Вольдевей

ТИГИОН

Роман

 

Часть первая

ДО ВСПЫШКИ

 

Через 1 час после вспышки.

Конец июля 1982 года выдался архижарким. В Вашингтоне ближе к полудню уже плавился асфальт. В пятницу генерал Хейг с семи утра был в своем кабинете.

- Мэри, - позвал он по селекторной связи свою секретаршу.

- Да, генерал.

Мэри никогда не называла шефа госсекретарем.

- В корпорации Дженерал электрик тебя ждут. Вот телефон. Свяжешься, когда тебе будет удобно.

- Спасибо, - несколько суховато для благодарности сказала она и спросила, - подать сводку?

- Неси. О моей отставке президент доложит на утренней встрече. А пока не будем нарушать порядок.

Все помощники госсекретаря Александра Хейга тоже были на местах. За информацией Central Intelligence Agency следил референт доктор Браун. Но сводку он передавал опять через секретаря. Так уж было заведено. Но на этот раз Хейг, просматривая последние события, вызвал Брауна.

- Джордж, присаживайтесь. Вы должны поладить с Шульцем!

- Почему?

Доктор еще не дошел до кресла и остановился. На лице его было написано крайнее недоумение.

- Ну, не надо изображать невинность, вы же аналитик!

Браун изогнул бровь:

- Ну да, имена у нас сходятся.

- Не поладите, пристрою. А теперь ответьте, что это?

Он протянул лист сводки с отмеченной красным цветом фломастера строкой. Сведения о СССР он помечал именно этим цветом.

Доктор ответил:

- Зафиксирован мощный выброс фотонной энергии на территории СССР. Это произошло на территории Туркменистана, почти в центре пустыни.

- Что значит фотонной? Объясните, это связано с ядерной энергией?

- Нет. Это нейтральная элементарная частица с нулевой массой и спином 1.

- Итак, это природное явление или взрыв?

- Это шло от поверхности земли. Но не пуск ракеты. Время зафиксировано: 13.44 московского времени.

Государственный секретарь подошел к окну. Солнечные лучи упали на его лицо. Он резко развернулся и посмотрел в лицо помощнику:

- В недавней речи на пленуме партии генсек Брежнев хвалился новым сверхмощным оружием, способном вызвать природные катаклизмы.

- Это возможно, если взорвать водородную бомбу на определенной глубине океана, что позволит спровоцировать цунами и вызвать гигантскую волну, которой можно вылизать любое наше побережье.

- А что, если предположить, что они сумели обуздать фотонную энергию? В чем это может выразиться?

- Пока это из области фантастики, - пожал плечами доктор. - Русские в Дубне пытаются раскрутить частицы, но фотоны пока не управляемы.

- А если они их приручили? Фантазируйте, доктор, - потребовал генерал.

- Если допустить прорыв русских в экспериментах, то они могут через два-три десятилетия вывести космические корабли на световую скорость или, да нет...

- Продолжайте, не стесняйтесь!

- В сочетании с лазерными установками они могут сжечь из космоса любой объект на нашей территории. Вывести из строя мощным направленным лучом любые атомные реакторы.

- Вы это серьезно?

- Вы потребовали фантазий, я допустил это.

- И что же у них в пустыне?

- В том квадрате лишь буровая. Шахты ракет у них гораздо севернее, вот здесь.

Браун подошел к карте СССР на стене и ткнул указкой, которую он снял с крючка за драпировкой.

- Тогда я не завидую Шульцу, он еще не знает коварства Советов. У них всегда что-нибудь подают на десерт.

Генерал сделал паузу. Это мысли об отставке. Его Рональд дрогнул:

- Наши друзья в сенате, - по его тону было ясно, что это за друзья, - хотели избавиться от "ястреба"! Но ведь кто-то должен клевать головы русским. Да и не только им... Проект о вводе экономических санкции против Польши предложил как раз я, "ястреб". И вот, поверьте, доктор, осенью на выборах в конгресс демократы используя мой уход, продвинутся. За нами останется сенат, но дальше, не знаю...

Александр Хейг, как в воду смотрел. За две недели до Рождества палата представителей конгресса США откажется удовлетворить запрос президента Рейгана о выделении 988 миллионов долларов на строительство и испытания первых пяти из 100 ракет класса "MX". Но это уже другая история. А в то утро генерал Хейг сложил свои полномочия государственного секретаря Соединенных Штатов и вторым лицом после президента стал Джордж Шульц. Он отправил доктора Брауна дослуживать в Центральное разведывательное управление.

 

 

 

36 часов до вспышки. Москва.

Сергей Лемешев опаздывал. Он быстро проскочил вахтера, лифт услужќливо открыл дверь, и оказалось, что придется подниматься на шестой этаж одному. Неужели все уже работают? Когда он шагнул в полутемный коридор, то понял, что ошибся этажом, в запарке нажал на пятый. Это был заќкуток главного редактора, его заместителей и ответственного секретаря. Ковры, кондиционеры, тишина. Дом отдыха!

- Молодой человек, Лемешев, зайдите ко мне!

Ну, надо же, главный редактор помнит его еще молодым человеком!

Андрей Николаевич Артухов, как и все люди невысокого роста, славился коварным гостеприимством. Он как рыбак вылавливал опоздавших и тащил на леске вежливых слов в свой кабинет, на ходу приказывая секретарше подать им чая, а лучше - кофе, на две персоны. Первая персона был он сам - Бог и Царь всех этажей, где располагалась редакция "Комсомольской правды". Вторая - подвернувшийся под руку сотрудник. Чем грозила беседа в кабинете главного? Да ничем особенным: в конце мирного разговора о "Спартаке" и "Динамо", видах на урожай зерновых, происках американских спецслужб в средствах массовой информации стран социалистического лагеря, Артухов звонил редактору отдела, в котором работал провинивќшийся, и приказывал оформить командировку такому-то туда-то! Обычно меќсто командировки выбиралось такое, чтобы болельщик "Спартака" почувстќвовал, что о "Торпедо", любимой команде шефа, нельзя отзываться пренебќрежительно! И в командировочном удостоверении появлялись Колыма, Аральское море, Монголия...

Так что при Артухове дисциплина в редакции два года, пока Андрея Ниќколаевича не перевели в орготдел ЦК ВЛКСМ, была железной.

- Давно были в командировочке, Сергей Иванович? - ласково спросил главный.

- Да вот, еще отписываюсь после Молдавии.

- Михаил Абрамович, - энергично звонил главный в отдел Сергея по телефону, - Лемеќшева, Серея Ивановича, в Ашхабад. На три дня. С четверга. Во вторник долќжен быть материал.

Все коротко и ясно!

- Андрей Николаевич! - попытался, было, увильнуть от поездки Сергей. - Там же на солнце в июле 70 градусов! В пустыне, говорят, яйца мгновенно запекаются.

- Где, где запекаются? - но рукой Артухов показывал на зазвонивший телефон, мол, все, аудиенция окончена, дела.

- В песке, запекаются... - уточнение было уже сделано рядом с массивной дверью, обитой кожей.

- Надо же? - послышалось сочувственное главного. - Береги себя, Лемеќшев.

Это уже по ту сторону двери, как по ту сторону жизни.

Про яйца Сергей сказал просто так. Волновало другое: на пятницу у него была назначена встреча со Светочкой Сергеевой, которая пригласила его на дачу родителей, с ночевкой. Они познакомились в метро, у касс. В вагоне выяснилось, что имя и фамилия у них совпадают перекрестным образом. Чем не повод для более близкого знакомства? Они уже успели встретиться несколько раз. Наконец Светочка предложила дачу. "Будем одни!" - сказала она. Сергей настроился на очень приятное во всех отношеќниях рандеву. И вот облом из-за какого-то опоздания на работу! Артуховская казарма!

 

- Попал дорогой? - Михаил Абрамович Коган вырастил огромные усы "ala Щорс", в которые семитски улыбался. - Не удивительно, что Туркмения! Вчера Артухову подложили на стол республиќканскую газету "Комсомолец Туркменистана", в которой промелькнула коќроткая заметка о колодце глубиной 220 метров! Самом глубоком в Каракуќмах! Вероятно, и во всем мире, если не считать природный колодец в Италии, близ Рима. Тебе обязательно следует побывать на его дне! Вернешься с полосой, - шеф сделал паузу, чтобы вложить в последующие слова весь пафос того замечательного времени, когда знаменитым можно стать, подвергнув себя смертельному риску ради общего дела, - встретим, как героя Космоса!

Сергей открыл дверцу правой тумбы своего письменного стола. Здесь не было полок. На дне шкафчика лежал небольшой рюкзак с набором самого необходимого: несессер, фотоаппарат "Зенит", фотовспышка, новый блокнот. Ну, что ж, пора в дорогу!

 

 

 

 

24 часа до вспышки. Борт самолета Москва-Ашхабад.

Жара при выходе самолета на глиссаду аэродрома столицы Туркменистана сдавила "героя Космоса" словно противник в классической борьбе, намереваясь положить на обе лопатки. Отчего между ними потекли струи пота. Салон ТУ-104 превратился в парную бани. Взмокла рубашка, хоть снимай и отжимай!

Хорошо, что народ здесь приветливый! Подкатила к трапу "Волга" ЦК ЛКСМ Туркменистана. Инструктор отдела пропаганды и агитации Какаќгельды Байрамов, важный, сановитый, с животиком - спутником излишеств, вышел, чтобы под белы руки проводить гостя к машине. И гостиницу подыскали уютную - коттедж в Ботаническом саде.

- Это же настоящий оазис прохлады, дорогой, - по-свойски склонился над ухом Какагельды.

Он лично провел гостя в домик, открыл холодильник, забитый свежим пивом, копченой осетриной (привезли с Каспия!), запотевшими бутылками водки. Камера для овощей была полна крупным виноградом сорта "Дамский пальчик", гранатами и инжиром.

В первый же вечер Какагельды и редактор газеты "Комсомолец Туркмеќнистана Мурад Гафуров в ресторане, примкнувшем к Ботаническому саду и скрытым под сенью густых, экзотических для Туркмении дубов, угостили моќсквича пловом и шашлыком под многочисленные тосты. Наконец Сергей пришел в тупое созерцание стройных ног разбитной официантки, которая разве что не садилась к нему на колени! И села бы юная проказница, сделай москвич ей намек. Но единственное, на что был способен прибывший из Москвы журналист, так это вспомнить со смешанным чувством благодарности и ненависти Артухова.

 

Утром его поднял звук клаксона "Волги", остановившейся перед гостиќницей. По Ашхабаду уже бегали "Жигули" первых моделей, но престижќными в мире партийной и, естественно, комсомольской верхушки оставались машины Горьковского автозавода.

Лемешев морщась от боли в висках и в затылке войдя в ванную взглянул в зеркало. Но вместо мрачного человека, страдающего синдромом похмелья, увидел молодого мужчину с веселым оскалом ровного ряда белых зубов. В отражении светлые, почти льняные, волосы истинного русича очень необычно сочетались с черными бровями. Голубые глаза Алана Делона. Все это производило на женщин неќизгладимое впечатление.

Он знал об этом, но считал, что еще не родилась на свете та женщина, которая бы завлекла его в сети Гименея.

- Ты презираешь всех нас, красавчик, - сказала однажды на вечеринке в редакции бойкая машинистка Глория, она же Акулина Мамонова из-под Тулы, мечтавшая подхватить москвича с университетским дипломом и родителями-партийными боссами. По энергии и любви к экспромтам она походила на героиню Ирины Муќравьевой из кинофильма "Москва слезам не верит". Холостяк Сергей Лемешев давно привлекал ее внимание, хотя это "давно" составляло всего семь месяцев после ее появления в редакции.

- Это наглый поклеп, - усмехнулся Сергей, и после вечеринки Глория оказалась в его квартире.

- Потрясно! - так Глория выразила свое восхищение большим количестќвом африканских масок в комнате Лемешева и плюхнулась на тахту, открыв для широкого обозрения неплохие ноги. Плюшевая кукла, подаренная мамой Сергею еще в его детсадовские времена, подскочила и неуклюже зарылась гоќловой в углу тахты, прижимая к своим тряпичным ушам полусогнутые лапы. Приговор был окончательный. Как истинный джентльмен лишь ближе к поќлуночи Сергей вызвал для Глории такси, которое доставило девушку в редакционное общежитие в Сокольниках.

Это было еще при жизни мамы Лемешева, которая была очень рада, узнав, что Глория выскочила замуж за старшеќкурсника факультета геологии МГУ, который принес в редакцию свой труд для публикации. Это было что-то о психологии молодежного коллектива геоќлогической партии в условиях суровой тайги...

 

Сергей расслабленно сидел на переднем сиденье "Волги", которая несла его на аэродром. Его развлекали анекдотами о туркменах и грузинах, причем - последние оказывались в дураках, - инструктор Какагельды Байрамов и Дурды Сахатов - худощавый главный инженер треста "Туркменспецводопровод". Затем разговор принял темп неспешќных вопросов и таких же обстоятельных ответов.

В этой республике Сергей был впервые. Здесь успешно работал их собстќвенный корреспондент Василий Кирсанов. Но его месяца два назад взяли в "Правду". Артухову нужна была "география" и экзотика.

Что за порода людей, думал Сергей, наблюдая за своими собеседниками? Просто из чиновников, добравшихся до заметных вершин, но еще не почувстќвовавших предела мечтаний "альпиниста-аппаратчика"? Или это была смесь истинного гостеприимства с расчетливой угодливостью - что ТАМ, в Москве, скажет о них он, человек с трудной для произношения фамилией? Дурды Сахатов так и переспросил при знакомстве: "Лэмэсев?". На это Сергей с улыбкой ответил, используя вчерашнее общение в кругу туркмен: "Ова, ова!" - "Да, да!". Не станешь же поправлять людей, в алфавите которых нет мягкого знака!

Их ждал вертолет МИ-4 зеленого цвета.

Когда все оказались в его по-армейски простом салоне, главный инженер, человек простодушный, достал из своего портфеля (Сергей усмехнулся - прекрасное приобретение из кожи крокодила служило котомкой!), бутылку туркменского коньяка - визитной карточки в длинных коридорах министерств в Москве.

- По глотку, Сэргэй?

- Нэт, дарагой, - в тон Дурды (почему-то к имени инженера хотелось добаќвить слово "Мурды"!) ответил корреспондент, - мне бы аспиринчику.

Инженер с явным облегчением пожал плечами, пряча бутылку (сам он не очень любил коньяк - лучше русская водка!), и достал аспирин, обнаружив этим полную осведомленность о состоянии корреспондента и готовность всячески угодить.

Организм быстро согласился с приемом лекарства, и голову отпустило настолько, что Сергей задумался над судьбой мух, жужжащих в салоне. Вроде бы праздное занятие, когда летишь над морем серо-желтого песка, которому ветры придали вид огромной стиральной доски. Блеснула нитка идущего к столице канала. О его строительстве писали только в восторженных тонах.

Потянулись барханы и низины между ними с темными вкраплениями пустынной растительности.

Приземлится вертолет, мухи вылетят, лениво иронизировал по поводу своих мыслей Сергей, а что потом? Они же, как домашние животные, пропадут без человека!

Что за чушь лезет в голову? Зря он отказался от коньяка. Не ровен час - по мухам заплачет! А Светочка обиделась, когда он отложил встречу из-за командировки. Студентка планового института немного помолчала и объявила в телефонную трубку, что последует вечному закону арифметики: "От перестановки слаќгаемых сумма не изменяется!" Жаль, но это не смертельно!

В свои 33 года журналист сумел выработать защитную реакцию от всяќкого рода недоразумений с прекрасным полом - равнодушие и к их, и своей судьбе.

Он закрыл глаза. Шум двигателей уже не раздражал, а стал убаюкивать. Обозревая пустыню сверху, растревоженный темой любви, он вспомнил одноклассницу Наденьку Свирскую. Когда после выпускного вечера собрались у Верки Самойловой, они уединились в спальне и до самозабвения целоваќлись. Они настолько распалили себя, что уже не сдерживались и дошли до неизведанного еще, но главного. А затем, до конца не осознавая, что произошло, вернулись к столу и поклялись любить друг друга до гроба.

Получилось - до Наденькиного. Через день ее сбила машина, и Сергей, это случилось одиннадцать лет, впервые после смерти отца познал мерзкую способность жизни сюрпризно создавать вакуум желаний. Сергею вспомнилась мало кому известная в Союзе трагедия в Донецке, когда пятиэтажќный дом ушел под землю - в рукотворный вакуум выработанных шахт. Дом стал могилой для сотен людей! Спецкор "Комсомолки" летал тогда на место трагедии, но репортаж из-за цензурных соображений так и не появился в гаќзете. Сейчас Сергей подумал, что в таком доме исчезла и его любовь к Наденьке.

Дурды-Мурды показал рукой в иллюминатор: там детской игрушкой замаячила буровая вышка. Базировались колодцекопатели в двухстах метрах от поселка буровиков. Поэтому вертолет пошел на посадку.

 

 

4 часа до вспышки. Центральные Каракумы. Колодец Азатлык.

Ничего похожего на строительство колодца не было. Сергей увидел хиќбару из самана , которую, вероятно, построил самый ленивый из известной троицы поросенок Ниф-Ниф, колесный трактор "Беларусь", холм какой-то глины, спекшейся на солнце в гранитную массу. За холмом мелькнуло и проќпало темное кольцо колодца.

Бриќгада строителей собралась в полном составе для встречи прибывших вертолетом. Семь человек поочередно протягивали то ли грязные, то ли загоревшие до коричневых оттенков кожи руки для приветствия. Затем все расположились под навесом из брезента с восточной стороны домика, который оказался достаточно крепким - все-таки его построил трудолюбивый Наф-Наф! Горячий ветер пустыни, неся пока проносил мимо удушье начинающейся жары. Было еще часа два до полудня, когда они решили войти в домик, потому что солнце все раскаляло пустыню, а небо стало терять синеву, превращаясь блекло грязную шатровую накидку.

Пили зеленый чай и вели неспешную беседу. Больше о политике, которую делали в Москве. За тысячи километров от столицы СССР в пустыне, оторванные от жизни строители, комсомольский функционер и главный инќженер треста задавали Сергею вопросы односложные по конструкции: "А правда ли то, что?" Лемешев не знал, от чего больше устал: то ли от жары, то ли от исќкреннего интереса людей к жизни Кремля.

Наконец, бригадир, невысокий коренастый туркмен с черной копной волос, переќмешанной с песком, придавшим голове пепельный налет, оценил скрытое раздражение гостя, вынужденного говорить, а не заниматься делом, кивнув ему и Паше-мотористу, поднял рабочих и направился к колодцу.

Лемешев с радостью схватил свой рюкзачок и вышел за бригадиром.

 

В пустыне с полудня до шестнадцати часов установлен обед с дремотой. В норах в это время спали тушканчики, степные лисы и волки, вараны "зем-зен". Даже змеи, найдя тень в сплетениях пустынной полыни, экономили силы для ночной охоты на мелких грызунов. Лишь медленно ползущие черепахи в растерянности смотрели на свои укрытия, не понимая, как отважились покинуть их?

У Мереда-ага был свой резон быстрее ознакомить москвича с колодцем. Ему надо было к вечеру закончить облицовку самой нижней части южной его стены.

 

Внешне колодец пустыни не отличался от обычных, какие можно встреќтить в сельских дворах туркмен, где не было водопровода. Снаружи он представлял собой кольцо, обложенное кирпичом и покрытое слоем штукатурки, в которой было больше цемента, чем песка. Если заглянуть в таќкой колодец в ауле, то можно увидеть темные отблески воды. Когда Сергей склонился над колодцем, то ничего, кроме пустоты, не увидел. Он бодренько крикнул в темноту: "О-го-го!", звук безвозвратно ушел, поглощенный пуќгающим нутром колодца.

Моторист засмеялся:

- Твое "О-го-го" ушло навсегда. Ответа не жди.

Однако Сергею показалось, что эхо все-таки отозвалось вздохом челоќвека, ослабевшего в бесполезных потугах выбраться на поверхность: "Ой-ой-ой".

Бригадир лично осмотрел трос, заставив моториста запускать лебедку на спуск и подъем. Еще раз изучил состояние "парашюта" - кожаных ремней, переплетенных крест на крест в виде сиденья. Включил свет в колодце: по электрическому проводу от генератора трактора вниз была спущена 12-ваттовая лампочка. Всякое ведь предполагалось! Профессия колодцеќкопателя опасна. И об этом говорили их названия. На севере Каќракумов один такой назвали "Адамбосаном" - "Человека задавило", рядом "Адамоќлен" - "Человек умер". В ста сорока километрах к северу от Ашхабада: "Ойкенсиз" - "Нечем дышать", а чуть ближе к Старому Мерву есть колодец "Джангуторан" - "Спас себя". Колодец с таким названием копал сам Меред-ага. Это его слава!

И, дав инструкции "Ни в коем случае не приближаться к краям и не трогать стены", - пригласил моќсквича занять место в "парашюте"- скрещенных крест-на-крест брезентовых ремнях.

- Несколько снимков! И сразу же наверх! - Напутствовал бригадир. Его важно кивком головы поддержал главный инженер. Инструктор остался в кибитке.

Когда Сергей занес ногу, чтобы просунуть ее между ремнями "парашюта", вертолет, взревев двигателем и подняв песчаную бурю, резко ушел на юг. Он улетел на базу. До завтра.

 

 

18 минут до вспышки.

Впоследствии Сергей вновь и вновь попытался проследить свой путь к находке, которая перевернула его жизнь в самом буквальном смысле.

Итак, все начиналось с неторопливого спуска вниз.

Когда пошли оштукатуренные стены колодца, еще освещаемые дневным светом, у него вывалилась записная книжка. Она, шурша, прошлась по жерлу колодца, а затем где-то далеко шлепнулась. Звука Сергей не услышал, ревел двигатель трактора, но появилось представление о шлепке. Сергей не зло выругался, но забыл о блокноте, потому что сравнил коќлодец с глубоко врытой в землю гигантской пушкой, из которой Жюль Верн запустил снаряд к Луне.

"Ствол" колодца книзу постепенно расширялся, превращаясь у дна в сферу для двух-трех тонн холодной пресной воды. Ею можно поить одну отару овец в день.

Ничего интересного в стенках колодца, обработанных цементом, Лемешев не увидел, хотя предполагал за ними настоящее наслоение геологических эпох.

Вчера, в ресторане, между тостами в их беседу вмешался оказавшийся за соседним столиком директор института пустынь академии наук республики Агаджан Бабаев. Он бубнил специфическими терминами о том, что Каракумы - это наметанный древними реками песок. Но раньше здесь было сравнительно мелкое море, окружавшее Памир. Доказательства в найденных в песке пустыни морских кораллах и окаменевших страусоќвых яйцах.

Когда ноги коснулись дна колодца, движение остановилось - там, наќверху, трос был размечен красными полосками, а журналист перед спуском гадал, глядя на банку с краской, зачем здесь малярные работы! Только тишина и тьма, потревоженные дыханьем человека и автомобильной лампочкой, испуганно мерцавшей на глубине 220 метров.

Сергей, слегка раскачиваясь в "парашюте", думал о том, что около 120 миллионов лет назад здесь происходили различные тектонические подвижки, молодой организм Земли освобождался от избыточной энергии плазменного ядра, и континенты в течение сотен миллионов лет то опускались, то поднимались. Обидно, что все это происходило без человека! Лишь только он один мог оценить и запечатлеть эти невообразимые катаклизмы! Неживая природа многое теряет, исключив зрителя!

Когда Сергей, обозревая сферу, дно у которой уже было влажным, увидел записную книжку, валявшуюся сбитой в воздухе птицей, расќпластав белые листы, как крылья, решил подобрать хранительницу записей телефонов московских барышень. И, презрев предупреждение бригадира Мереда-ага, отстегнул "парашют" и встал на грунт. Все! Полет окончен! Дно, дрогнуло, словно живое, потому что под ним уже накапливалась вода, просачивающаяся из подземной линзы. Свет лампочки, бросаемой при движении сполохи, освещал не до конца обрешеченную стену. Оставался лишь сегмент в рост ребенка. Лемешев, опустившись на колени, дотронулся руками до грунта и ощутил прохладу сыроватого песка, который был крупнее того, что наверху, горячего, пыльного, истерзанного ветром. Сергей прижался ладонями и щекой к сыроватому песку, как путешественник, вышедший из жаркой пустыни и упавший на берегу моря.

Остатки похмельного вхождения в рутинный репортаж вмиг исчезли. Сергею представилась картина громадного мелководья, по которому ползли первобытные твари - какие-нибудь "завры" несколько тонн весом каждый. Они вминали разлапистыми ступнями ил, оставляя следы в виде отпечатков несоразмерных листьев, только что огромных в двести-триста метров высотой деревьев неизвестной породы. После прохода стада кочующих динозавров, они затвердеют, и вода схлынет. В горах Кугитанга есть плато с загипсованными следами динозавров! Местные жители считают их следами копыт коня ангела смерти Азраеля.

Неплохо бы найти в этом песке древнюю ракушку или иное свиќдетельство жизни миллионы лет назад! А может и окаменевшее яйцо какого-нибудь "завра" той эпохи!

Лемешев, как ему казалось, осторожно погрузил пальцы в песок. Тот уже подсох, даже на такой глубине, и легко поддался. Еще усилие и кончики пальцев действительно уперлись в нечто твердое. У Сергея сразу же от волнения захватило дух: либо это камень, либо яйцо динозавра! Уже ладони почувствовали твердую и гладкую поверхность, скрытой в древнем песке находки. Наконец обе руки захватили с обратной стороны круглый предмет, и Лемешев потянул его. Внезапно зашуршало под ногами. Молодой человек замер, вспомнил об инструктаже бригадира быть осторожным, и, но не отпустил находку. Шуршало между ног, словно прорвался кулек с сахаром или солью. Ноги быстро засыпались песком. Когда Сергей решился рвануть находку, лавина песка опрокинула человека.

Последнее, что не услышал, а почувствовал Сергей - это хруст в спине, принесший сильную, но кратковременную боль, которая была последней в его жизни...

Мгновение до вспышки

На грудь уже мертвого человека, согнутого в нелепую позу вывернутой навзничь куклы, выкатился мяч. Он ярко засветился и тут же стал увеличиваться в размере, занимая собой всю сферу дна колодца. Неук-люжее тело было выдернуто из грунта и поднято к центру шара, напоминавшего геофизический, и тот ярко вспыхнул, превратившись в закатное солнце, и потух, скатившись мячом стального цвета под лампочку. Человека в колодце не было. Теперь Сергей Лемешев перестал существовать для Земли - даже как мертвая плоть.

 

Мгновение после вспышки

Но сознание не покинуло Сергея. Оно парило над густым покровом высоких деревьев, и его полет по?вторял извилины лент рек, кружил по ободу блюдцев голубых озер, спускался с ог?ромной скоростью близко к воде океанских просторов. Городов, казалось, не было. Но, лишь изредка чаща лесов нехотя расступалась, и открывала белеющие крыши небольших зданий.

Это было похоже на отрывки из фантастического фильма, в котором довлел бестелесный полет в мире без звуков и запахов. Только свет! И это было полетом внутреннего зрения, не сдерживаемого рамками времени и пространства. Как и в любом сне, обзор неведомой прекрасной планеты неожиданно оборвался и теперь он оказался над самим собой, лежащим на низкой тахте с тускловато-белой поверхностью в не-лепой позе бесчувственного манекена, облепленного песком.

Эта картина не вызвала ни ужаса, ни сочувст?вия. Было лишь ощущение некоей развязки, потому что было ясно, что тело, неподвижно лежащее на столе, ждало осмотра. Вполне возможно, патологоанато-ма, который, покуривая дешевые сигареты, вкатит тележку со скальпелями, пилами и ручной дрелью, да-леко неполный комплект инструментов краснодеревщика. Чуть позже, когда исследователь его тела выку-рит всю пачку, измочалит полотенце о свои руки и лоб, придут практиканты местного мединститута, чтобы зашить все, что осталось. Они начнут тыкать иглами и при этом с опаской поглядывать на лицо умершего: не поморщится ли тот от боли?

Но случилось иное: сквозь стену в 'операционную' влетело пульсирующее облако. Оно зависло над неподвижным телом, словно изучая его состояние, и затем двумя изумрудами, излучавших не толь-ко зеленый свет, но и интерес, 'повернулось' к Его еще не угасшему сознанию с каким необъяснимо вы-раженной мыслью: 'Будем жить? Будем!'

Так спрашивают земные доктора у больных.

Он попытался в ответ 'кивнуть' головой в знак согласия. И этот внутренний жест был понят 'облаком', потому что его зеленый 'взгляд' тотчас обратился к неподвижной кукле. Столешница стала мягкой и просела так, пока не образовалось нечто похожее на саркофаг, который заполнился прозрачной жид-костью, твердеющей на глазах, словно раствор при очень низкой температуре. Скоро человек оказался под коркой льда, словно попал в осеннюю реку накануне сильного мороза. В одном из фильмов про Аляску Джека Лондона Сергей видел подобную картину.

А здесь 'лед' потерял прозрачность и превратился в ... поверхность все того же стола. Так процесс ма-фиозного 'бетонирования' тела закончился, и Его сознание провалилось в темноту и безвременье.

 

Новые мгновения после вспышки.

...Сквозь веки забрезжил свет, и Лемешев открыл глаза.

Дальний светлый пятачок колодца мгновенно уве?личился, став бескрайним белым пятном, которое рас-плылось потолком. Почему-то сразу же мысль пришла о больничной палате. Но идеально ровная поверх-ность потолка, без трещин на стыках плит, осыпающейся известки повысила уровень больницы, вероятно, Четвертого управления! А как же иначе, горделиво подумал Лемешев, он из Москвы и гость ЦК комсомо-ла республики!

Он перевел взгляд на грудную клетку, поднял руки, затем поочередно ноги. Он гол, как сокол! Похоже его вытащили из колодца и вертолетом отправили в Ашхабад. И это произошло так давно, что боль оста-лась в про?шлом, а теперь каждая клетка его тела рапортовала о силе и неограниченных возможностях! Так было в шестнадцать лет, когда он, на глазах Наденьки Свирской, взобрался на самый верхнюю площадку вышки для прыжков в бассейн и взлетел сначала вверх. А затем, сильными рывками подгребая воду, по-плыл к Наденьке, готовый перевернуть ради нее весь мир!

Сергей поднялся, свесив ноги на пол. Никаких видимых следов от травм и операций не было. Мало того, когда он преподнес запястье правой руки к глазам, то не обнаружил следов шрама. То была отметина о схватке у кафе, когда он, защищая Наденьку от подвыпивших ребят, схватился за лезвие ножа и дернул его. На ладони шрам был незаметен, потому что совпадал, как ему объяснила медсестра в травматологиче-ском отделении, совпал с линией судьбы.

Но еще больше его поразило отсутствие шрама от операции по удалению аппендикса, на первом году работы в 'Комсомолке'. Низ живота был девственно чист.

'Мое ли это тело?' - спросил себя Сергей.

Он ощупал левое колено со сдвинутым мениском. Чашечка сидела крепко и не думала шататься.

Его грудь вздымалась, поглощая прекрасный воздух, который приносил чувство силы, радости жизнью. Он жив, полностью здоров! Тогда что он делает здесь?

На обследование помещения, похожего, из-за отсутствия мебели и приборов, на камеру для усмире-ния буйно помешанных времени не потребовалось. Лишь одна низкая широкая кровать, похожая на тах-ту, и то без матраса, подушки, простыни с запахом машинной стирки в больничной прачечной. Но все-таки, думая, что за ним наблюдают самым изощренным способом, он, прикрывая наготу, встал ногами на кровать, или как там ее, тахту из белого пластика, и стал осматривать потолок, верхние части стен и углы в надежде найти скрытый глазок. Все было безукоризненно.

Тогда он спрыгнул на пол и нагнулся, чтобы заглянуть под кровать, и обнаружил нишу, в которой лежа-ла, сложенная аккуратной стопкой его одежда, весь комплект: майка, трусы, бежевые ру?башка, брюки, легкие туфли, носки. А поверх стопки сверкнули серебристой оправой 'Командирские', часы, подарен-ные на какой-то праздник. Здесь же лежали паспорт, удостоверение корреспондента, бумажник с выдан-ным авансом, и еще какая-то мелочь. Все в целости и сохранности! И за это спасибо!

Лишь его руки отметили необычайную шелковистость и мягкость его одежды. Она была свежа и бла-гоухала легким запахом хвои. Да и его легкие туфли с верхом из ромбовидно скрещенных полосок из кожи будто только что сошли с фабричного конвейера!

Вот это обслуживание! Все новое! И одежда, и обувь и... тело! От этой мысли можно было рехнуться!

В волнении Сергей вскочил и зашагал из угла в угол, меряя шагами небольшое пространство неожидан-ной камеры. Значит, над ним произведен некий эксперимент! И он находится в каком-то секретном на-учно-исследовательском институте?

Один знакомый из КГБ рассказывал как-то ему об исследованиях, проводимых на Западе с ЛСД - мощным наркотиком-галлюциногеном. Знакомый утверждал, что ЦРУ экспериментировало с особыми грибами, мескалином, амфетаминами и марихуаной. А в качестве "подопытного материала" для исследова-ний широко использовались проститутки, люди без определенного места жительства. Сотрудники ЦРУ за-манивали их в конспиративные квартиры, где поили их соответствующим образом приготовленными кок-тейлями, после чего скрупулезно фиксировали их реакцию на препараты. Почему же здесь, в таком уеди-ненном месте, службе из КГБ не поэкспериментировать на нем? Возможно сейчас, когда он иллюзорно воспринимает себя, свое тело, идет скрытое наблюдение и запись его поведения и реакций...

Ну, и хрен с два! Наблюдайте, Лемешев не доставит вам удовольствия!

Он оделся, осмотрел себя, и сел, рапортуя о своей готовности покинуть странный санитарный блок в полном уме и здравии.

 

Десять минут после вспышки.

Неожиданно по камере прошелся свежий ветерок с запахом полевых цветов, словно было приоткрыто окно в его далекое детство, когда его вывозили на летние дачи! И острота воспоминаний была такая силь-ная, что вместо белой безликой стены он увидел открытое окно его мансарды под крышей деревянного домика. Вместе с солнцем в палату ворвались звуки дачи - гомон птиц, скрытых в кронах деревьев, лай соседской собачонки, ур?чанье мотора лодки, скользившей по небольшому, но глубокому и чистому озеру.

Он услышал, как родители прыскают от смеха в своей уютной комнатке под ним, на втором этаже, и снисходительно улыбнулся: такие взрослые, а забавляются, как дети!

Он опустил глаза, представляя себя в своем 'скворечнике' наверху и сквозь матовый пол палаты уви-дел смеющихся родителей, самых прекрасных и любимых на свете людей! Мама с распущенными по пле-чам волнистыми волосами цвета начищенной меди всегда вызывала в отце восхищение. Он так и говорил ей: 'Моя прекрасная Медь!' А сам он, даже сбросив с себя форму военного моряка, оставался подтяну-тым, не унывающим, не признающим даже капли спиртного! Батя, так его звали и дома и на корабле, все-гда возился с книгами, удочками, ружьем... Когда приезжал из очень долгих командировок, за которыми даже не угадывалось то, насколько серьезным и важным для страны занимался он делом!

Сергей хотел, было крикнуть кому-то, что все это он видит под воздействием наркотиков, но не было сил выразить протест и отказаться от воспоминаний. А они накатывались волнами, словно ворвавшаяся из спе-циального шлюза вода в только что отстроенную чашу искусственного моря гигантской ГЭС. Он увидел себя с Катенькой Свирской в парке Измайлово. Тогда на День Победы, был точно такой же майский луго-вой запах цветов.

Они сидели под тенью лиственницы и любовались друг другом, хотя договорились готовиться к экзаме-нам. Раскрытая хрестоматия на 'Евгении Онегине' их не смущала...

Сердце забилось от радостного возбуждения, какое овладевает человеком, возвратившимся в город юно-сти после долгого отсутствия. Да, это я, это моя жизнь!

Да, это ты, это твоя жизнь!

Словно кто-то заставил его не только признать этот очевидный факт, но и подчеркнуть, что тело здесь не причем, если он помнит такой свою жизнь!

И как бы в награду за такое признание вдруг одна из стен санитарного блока стала на глазах истончать-ся, пока не исчезла совсем, открыв простор, залитый солнцем и мо?рем цветов. Тот же запах смеси кле?вера, ромашки, полыни, подвяленных листьев и стеблей травы ворвался в помещение, и принес мысль, что он свободен, его просто испытывали!

 

Неизвестный мир.

Сергей вышел на поляну и, сделав несколько шагов, остановился, чтобы понять, где он находится.

Пологий берег небольшого озера, где оказался Лемешев, оказался продолжением небольшой поляны, начинающейся от плотной стены вековых сосен. Они и окружали озеро густым гребнем, лишив более удобных подходов к воде, если не считать пещеру недалеко от поляны. По каменному козырьку грота с легким плеском стекала широкая полоса воды. И там, куда она падала, была видна каменистая площадка.

В бликах водной глади озера отражалось солнце и облака. Лемешеву бросилась неестественно синий, словно на глянцевой открытке, цвет неба. Обернувшись, Сергей увидел все тот же санпропускник с ос-тавшимся проемом, через который он вышел. Еще Сергей увидел несколько невысоких строений, с ущербностью недостроенных домов: у некоторых не хватало даже двух стен, но оставшиеся каким-то об-разом держали на себе куполообразные крыши. Словно это был недостроенный детьми городок из конст-руктора. Но на долгострой они не были похожи, потому что даже издали было заметно присутствие людей по нечто, напоминающему мебель. Ни одной души рядом в этих домах не было, лишь ветер покачивал верхушки деревьев, рябил поверхность озера, заставлял кружить в неопределенном танце одуванчики. Было около полудня, когда солнцу до зенита оставалось подниматься час-полтора, но не чувствовалось изматывающее обилия ультрафиолетовых лучей. Какая-то невидимая завеса ограждала человека от облу-чения.

Все было таким неназойливо-первозданным, дышащим покоем и красотой, что приходили мысли о рае. О рукотворном рае, потому что лубочные синева неба, искусственная извилистость озера, немыслимое смешение деревьев и полевых цветов требовали выглядывающего из чащобы ветвистого оленя и пару ле-бедей на глади озера в искаженной перспективе. Если бы не странного вида здания, то можно было бы считать этот уголок нарисованной картиной, куда попал живой человек.

Чем не галлюцинации?

Как он, Лемешев, попал сюда?

И снова он подумал о трех вариантах ответа на этот вопрос.

Первое - он в колодце и глючит от удара. Ведь когда он почти по локоть залез в песок и нащупал какой-то камень, то, потянув его, вызвал движение грунта. Было больно, когда он падал. И он в отключке, а ос-татки сознания рисуют все эти картины.

Второе - он был вынесен из колодца наверх. Далее - Ашхабад, больница, где его вылечили, и за-служенный отдых! Может быть, в Фирюзе .

Третье - он на дне колодца того же колодца, но мертвый, а его неугасшее сознание, вопреки всему то-му, чему учили в университете на лекциях по диалектическому материализму, находится на Том свете! Если он в раю и скоро предстанет перед Господом Богом, то и само его тело, и одежда иллюзорны. Как и этот мир, окружающий его.

Итак, начнем с последнего! Посмотрим, что представляет собой рай?

 

 

Озеро.

Лемешев двинулся к воде, с силой вминая ногами песок, оглядываясь на следы и стараясь понять, на-сколько реален он сам и этот мир. Следы есть, сила тяготения присутствует, его вес прежний... Итак, это земля!

Он разделся и бросился в воду. Она была теплой и очень плотной. Утонуть человеку было бы здесь не-просто. Метров пятнадцать он плыл ни о чем не думая, закрыв глаза и ритмично работал руками. Но когда открыл глаза, то увидел идеальную прозрачность воды, водоросли, разбросанные островками, смесь не боящихся человека пресноводных и морских рыб, речных раков и крабов. Странный мир.

Притягивало дно, и он, сделав кувырок, сильными движениями рук стал опускаться вниз. Но это оказа-лось невозможным - вода вытолкнула его. Как пробку!

Но он еще и еще нырял, пока вода не сдалась и сделалась менее плотной.

Следовательно, здесь, все-таки все управляемо сильным желанием... человека.

Его ноги коснулись каменистого дна, и Лемешев увидел, что подводные ступени. Они резко подни-мались вверх. Лемешев поднимался по ним, нисколько не испытывая потребности вынырнуть и вдохнуть порцию воздуха. Он был подобен Садко, идущему к трону подводного царя.

Чем ближе он подходил к гроту, тем холодней становилась вода. И оказалось, что это была завеса водо-пада. Когда Сергей вышел из воды, брызги водопада были уже ледяными, но это доставило огромное удовольствие. Он прошел слой водопада, и когда повернулся, то в кратковременном разрыве струи по-казался силуэт человека.

Ну, наконец-то, он с кем-то объясниться!

 

Сергей решительно прошел вглубь грота по скользким каменным плитам и чуть не столкнулся с женщиной. На ней было одеяние, похожее на хитон из легкого полупрозрачного материала. Она смотрела на Сергея с нескрываемым любопытством. Но и он смотрел на нее с нескрываемым удивлением: перед ним стоял безволосый человек, у которого отсутствовали даже брови. Манекен! Пластмассовый. Чуть внимательнее приглядеться и можно увидеть след, оставленный при заливке формы.

Но какой идеальной по пропорциям! Здесь бы зацыкать и прищелкнуть от восхищения пальцами.

Неожиданно манекен заговорил:

- Тебе здесь понравилось?

 

Хозяйка озера

На Сергея смотрели прекрасные, большие, слегка раскосые глаза бирюзового цвета. Они излучали ог-ромное знание жизни, хотя женщина выглядела очень молодой. Лемешев дал бы ей не больше 16 лет.

- Я Звия, - сказала она. - Это мой мир. Называется он Тигион. По имени ученого придумавшего мир лич-ной иллюзорности. И это твоя Земли, которая сейчас в отрыве от твоей реальности на 15 миллионов лет. На ней должно жить триллион людей, но чтобы она выдержала этот вес, каждого жителя перевели в вир-туальное состояние и выделили свой мир. Это и есть Тигион. Мы живем не одну вашу, земную вечность. Мне 12459 лет! Но выходим в реальный мир мы по строгой последовательности, определенной машиной, владеющей виртуальной действительностью. У вас эти машины только развиваются, и вы их называете компьютерами.

- 12459 лет? - поразился Сергей, еще не осознав всей информации. - Так долго не живут.

- Смотря, что подразумевать под процессом жизни? - тотчас же отозвалась Звия. - То постоянное сгора-ние органической сущности, из которой состоит человеческое тело? Процесс этот крайне примитивен. Ес-ли осуществлять идеи человечества, как разумной составляющей Вселенной, то ради этого стоит потратить иную энергию сгорания. И мы научились сжигать ее иным путем...

- Хорошо! Скажи честно, этот санаторий далеко от Ашхабада? И он не для психов? Кто-нибудь есть еще здесь, кроме тебя? Где администрация, врачи? Мне сейчас необходимо срочно позвонить! Телефон в той недоделанном доме?

И он показал рукой на берег, где за поляной цветов, среди деревьев виднелось наиболее приметное по размерам здание.

- Ты не поверил мне. Но позвонить в Москву можно через Модуль, что доставил тебя сюда. Пошли!

Звия встала и, взяв Сергея за руку, подняла его в воздух. Они стремительно вылетели из пещеры. Сон, сон, сон! Даже, если он позвонит в Москву, то это будет сном!

Они приземлились через открытую крышу дома в уютном помещении, задрапированным необычной притягательным материалом, похожим на ткань. Все располагал к долгим философским беседам. Кресла, услужливо выдвинувшиеся при появлении Звии и Сергея, приобрели вид мягких полудиванов с удобны-ми подлокотниками. Перед ними возникло нечто похожее на журнальный столик, сервированный неболь-шими чашечками и сладостями. Сергей пригляделся и... узнал конфеты 'Каракумы', 'Мишка на Севере'. Это его любимые конфеты! Клондайк!

Еще он увидел на стене картину в рамке. И поймал себя на том, как и в случае с конфетами, что сначала она была несколько расплывчатой, а затем оказалось, что перед ним 'Сикстинская мадонна'. Как в его комнате.

Он огляделся, и в дальнем углу ему нарисовалась тумбочка с телефоном. Внимательно вглядевшись, он и увидел серый болгарский аппарат, который был у него дома. Черт возьми, здесь появляется все то, к че-му он привык и что составляет его мир...

Все-таки это сон, но с какой игрой воображения!

- Ты хотел позвонить в Москву, бери трубку!

Звия сидела на диване напротив. И выражение ее лица было таким, словно она принимала очень дорогого и важного для нее гостя.

Сергей поднялся и прошел к телефону. Он снял трубку, приложил к уху. Ни гуденья, ни потрескивания, словно он взял палку от городка. И удивленно посмотрел в сторону девушки.

- Вам кого? - спросила она голосом заправской телефонистки.

- Когана.

- В какое время?

Сергей прикинул, что шеф, вероятно, на даче.

- Он на даче.

- Ну и слушайте...

Неожиданно трубка ожила, и послышался недовольный голос шефа:

- Кто это?

- Я, Михаил Абрамович! Лемешев!

- Что за черт! Я на даче! И мне позвонил... черенок лопаты! Ты что, телефон в нее вмонтировал? Или это твои друзья из 'конторы'?

- Какая лопата, Михаил Абрамович?

- Такая, шутник! Ладно, разберемся. Когда приедешь?

- Не знаю, тут такое дело...

Связь прервалась. Сергей тупо смотрел на трубку в руках. Затем - на Звию. И снова на трубку. Прило-жил ее к уху. Гробовое молчание. Не безмолвнее того деревянного черенка, который был сначала таковым.

- Может, ты еще хочешь с кем поговорить? - спросила Звия.

- Теперь с самим Господом Богом! - тихо, но с чувством выдавил из себя Лемешев, он поднял даже вверх руки. - Что, все-таки, происходит?

- Осмотри свое тело. Сколько шрамов ты не досчитываешься?

- Тело? - раздумчиво переспросил Сергей. Он поднял руки перед собой и посмотрел на них. Кожа, все ссадины и шрамы отсутствовали. Вот он, Лемешев искусственного образца!

 

В это время на Земле образца 1982 года.

Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он сидел на крыльце дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть на даче с лопатой в руках? Он должен забыть все на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава без-застенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.

Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась для того, чтобы взрыхлить землю у яблони. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на полштыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать новый сборник Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвал-ся на главного, вот и отдувайся!

О чем это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он еще и задал вопрос, когда его подчиненный приедет.

- Миша, - услышал он зов супруги из дачного домика. - Иди поешь! Все готово!

Вот она реальность!

 

Через 6 часов после вспышки.

В пятницу, последнюю пятницу июня 1982 года Председателю Комитета государственной безопасности СССР Юрию Андропову оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст бразды правления одним из могущественных государств планеты Земля.

Утро этого дня началось с доклада о происшествиях в мире. О смене госсекретаря США он уже знал. Как ни странно это была своеобразная реакция делового мира на запрет своего правительства на поставку материалов и оборудования для газопровода Сибирь - Западная Европа, производимых по американским лицензиям. Другая новость Запада - аналитики работали над избранием Роя Дженкинса лидером Социал-демократической партии Великобритании. Вторая расширенная справка о готовящемся вторжении иран-ских войск на территорию Ирака с целью захвата Басры, хотя шансов на успех у иранцев было мало. А ведь предупреждали Саддама по дипломатическим каналам, но получили, как говорится, вежливый 'от-луп'. Ну, что ж, наше дело сказать...

- Юрий Владимирович, к вам полковник?

Это в селекторный динамике извещала секретарь Марина о визите Семена Дягенцева. Тот просто так напрашиваться на встречу не будет.

Полковник вошел с папкой. Протянул главе могущественной организации один лишь листок.

- Ну и что?

- Некая уникальная вспышка в Каракумах.

- Чей спутник засек?

- И наш, и американский, тот был в зоне...

- Что это?

- Ни старт ракеты, ни испытательный взрыв. Мне бы доложили, а я Вам...

Андропов исподлобья посмотрел на Дягинцева. Попробовал бы не доложить!

- Короче, что это?

- Не знаем!

Такого беспомощного ответа Андропов от Дягинцева не слышал. Он встал и подошел к докладчику поч-ти вплотную.

- Юрий Владимирович, - тот ожидал такую реакцию, - вот мнения ядерщиков, в том числе и наших ана-литиков.

Дягинцев уже протягивал листы с машинописным текстом и подчеркиваниями.

Андропов взял их и вернулся за стол. Он внимательно читал. Значит, фотонный поток. Осторожные комментарии акул науки.

- Итак, у нас испытали новое оружие, но мы не знаем кто?

- Я бывший ядерщик, обслуживал Курчатова, - Дягинцев изысканно напоминал о своем прошлом, - по-этому предполагаю самое невероятное - здесь, в центре Каракумов проявилась внеземная технология.

- Час от часу не легче, - Андропов стукнул кулаком по столу. - Черт знает что! Зеленых человечков захо-тели?

Он встал, прошелся по кабинету. Остановился у карты Советского Союза.

Дягинцев оказался рядом:

- Вот здесь, Юрий Владимирович!

Он ткнул короткой указкой в серое пятно пустыни.

- Похоже на проявление технологии очень далекого будущего. Докладываю то, что сообщил мне акаде-мик Дробышев. Он любит внеземные цивилизации. Но когда мы провели запись спутниковых снимков через вычислительную машину Института физики академии наук, то картина оказалась похлеще. Дока-зано, что произошли две вспышки, наложившиеся по времени друг на друга с разницей в миллионную до-лю микросекунды.

- Яснее!

Андропову надоели подступы к главному. Он не дергал подчиненных, но здесь нечто выходящее из ряда вон. И не дай Бог, американцы уцепятся!

- Это мог быть только... результат работы машины времени.

 

Председатель КГБ даже не повернулся к нему. Нет, не от того, что не поверил выводу ученых, а чтобы скрыть изумление и растерянность от подобного факта. Он мгновенно оценил преимущества овладения технологией перемещения во времени. И не мог удержаться от соблазна представить себя чуть раньше своего времени, лет так на шестьдесят, чтобы встретиться с вождем мирового пролетариата с глазу на глаз Он бы рассказал Ленину о тех чудачествах, которые натворил Сталин! А что было бы сказано о Брежневе?! Еще подумал о том, что с перемещением в будущее некоторых специалистов оборонки, многие их игры с империализмом покажутся пустыми и глупыми.

- Наш человек вылетел на место, - донеслись до него уверения Дягинцева во владении ситуацией, все произошло в районе буровой и объекта 'Туркменсельхозводопровода''.

- Не понял, - повернулся Андропов лицом к полковнику.

- Это название треста. Там вырыли глубокий колодец. Спутник точно указал на него. На дне этого ко-лодца что-то произошло.

- Дальше!

- Еще эту вспышку зафиксировал американский спутник.

- Я это уже понял по вашему взгляду на карту США. Ну что ж, вы, признаюсь, сделали много для столь короткого периода.

- Спасибо.

- А теперь давайте сядем и обсудим все это.

Они сели рядком на два стула, предназначенных для не очень важных посетителей, у стены.

- А они, - подразумевалось - американцы, - не могли что-нибудь сбросить, скажем, по ошибке?

- Вряд ли. На нашу территорию после сбитого У-2 они заглядывают только из космоса. А расстояние от Ирана достаточное... Одним словом, никаких диверсий. А вот известно, что в глубокий колодец полез корреспондент из 'Комсомолки', он был с фотоаппаратом, делал снимки с фотовспышкой.

- А они, магниевые, не могли быть восприняты спутником?

- Могли. Но сила света фотовспышки и реальной от некоего прибора разница в миллионы раз.

- Корреспондент? Кто такой?

- Сын капитана первого ранга Лемешева. Покойного.

- Значит, в колодце был или есть предмет иной цивилизации?

- Я предпринял меры. Ученые подъедут, а оперативный контроль возьмет на себя наш работник.

- Кто такая?

- Женщина. Половцева Марина, из молодежной газеты. Наша внештатница...

- Вот это ненадежно.

- Экипаж вертолета, что ее привезет, из подразделения Альфа.

- Так, если засекли и американцы, то их резентура на такое раскроется. Начнутся гамбиты. Начинайте спецоперацию. Не только же американцам находить инопланетян ...

Но Андропов не улыбнулся. Он думал о том, стоит ли ему докладывать генсеку или немного подождать? Брежнев слишком стар, чтобы понять, с чем может столкнуться мир.

Машина времени. Конечно, возможно, ерунда. Но чем черт не шутит!

Через десять минут в Ашхабаде, в одном из кабинетов республиканского комитета государственной безопасности, уже шел инструктаж о проведении операции в Каракумах. В столичном же аэропорту в дальнем секторе спецперевозок готовился вертолет.

 

 

 

Через 12 часов после вспышки.

- Опять прислали любовное письмо!

Марина Половцева, заведующая отделом писем 'Комсомольца Туркменистана', отбросила в сторону одно из очередных посланий, в котором ей признавались в любви. Она вела рубрику 'Любовь с первого взгляда', и оказалось, что она попала в сети такой вот дурацкой любви. Странички выходили с нарисо-ванным художником ее портретом, скромным, но с очень красивыми раскосыми глазами. Что только ни делает с русскими, живущими на Востоке!

Вот и этот парень из Чарджоу, города на Амударье, древнего перепутья караванных путей, ведущих из Бухары в Афганистан, признавался, что видел Марину весной, когда она приезжала на завод в команди-ровку.

'Мариночка, - писал он, - после того, как я вас увидел, не могу сомкнуть глаз! Вы такая красивая, такая чистая! Я решился написать и узнать, замужем вы или нет?'

И так далее - три листа пылких попыток привлечь к себе самку. Да лучще, если быо он приехал, подка-раулил ее и крепко поцеловал. Очень крепко!

Марина пыталась вспомнить всех, кого видела на заводе. Но парня с фамилией Сивкин она не помнила. И она рассердилась на автора послания: как можно с такой фамилией писать любовные письма!

По этому поводу сокрушается и сам Сивкин, обещая обязательно переменить фамилию.

Господи, какой бред!

Неожиданно раздался глуховатой трелью телефон на ее столе.

Марина подняла трубку.

- Марина Александровна?

- Да.

Она уже знала, что звонят оттуда.

- Не могли бы вы помочь нам написать статью в следующий номер? Это важно.

Это был приказ срочно прибыть на улицу Молланепеса.

- А как редактор?

- Он поддерживает вашу инициативу.

Вот так, именно вашу инициативу!

Работают в КГБ быстро и четко. Редактор газеты может, и не знал, куда вызывают его сотрудницу, но он уже чувствовал ее силу. Вероятно, он не раз пожалел, когда назвал года три назад прибывшему куратору из районного отделения КГБ Степанову фамилию Марины. Назвал со злости, оставшейся с того дня, когда девушка оттолкнула его от себя, его же в кабинете. Они стояли рядом друг с другом, и Мурад не выдер-жал, он привлек к себе Марину, пытаясь тотчас же овладеть ситуацией, или ею. Что одно и тоже. За ее спиной был стол для совещаний. Чуть толкнуть и забросить себе на плечи ее ноги. Так он представлял се-бе долгожданное овладение русской девушки. Но положение было обманчивым...

Марина, как коренная жительница Ашхабада, прекрасно знала не только город, но и его коренных жи-телей. Тогда она лишь усмехнулась, что было достаточно, чтобы дать понять ее высокопоставленному уха-жеру тщетность его усилий. Русские не сдаются!

Итак ее срочно вызывают. Она подумала, что не спроста вспомнили. Нечто связано с ее основной про-фессией. А то, что она была втянута в секретное наблюдение за всем окружающим миром, иначе называ-лось сексотством, ее не волновало. Она никого не предавала, не пользовалась моментом, не думала о карь-ере. То, что в специальных лагерях КГБ ее насиловали, внушая, что вырабатывают в некое равнодушие к сексу, в КГБ говорили именно 'сексом', распространенным на Западе термином, она воспринимала как дань принадлежности к могущественной организации самой мощной державой социалистического мира. Но даже в такие моменты она проявляла свой характер. Когда некий молодой насильник, она видела, что он просто по мальчишески разволновался, когда его втолкнули в номер (комнату, закрепленную за Мари-ной), стал спрашивать разрешения овладеть ею, она выпихнула его с голым задом. Она признавала только настоящую мужскую силу, перед которой нельзя, да и не было смысла претворяться очень честной и не-доступной.

Можно было дойти до явочной квартиры пешком. Но акцент на то, что 'это важно' (по телефону) ука-зывало, что на место надо прибыть чисто, без предполагаемого 'хвоста'. Так ее обучали. Наравне с равно-душием к сексу. Только цель, любой ценой.

Вместо такси на взмах ее руки остановился пожилой туркмен.

- Вам куда?

- В театр.

Академический оперы и балета был в двести шагах от домика за высоким дощатым забором, куда ей на-до было прийти.

Водитель был очень интеллигентным и вежливым человеком, и предложение оплатить поездку воспри-нял как самое невозможное оскорбление. Правда, с легким юмором.

- Я признаю только одну валюту, - сказал он.

- Какую?

- Улыбку такой красавицы, как вы...

Марина щедро улыбнулась.

Ее можно было возить по городу целый день...

Вскоре она достала свой ключ, открывая калитку. Лениво залаял алабай Маймун. И тотчас же замолк, уз-нав хозяйку, редкую на посещения, но хозяйку.

По дорожке, устланной жжеными красными кирпичами, чуть присыпанными песком, надо пройти четыре метра. На веранде уже кто-то сидел.

 

 

США. Ленгли. Метаморфозы жизни.

Уильям Джозеф Кейси родился 13 марта 1913 в г. Нью-Йорке. В 1934 г. Он окончил Фордхэмский уни-верситет, получив степень бакалавра точных наук. В 1937 г. - юридическую школу университета св. Иоан-на, получив степень бакалавра юридических наук.

Работал адвокатом, занимался бизнесом.

В 1943 г. поступил на службу в ВМС США. В том же году был переведен в УСС. Работал в секретариате штаб-квартиры УСС, затем направлен в Лондон на должность помощника начальника лондонского отделе-ния УСС. В 1944-1945 гг. - начальник Отделения секретной разведки (Secret Intelligence Branch) УСС на Европейском театре военных действий.

После окончания 2-й мировой войны преподавал налоговое законодательство в Нью-йоркском универси-тете и в Институте практического законодательства в Нью-Йорке, работал адвокатом в Нью-Йорке и Ва-шингтоне.

В 1966 г. баллотировался в Конгресс от округа Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк в качестве кандидата от Рес-публиканской партии, однако не был избран.

В 1968 г. участвовал в избирательной кампании будущего президента Никсона.

Через три года возглавил Биржевую комиссию (Securities and Exchange Commission). Прежде чем стать президентом и председателем Экспортно-импортного банка год поработал заместителем госсекретаря США по экономическим делам. Пытливость, связанная с поиском высоких учетных ставок обнаружила в нем некие исследовательские качества и, перед тем, как возглавить предвыборный штаб кандидата в пре-зиденты Рональда Рейгана он успел поработать в Президентском консультативном совете по внешней раз-ведке в качестве 'рядового', как он любил подчеркивать, его члена. Широта взглядов, напористость, уме-ние не обращать внимание на такие вещи, как 'совесть', 'порядочность' послужило ему неплохим трам-плином в служебной карьере, хотя, как покажут дальнейшие события, он не сможет правильно дать оценку событиям в Иране. Но 20 января 1981 г., вступив в должность президента США, Рейган в тот же день на-значил Кейси директором ЦРУ. 27 января кандидатура Кейси была утверждена Сенатом, а 28 января он вступил в должность.

 

Доктор Браун стоял у окна своего персонального кабинета. Это первое утро его в качестве заместителя руководителя отдела научного анализа ЦРУ. Он несколько раз говорил не только себе, но Кейси, что бу-дет чувствовать в Ленгли, как в своей тарелке. Аккуратность ведения финансовых дел как в качестве со-ветника госсекретаря, так и на новом месте, позволила ему снять неплохой домик в окрестностях Ва-шингтона. Сара очень довольна была его перспективами и ее не волновали долгие отлучки мужа, свя-занные ни с его старой, ни с новой работой. Ведь он был профессором... биосферы, ну, что-то связано с пустынями.

Это все соответствовало его легенде. Доктор Браун вел и до этого очень активную преподавательскую и научную д6еятельность: читал лекции, выступал на симпозиумах и конференции по проблемам биосферы. О том, что он раньше, еще студентом Йельского университета был осведомителем ФБР, а затем выполнял некоторые заказы ЦРУ, знало мало людей.

Два часа назад на встрече у директора ЦРУ его представили начальникам отделов и служб, и тотчас же завязалась серьезная дискуссия по характеру вспышек в Каракумах.

- Наш спутник засек очень странный выброс энергии, - докладывал инженер космического наблюдения Энтони Блэк. Это был молодой человек, в больших роговых очках, в рубашке стального цвета с короткими рукавами, но желтым галстуком. И это раздражало многих сидящих, и то, что говорил инженер. А говорил он невероятные вещи, пугающие не воображение, а перспективой оказаться в техническом отношении далеко позади русских. Тот же Энтони Блэк хорошо помнит свой поход десятилетним мальчиком в кино-театр маленького городка, когда новый фантастический фильм был прерван и на сцену перед экраном вышел директор кинотеатра и сообщил с совершенно потерянным видом, что русские запустили в космос искусственный спутник Земли.

- Мы пропустили данные прибора 'Макси-ультра' через компьютер и вот, что оказалось совершенно не-понятным. Мощная вспышка была засечена не на поверхности, что отметает вариант отражения активно-сти солнца, но шла из глубины. Небольшой, порядка 200-250 ярдов. По времени пеленгации выходит, что выброс был сделан из шахты.

Кейси оценивающе обвел взглядом сидящих. Упоминание о шахте - это вариант взрыва ракеты под землей. Если бы был пуск, то ракету засекли уже на высоте тысячи метров, и это уже очень серьезная ин-формация. Только вчера Рональд предложил вытащить страшилку 'Звездные войны'. А уже сегодня рус-ские имеют нечто, что может изменить весь мир, а может, и привести в их полное подчинение. От Советов можно ожидать чего угодно!

Он снова и снова разглядывал из-подлобья собравшихся. Каждый из них по оперативному могуществу мог считаться министром обороны средней страны. И им, как серьезным финансистам, нужны были неоп-ровержимые факты.

- Продолжайте, - кивнул он инженеру.

Это один из немногих случаев, когда на совет директоров был приглашен вместе с начальником отдела простой инженер.

Энтони Блэк, используя шанс быть на виду, приберег еще одну вводную, которая должна ошеломить любого человека.

- О том, что это совершенно необыкновенный технологический прорыв русских, - сбавил и тон и как-то задушевно произнес молодой инженер, - говорит то, что спутник засек одновременно две вспышки. Когда мы стали раскручивать запись по времени, то вышло, что между выбросами, а их было два, прошли доли секунды, тысячная микросекунды реального времени. Полной совместимости по времени не было.

Теперь Энтони обвел взглядом сильных мира плаща и кинжала. Некоторые уже знали, что он скажет дальше, но это были лишь сам шеф и новый его заместитель по научному у доктора Браун, которого со-общение инженера привело в страшное волнение.

- Но в это мгновение микросекунды вошли часы, дни и, а может и годы. На спектральном анализе ви-деозапись вспышки 'разбежались' в эффекте Доплера. На неопределенное время. Наши аналитики впер-вые поставили экспериментальные значения зависимости массы частиц и скорости... Объяснение фанта-стическое: это результат работы... машины времени!

Воцарилась тишина, не сразу последовали смешки, закончившиеся взрывом смеха. Но это был действи-тельно взрыв, оставивший в сознании каждого воронку. Мощную воронку!

Кейси не знал, как подать сообщение это президенту. Рейган, актеру с огромным опытом. Но машина времени в его правление - это слишком! Не надо ломать русским голову над ответным космическим ору-жием, если они смогут притащить образцы новейших вооружений из будущего, и, вполне возможно, изо-бретения самих же американцев! Да, такая перспектива достойна горького... смеха!

Но в Ленгли никогда не смеялись!

Доктор Браун срочно вылетал в Туркменистан, в Репетек. Служба агентурного влияния в тот же день вышла на своего глубоко законспирированного агента. В Туркмении это была ночь.

 

Через 19 часов после вспышки. Это утро в Каракумах обещало не менее жаркий день, как уже прошедшие 90 дней с весны, так и пред-стоящие 90 дней по октябрь. Конечно, Аральское море становившее своим 'дыханием' на пути средне-широтных потоков воздуха мощную преграду, обессушивая пространство пустыни до Памира, станови-лось 'дырявым' из-за катастрофического обмеления этого же моря. Над Каракумами стали появляться в июне и даже июле (!)облака, местами выпадал теплый дождь, который испарялся еще на подлете к земле. В Ташкенте, Самарканде, Бухаре, Чарджоу могли даже в июле пройти быстротечные грозы. Туркмены, узбе-ки, да и русские старожилы удивлялись таким явлениям, и считали, что всему виной является непомерно масштабное выращивание хлопка-сырца, который требовал все больше и больше воды от Амударьи и Сырдарьи, впадавших в Аральское море. Аликпер Гусейнов, буровой мастер, уже с утра пил пятую пиалу чая. Настолько крепкого, что будь у него слабое сердце, оно не выдержало бы. Сердце было взволновано от того, что ночью неожиданно за-работала рация. Звонил дежурный из треста 'Небитдагнефть'. - Алик, тут тебе телеграмма из дома с пометкой 'срочно'. Голос дежурного, а это был Данилыч, которому перевалило за шестьдесят, но он не вышел на пенсию. Данилыч и сам не скрывал раздражения тем, что его потревожили. Текст дурацкий и не стоило бы ни его, ни человека на буровой тревожить такими пустяками! Но пришлось читать в микрофон: 'Аликперу Гусейнову, буровому мастеру...' - Слушай, когда твое имя будут правильно писать? - дал волю раздражению Данилыч. - Надо 'п', а те-бя через 'б' называют! - Сам ты через 'б'! - Не выдержал мастер. - Читай дальше! Путаница с глухими и звонкими буквами в его имени была не случайна, это давал о себе знать рези-дент в Баку. Речь идет о задании. - '...Сегодня гость проездом москвы вагон восьмой тчк подарком лично тебе дню рождения тчк ждет денек-два тчк дети просятся в зоопарк тчк мамед просит велосипед тчк лейла куклу тчк ждем тчк латифа тчк'. Все я прочитал! Вопросы есть? - Кто подписал? - Я же читал, Латифа. Нет, подожди, напечатано Латипа. Вот безграмотные! - Девчонки там сидят на телеграфе, вот и не знают, как писать. Хорошо, все спасибо, досматривай свои сны отец! Аликпер отпустил кнопку связи. Он уже знал, что ошибка в подписи - это подтверждение текста рези-дента. Пометка телеграммы 'срочная' - дело не просто неотлагательное, а немедленное. 'Сегодня гость проез-дом москвы вагон восьмой' - это означало, что появившийся вчера рядом с буровой человек имеет у себя некий аппарат. Он назван 'подарком'. 'Лично тебе ко дню рождения' - необходимо забрать этот аппа-рат. 'Ждет денек-два' - За это выдадут двести тысяч долларов. 'Дети просятся в зоопарк - привести прибор в Репетекский заповедник. 'Денек два' - это так: 'денег две сотни тысячи долларов'. 'Мамед просит велосипед' - добираться до Репетека на личной машине Аликпера. 'Кукла' - После передачи тот-час же добираться до Красноводска и поставить машину на паром, идущий в Баку. 'Ждем' - ночью не спать, а ждать катера, который подберет Аликпера, прыгнувшего в море с парома. 'Латифа' - В Иране встретят. Аликпер насчитал семь 'тчк' - это означало, если все изменится и он не успеет на паром, то ему необходимо лететь в Баку с прибором и принести его на явочную квартиру. После такой телеграммы, а главное - суммы и без чая можно взбодриться. Но привычка, есть привычка! Долго ждал такого предложения мастер, он же инженер, окончивший когда-то Бакинский институт, там же завербованный туристом из Германии. Итак, вчера прилетал вертолет. Сам же Аликпер ходил брать для себя почту и привел ребят за продукта-ми. Видел он какого-то русского, которого сопровождали и встречали, как дорогого гостя. Значит, это и есть москвич. Гусейнов тотчас же сделал заявку на вертолет, сославшись на боли в боку, предполагаемый аппендицит. Мир, удаленный от нашего времени на миллионы лет. - Итак, твой мир называется Тигионом? - Да, это мой виртуальный мир. И ты мой гость. - Что такое виртуальный? - спросил Лемешев. Его взгляд оценивал совершенство тела девушки. - Виртуальный... Это понятие придет в твой мир лет через 30. Через земных 30 лет. Я тебе нравлюсь? - неожиданно спросила Звия. - Могу снять одежду. - Нравишься, но одежда лишь подчеркивает всю твою красоту. Иногда нагота опошляет прекрасное. Мы привыкли не допоказывать обнаженность. Или... что значит виртуальность? - Это все семантика слов. Причем, всемирная, независимо от языка. Но первенство в терминологии дер-жали ваши американцы... Виртуальный? Впрочем, и по-русски многое становится понятным: вертопрах, например! Как бы по иную сторону восприятия... - Разве такое возможно? - Стало возможным... еще при твоей жизни на земле, но тебе будет пятьдесят лет. Люди осуществят извечную земную мечту создать иллюзорный мир, в котором нет места для среды человека . Это мир, ко-гда все подчиняется только тебе! Только тебе! И мой Тигион... продолжение этого мира. Ты ощущаешь это солнце, его теплоту, воду, лес... Это особая степень иллюзорности. Она почти реальность... Да она и реальность, потому что все рецепторы организма подтверждают эту реальность! Звия умолкла. Она встала и подошла к Сергею вплотную. Дотронулась до него. И его ударил ток. Неве-роятно приятное прикосновение. Такое, какое ждешь в 16 лет от девушки, которую видишь издали и меч-таешь вот о такой близости. - Я знаю, - сказала Звия, - что мои прикосновения доставляют тебе удовольствие. Но оно иллюзорно! На-пример, в этом месте я бываю редко. У меня много других домов для работы и отдыха. Если их не менять и не чередовать, то теряется интерес к жизни. В виртуальном мире это происходит быстро. - Разве это не прекрасно - не зависеть от реального мира? - спросил Сергей. - Даже так? - Звия усмехнулась, явно не ожидая такого признания от человека, удаленного от нее на мил-лионы лет. - Прекрасно, когда ты прожигаешь миллионы калорий, занимаясь погрузкой тяжести, ходьбой, решая сложную математическую задачу. Ты живешь жизнью иных временных рамок - ты существуешь, прожигая вещество своего тела, в основном мышечные клетки, которые миллионами отмирают и миллио-нами рождаются, принося телу ощущение свежести, бодрости! А мы здесь медленно сжигаем клетки моз-га, ожидая своей очереди вступить в единоборство между органическим и неорганическим миром. - Когда ты выходила во внешний мир последний раз? - Когда была во времени серьезных геологических изменений на Земле. Тогда я и заложила этот модуль, который ты называешь шаром. - Скажи еще раз, что такое Тигион! - Тигион - это сверхархивированный мир каждого человека, это как бы вымышленный мир, но это со-вершенно реальная и по времени, и пространству среда обитания индивидуума, позволяющая ему разви-ваться и иметь неограниченные контакты с чем бы то ни было! Это мир, подчиненный только мысли че-ловека. Тот же мир. Три часа беседы со Звией. - Итак, как я попал сюда? - спросил Лемешев. - Ты нашел Модуль Перемещения, оставленный мною два миллиона лет назад относительно к твоему времени. Грунт, в котором находился Модуль, - продолжала Звия, - обрушился на тебя и ты погиб. А за-тем модуль перенес тебя в мой мир. Точнее, твое тело с переломанным позвоночником. Возникла пауза. - С переломанным позвоночником? Я был мертв? Звия кивнула головой, и Сергею показалось, что он видел себя покойником на операционном столе. Так, мелькнула картина. - Я еще не знаю случая, - сказал он, чувствуя, что говорит больше с самим собой, - чтобы позвоночник был восстановлен и человек после этого глубоко нырял в воду... Звия улыбнулась (хорошая, добрая улыбка): - Твое тело переконструировано в ванне Блюма. Оно перестало быть организмом в изначальном смысле. - Это значит... - Что часть органики заменена на кремний и ряд других составляющих, что создает телу большой ресурс существования, причем органы могут регенерировать в течение нескольких мгновений... - Что это значит? - Ты обрел вечность. - Виртуальную? - Реальную. Ты остался самим собой, но стал одним из нас. 'Стал одним из нас' - это уже новая забота. Похоже, у него сдвиг по фазе: перестарались врачи, и вот, благодаря вкаченному в него морфию, Лемешев уже небожитель! Все повидал, все узнал! Не пора ли до-мой? Словно в ответ он услышал: - Ты вернешься в свое время, в свое общество, сможешь довести земные дела до их логического завер-шения. В этом новый смысл твоей жизни. И здесь Лемешева потряс мощный взрыв хохота. Он увидел себя со стороны. Он увидел со стороны всю эту ситуацию. Какого хрена! Какая больница! Да это же обычный сон! И он спит на дне колодца! Его что-то стукнуло по голове, отключило. И вот, пожалуйста, почти голая девушка, внушающая ему, что он заско-чил в будущее на 15 миллионов лет! Да к этому времени матушка-Земля развалится! И раз это сон, то все возможно! Сергей вскочил на ноги, легко, пружинисто! Вновь оглядел девчушку, назвавшейся чудным и нелепым именем, обнял ее, и, прижав к себе, впился в ее губы. Он почувствовал мгновенное желание. Сквозь ру-башку свою и тунику Звии соски ее, твердые, отталкиваемые упругой грудью, делали нечто невообразимое с ним. Эйфория несбыточного сна открыла все шлюзы страсти. Он сбрасывал с себя одежду, потянул за тунику Звии, которая вдруг задрожала от новизны неизведанного чувства. Их обоих поглотил взрыв чувств, и они оказались в воронке этого взрыва, очень глубокой воронке... сна.

Часть третья

ПОГОНЯ ЗА МОДУЛЕМ. АЛИКПЕР

 

30 секунд после вспышки. Земля.

Он лежал на дне колодца и слышал, как его кто-то звал.

Он открыл глаза.

- Сэргэй! - неслось сверху. - Ты жив?

Жив? Да он сверхжив!

Сергей вскочил на ноги. Дно под ним закачалось. Лампочка не работала. Но он прекрасно видел в темноте. Ему доставало и той частицы света, что была наверху. И эта способность видеть ночной совой окрыли-ла его. Давно ли он примерял очки, которые не стал брать по совету друзей. Глаза сразу "садятся"! А здесь, в кромешной тьме он видит и стену колодца, и самого себя!

Еще его будоражила память о сне. Да, он спал. Ему приснилась необыкновенная планета и изумительная женщина. Ей было очень много лет... Ее звали... Звия! И ей принадлежал мир со странным названием.

Тигион!

И они много говорили.

И Звия рассказывала о том, что с ним случилось в этом колодце, и его перенес в далекое будущее модуль в виде шара.

Сергей посмотрел под ноги. Там лежал шар.

Сергей нагнулся и поднял его.

Шар был холодный, каким бывает металл, но он почти ничего не весил... Странно.

Сергей держал шар и на него нахлынули воспоминания о близости с этой Звией. Близости необыкновенной сладости. Ни с одной женщиной у него такого не было!

Он был готов взлететь и чувствовал, что для него это не составит труда, стоит ему только оттолкнуться и он стремительно полетит вверх.

-Сэргей!

Это был голос Мереда-ага. И слышал его Сергей так, будто они стоят рядом.

- Да, я!

Крикнул он вверх. И был уверен, что бригадир его хорошо слышит.

- Я поднимаю "парашют".

- Поднимай.

Трос дернулся. Сергей легко овладел "парашютом". Подъем был медленный и времени обдумать, что же произошло с ним, было достаточно.

Память прорвало. Он даже ощутил на мгновение боль, когда услышал хруст в позвоночнике. Прикрыл глаза от яркой вспышки шара. И снова радостно забилось сердце, когда он мысленно полетел над планетой. Затем были лаборатория, озеро, водопад... Он помнил, как звонил шефу на дачу.

Может быть не было смерти, ведь после перелома позвоночника никогда не встают?

Если что-то и произошло, то это было величайшее событие. Но рассказать обо всем некому. Да и имеет ли смысл... Сергей держал в руках шар и тот, казалось, руководил его мыслями, одобрял выводы. И "просил" не показывать его никому...

И он открыл шар в рюкзак. Увидев фотоаппарат, вспомнил, что делал снимки. Сейчас бы всполох электронной лампы он не выдержал...

Еще он знал, что через несколько минут бригадир назовет Лемешева "шайтаном", и еще долго будет его тискать и осматривать, когда корреспондент невинно признался, что песок немного осыпался. И Ме-ред-ага удовлетворенно заметит, что нет ни царапин на лице москвича, ни ушибов на его теле. "Вах-вах" скажет он, спустившись через полчаса вниз и увидев полтонны песка, на котором остался след от человека. Его опыт, его чутье будет утверждать, что на дне этого колодца, который назовут "Лемешка" про-изошло нечто, но что будут знать только москвич и Аллах.

 

Действительно, Сергея встречали как героя Космоса. Это и предсказывал его шеф Коганов. Ему пожимали руки, обнимали, называли настоящим пустынником.

- Что у тебя там вспыхнуло, - спросил бригадир.

- Снимки делал!

- Шайтан! Ох, шайтан!

В голосе Мереда-ага была лишь радость, что все обошлось.

Через сорок минут спустился, почти час осматривал дно колодца, а когда подняли, качал головой, как китайский болванчик:

- Вот шайтан! Родился в белой рубашке! Там же был серьезный обвал.

 

Через 19 часов 20 минут после вспышки.

Проснулся Лемешев рано. Он чувствовал себя великолепно.

Кошма для него и инструктора ЦК была постелена крыше домика. Какагельды Байрамов чмокал губами и слегка постанывал.

Сергей встал у края крыши. Высота - метра два. Внизу мягкий, и еще прохладный песок. Хотелось взле-теть птицей, высоко, высоко! Не раздумывая, он взмахнул руками и прыгнул, готовясь спружинить при падении ногами. Но случилось странное. Он летел к земле по очень странной траектории, которая напоми-нала очень растянутую горизонтальную линию латинской буквы "L". Вместо того, чтобы тотчас же упасть в метр-полтора от стены кибитки, он оказался в пятнадцати метрах от нее, дотянув до корявого саксаула с раскоряченными ветвями.

- Вот это прыжок!

Сергей увидел идущего на него человека. Это был буровик Аликпер Гусейнов, который вчера был в гостях у строителей колодца и говорил замысловатые восточные тосты.

- Приветствую гостя из Москвы!

Аликпер протянул для пожатия руку.

- Я еще не умывался, - Лемешев как-то неопределенно махнул своей рукой, словно хотел сбросить с нее что-то неприятное.

- Да, ладно, - смеясь, проследил за рукой мастер, - мы сами здесь ничего не моем, бережем воду в пустыне! Как спалось?

- Нормально. А у вас, что, с утра вахта?

- Вахта, вахта! Пойдем, дорогой ко мне! У меня есть хороший коньячок. Вчера вы погуляли, а я дежурить ушел. Хочется слегка расслабиться. Ты вчера в колодце фотографировал. А у меня есть фотолаборатория. Увлекаюсь, понимаешь... Хочешь пленку проявим? Идет!

- А как ее промыть? Воду в пустыне берегут!

- На это у меня целая цистерна в песке зарыта с технической водой! Что нам литр-два! Через три дня привезут еще.

Ну, что ж, проявить пленку - неплохая идея, подумал Сергей. Ему самому не терпелось посмотреть, что получилось?

- Уговорил, Алик. Сейчас на крышу поднимусь, возьму рюкзак, там фотоаппарат.

Сергей по лестнице поднялся за рюкзаком.

 

Вагончик мастера был разделен на три части: нечто похожее на прихожую, затем небольшая конторка с канцелярским столом из ДВП и двумя скамьями в виде досок. За слегка приоткрытым занавесом в глубине вагона виднелись кровать и тумбочка хозяина. Заметив взгляд гостя, Аликпер показал рукой на свой закуток:

- Там у меня ящик с рукавами для работы с пленкой. Давай фотоаппарат, вставим пленку, зальем проявитель.

Сергей раскрывал рюкзак, и тотчас же наткнулся на шар стального цвета. Его заметил и буровик.

- Э, что за камень? Или это мяч?

- Да черт его знает! Вчера в колодце нашел. Думаю очень круглый булыжник...

- Дай взгляну, я ведь геологический факультет заканчивал.

Сергей нехотя протянул шар мастеру.

- Он почти ничего не весит! Это не камень, а детский мяч. Но он твердый!

"Прибор! Это и есть тот велосипед из телеграммы! Но как там быстро узнали? - подумал Аликпер. - Вот у них разведка! А может шар радиоактивный и его сами американцы оставили? Не зря двести тысяч баксов платят за его возвращение! Надо бы запросить вдвое больше! Хоть поживу как король!"

- Держи, - протянул Аликпер шар Сергею и получил взамен фотоаппарат Зенит.

Мастер ушел в свой закуток. Там он достал из холодильника початую бутылку коньяка, вытащил из аптечки таблетку теразина и бросил ее в коньяк. Не смертельную дозу, но вырубить на часа два-три человека можно. Затем Аликпер в специальном фотографическом ящике вставил пленку в бачок. Налил проявитель, стоявший тоже в холодильнике и посмотрел на часы. Через три минуты можно промывать и фиксировать пленку.

Они выпили по полстакана, Сергей закусил долькой разломанной холодной плитки шоколада. Мастер не успел выпить, посмотрев на часы:

- Нельзя, чтобы перепроявилось. Черное все будет!

Сергей редко пил коньяк. Но и этой дозы хватило, чтобы понять, что в коньяке что-то подмешано.

Знание, что это пришло тотчас же. Он закрыл глаза и перед ним предстала тихая суета бригадира за ширмой. Таблетки с теразином. Сосредоточенное лицо, с еле уловимой ухмылкой.

Только Лемешев подумал, что стоит за странным поведением буровика, как ему представилась картина из ночного дежурства. И все мысли Аликпера, когда ему читали телеграмму.

 

Принципы жизни Сергея были просты и незатейливы. Он считал, что встречи с людьми обогащают его. Хороши ли эти люди, или плохи, это было не особенно важно. Мотивы поступков, поведение, мысли, высказываемые откровенно или служащие щитом скрытности характера - вот что было интересно журналисту. Лемешев был наделен и интуицией, и прозорливостью. Все в меру и в соответствии с личным жизнен-ным багажом. О том, что буровой мастер не спроста пришел утром, Сергей понял сразу, еще у куста сак-саула. Но появившееся знание о замыслах Аликпера поразило его своей неожиданностью. Еще он увидел не только этот кусочек пустыни. Перед его мысленным взором пронеслись картины вчерашнего и сегодняшнего дня. Это было похоже на сон, который менялся по своим законам. Он видел Андропова в своем кабинете, красивую девушку в Ашхабаде. Мелькнули лица каких-то серьезных чиновников, говорящих по-английски. И он уловил, что это был не чисто английский язык, а некая грубая его интерпретация, что на мысль о США.

Смысл всех действий и слов персонажей этого "сна" лежал перед ним, как на ладони. Их целью был тот шар - особый прибор. И охота началась в вагончике бурового мастера с азербайджанским именем.

И все они будут каким-то образом стараться устранить Лемешева. Никому из них он не интересен. Как сейчас, когда его пытаются усыпить.

Мозг работал четко и ясно. А шар, на котором лежала рука Лемешева, как бы успокаивал: "Пока я с тобой, тебе нечего опасаться! Но сейчас покажи себя засыпающим или уже спящим..."

Аликпер, залив в бачок закрепитель, отодвинул занавес. Москвич сидел на длинной скамье вдоль стола, его руки лежали перед рюкзаком, ладонь правой руки лежала на была в рюкзаке, на стального цвета шаре. Сам Сергей спал.

"Готов, - подумал Аликпер, - надо бы его перетащить на кровать. Пленку можно уже сушить, хватит и пяти минут. Вертолет прибудет через двадцать минут. Все идет, как надо. Пока хватятся москвича, я буду далеко".

- Эй, друг, - толкнул он Сергея, - тебе плохо? Давай я положу тебя на койку. Поспи немного.

Москвич промычал что-то неопределенное. Мастер просунул две руки гостю под мышки. Вскоре он заботливо укладывал гостя поверх одеяла на свою кровать.

 

Через 22 часа после вспышки. Репетек, Туркмения, биосферный заповедник

Директор биосферного заповедника Веисов сидел в своем кабинете, окна которого выходили на шоссе, соединяющее Чарджоу с Ашхабадом. Он отвлекался, когда смотрел на проходившие мимо машины. Особенно он завидовал пассажирам автобусов. И не важно было, в какую сторону тот направлялся. Ехать! Вот что хотелось Сувхану.

Кондиционер еле вытягивал из себя прохладу, хотя было около десяти часов утра. На солнце было всего 32 градуса по Цельсию. Многие сотрудники уже поработали с восходом солнца в пустыне, а теперь сидели под тенью гостиницы заповедника перед самой развесистой акацией в Центральных Каракумах. Лишь Вера Колобова все еще оставалась в зарослях черного саксаула наблюдать за ящерицами. Она готовила кандидатскую диссертацию о грызунах Каракумов. Ей было почти 50 лет. Но она хотела быть кандидатом биологических наук. Даже если получит степень вместе с трудовой книжкой и первой пенсией!

Неожиданный звонок заставил вздрогнуть.

"О, Аллах, - подумал он, глядя с недоумением на телефонный аппарат из черного эбонита - тот тоже был старым и, наверное, его поставили его сразу же после войны, - кому сейчас хочется говорить? Мне? Нисколько!

- Салам алейкум!

Сувхан Вейсов узнал голос замминистра. Он даже вскочил от волнения, вытирая потной рукой лоб.

- Здравствуйте, здравствуйте, уважаемый Сергей Павлович!

Так уж получилось, зам министра, русский, обратился к директору по-туркменски, а подчиненный - по-русски. И все встало на свои места.

- К нам, точнее, к вам, едет американский ученый. Это доктор Браун.

- Вах, вах! Это того доктора Брауна, что написал монографию о пустыне Мохаве? Я читал... Интересный взгляд! Но почему он не дал и понять, что собирается прибыть к нам?

- Да, согласен, это несколько неожиданно для нас, потому что такие вещи обговариваются как минимум за пол года. Но выяснилось, что везде ему дали "зеленую" улицу. Завтра он прилетает в Ашхабад, возможно к вечеру вы встретите его. Договорились?

- Встретим, все расскажем и покажем.

- Вот и чудесно. Сагбол, яшули!

- До свидания, Сергей Павлович!

 

Буровая. Вагончик Аликпера Гусейнова.

Аликпер, убедившись, что москвич спит, быстро выхватил шар из рюкзака и выскочил из вагончика. Под тентом за вагончиком стояла его личная машина "Победа", заправленная бензином с залитым водой радиатором. Ключ от машины был всегда с Аликпером.

Он завел машину и прижимаясь к кустам с редкой травой направился в сторону трассы "Ашхабад-Чарджоу". До нее было 89 километров. Это часа два езды по пустыне.

При первых же звуках заработавшего двигателя Сергей поднялся и увидел уходящую от поселка буровиков "Волгу".

"Далеко не уедет", - подумал Сергей. Он сел на ступеньки крыльца перед дверью в вагончик с мыслью, что пришло время подумать. Подумать о том, что произошло? И надо признаться, что с ним действительно что-то произошло, и не надо прятаться за мысли о наваждениях, снах и прочем. Доказательства? Вот они! Отсутствие шрама, оставленного операцией по удалению аппендикса. Совершенно здоровое колено. Зрение! Он до сих пор видит пыль, поднимаемую машиной Аликпера. Итак, он стал другим. И еще сам не зна-ем насколько другим? Но об этом не расскажешь, в ином случае затаскают по комиссиям ученых, и он пре-вратится в объект долгого и пристального изучения. А это значит, что прощай личная жизнь!

О том, что колодец стал дверью в другой мир, репортаж не напишешь. Те же последствия внимания к нему общества. Аликпер уверен, что увез шар. На кого он работает? Если о шаре стало известно так быстро, значит что-то произошло в колодце такое, о чем узнали сильные мира сего. Как? Через самолет или спутник.

Следовательно, он, Лемешев все равно станет объектом изучения. Любая разведка мира захочет обладать той, информацией, которой обладает Лемешев. И все равно его будут изучать!

Что ему остается?

Наложить на себя руки?

Уйти в мир Звии?

Исчезнуть, затеряться в этом мире? В СССР это невозможно. В США? Это такое же государство, которое ради гонки из-за технологий пойдет на все? Затеряться в джунглях тропических стран? Что он будет делать один?

Итак, вывод - он себе не принадлежит. Но ему принадлежит шар, который остается последним его прибежищем. Он еще не знает, как с ним обращаться, что заложила в этот шар Звия? И вспомнит ли она нем, пребывая в нирване Тигиона?

Сергей встал, прошелся, обошел вагончик. Посмотрел на себя как бы со стороны. И пришла к нему одна простая, но важная мысль: он должен пойти за машиной. Пешком. Но для этого надо посмотреть, что он наснимал в колодце.

Лемешев вернулся в вагончик, вытащил пленку из бачка. Но она была полностью засвеченной.

"Ясно, ее засветило какое-то излучение, произошедшее после моей смерти, наверное, тот свет, который заметил бригадир и его команда" , - подумал Сергей.

Он вытряхнул все содержимое рюкзака на стол бурового мастера. Что-то ему подсказывало, что ни блокнот, ни фотоаппарат, ни личные вещи ему не нужны. Только для шара этот рюкзак!

Сергей вышел, посмотрел на солнце, даже не прищурившись. Солнечный блик был ясным для него. Появилось ощущение, что он может "увеличить", как телескоп "картинку". Но сейчас было не до этого. Он пошел по следам уехавшего автомобиля. Сначала ровно, затем ускорил шаг и, не почувствовать ни малейшего намека на усталость, побежал. Но не как обычный бегун на стадионе. Его шаги увеличивались мо мере желания преодолеть за один толчок как можно больше расстояния. Он почти летел, слегка касаясь но-гами земли. Это было ощущение свободы, большей свободы от привычного тяготения земли! Это было ве-ликолепно! Он еще поживет в этом прекрасном мире!

Маленький Мук! Да, его бег был сказочным!

Но управляемым ли?

И Лемешев вдруг резко остановился. Прямо перед застывшим в ужасе пустынным зайцем.

И вовремя. Вдали, в метрах трехстах от себя он увидел машину Аликпера. Она не двигалась, а буровой мастер обходил ее кругами.

Аликпер взбрасывал руками, как это делают водители, которым неведомо, почему такой надежный транспорт отказывает вдруг, тогда, когда этого нельзя делать!

В надежде кому-нибудь поведать о своем горе, Аликпер поднял голову и увидел Лемешева. Тот спокойно шел к нему.

Буровой мастер стал протирать глаза. Но Москвич приближался. В руках за уши он держал зайца.

Аликпер забежал со стороны водителя, посмотрел на приборную доску. Расстояние было 20 километров. Прошло двадцать пять минут!

Он бросил свое тело внутрь, открыл бардачок. Шар был на месте. Но ведь этот шайтан-москвич шел за ним, за этим шаром. И он обязательно отнимет его.

Аликпер поднял сиденье пассажира и вытащил оттуда новенький Макаров. Он был заряжен. Из десяти патронов лишь два он использовал, стреляя вот по таким зайцам, что в руке москвича далеко от буровой. Мастер снял пистолет с предохранителя.

Но когда он вышел, Лемешев уже стоял рядом с машиной.

- Уважаемый, - сказал москвич, - верните шар. Он мой.

- Нет, ты должен спать, гяур! - воскликнул Аликпер.

- На меня теразин не действует, - Сергей протянул руку, - шар.

- Пули подействуют!

Раздались три выстрела подряд. Но москвич даже не шелохнулся. Он протянул Аликперу руку, сжатую в кулак. И когда открыл его, на его ладони лежали три пули.

Другой рукой Лемешев подал Аликперу зайца:

- Бери, он совсем ручной!

- Шайтан! Ты шайтан, гяур!

Аликпер бросился на колени.

- Нет, ты сам Азраил! Пощади! Бери свой шар! Но не убивай меня!

И он с возрастающим удивлением увидел, как этот небожитель, спустившийся на землю, протянул руку к открытой дверце машины. И к нему на ладонь лег шар.

Затем он быстро перекочевал в рюкзак, и тот снова оказался на спине москвича.

Сергей пристально взглянул на мастера:

- На кого работаете, Аликпер?

- Я?

Мастер суетливо завертелся.

Но Сергей уже знал, что он агент ЦРУ. Ему было достаточно поймать взгляд этого человека, чтобы понять те мысли, которые тот хотел спрятать.

Нечто подобное уже было в вагончике, а теперь Лемешев знал о себе гораздо больше. И еще знал, что не пропадет. А раз так, то необходимо вернуться к колодцу, ничего не объясняя, но ждать дальнейших событий.

Часть четвертая

ПОГОНЯ ЗА МОДУЛЕМ. МАРИНА

 

 

 

23 часа 30 минут после вспышки. Колодец. Центральные Каракумы.

Его уже искали. Однако он показался из-за бархана путешественником, внимательно знакомящимся с природой. Солнце хорошо грело. Но Сергея это абсолютно не беспокоило. Он чувствовал необычайный комфорт. Он думал о том, что слишком хорошо и широко жить с самого подъема из колодца. Ему не было ночью холодно, хотя температура в пустыне падает до пяти-семи градусов, а то и меньше. Сейчас, когда на солнце подкатывало к 40 градусам, он их не чувствовал. Кожа не меняла цвет. Простившись с Аликпером, он не спешил. Он все раздумывал над своим положением. Мысли крутились о перемене профессии. Теперь ему можно запросто идти в разведку. Ведь он супермен.

Как бы в подтверждении этой мысли он увидел убегающую лису. В несколько прыжков догнал ее и стал бежать, петляя, как и она. Смеялся, пугая животное. И в то же время поражался собственной реакции. Все преграды на такой скорости он успевал обходить.

Когда он оказался перед высоким барханом, то не выдержал и прыгнул вверх. И не рассчитал, оказавшись по его другую сторону, зависнув над кустарником.

Именно зависнув, потому что какая-то сила не давала ему приземлиться на колючки. Правда, он все-таки оказался на песке, а не на кустарнике. Нечто уводило его от столкновения с нежелательным. Хотя он знал, что ничего серьезного эти колючки ему не сделают. Он разлегся, не обращая внимания на то, что песок раскалился. Ему уже не было страшно, хотя в Каракумах можно жарить яичницу без огня от разогретого песка!

Лемешев сомкнул глаза. И ему пригрезилась еще одна часть его жизни в Тигионе.

 

Тигион Звии. Момент не определенный Лемешевым.

-Ты будешь мостиком, который свяжет две наши цивилизации. - Звия испытывающие взглянула на него, мол, как он, не подкачаешь? - Дальше идет самая тонкая часть проекта. В ней техника минус чувства.

- Какого проекта? Мы ни о каком проекте не говорили.

Они сидели на полу. Оба обнаженные.

Сейчас Сергей пытался понять, в какой последовательности все происходило. Что-то было им упущено, или не им, а память возвращается к нему дозировано, под строгим контролем?

- То, что между нами произошло, двойственно. Ты был реален, я же сблизилась с тобой виртуально. Это значит...

- Это значит, что ничего не было, и я любил призрак? Обнимал призрак, целовал призрак, отдавая свою сперму призраку?

- Я правильно сделала, что сначала не восстановила память о том, что было после той сцены.

- Разумеется, правильно!

Сергей с горечью стукнул кулаком по полу. Он вскочил и в ярости бросился на белую стену помещения, где они находились. Но стена поддалась, и он упал, словно в вертикально натянутый гамак. Стена бережно его возвратила Звии.

Сергей огляделся. Здесь все как в Королевстве кривых зеркал!

Неожиданно, словно отвечая на его мысли, на противоположной стене проявилось большое зеркало. И он увидел себя, гневно стоявшего и сжимающего кулаки. Несколько карикатурно меньшего размера.

Хоть стой, хоть падай!

 

Он открыл глаза. Пустыня. Гребень бархана. Рядом пробежала ящерица. Затем послышалось более громкое шуршание. Он увидел, как к его ноге подползает змея. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Он знал, что змея его не тронет.

Та, словно увидела камень, прижалась к нему и, извиваясь, постаралась сбросить часть омертвевшей чешуи. Для нее это кайф, а ему наивысшее оскорбление, как сверхчеловеку.

Итак, реальная мистика?

Значит, прежнего Сергея нет больше.

Но ведь чувства остались...

Ах, чувства! Но он же, судя по поведению самой страшной пустынной змеи - гюрзы, камень!

 

- И это самое главное, что твои чувства остались, что ты внутренне остался тем же человеком, которым был до смерти.

Это Тигион... Это слова Звии.

В зеркале он увидел, как она подошла к нему сзади и прижалась к его спине, обняла его грудь, сомкнув ладони.

Сергей чувствовал горячее, желанное тело женщины. Он моментально возбудился от этой близости. И зеркало это подтвердило. Но он нашел в себе силы повернуться к ней лицом, задев ее высоко стоящую грудь. И ее соски на его глазах покраснели, набухли.

Сергей взял ее за плечи. Резко, требовательно. Как хозяин положения:

- Новый фокус? Ты думаешь, что он тебе удастся?

- Здесь две реальности, - прижалась к нему Звия и зашептала ему на ухо, - это не иллюзия, а особое состояние... Ну как тебе сказать? На Земле твоего времени есть боги, есть ангелы, есть черти. Вы их не видите. Но вы в них верите. Но я знаю, что все эти существа ирреальны, хотя имеют физическую основу - они воздух, камни, земля, огонь планеты. Первобытные люди были ближе к пониманию сверхъестественных сил. Но они знали, что мертвая природа каким-то образом проявляет себя. Так и у нас. Но мы находимся на пике могущества человеческого разума. Триллион таких как я жителей Земли, лежит в саркофаге на искусственном спутнике Земли и спит вечным сном. Если бы мы все находились на Земле, то она не выдержала бы такой общей массы.

Она опустила руки, прошлась по его животу, задержалась на его восставшем члене...

- Вот так мы и живем. Каждому из нас по программе дается время на оживление и реальную жизнь. Мое время близится. Но как оно быстротечно!

Звия еще сильнее прижалась к нему. Она, казалось, вошла в него. В то же время ее руки ласкали его тело.

'Час от часу не легче, - уже сдаваясь, подумал Сергей, - она еще, оказывается, мертвая лежит где-то над моей головой. И он разговаривает, возбуждается ... покойницей!'

Звия засмеялась.

- Я ведь читаю твои мысли, и мне смешны твои представления...

Она резко сбросила его руки с плеч:

- Как, нормально для усопшей?

Она дразнила его, как обычная земная женщина. От нее шел древний запах самки, разгоряченной близостью самца. Она была крепкой в его руках, ее упругое тело горело желанием.

Сергей не выдержал. И они слились в яростный клубок на полу, который ожил, принимая те формы, которые требовала обстановка. Чертов пол и этот весь поддающийся каждой мысли мир!

Лишь каким-то проблеском во время этой какофонии чувств мелькнула мысль, что Звия, собрав его из своих биологических материалов, сделала его еще неутомимым половым гигантом. Столько совокуплений ни один мужик на его грешной земле не выдержал бы! Вот они и расплодились до триллиона!

 

Но реальное его время было рядом. Он открыл глаза. И это воспоминание неожиданно натолкнуло его на совершенно невозможную мысль: а не находится ли он одновременно в двух пространствах, двух временных отрезках? И разве это возможно?

На него нахлынуло острое желание вернуться к Звии. И его глаза закрылись.

 

- Я утвердилась в мысли, что ты тот самый человек, который нам необходим!

Сергей сидел на полу, а женщина лежала, положив голову ему на ноги. Он видел, что ей нравилось так лежать.

- Нас около триллиона в анабиозе, - говорила Звия, - но мы все время сообщаемся друг с другом. Планета чиста от массы людей и живет по строгим законам цивилизации, насчитывающей около ста тысяч людей. Да, примерно античные века твоего времени. Это те счастливчики, которых график пробуждения вернул в нашу античность для плодотворной работы. Теперь, благодаря тебе, взявшему мой модуль в руки, который я оставила в период своей активной работы на земле доисторической, меня ввели в совет ученых, решающих проблему поворота развития нашей цивилизации. Мы открыли множество планет. Мы сможем перемещаться в подобных модулях, но теперь нам необходима реальная физическая оболочка, та, которая нам позволит оторваться от своего Тигиона и найти реальную жизнь Мы будем жить гораздо меньше, около ста тысяч лет. Но ради реальной жизни можно пойти и на это! В конце концов, лежачая вечность - это не лучший выход для такой биологической массы, как человек! Теперь все зависит от смешения твоего реального (по твоим понятиям, разумеется) тела с моим. Но плод наш должен быть вынесен женщиной твоего времени.

- А нельзя ли еще яснее и четче? В чем моя роль? Твоя? И еще кого-то?

И здесь Звия рассмеялась. Она смеялась долго и заливисто. Так смеялась только его, Сергея, одноклассница.

Его сердце сжала грусть. Вот над чем, не властна Звия, так это над памятью до встречи с ней!

- Ты сейчас на земле своего времени, - сказала Звия. - Но я и отсюда люблю твое тело, созданное мной. И твоя сперма не пропала зря. Я беременна от тебя.

И он почувствовал здесь, в центре Каракумов, как женщина из пятнадцатьмиллиардного будущего обняла его за талию. Он положил свою руку на ее левую грудь. Та была жаркой.

- Время моего пробуждения подходит, и я приду к тебе со своим плодом. Он зачат здесь, в Тигионе! Но я помещу его в тело женщины, на которую ты укажешь...

Сергей открыл глаза от звука в небе. Там летел вертолет. Наверное, за ним. Ну что ж, Звия не успела насладиться своим могуществом!

 

Его встретили с восторгом. Смысл этого восторга был в том, что он не был ужален змеёй, укушен вараном, его не хватил солнечный удар, и он оклемался от вчерашней попойки. Хотя, следует признаться, этиловый спирт тотчас же расщеплялся в его желудке, черт знает из чего сооруженного, в воду. Но и это еще не все. Здесь, на Земле правления брежневых и рейганов и еще всякого человеческого барахла, на Земле полета Гагарина еще не было такого человека, который бы боялся смерти, кроме него. Если, разумеется, не считать Иисуса. Сергей был воспитан атеистом, но в моменты одиночества он ждал длани Того, кто любил его не зависимо от его поступков. И эта была какая-то ободряющая мысль, потому что он вырос из твердой реальности. Как говорят нотариусы - в твердой памяти. Твердой, как камень?

 

Сергей преодолел последние метры, обнялся с бригадиром, с инструктором и главным инженером. В это время на площадку перед строителями опустился вертолет. Открылась дверь, и из него вышла девушка в летнем сарафане, открывавшем ее прекрасные белые плечи и стройные ноги. Инструктор ЦК Какагельды узнал в ней журналиста молодежной газеты Марину Половцеву.

Он, обуреваемый джентльменскими инстинктами, бросив на прощание Сергею извинительный жест, поспешил к девушке под лопасти вертолета.

- Ай, какая неожиданная встреча! - залопотал он. - Как вы кстати! Неужели вы узнали про москвича?

- Ах вы, недогадливый! Организовали приезд, так сказать на мой объект, коллеге из Москвы, а про меня забыли?

Марина слегка подтянула к себе Какагельды за галстук, словно опасалась, что инструктора поднимет на лопасти вертолета, которые тормозя крутились.

И выглядели эти два человека как заговорщики.

- Я же два раза сюда прилетала, этой мой объект!

- Вах-вах! Наша вина, драгоценная ханум, что мы ничего не рассказали вам о нашем госте! Но твой редактор? Он, все сказал?

Какагельды умел быть по-восточному расторопным и услужливым. Он смекнул, не иначе здесь проявилась воля первого секретаря. Вертолет - это не шутки!

Марина махнула рукой, ну что теперь, мол, говорить, время ушло!

Какагельды, прекрасно разбиравшийся в тонкостях этикета бюрократии, вдруг почувствовал страх: ему пригрезилась страшная сила, исходящая от этой Половцевой. И тут же сник, хотя приобнял ее, как бы заслоняя от ветра лопастей.

К строителям привел Половцеву ее раб.

И она прекрасно понимала это. Именно это чувство власти над людьми свела ее с КГБ.

Да, она хозяйка положения! Она видела, как зорко следят за обстановкой первый и второй пилот вертолета.

Операция началась!

 

Лишь главный инженер Дурды остался самим собой. Он радостно приветствовал Марину, решив, что москвичу прислали эту девушку для развлечения. И он представил Сергея Марине.

Молодые люди пожали друг другу руки.

Марина подумала, что москвич не плох, но что станет с ним, когда его затаскают по кабинетам следствия? А оно уже идет... И ради этого Лемешева весь комитет Союза поднят на ноги!

- Не может быть! - Вырвалось у него.

- Что не может? - ошарашено спросила Марина.

Сергей смутился: он, оказывается? проник в ее мысли. И ему это можно?

И вывернулся:

- Не может быть, что именно такая красивая девушка приехала сюда!

Получилось глупо.

- Эта красавица уже спускалась в колодец два раза, - сказал Меред-ага.

Ему, как давнему знакомому Марина пожимала руку с особым чувством.

- Да, я была здесь на отметке 170 метров. И вода еще не предвиделась.

- Если не было воды, почему не прекратили строительство? - поинтересовался Сергей.

- Меред-ага положил на чашу весов свой авторитет бригадира, - ответила Марина. - Здесь хорошие пастбища, они дальше, в низине. А воды нет. А вы были на дне колодца?

- Был! - ответил за Сергея главный инженер. - Вчера спускался.

- Почин? - улыбнулась Марина. - Как вам там не страшно было?

- Он герой! - спутал всю беседу Какагельды. - Мы хорошо отметили его спуск. Он хулиган, слез с 'парашюта'. Хорошо, что все обошлось!

- Вы делали внизу снимки?

- Да, старался, но не получилось, - виновато развел руками Сергей. - Пленку мне проявил буровой мастер, но она оказалась засвеченной.

- Жалко. Так вы и поднялись с пустыми руками?

- Да, можно сказать, - сказал Сергей.

- Тогда я спущусь по вашим следам сама! Может мне повезет! Поможете Меред-ага?

- Нет, не помогу. Я вчера все закрепил... там все сохнет, - ответил бригадир. - Я против!

- Действительно, может не стоит, Мариночка? - встрял Какагельды.

- Ничего там хорошего, - вторил ему главный инженер. - Хоть и заделали вчера стенку, но опасно спускаться.

- А было что заделывать?

- Полтонны песка высыпалось, - ответил Меред-ага. И добавил. - Наш гость в счастливой рубашке, как говорят русские, родился!

- Ну-ка, ну-ка...

Марина осмотрела рубашку Сергея. На ней не было ни пятнышка, от нее исходила невероятная свежесть.

- Как это у вас, получается, - удивилась девушка, - и песок вас не задел, и в ближайшую прачечную успели сбегать? И кто-то здорово утюгом поработал? Фантастика!

- Это в Москве сейчас так стирают и подглаживают...

Сергей заметил помощника пилота, который напряженно слушал их беседу.

Именно в это время Марина оглянулась на него. И мгновенный обмен взглядами.

- Хорошо, я отказываюсь спускаться!

- А можно мне попробовать? - тут же выступил помощник пилота. Он был похож на атлета, которому хотелось немного позабавиться подбрасыванием пудовых гирей. Мышцы играли, взгляд прошивал все подряд...

- Пусть он, если не я!- Это Марина тотчас же встала на сторону помощника пилота. - Виктор меня еще в воздухе уговаривал взять его на дно колодца. Меред-ага, ну я обещала за вас, что он спустится.

- У меня и фотоаппарат есть, - сказал Виктор, но посмотрел на Лемешева. - Вот-то в отряде будет что рассказать и показать!

- Ну, если в отряде? - сказал Какагельды, считавшийся здесь самым главным человеком. - Хорошо, разреши ему, Дурды, как главный инженер.

Сергей видел, как инструктор подмигнул инженеру.

 

24 часа после вспышки. Колодец. Центральные Каракумы.

И гости, и строители уже больше часа сидели в кибитке, ожидая, когда из колодца поднимется Виктор.

Говорили о всяком. Много спрашивали Сергея. И он рассказывал о московской жизни интересно, с живым юмором.

- У меня есть хороший знакомый Борис Велицын. Он знает всех артистов и знаменитостей страны. Через него я познакомился с Владимиром Ивановым и его милейшей супругой.

- Это он играл Олега Кошевого в фильме 'Молодая гвардия'? - живо спросила Марина.

- Да. И он вел на протяжении многих лет дневниковые записи. Некоторые мне показывал. Например, про сына Сталина Василия. Бесшабашный был гуляка и не мог обходиться без любимого им артиста. В каких только ресторанах их не видели вместе... Но больше в Астории. Вот приглянулся и все тут!

На пороге показался Виктор.

- Я прибыл! - воскликнул он.

- Наснимали?- спросила Марина

- Не одну пленку!

- Что еще там нашли?

- Вода уже выступила. Я так и просидел в 'парашюте', касаясь воды ногами.

- Присоединяйтесь к нашему столу! - пригласил Какагельды.

- Если за ваш стол, то позвольте спросить, когда нам возвращаться, командир? - обратился к пилоту его помощник.

- Марину уговорили остаться здесь на ночь. Значит завтра с утра.

- Тогда я пошел в вагончик Аликпера. Сергей он не закрыт?

- В песках ничего не закрывают, дорогой, - засмеялся Какагельды.

- Рассказывайте дальше, Сергей, - дотронулась до плеча москвича Марина, - как все интересно!

Она сидела с ним рядом на полу. И Сергей ухаживал за ней. Девушка старалась, чтобы ее ноги, в меру полные, стройные и оголенные в таком положении почти до трусиков, были повернуты к нему коленями. Выходило так, что она просто прижималась ими к Лемешеву.

Он же скрестил свои на турецкий манер, сидел гордо, не шелохнувшись, как истинно восточный человек, не меняя положения.

- Где вы так этому научились? - с восхищением тихо спросила Марина. Но шепот не получился. Все услышали.

- А ведь еще вчера наш гость, до спуска в колодец, маялся, как ему лучше сесть, - покровительственно похлопал Дурды по плечу Лемешева. - А сейчас сидит как истинный бахши. Это вы в колодце так натренировались?

Все засмеялись.

Сергей шепнул Марине: 'Чего смеются? Я был там убит!'

- Ну и шуточки у вас!

Марина потянулась за виноградом, который привезла с собой. Она чуть привстала и невольно все взгляды мужчин обратились к ее оголенным белым бедрам.

'Надо было взять с собой подругу, - подумала она. - Они же меня глазами сто раз изнасиловали. Что этот инструктор, бабник, что инженер, что все строители, давно не видавшие жен. Только москвич выдерживает такт. Это еще тот мужчина!'

- Расскажешь мне после про свое воскрешение, - шепнула она ему на 'ты' и громко добавила, - Сергей, проводите меня в поселок.

Все поняли, значит, в туалет.

Навстречу шел Виктор. Он подозвал Марину. Они отошли на десяток метров, но Сергей слышал, как он доложил, что осмотр колодца ничего не дал, пленка проявлена, но оказалась засвеченной. Специалисты определят, что засветило ее. Пора докладывать в центр. И они пошли к вертолету. Сергей, не напрягаясь, , а это было почти тридцать метров, слышал, как она передавала по рации: 'Контакт установлен. Осмотр колодца показал, что радиации нет, стенки не оплавлены. Некое круглое тело находится в рюкзаке Лемешева. Во время следующего сеанса доложу подробнее, что это. Возможен вылет ночью'.

 

Затем они ушли надолго в пустыню.

Ветер постоянно задирал сарафан девушки. И она поправляла, большей частью механически, подол.

- Да сними ты его свой сарафан! - смеясь предложил Сергей.

- Впрочем, почему бы и нет. На мне купальник. Так о каком воскрешении ты мне говорил?

Марина была верна себе, не забывая о цели своего прибытия.

И это был тот вопрос, который решил все.

Сергей выбрал честное признание, пусть нелепое и фантастическое...

- Марина, я видел, как перевернулся мир. В буквальном смысле!

- Что это значит? Это связано с тем, что ты носишь в рюкзаке?

- Да, и благодаря ему я воскрес.

- Не понимаю. Ты серьезно?

- Я тебе все расскажу, но не потому, что ты агент КГБ, - Марина с изумлением, сердито посмотрела на него, - ты же не отстанешь. Это ясно. Но тогда у тебя изменится жизнь, и возврата к прошлому не будет. Я уже другой человек, да и человек ли, переживший свою смерть. И ты переживешь нечто похожее, пусть не смерть, но прежней никогда не станешь! Согласна?

'Чепуха, - подумала девушка, - это из фантастических рассказов'.

Сергей смотрел в ее глаза:

- Это не фантастические рассказы!

Марина встала как вкопанная:

- Ты что, мысли читаешь?

- Читаю. Я слышал твое донесение по рации. Повторить?

- Повтори...

- 'Контакт установлен. Осмотр колодца показал, что радиации нет, стенки не оплавлены. Некое круглое тело находится в рюкзаке Лемешева. Во время следующего сеанса доложу подробнее, что это. Возможен вылет ночью'. Еще показать фокус?

Марина смотрела на него с изумлением. Нет, что-то не похоже на обычное задание! Здесь какая-то мистика!

А Сергей не унимался:

- Видишь того тушканчика, что на нас смотрит?

Марине было не до пустынных зверьков! Но, все-таки, проследила за его рукой. В ста метрах от них застыл в позе китайского болванчика зверек.

Сергей, словно огромное кенгуру, огромными скачками бросился туда и уже через несколько секунд был рядом с девушкой. За шею, как котенка, он держал тушканчика.

У Марины все поплыло перед глазами. Она села на песок, не почувствовав, что он раскалился.

'Господи, какая я дура! - думала она. - Во что же я ввязалась? Это же невозможно!'

Она с мольбой посмотрела на Сергея:

Он опустился рядом, отпустив зверька. Тушканчик посмотрел на него, как бы спрашивая: 'Я свободен?' и бросился наутек к своей норе.

- Что же это такое?

Марина неожиданно для себя прижалась к Сергею, уткнувшись в его плечо.

Это единственное, что мог сделать агент КГБ в подобной обстановке. Ведь все они люди!

Ее добила его рубашка - она до сих пор излучала свежесть.

'Ангелы не потеют', - почему-то подумала Марина и заплакала от бессилия.

Когда она успокоилась, Сергей вытащил из рюкзака шар.

- Вот цель твоей командировки. Я отдам его тебе. Но захочет ли он оставаться в твоих руках?

- У него есть выбор? - спросила Марина.

- У него, похоже, да, но у нас - нет!

И он стал рассказывать о том, что с ним произошло. Об этом модуле, о прекрасной, почти пустой планете, о Звии.

 

- Невероятно, но...

Так несколько раз вскрикивала девушка. И ей неизменно отвечал Сергей:

- А шрам здесь? Ты видишь его? Ах, да это не твой шрам! - А мениск? Он в как влитой, и это через семь лет! Я могу гонять в футбол... и вывести страну в число победителей мира. Раз и навсегда! А здесь порез... Но его нет! Ты думаешь, что твои подручные возьмут меня? В меня уже стреляли с метра! Я отдал пули стрелявшему, и он сошел с ума!

 

И это доконало ее. Марине, начни они повторят в эту историю в кабинетах с государственными гербами и высокими потолками? Ей никто не поверит!

Она представила, как рассказывает председателю комитета по республике Сергею Ивановичу Ежову о другом Сергее. Он спросит: 'А хрен у него работал?'

'Не знаю, товарищ генерал!'

'Я тебе не товарищ, Половцева, а начальник. Лечь должна была последней сукой, но выведать его секреты! У тебя, что, давалка отрафировалась? Вашу ё!'

И эта предполагаемая сцена разрушила ее жертвенность, ее фанатичную убежденность, что партия все знает и несет ответственность.

Она устала от этих мыслей, от рассказа Сергея о каком-то спасении на днеи колодца. Они крутили по пустыне, а ясности их положения не то чтобы прибавлялось, нет, земля уходила из-под ее ног!

Когда они, наконец, остановились, было уже темно. И благодарна тем, что он почувствовал ее усталость, Марина Поцеловала его в щеку.

Он отозвался своим поцелуем, легким чистым, влекущим в высоту. Наверное, так целуются ангелы.

Они сели.

- Обними меня, стало прохладно. А в тебе столько тепла!

 

Лемешев лежал спиной на песке, а Марина примостилась на его руке, сжавшись в комочек. Ее голова лежала на его груди. Девушка шептала:

- Мне хорошо с тобой. Уютно, безопасно, тепло...

'Я теплый, как атомный реактор', - подумал Сергей.

- Я так устала от одиночества, - призналась Марина. - Может быть, это звучит глупо, я люблю тебя!

- У меня такие же чувства, - ответил он. - Мы встретились всего лишь несколько часов назад, а кажется провели с тобой вечность. Это от того, что я доверил тебе свою тайну, значит и доверил свою жизнь. Кажется в планах КГБ не отступать от задуманного и взять этот модуль?

- Да, мы разбирали и этот вариант. Тогда ты был для меня абстрактным человеком, который каким-то образом встал на пути интересов государства. И нам было все равно, что с тобой будет, если отберем у тебя этот модуль, как ты его называешь. А теперь все изменилось.

- Тебя разжалуют?

- Не знаю. Но что для них судьба твоя и моя? Да и всего мира?

- Выходит, что ты единственный человек, с которым я могу выжить в этом мире.

- А ты можешь попросить помощи у Звии?

- Я не знаю. Этот модуль, который забрал меня в ее мир, сейчас бездействует. Да и если Звия каким-то образом заберет нас, то зачем нам ее придуманный мир? Нет, нам надо строить здесь свой. И здесь! Следует бежать. Я могу взять тебя на руки и мчатся по пустыне без остановки.

- У них техника. Они догонят тебя. Они просто убьют нас, а шар достанется им без особых усилий.

- Хорошо, мы вернемся к твоим пилотам-головорезам, и сделаем вид, что ты отобрала у меня модуль. А там будь, что будет!

- Давай пока забудем обо всем.

Марина села на ноги Сергея и ласково начала гладить его живот, медленно приближаясь к его пенису. Она несколько раз как бы случайно задела его. И этого хватило, чтобы Сергей обхватил невероятно сильными руками ее таз и приподнял его так, чтобы соединится с ней.

Марина открыла его губы своим языком.

Они проникли друг в друга одновременно.

'Какая же в нем силища, - подумала девушка, - если бы нас оставили в покое...'

Движения Сергея были настолько стремительными и возбуждающими, что Марина теряла от невероятных ощущений сознание. Ей показалось, что над ними образовался какой-то прозрачный купол, за которым им было безопасно. И их тела отделились от земли и стали медленно подниматься, за куполом заискрились звезды. От избытка чувственности она достигла наивысшего момента наслаждения, когда мир вокруг не существует. И когда она почувствовала в себе взрыв фонтана, то потеряла сознание ...

Сергей же видел, как из-за бархана появился свет. Это летел вертолет с включенными поисковыми огнями. Вертолет завис над ними, свет должен быть их ослепить. Но в это время бездействовавший, было, шар стал большим, прозрачным и накатился на них. Он стал медленно подниматься вверх, словно это был метрологический зонд, накаченный гелием. В это время его охватили судороги экстаза.

С вертолета в модуль стали стрелять, но пули автоматической пушки рикошетом о прозрачную, но удивительно прочную преграду, взрыхлили песок пустыни.

Еще мгновение и модуль вместе с двумя землянами исчез.

 

Земля 15-ти миллионного будущего.

Марина открыла глаза. Она лежала на очень удобном столе. Сергей стоял рядом с ее головой, а в ногах девушка увидела женщину. Очень красивую. Она приветливо улыбалась.

Все трое были обнажены. Шведская семья!

- Вы, наверное, Звия? - догадалась Марина. - И мы у вас? Неужели вы нас унесли к себе? Вы нас спасли?

- Да, вы у меня в гостях.

Девушка с большим облегчением вздохнула. Спасены! Но почему она лежит? Разве она больна?

- Вы совершенно здоровы, - прочитав ее мысли, сказала Звия. - Но вы перенесли операцию.

- Ничего не понимаю, - Марина привстала и оглядела себя. - Нигде не болит. Ни каких швов...

- Этого и не надо было. У нас много способов оперировать людей, не делая им больно. Но я могу показать вам результаты этой операции.

Звия прикоснулась к стене напротив Марины. И девушка увидела четкое изображение своего тела. Кожа низа ее живота стала прозрачной, затем исчезли мышцы. Она увидела множество сосудов. Затем все лишнее исчезло и теперь стала обнажаться матка. Изображение увеличилось и стало понятно, что это уже уровень клеток.

- Я показываю вам оплодотворенные яйцеклетки, - прокомментировала хозяйка лаборатории.

Это было что-то невероятное. На их глазах происходил стремительный рост клеток. Они двоились, четверились, восьмерились и так по стремительной прогрессии. Две одинаковые области...

- Что это?

- Вы беременны и у вас будут два ребенка!

Марина прижала ладони к лицу. Затем обхватила Сергея за торс и стала целовать его живот.

Он легко оторвал ее от себя и поставил ее на пол. Тогда Марина стала бегать вокруг стола, Звии и Сергея вприпрыжку и закричала:

- Я не могу поверить в это счастье! У меня будут дети? Как я счастлива! Я теперь знаю, какую вы сделали операцию! Меня же в больнице комитета признали бесплодной!

- Вас сделали бесплодной, - тихо сказала Звия.

- Что? Так они надругались над моим телом, чтобы меня могли все трахать без последствий! Это так?

Звия молча кивнула головой. И она отвернулась.

- Что с вами, дорогая? Почему вас это взволновало? - подбежала к ней Марина. Она повернула Звию к себе лицом. И стала осыпать его поцелуями:

- Спасительница вы моя! Как я вас люблю! И как я их ненавижу!

- Мы с вами были почти в одном положении, - сказала Звия, она сумела взять себя в руки. - Только вам позволено теперь рожать, а мне запрещено. На нашей Земле закон суров.

- Как мне жаль вас! - воскликнула Марина.

Звия взяла ее за руку.

- Сейчас я буду перед вами извиняться.

- За что? Вы же сделали чудо!

- Не без умысла.

- Умысла? О чем вы говорите?

- У вас родится двойня.

- Да, вы уже мне говорили... показывали...

- Милая, один ребенок будет ваш, а второй - мой.

Марина отступила от Звии, словно она стояла перед дверью в бесконечном высоком заборе. Эта дверь обросла мохом. Ключ давно потерян, но вот она скрипнула и стала открываться... Что будет за этой дверью, какой мир?

- Я не только расшила ваши трубы, но и вживила свою яйцеклетку. - Звия посмотрела на Сергея. - Это наш с ним плод.

Марина не выдержала такого известия, она вспрыгнула на стол, повернулась лицом вниз и застыла.

- Это все, что мы могли сделать, чтобы изменить ход истории, - сказала Звия. - Наша технология завела нас в тупик. Наша вечность - это западня! Мир не должен развиваться именно этим путем.

- Но это безумие! - воскликнул Сергей.

- Безумие это как раз триллион Тигионов. Безумие - это наша виртуальность.

- Значит ли, что с рождением ребенка, мир изменится?

- Да, человечество будет развиваться по пути совершенствования тела. Мы должны приспособить людей к среде Космоса, его невероятных температур и глубокого холода. Только соединением виртуальных возможностей с реальным телом можно изменить физические возможности человека. Он как в реку должен уметь нырять в космос и благополучно выныривать на другом берегу... Все должно пойти другим путем! Так решили лучшие умы Земли. Мы все спим, но решаем проблемы своего бытия...

- И у твоего мира не будет будущего? И не будет вашего кладбища на спутнике? Не будет твоего Тигиона? Значит, и тебя не будет?

- Да.

Марина поднялась. Она соскользнула со стола. Теперь ее лицо выражало сострадание.

- Я вынесу вашего ребенка, Звия. Какие вы здесь несчастные!

Женщины обнялись.

- Я выдержу двоих!- заверила Марина.

- Спасибо! - сказала Звия. - И не только от себя, но и от всего нашего мира.

- Когда вы перестанете существовать? - спросил Сергей.

- Через девять месяцев, как только родятся наши дети!

Наступило молчание. Марину и Сергея потрясла жертвенность тигионцев. О чем думала Звия в это время, знала она только сама. Но неожиданно она прервала молчание:

- Нам предстоит обратное путешествие.

- Куда? В Москву, где Марину предадут суду, а меня начнут пытать насчет модуля?

- Я знаю вашу проблему, я знаю, что вы, связавшись с модулем стали изгоями на планете своего времени. Пока существуют государства не может быть и речи о полном спокойствии людей за свою жизнь по тем или иным политическим мотивам.

- И что нам делать? - спросил Сергей. - Уехать к туземцам на Океанию? Да и наше перемещение во времени может изменить историю.

- Не надо никуда ехать, - улыбнулась Звия. - Вы будете жить на 10 лет впереди своего времени. Это будет бурное время и уже другое государство. И вы там никому не нужны!

На вашей Земле исчезает ежегодно до миллиона человек. О вас быстро забудут.

- А как друзья, родственники, знакомые? Как мы сможем неожиданно появиться среди людей другого времени?

- Меня ничто не держит в этом мире, - сказала Марина, - у меня родители погибли при аварии вертолета над Кушкой. А ты, Сергей?

- У меня такое же положение. Только мой отец погиб на подводной лодке, когда мне было шесть лет. А мама ушла из этого мира три года назад. У меня есть ее сестра, но она почти не приезжает ко мне.

- Может у тебя девушка есть? - с лукавой улыбкой спросила Марина.

- Были.

Сергей обнял ее за плечи.

- А теперь вы у меня обе.

- Спасибо. Но реальная Марина лучше, чем виртуальная тигионка? - спросила Звия. - Я слишком стара для бесконечной любви. Сергей говорил Марине, сколько мне лет?

- Да, но я не поверила в ту сумасшедшую цифру про тысячи лет тогда, да и сейчас вы очень молоды! Даже моложе меня!

- Давайте с этого момента на 'ты'? - предложила Звия.

Теперь она приблизилась к ним, и Сергей обхватил обеих своими сильными руками.

- Стойте так, - сказала Звия, - мы сейчас окажемся в модуле.

Шар мгновенно принял соответствующую вместительность. И трое людей оказались в его сфере.

- Мы перемещаемся в 1992 год...

- Подожди, Звия, - Сергея вдруг осенила догадка, - так ты можешь перемещаться? Ты не виртуальная?

- Да, по решению Высшего ученого совета мне изменили график сна. Я уже была в 1992 году, да и в последующем времени, улаживая ваши дела. На ваше имя приобретен дом в городе Самара. Мы летим обустраиваться. Все! Летим!

Шар вывел их из сознательного состояния. Через мгновение они оказались в 1992 году.

Была ночь...

Книга вторая. 1992 год

Часть первая. Самара

 

 

Самара. Ночь 24 июня и утро 25 июня 1992 года.

Они открыли глаза и увидели, что находятся под звездным небом среди деревьев. Яркая луна освещала сад. Когда шар откатился и принял размеры детского мяча, их обласкал легкий ветерок. В нос ударил запах перепрелой травы, земляники и еще чего-то. Послышался комариный писк. Шар на мгновение засветился фиолетовым цветом, и насекомых не стало. Как после выяснилось, комары исчезли навсегда во всем этом квартале частных одноэтажных домов.

Трое прибывших из будущего стояли на аккуратно вымощенной дорожке с бордюрами, которая вела к освещенным луной контурам дома.

- Идите за мной.

Звия уверенно пошла вперед.

Они приблизились к большому двухэтажному деревянному дому. Под Сергеем заскрипело крыльцо. Дверь была отделана какой-то древней клеенкой с порезами, в которых угадывались куски ваты или утеплительной ткани. На двери была цельнометаллическая ручка, вылитая, вероятно, сразу после Великой отечественной войны.

'Ну и халупа!' - подумал Сергей и вспомнил о своей московской квартире. Кто в ней сейчас?

Звия оглянулась на него с усмешкой-

- Это все камуфляж. Внешне дом мы оставили таким, каким он был срублен полвека назад. И деревянный сарай с дровами, что за нашей спиной модуль не тронул. И колодец остался таким, каким он был здесь десятки лет. Но он полон воды, не как в Каракумах. Лишь дорожки модуль проложил из гранита с примесью титана. Но на вид это обычные формовочные железобетонные плитки. Там в углу брошенная тачка для развоза навоза. В сарае - лопаты. Ограда на вид деревянная, калитка - тоже. Но открыть калитку никто, кроме вас не сможет, а перепрыгнуть через забор никто не отважится - сработает система подавления личности. Подвальный этаж дома - это гараж для машин. Каждому из вас по одной и одна на всякий случай, для очень дальних переездов. Машины пахнут бензином, но двигаются они на расщеплении атомов водорода. Колеса и прочее - это для вида. Машины могут подниматься в воздух, лететь со звуковой скоростью и быть невидимыми. Ими управляет специальный суперблок, который никогда не допустит столкновения с кем бы то ни было, на какой бы то ни было скорости. Машины защищены от любых покушений и проникновений. Они будут знать только вас и ваших детей. и в случае необходимости сами прибудут на место, где вы окажетесь без них... Теперь о двери. Она открывается сенсорным способом. Но при нежелательных свидетелях есть ключ и замочная скважина. Тоже - камуфляж. Марина, поднеси руку к двери.

Марина выступила вперед. Дверь легко приоткрылась.

Когда все трое вошли, то им предстала прихожая дома, оборудованная в стиле середины прошлого века. Вешалка, ящик для обуви, какие-то самодельные стеллажи.

- Гостиная тоже полностью стилизована под ваше время, когда у вас будут гости.

Они вошли в гостиную вслед за Звией.

Вспыхнул свет люстры из оргстекла, диван, большой круглый стол посредине, и горка с буфетом. Два кресла.

- Гостиная преобразуется в современное помещение при одной мысли об этом, но не в присутствии посторонних лиц. Подумаем?.

Сергей и Марина переглянулись. Кто из них первым убрал эту бутофорию? И засмеялись, но ненадолго, потому что перед их изумленным взглядом предстала новая обстановка, выполненная из неизвестных материалов. Из пола поднялся стол. На этот раз с тремя овальными впадинами, возле каждой стояли стулья со спинками. В стенах едва выступали полки с необходимым набором посуды и вещей для любой гостиной.

- Вы садитесь, - предложила Звия, - а сама подошла к стене. Ей стоило только протянуть руку, послав мысленный приказ, как выдвинулся поднос с тремя чашками дымящегося напитка. Механическая рука доставила поднос с напитками к столу. Сергей и Марина взяли их.

Звия подошла взять свою.

- Это наш чай. Пейте, его не надо остужать, он необходимой для организма температуры.

Марина тотчас же пригубила и с восхищением посмотрела на Звию:

- Это какое-то чудо.

- Нравится? - Звия улыбнулась. - Здесь все будет к вашим услугам. Все, что необходимо дом тот час же подаст. Все построено на мысленных желаниях. Все выдвигается из стен, мгновенно моделируется под ваши вкусы и желания. Любая мебель, посуда. Еда готовится автоматически. Но для посетителей на кухне все, как в ваше время - плита, столы, ножи, холодильник. Они функционируют, как демонстрационная мебель. Можно готовить, парить, жарить. Но когда вы одни, всем занимается сам дом. Он моделирует любую пищу, запасы ее неограниченны. Потому что все делается из атомов.

- Фантастика! - воскликнула Марина.

- Защищенность дома от потопа, наводнения, попадания снарядов, подрывов, подкопов - идеальная. Это ваша крепость! А теперь, - Звия поставила свою чашку на поднос, и встала у стены, - подойдите ко мне.

Сергей и Марина подчинились.

Она протянула руку к стене, на которой тотчас же образовался силуэт вмонтированного в стену шкафчика.

- Здесь ваш сейф с документами и деньгами.

Звия протянула руку, сейф открылся, выдвинулась верхняя полка в виде лотка. Здесь лежали разные бумаги.

- Это ваши паспорта, свидетельства о рождении детей...

- Но они же еще только зачаты! - воскликнула Марина. - Можно посмотреть?

- Можно, у вас будут две девочки. Имена еще не вписаны. Но как только дом, возить тебя, Марина, никуда не надо, примет роды, имена, выбранные вами, проявятся. А это документы на покупку дома. До 1997 года они соответствуют нотариальному режиму нынешнего времени, а вот комплект регистрационной палаты. Я выписала его в январе 1998 года. Еще есть водительские права на каждого из вас. Загранпаспорта. Различные членские билеты и прочее.

- Как все тобой продумано! - изумилась Марина.

- Да уж, набор диверсанта, - почесал в затылке Сергей. - И деньги, вероятно, как доллары?

- Сейчас в России они в ходу. В этом сейфе миллион долларов по сотням, миллиард рублей по их нынешнему курсу. Изменятся деньги или понадобится валюта любой страны, дом сделает.

И без паузы Звия продолжила инструктаж:

- Модуль - самая умная вещь, придуманная человеком! За электричество, газ и воду будете платить в установленном порядке. Для видимости. Настоящие источники энергии заложены в самом доме, и они вечны. И еще. Вам нужна будет связь в этом мире. Телефон - это весь дом. Вы говорите и все.

Возможности дома и в этом отношении абсолютны. Вы будете иметь доступ к разговору с любой точкой планеты, где есть телефонная связь. В том числе по радиопередаче и сотовым телефонным коммуникациям, которые уже широко распространены на Западе. Вы можете связаться даже с космонавтами... Разумеется, все соединения будут за счет телефонных компаний через сложную модуляцию электрических сигналов. Это дело дома. Говорите, сколько хотите и с кем хотите. Вас никогда не запеленгуют. Говорите в машине. Говорите на улице. Дом с вами везде...

- Это все прекрасно, - сказал Сергей, - и даже не верится, что мы будем обладать таким совершенством техники. Но десять лет - это не большой срок для спецслужб. Марину или меня могут каким-нибудь образом узнать, вычислить. Что дальше? Убегать в новое десятилетие?

- Это на крайний случай, - Звия не восприняла иронии Сергея. - Вся ваша техника легко собирается модулем, который вернется к вам, когда доставит меня в мое время. Не важно, как это делается. Модуль берет вас в свою оболочку, и никто вам не страшен. Вы перемещаетесь туда, где безопасно. Но это тоже крайний случай. Сергей, твой организм обладает телепатическими возможностями и ты можешь отдать приказ преследователям забыть о вас раз и навсегда. А ты, Марина, полностью из своего времени. Тебе нельзя отрываться от Сергея. Кстати, в паспортах вы муж и жена, дата регистрации 1991 год, место - Ашхабад.

- Вот как! Нас уже поженили? - сказал с иронией Сергей.

- Ты против? - засмеялась Марина.

- А что если, - начал, было, Сергей.

- Никаких если! Надумаете уезжать? Дом уложится в модуль. Затем он примет форму любой квартиры или дачи, выбранной вами для жилья. Модуль никто у вас не отнимет.

- У меня нет слов!

Сергей развел руками.

- И все-таки, будьте внимательны и осторожны. Тебе Сергей, не стоит показывать преимущества твоего тела. Настоящие испытания к вам придут после рождения детей. Но я не могу попасть в будущее после их рождения. У меня его там нет... Ну, вот и все. Мне, пожалуй, пора покидать вас. Модуль доставит меня в мое время и, как я обещала, вернется.

Звия подошла к Лемешеву. Обняла его. Он почувствовал волнение На этот раз Звия была реальной женщиной. И от нее в глазах уже была тоска.

- Я люблю вас всех: тебя, мой милый, Марину и ваших/наших двоих деточек! Я через модуль буду хранить вас.

Она притянула к себе подошедшую Марину. Обняла ее.

- Земной, счастливой вам жизни, мои дорогие! Благодаря вам я почувствовала вкус настоящей жизни, и, поверьте, этим счастливее всех на моей земле тигионов! Прощайте!

Модуль, мгновенно поглотив Звию, исчез.

 

Стало грустно. Сергей и Марина отложили осмотр своего дома. Приняли душ и, войдя в спальню, в которой на первый взгляд были одни стены из непонятного материала, заказали себе большую кровать с балдахином.

Но перед сном они подошли к открытому окну и долго смотрели на небо. Звия исчезла, но над ней небо 15-миллиардного будущего.

Наутро они просмотрели все новостные передачи по телевизору, экраны которого представляла противоположная стена.

События, произошедшие за десять лет, изумили их. Все справки о том или ином факте новейшей истории страны и мира появлялись мгновенно на втором экране. Чаще это была программа на английском языке. И называлась она Интернет.

Наконец Сергей отважился подумать о видах Москвы. Квадрат на стене показал ему ее, грязную, замусоренную, с бедно одетыми людьми, митингами, на которых шли ожесточенные споры, неслись проклятия как в адрес коммунистической партии, так и друг другу. В Москве было много иностранных журналистов.

Вспомнив о своей профессии, Сергей 'заказал' улицу Правды, посмотрел на издательство. Этажи его 'Комсомолки' работали. Модуль каким-то образом подступил к окну его кабинета. Там сидело три человека. Совершенно незнакомые ему люди.

Затем появилась картина его улицы и дома, старинного особняка, в котором до революции жил дворянский род, а в после войны здесь получили квартиру Лемешевы.

Марина смотреть на Ашхабад отказалась. Она сидела вместе с ним на кровати, превращенной в удобный диван, прижалась к плечу Сергея и думала о будущем. Неожиданно ей показалось какое-то шевеление в животе. Она схватилась за низ живота и рассмеялась: Господи, не прошло и суток, как она беременна! Сергей увидел на ее лице улыбку будущей матери.

Мысли о будущей семье сгладили потрясение, вызванное изменениями в стране. И тогда они решили войти в этот мир.

 

 

25 июня. Четверг. Самара

После обеда сбежавшие из своего времени, облачившись в легкие майки и шорты, созданные домом, спустились в гараж. Там стояли три машины, сделанные под шестой выпуск Жигулей.

Они сели в крайнюю, бежевого цвета.

'Цель вашей поездки?' - неожиданно в салоне раздался приятный голос. Он был похож на голос Звии.

Сергей и Марина переглянулись.

- Ознакомление с городом, - сказала Марина. - Возможна и загородная прогулка.

Машина скользнула в свободное боковое пространство. Над ними открылся люк, и машина взлетела на поверхность земли, выкатилась на абсолютно ровную дорожку, ведущую к воротам. Их створки распахнулись, и Жигули выехали на улицу. Машина остановилась.

'Закройте за собой ворота', - посоветовала машина.

Сергей вышел и прикрыл ворота. Он только свел створки, как они намертво сцепились между собой. Слегка покачивался навесной железный, но все равно бутафорский, замок.

Сергей снова вернулся на место водителя.

'Можете держать руль, - сказала машина, - но все управляется по вашему желанию повернуть в ту или иную сторону, ускорить движение, остановиться. Машина может подчиняться действиям ваших рук и ног. Как вам удобно, но абсолютный контроль за движением и ситуацией за ней. Для сведения - передвижение происходит в режиме воздушной подушки. Антигравитационный зазор равен нескольким миллиметрам, в зависимости от рельефа земли, грунтового, асфальтного или иного дорожного полотна или местности или водной поверхности. А при необходимости - машина становится подводной лодкой. На случай нападения, обстрела вступает в силу антигравитационный ресурс.

При необходимости машина становится невидимой для окружающих. Это в режиме перелета через заторы или для более дальних передвижений на высоких скоростях'.

- Спасибо за информацию Мы едем?

Машина плавно тронулась.

Из окна дома напротив их разглядывал мужчина. Ему понравилась машина. Новенькая, на хорошем ходу. Подвеска идеальная. Но соседи не знакомы.

Это был Василий Горбунов, водитель такси. Он приехал домой на обед. И думал о том, что надо менять колеса, карбюратор и еще много чего. В любой момент его Волга может заглохнуть, а постовые гаишники тормознут за лысые шины.

Василий завистливо проводил взглядом Жигули неожиданных соседей. Гаража у них он не заметил.

Он не поленился выйти на улицу и подойти к штакетнику. Но опираться на него не стал, что-то останавливало его от этого. Сосед постарался внимательно осмотреть двор. Бывших двух женщин, хозяек дома он помнил. Но они продали этот дом, и ушли жить к детям в многоэтажный. В глубине ему показался металлический гараж. Странно, когда они могли его поставить? Или это летний душ? Но неожиданно у него стали обильно слезить глаза. И тут же появилось желание побыстрее уйти отсюда, забыть и об этой машине, и о соседях.

Василий больше никогда не взглянул в сторону противоположного дома. Даже выезжая из своих ворот, он вел себя так, будто никакого дома напротив не существовало. А на пустырь никто не обращает внимание. А когда, проезжали соседские Жигули, то ему в голову не приходило желание подумать о них. Эта 'болезнь' передалась всем членам его семьи, а постепенно и другим соседям этого квартала, окруженного многоэтажными домами.

 

25 июня. Самарская Лука. Окрестности села Рождествено.

 

Сергей и Марина воспользовались свойствами машины. Они попросили ее стать невидимой и перелететь через Волгу. Город их утомил. Он мало чем отличался по чистоте от Москвы. И сам он, и его жильцы были запущены, разве только лишь те, кто активно строил в этой запущенности свое богатое ближайшее будущее.

Солнце стояло еще высоко. Они выбрали поляну. Машина открыла верх. Свежий воздух, смешанный с запахами цветения полевых цветов, быстро успокоил их.

- Что произошло с нашим миром? - спросила Марина. И, не дожидаясь ответа, продолжила. - Везде валяются шприцы, презервативы, бутылки из под пива. В мусорных ящиках, наравне с собаками, копаются ужасно бедные люди. В наше время это был бы позор! Ты можешь представить это в наше время?

- В стране произошла контрреволюция. СССР не стало. Это ясно. К власти пришли люди, которые говорят о свободе и демократии. Правительство собирается продать имущество государства за ваучеры. Ясно, что купят те, кто имеет деньги. Это шустрые люди. И их стало достаточно много, потому что проведены амнистии, а руководитель государства бросил клич: 'Обогащайтесь, кто как может!' Это лозунг анархии.

На задних сиденьях лежали пачки газет, которые они успели просмотреть. Они взяли доллары, оставленные Звией в сейфе и разменяли их.

- Итак, будем проедать состояние Звии, - спросил Сергей, или возьмемся за работу?

- Я не хочу работать, - призналась Марина. - Я хочу путешествовать.

- Это ты о 'медовом' месяце? Как же я упустил!

- Да, нам необходимо сначала оглядеться. Посмотреть на страну, на внешний мир. Увидеть диковинные страны и обычаи...

- Принято! Сначала поедем в Москву!

Сергей посмотрел на Марину с надеждой, что она поймет его.

- Согласна, - тотчас же отозвалась его молодая жена. - Посмотрим, кто живет в твоей квартире?

- У меня там остались личные вещи. Семейный альбом, как память о родителях.

- Завтра едем? - спросила Марина.

- Да! А сегодня домой, в нашу постель! Хотя можно и здесь...

- Я стесняюсь эту говорящую машину.

- Да и дом у нас не молчун...

И они рассмеялись.