания…

-Заткнись, Алька, - мягко сказал я. – Не ерничай, ладно?

-Слу-ушай! Ты же вчера в этой «ЛУНА-СИТИ» был. Я и забыла. Был, а?

-Ну, был, был, - нехотя согласился я.

-А что же молчишь? И я, как дура, хвост мокрый в бассейне распустила. Давай, рассказывай. Хотя нет, подожди, я сейчас кофейку приготовлю.

Я рассказал ей все. Неторопливо, тщательно прожевывая сэндвичи с семгой, и запивая их превосходным кофе. Рассказал о пальце во рту, о том, что подобраться к сердцу этой организации практически невозможно, что нет никаких холлов, английских дворов… Вообще, ничего нет, кроме машины. Хотя я не совсем уверен, что и машина есть…

-Нужны доказательства, - закончил я. – Вещдоки. И я надеюсь сегодня что-нибудь получить.

-Доказательства… - задумчиво повторила Алена.

Она вдруг вскочила и вышла в соседнюю комнату. Я взял с подносика последний бутерброд, оглядел его и, вздохнув, положил обратно. Всему есть предел.

Алена вошла в комнату, уселась на стул и молча положила на стол передо мной какой-то предмет.

-Что это? – спросил я. – Можно посмотреть?

Она кивнула.

Я взял предмет в руки и поднес к глазам. Это были старинные часы с крышкой. Я нажал кнопку. Крышка открылась и зазвучала какая-то мелодия. На крышке внутри имелась надпись: «Славке от дружбанов по клубу». Я вопросительно посмотрел на Алену. Она слегка скривила губы.

-Да, это часы моего отца. – Она помолчала и тихо добавила. – Я очень, очень хотела их видеть. Мы разговаривали… И я… Я хотела взять их…

-И что? – шепотом спросил я.

-И у меня кончилось время, - вяло ответила она.

-Алька! – сказал я. – Тогда, возьми! Возьми прибор, у тебя же есть еще один день. Попробуй еще раз.

-Нет! – она решительно покачала головой. – Нет, во-первых, я сегодня уже не смогу. Я не знаю, как это объяснить, но сегодня я как бы остыла. У меня уже нет того запала. Сегодня у меня другое настроение. Это надо было вчера… Во-вторых, память мертвых лучше не тревожить. Может быть, я их еще увижу… Через время… А у тебя все должно получиться. Ты-то настроен, ты так настроен…

Она вдруг заплакала. Я сидел молча, не зная, что ей сказать.

-Ладно! – решительно сказала Алена. – Бери прибор и давай, вали отсюда. А то у меня тоже просыпаются разные желания…

 

. . .

 

Первым делом я забежал на рынок и купил небольшую баранью ляжку. Увы, это было единственное блюдо, которое Танька доверяла готовить мне. Что еще? Зелень, фрукты… Господи, ну почему я так уверен?… Да, вина не забыть хорошего… И цветы! Черт, чуть не забыл про цветы…

Я поставил любовно подготовленную ногу в духовку, уменьшил огонь и огляделся. Что еще? Ну, фрукты и овощи нарежу потом, напитки в холодильнике… Ага, цветы поставить в вазу. Свежий букет оживил комнату. Я сел на диван и полюбовался на него, потом на занавески, потом принялся мечтать и, конечно, уснул. Разбудил меня густой аромат печеной баранины. Несколько секунд я с удовольствием вдыхал его, потом в ужасе вскочил и кинулся на кухню. Ведь баранью ногу необходимо часто поливать вытекающим соком, а я сию процедуру бесстыдно проспал. К счастью, высохнуть жаркое не успело, и все еще можно было поправить, чем я незамедлительно занялся. Закрыв духовку, я посмотрел на часы. Ничего себе! Шесть вечера? Вот это я поспал. Я заметался по квартире, наводя последний макияж. Но все и так выглядело неплохо. Теперь стол… Овощи, фрукты, цветы, напитки… Как будто, все на месте. Ногу вытащим потом, пусть еще потомится. Ох, чуть не забыл, постель же сменить!…

Я сменил постель, набросил сверху на нее новое, ни разу не пользованное покрывало, которое мы с Танькой купили, чтобы отметить на нем годовщину свадьбы, и решил на всякий случай еще раз принять душ и побриться.

Только после всего этого я, наконец, накинул халат, уселся на диван и достал из коробки прибор.

-Танька, то есть, Танюшка, солнышко, с днем рождения! – Я давно так не волновался. Даже голос дрожал, как перед экзаменом. – Прости меня, Танечка, конечно, я виноват. Но я люблю тебя! Честно, люблю! И Алена эта…

Образ Алены, плескающейся в бассейне, испортил торжественность момента. Я закашлялся и чертыхнулся, но Алена усмехалась бесстыдно и лукаво.

-Прекрати! – сказал я со злостью. – Из-за тебя все. Я Таньку жду! Тань-ку!

Бормоча ее имя, как молитву, я с трепетом включил прибор, одновременно нажав кнопку автонастройки. Больше от меня ничего не зависело. Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза…

…Они обе стояли в углу, возле подарочного переносника и, хихикая, перебирали диски в коробке. На обеих красовались короткие рубашонки и те странные изделия, которые в рекламе напыщенно именуются «стрингами», а в народе ласково зовутся напи…чками. Танькин наряд сиял невинной белизной, Алена же выглядела так, будто на нее только что плеснули раскаленной лавой. Левая рука Алены обнимала Танькину талию, а щека интимно лежала на ее плечике. Из динамиков, наконец, полилась тягучая, как горячий мед, восточная музыка. Девчонки, подняв руки, хлопнули друг дружку в ладони и, хищно выставив вперед коготки, пошли на меня, облизывая губы острыми язычками.

-М-м, выглядит неплохо…Только не говори, что раньше не видела…хи-хи-хи…Фанты, ура! Только глаза, глаза завязать… Чур, я первая…Эй, эй, полегче! Что-то вас слишком много…А кто танго втроем заказал?…Плохому танцору…Ой, только не кусаться…Да мы так диван развалим, может быть, на полу?…Ай, щекотно…Ну, куда ты, блин? Отвык что ли?…Уо-о-ох…И вот это, значит, танго у вас?…Ага-а-а!…Ре-пе-ти-ци-я-а-ах!!…А если я белый танец хочу?…Тогда перевернись, хи-хи…Слушайте, этому фанту Степку целовать в…И как это я сам себя смогу?…Значит, штрафной, штрафной!…Конечно, в обе стороны…Ммм – мммм! – мммма – аа – ах!!…Слушай, да сколько можно? Третий раз уже, блин! У кого из нас день рождения?!…Ну-не-ви-но-ва-та-я-я-а-а-ах!!…Степка, гад!…Ой, да ладно, танцуйте свой вальс…Ф-фу, горло смочить…Только не копировать, не копировать! Это мое ноу хау!…Хи-хи-хи…Эй, ты куда? А повторить?!…Что значит, сколько раз?…Три-два…хи-хи-хи…пока…Тук-тук, между прочим, у нас игра на двое ворот…Ну, блин, Камасутра…В первый и последний…Так, этому фанту что сделать?…Что-о?!… Тогда отвали, это только для девочек, хи-хи-хи…Бокалы пока наполни…А ты чего это?… За прекрасных дам только стоя…Так я же не весь лежу…Хи-хи-хи…Ой, подожди…Подожди, не могу я больше!…Да остановись, тебе говорят!! А то сейчас в ручеек будем играть…Степка, на ручках подержать меня не хочешь?

Алена вскочила, и, шлепая босыми ногами, умчалась в ванную. Я в изнеможении отвалился на подушку, хватая ртом воздух. Ну, блин, день рождения… Это как же меня угораздило? Дожить бы до утра… Насколько я там прибор настроил? Да, а фанты, фанты?… Я приподнялся на локте и оглядел стол. Слава богу, на месте. Аленка предложила в качестве фанта свои стринги, я пожертвовал галстук, который мне девчонки целомудренно повязали на бедра, а у Таньки я выклянчил то, о чем мечтал уже несколько дней. Я срезал прядку ее волос и сложил в маленький конверт… Конверт спокойно лежал возле бокала. Я взял его и спрятал под подушку. Потом снова откинулся на спину и с блаженством закрыл глаза.

Танькины волосы накрыли мне лицо. Она мелкими поцелуями прошлась от шеи до уха, обжигая его торопливым шепотом:

-Ну, зачем ты позвал ее, зачем? Ты видишь, я даже не ругалась… Я так хотела быть с тобой сегодня, что потерплю… Только ты позови меня одну, ладно? По-настоящему позови, я же люблю тебя…

Горячая капля потекла по моей шее к подушке. Волна нежности захлестнула меня. Я повернулся…

-Ну, как вы здесь? Без меня не хулиганите? – Алена с разбегу прыгнула на диван и прижалась ко мне. – Бр-р-р, как я замерзла. А ну, скорей греться…

Танька вскочила и пошла в ванную. Алена немедленно воспользовалась ситуацией и начала делать что-то такое, отчего я вдруг почувствовал, что куда-то улетаю…

-Все будет хорошо, миленький, - ласково шептала она. – Все, все будет хорошо… Ты сегодня только мой, ладно? Я тебя не отпущу…

Сладкое чувство полета охватило меня, и я отдался ему полностью, взмывая все выше и выше…

…Очнулся я от настойчивых сигналов мочевого пузыря. Сон еще густо клубился в голове, и я решил потерпеть. Но сквозь нетерпеливое напоминание донеслось уютное посапывание. Я повернул голову. Алена спала, приоткрыв рот, как ребенок и спрятав руки между колен. Я рывком сел в постели и тут только обнаружил, что это не мое спартанское ложе. Судя по окружающему великолепию, это был Аленкин сексодром. В первую секунду я ничего не понял. Потом меня охватило тошнотворное чувство раздвоенности. Во-первых, как я здесь оказался? Во-вторых, а, может быть, это и вовсе не я? Я хорошо знал, что сейчас должен лежать в своей квартире, на своем диване и – я поискал глазами часы – скорее всего, в гордом одиночестве. Тут что-то не так. Для начала я ущипнул себя за живот. Щипок был болезненным. Но это ничего не доказывало. Я уже столько насмотрелся всего за эти дни, что все происходящее запросто могло оказаться вновь наведенным кошмаром. С другой стороны, есть еще надежда, что шалит прибор. Я повернулся к Алене и пошлепал ее по руке. Она открыла глаза и, увидев меня, заулыбалась.

-Степка-а, привет! – Так ты у меня? А я думала, что мне все приснилось.

-Как видишь, - буркнул я. – Только как это я здесь мог оказаться. Ночью приехал, что ли? Ничего не помню. Я и не пил, вроде…

-А-а, - она сладко потянулась и села рядом со мной, обняв меня за плечи. – Значит, я тебя все-таки принесла…

-Алька, прекрати, - простонал я. – Я и так скоро чокнусь. Это я или моя тень? А если я, то что я здесь делаю?

-Ты вчера мне приснился, - сказала Алена, уткнувшись мне в плечо. – Ты и твоя Танька. Я прямо обзавидовалась, так к вам хотела… У тебя там и цветы, и стол накрытый… Ну, я к вам и…

-И что? – осторожно спросил я.

-Ну, там разное было, - уклончиво усмехнулась Алена. – А потом я решила тебя забрать. Выждала, пока Танька ушла, и забрала. И вот, ты здесь.

Она потянулась и поцеловала меня в ухо.

-Подожди, Алька, - поморщился я. – Ты хочешь сказать, что унесла меня во сне? А сейчас я что, тоже во сне?

-Нет, - захохотала Алена, - Хочешь, докажу?

-Значит, ты меня несла, - сказал я, не обращая внимания на ее заигрывания. – И как? По воздуху?

-Не знаю, - честно ответила она. – Я просто очень захотела и все. Может быть, это прибор? Я, вообще-то, его тоже представляла. Ну, вроде как просила… Помнишь, там пластинки такие?

-Ну?

-Ну, и мне показалось, что они ответили. Шевельнулись, что ли… Или раздвинулись…

-Мне надо домой, Алька,- решительно сказал я. – Я пока ничего не понимаю, но мне надо домой. Там должна быть одна вещь… Где моя одежда?

-Какая одежда? – засмеялась Алена. – Если бы ты был в одежде, я бы еще подумала, нести тебя или нет…

Так, еще этого мне не хватало. Ну, блин, ситуация.

-Слушай, дай мне хоть что-нибудь. Как же мне отсюда выбираться?

-Женское? - удивилась она. – У мужа размер знаешь, какой?

-Да хоть какое! – разозлился я. – Женское, детское… Мне отсюда линять нужно!

-Ладно, котик, - вздохнула она. – Сейчас придумаю что-нибудь.

«Что-нибудь» оказалось брюками с женской застежкой, широкими в бедрах и невозможно узкими в икрах. Подпрыгивая, я с трудом втиснулся в них, но молнию застегнуть не смог. Надев поверх этого безобразия широкую розовую майку, я повернулся к Алене. Она прыснула, закрыв рот ладошкой.

-Ладно, сойдет. Я тебя отвезу, но по лестнице ты должен пробраться, по возможности, незаметно. На, вот, тапочки еще возьми, не босиком же идти…

Поморщившись, я всунул ноги в огромные пушистые тапочки с заячьими ушами на смешных мордочках и пошлепал за Аленой в гараж.

Мне повезло. На лестнице никого не было. Прыгая через три ступеньки и проклиная заячьи уши, я добрался до своей площадки и только теперь вспомнил, что у меня нет ключей. От отчаяния я застонал. Вдобавок, мочевой пузырь вновь судорожно напомнил о себе, что довело ситуацию до крайней точки. В сердцах я толкнул дверь. Она открылась. Секунду я оторопело смотрел на нее, потом влетел внутрь и, расшвыривая заячьи уши, проскочил в ванную.

Кто бывал в таком положении, знает, что я чувствовал, когда вышел обратно в коридор, испытывая блаженное состояние невесомости. Приподняв розовое одеяние за края, я уже приготовился снять его и швырнуть назад в ванную, но, открыв рот, остановился. Сердце на миг замерло, потом ухнуло вниз и, не желая возвращаться обратно, судорожно затрепыхалось где-то под желудком… В комнате горел свет и работал телевизор. Я осторожно подкрался к двери и заглянул внутрь.

…Он был одет в МОЙ спортивный костюм и в МОИ тапочки, в руке у него был МОЙ пульт, и он смотрел МОЙ телевизор. На столе стоял МОЙ бокал с МОИМ вином. Он повернул голову и посмотрел на меня. Я проглотил слюну и невольно отступил на шаг назад. На нем было МОЕ лицо!

-Заходи, заходи, - насмешливо сказал он. – Я уж думал, что опоздаешь.

-Куда опоздаю? – глупо спросил я. – Вы…Ты… как здесь оказался? Я милицию сейчас вызову…

-Ага, - снова засмеялся он. – И что ты им скажешь? Что нас тут двое из ларца, одинаковых с лица?… Ну, давай, звони. Они, между прочим, еще кой-кого вызовут.

Он помолчал, с удовольствием рассматривая мое смятение.

-А вообще-то, я их уже и сам вызвал.

-Кого? - испуганно спросил я.

-Спецназ! – захохотал он. – Во, блин, придурок. Психушку, конечно.

-Какую психушку? – я все еще ничего не понимал. – Зачем психушку?

От удовольствия он вскочил и хлопнул себя по коленям. Я с ужасом отметил, что все его движения в точности походили на мои. Я смотрел какой-то спектакль-фарс, в котором я же был в заглавной роли.

-Приедут, приедут, - успокоил он меня. – А ты сопротивляться будешь. Орать, что у тебя двойник живет. Доказывать начнешь…

-Да не буду я ничего доказывать! – возмутился я. – А ну, давай, вали отсюда. Нечего по чужим квартирам… И шмотки мои сними…

-Вот, вот, - ехидно засмеялся он. – В зеркало посмотри, кто из нас двоих настоящий. И где, кстати, доказательства, что ты – это ты? А у меня вот…

Он достал из кармана паспорт и повертел им издали.

-Так что, если не ты будешь, так я буду. Какая разница? О-о, кажется, идут…

В дверь постучали, и прозвенел звонок. Двойник насмешливо оглядел мою застывшую фигуру и вышел в коридор. Некоторое время там шел какой-то разговор, потом раздался стук, звуки борьбы, истошно закричала баба Вера, что-то со звоном упало и покатилось по полу, послышался звук тяжкого удара и хриплый вопль:

-Су-у-ка! Он меня укусил, гад! Ах, ты, шизо… Да я тебя… Куд-да, сволочь?

Послышались звуки погони. Они приближалась к моим дверям. Не помня себя от ужаса, я прыгнул за диван и присел там. Потом, спохватившись, вскочил, выхватил из-под подушки конверт и снова скорчился за невысокой спинкой.

-Где он, сука? Где? Сюда ведь заскочил… А-а, вот он, гнида, за диваном сидит… А ну, давай мешок, я оттуда зайду…Из-за елки… Кусаться любишь, падла? Ну, я т-те кусалку сейчас отрихтую…

 

 

 

 

. . .

 

Дверь палаты открывается бесшумно, как в немом кино. И медленно, ах как медленно он идет к моей койке. Седой ежик, притемненные очки на породистом носу, руки в карманах халата… Свита, как положено, на шаг сзади. А это не белобрысый ли прячется там, за спинами? Хотя, какая теперь разница? Отвернуться к стене, мордой в подушку, не видеть эти кукольные, размалеванные рожи… Где мой заветный конвертик? Сжать его покрепче… Наверняка ведь куклы ощущают себя именно теми, для кого написана роль… Эти – вершители судеб… А я? Хрен вам! Я еще не в вашей пьесе, пока…

-А мы ведь предупреждали Вас, милейший Степан Владимирович, - сочный баритон стал еще жирнее, еще ласковее. – Что же это Вы себя так не бережете?

Ага, вот он, судный час… Из мертвой главы гробовая змея, шипя, между тем, выползала… И дернул меня черт открывать пробку у этого кувшина… Лежал бы себе еще тысячу лет там, где лежал… Ну да режиссеру виднее…Интересно, чем они меня?

-Ничего, Степан Владимирович, мы Вам поможем. У нас специалисты хорошие… Сейчас вот назначим укольчик, Вы все плохое забудете, поспите немного… А там посмотрим, что с Вами делать… Приступайте, сестричка…

 

Я судорожно тискаю под подушкой заветный конвертик… Танечка, Танюшка, родная моя… Ну, давай же, скорей, вытаскивай меня отсюда… Неужели ошибся? Ага, вроде голова закружилась… Занавес поднимается? Нет, это сетчатые пластины сдвинулись, приоткрываются…Это мой крик течет из под них, заполняя вселенную… Танька, зараза, люблю же я тебя, никого никогда не любил…! Да тащи же! Тащи... Ага-а, пошло, пошло... Ну миленькая.. Вот оно, Господи, наконец-то... Ну… давай, еще чуть, чуть... Что, взяли? Ага-а... Прощайте, господа!!!

...Черт, какой болючий укол...