Поэма вторая. Я, Семен... -- Так больно – не могу терпеть! – Роддом не близко от высотки. Успеть бы! Только бы успеть!... Везут в такие околотки, Куда дороги не найдешь. Большой кинотеатр минуем... Приехали... -- Ты не уйдешь? -- Я не уйду! -- Сидим, кукуем – Я и другие мужики, Товарищи по ожиданью... Вокруг погасли огоньки... И вновь к роддомовскому зданью Привозят тех, кому рожать И тех, кому в приемной тесной С волнением известий ждать... -- Теперь-то что-нибудь известно? – К дежурной сонной пристаем. -- Нет информации покуда. – Мы перед тетенькой снуем, С надеждой ждем земного чуда – Явления на свет того, Кто за любовь в награду послан... Не знаем больше ничего, Переживаем... Крепким, взрослым, Все повидавшим мужикам, Привычным быть за все в ответе, Присохло нёбо к языкам... Молчим –ведь нет для нас на свете Иной заботы – лишь бы там, Куда нет доступа мужчинам, Все было ладно, чтобы нам Не предаваться впредь кручинам... Вдруг закрутило в животе – Ссинхронизировало с милой? Где мне облегчить муки те?... На мой вопрос -- с холодной миной Дежурной тетушки ответ: -- Вы для того здесь чтоб прос..ться? Для ждущих туалета нет! Пришлось наружу выбираться, Сесть у забора под кусток, Сорвать потом для гигиены В соседстве росший лопушок... Что делать? Я обыкновенный Переживавший сильно муж, Не чтоб был совсем невежа... Роддомовцы, простите уж За то, что вдруг болезнь медвежья Настигла в беспокойный час... Вернулся, спрашиваю тетку: -- Ну, что там? – -- Ничего для вас... – -- Спасибо... – я дежурной кротко. Она лишь хмыкнула в ответ. Я через час к ней вновь с вопросом... Отмахивается... Все нет? Окно все более белесым Становится... Не по себе... Господь! Пусть все пройдет прекрасно! – Вымаливаю... В той мольбе, Что из души летит безгласно, Здоровья крепкого прошу И милой женушке и сыну... Мне кажется, я с ней дышу Синхронно... Вдруг внезапно спину Мне заломило... Все во мне Ее немедля отразятся Повсюду – в животе, в спине – Те ощущения, что длятся, Когда идет такой процесс... Я сильно сопереживаю Наверно монстры вовсе без Любви к жене – не наблюдаю Среди снующих мужиков Подобных монстров – без волненья, Железно сжатых кулаков, Могли бы ожидать мгновенья. Когда им скажут: -- Вы отец! – Шум городской сильнее, гуще... Когда, когда же, наконец? -- Мужчина, вы ступайте лучше... Куда-нибудь... Ну, хоть в кино... Вернетесь – будет вам и новость. Такой большой – от вас темно! – Переживанья, нервы, робость... И сам я спрашивать устал, И мужиков разлихорадил, Давно дежурную достал... Всеобщего покоя ради, Я из роддома ухожу. Сентябрьское сверкает утро. Волненья полную дежу Да с гаком выпил, что немудро: Все ощущения мои И женушке передаются. -- Ты лучше Господа моли, -- Я сам себе, -- коль воздаются Награды людям по делом, Да по моленью и по вере, Молю, чтоб в наш высокий дом Втроем вернулись... Я в партере Кинотеатра задремал. Фильм шел индийский, двухсерийный... О близнецах... Один дрожал, Второй – сюжет был трагедийный – Ну, чем не повод хохотать? – Второй такого же обличья Был монстру грубому подстать... Традиционное каприччьо... Я все его почти проспал... Когда к роддому возвратился... -- Ну, поздравляем, сын! – Слетал За апельсинами... Схватился, Что надобно хоть пару слов Послать любимой героине... Блокнот в киоске взял... Готов Текст поздравительный... Отныне Мы с Томой – мама и отец... Мне рассказали про ребенка: Нормальный, крепенький малец... Орал – скрипела перепонка У гинеколога в ушах – Здоровый, сильный – слава Богу! Мы совершили этот шаг, Открыли новую эпоху... Назавтра новость знал весь курс. -- Ребята денег подсобрали... Я после лекций вновь несусь В роддом... С собой девчонки дали, Кравчук и Скоркина, бульон. Я в термосе принес горячий... Пишу записку: как там он? Ответ: хороший и умнячий, Весь в папу. Стало быть – в меня... Другая новость огорчила. Мне рассказали, не темня: Сынок порвал... Чтоб залечила, Пока не велено вставать, Не может подойти к окошку... Соседки сверху мне кивать Взялись, мол, погоди немножко – И встанет милая твоя... Я каждый день к роддому бегал. Особый ритм житья-бытья, В котором главный – сын, изведал С роддомовских тревожных дней... На факультете профессура Интересуется о ней... По ощущеньям, вся фактура И в деканате и везде О прибавленье на журфаке Обсуждена, родился-де В студенческом законном браке Отличный парень, журналист. Мне шлет Кучборская улыбку, Смущая... Хоть пред нею чист, Но так уж уважаю шибко, Что рядом с ней теряю речь... Мне Громова о ней, светлейшей, В одну из кулуарных встреч Добавила сюжет сильнейший, Случившийся в тот бурный год. Кучборская кого-то ищет... -- Меня? -- Нет, тот... меднобород!... – Таких сюжетов можно тыщи О выдающейся собрать... На всех так мощно повлияла... От поздравлений удирать Приходится... О нашем малом Известно каждому в стране. В Сибири, Черновцах уж точно. Приносят телеграммы мне. В них поздравляют – и дотошно Выспрашивают все о нем, Герое, что лежит в пеленке: Вес, рост, цвет глаз, как назовем И есть ли где-то на ребенке, Отметины его судьбы... Но я его пока не видел. Прошу: не надобно волшбы. Молитесь, дабы не обидел На жизненной дороге рок... Но вот мне и выносят сына – Не слишком-то большой кулек. Каков он? Я волнуюсь сильно. Конверта угол снял с кулька: Мордашка, лысая головка, Как у японского царька... -- Такси? «В коммуне остановка»!... Пока я ждал ребенка тут, К дежурной подошел несмело Простой советский лилипут: -- Я за ребенком... – Всех задело: Дежурная тотчас ему: -- Войдите со служебной двери... – Все понимают, что к чему – Гуманно все ж по крайней мере... А нас домой везет такси. Водитель наш за поздравленье Удвоенного ждет мерси... Заходим в «Д», полны волненья. И мы -- на Ленинских горах... -- Сидим вокруг кастрюльки плова, Готовила Наташка... Ах, Вкус бесподобный, право слово! И началась такая жизнь, Что комментариев не надо. Друг другу шепчем: -- Ну, держись! – Так трудно, но в душе отрада. Стираю по ночам его, Сынка, «подписанные» тряпки, Вывешиваю... До того, Как комендантша, до ухряпки Орущая, придет, их снять Мне нужно, чтоб осталась с носом, Не стала Димочку пугать Тем ором сипло-безголосо- Надсадным -- в триста децибелл... Сынок спокойным рос и тихим. Он, правда, шибко не хотел Быть и секунды мокрым... Крик им Был издаваем в тот же миг – И мы пеленочку меняем... Сухая – он опять затих... Вот так друг друга понимаем. Купаем. Маленький сынок Барахтается с наслажденьем. Уже общаться с нами мог, Дать знать, что любит... Да, с рожденьем Сыночка, жизнь в моей семье Переменилась кардинально. Пусть Томе нелегко и мне С сынком общаться невербально, Но нам подмогою – душа, Чувств переливчатая гамма... Как Тома нынче хороша! Какая доблестная мама Из хрупкой девочки моей Образовалась в одночасье! Как материнство личит ей! Лишь в эти дни я понял счастье -- Еще сильней ее люблю. В учебе – новые нагрузки. В метро я неизбежно сплю... Но мозг, доселе слишком узкий, Расширился... Сквозь полусон Ухватываю все идеи. Сын – уважительный резон. И я о Томочке радею: Договорлся – ей дают Свободное – (для нас спасенье) -- Навстречу радостно идут – Занятий общих посещенье. Отчет о практике всегда Меня вводил в священный трепет. Не позабуду, как тогда Был обхохотан детский лепет, Который я принес на суд Моей жестоко-честной группы. Вновь моего отчета ждут. Но уж теперь-то дудки! Трупы Коль вынесут из мастерской, Где нас выслушивал Панфилов, То среди них уж точно мой Не обнаружится. Что было В эфире добрых Черновцов Сотворено на стажировке На суд радийных огольцов Предствлю без стыда... Неробки Мои к Панфилову шаги... А все ж волненьем опалило Мне полусонные мозги... Описываю, как все было. И посмеялся над собой – Кивает группа с одобреньем. Здесь каждый нынче в доску свой... Я мэтру выдал со смущеньем Письмо, а в нем меня хвалил Предкомитета черновицкий. Мэтр вслух читал – и предложил, Чтоб я рассказ малороссийский Без перевода прочитал... Я наслаждаюсь тишиною. Сосредоточенно внимал И чувства разделял со мною – (Рассказываю о войне) – И мэтр и каждый одногруппник, Сочувствуя отцу и мне... Отец бывал в сраженьях крупных: Он Севастополь защищал, Топил врага на Черном море, Товарищей в бою терял, Стал инвалидом.. Это горе Настигло в восемнадцать лет. Здоровье отдано отчизне. Но он не потерялся, нет. Он доблестно прошел по жизни. Стал инженером и меня Сейчас выводит в журналисты, Не может без трудов ни дня... Ребята, что всегда речисты, Сосредоточенно молчат... Мэтр: -- Ты, Семен, пошел за рамки Задач учебных... Что ж, я рад... Есть дар. Он требует огранки. Что сможет, даст тебе журфак, А в остальном судьба подскажет, Жизнь поведет туда и так, Как и не ждешь, как карта ляжет... Для всех отмечу... -- мэтр в руке Стило к оценке приготовил... -- Что он вещал на языке! Отлично! – Без потери крови Я добыл важный результат... Но жизнь моя идет негладко. По комсомолу мне велят: -- Пришла такая разнарядка – В вечерний университет Марксизма-ленинизма выбрал Тебя, помыслив, комитет... – Ну, тут я из терпенья выпал, Орал, скандалил там полдня – До ошаленья разозлили: -- Сынок родился у меня...— Но в комитете осадили: -- Никто не заставляет, нет. Но, коль откажешься, земеля, Тотчас покинешь факультет. Решай сейчас и здесь, не медля... -- Ну, если так стоит вопрос... -- Вопрос стоит намного жестче. Рассчитываем, чтоб принес Диплом с отличием... Короче – Вперед! – Нагрузка на семью С «подарком» этим возрастает... Теперь я вдвое устаю. Однако, в УМЛ читает Профессор МГУ-шный -- курс По дипломатии прилично, Курс на журфаке слишком куц, А здесь объемен. Что ж, отлично! Не лишне знания добрать, Коль подтолкнул житейский случай. Не стану на судьбу пенять И этот курс со всею кучей Наук в балдешку затолкну... Томуську, правда, оставляю Я в эти вечера одну, Но, возвратившись, вызволяю, Даю слегка передохнуть... С коляской красною гуляю. На улице горазд соснуть Тот персонаж, кого вверяю, Вернувшись, маме: подкормить. Потом купасть беремся вместе, Потом – немецкий подучить... Теперь нас учат – честь по чести – Представьте, Марксов манифест Читать напамять по-актерски... Заучиваю: «Ein Gespenst Geht um...» -- от корки и до корки, Чтоб отлетало от зубов... Да, дрессируют нас нехило. В итоге знание – в любовь К лингвистике переходило. А с Ганной Павловной ведем О всяком разном разговоры, Овладевая языком, Вступаем в «умственные» споры. Оправдан или нет террор? Боль мюнхенской олимпиады Взывает к миру как укор. В тисках логической триады Исследуем все «контра» -- «про»... Нет оправдания террору. В нем не отыщется добро – Черту подводим этим спору. Декан удачно пошутил: -- Журфак отдельную команду Послал бы если б в Мюнхен, был Бы не последним... Доминанту В советской сборной по игре С мячом в бассейне обеспечил Костяк журфаковцев... Харе? Еще бы! Кто б сему перечил? А Фишер Спасского побил... На что наш Игореша Зубань. Незамедлительно сострил: -- Указ подписан, чтобы убыль В победах шахматных пресечь, Садово-Спасскую велели Садово-Фишерской наречь. Да что ж он, Спасский, в самом деле?... А Вова Гескин обхохмил Задорно Игорька Чибора. Задумчиво скаламбурил, Что у Чибора нет прибора. Потом, войдя в ажиотаж, Изображия футболиста, Ногой подкинул карандаш И запустил в меня... «Артиста» Я тотчас посадил на шкаф, Что во все стороны качался, Володьку сильно напугав: -- Сними! -- А чтобы не швырялся... -- ...И чешский движется вперед. Ну, этот в паре с украинским Насквозь понятен... -- Полиглот! – Я в коридоре без запинки Болтаю. Курсом младше нас -- Две миловидные пражанки. Я с ними повышаю класс В общении. А им не жалко Поправить что-то, подсказать, Помочь с застрявшим переводом. Я мощно стал опережать Всю группу... Даже пред народом Неловко... Учим-то одно, А я от группы улетаю – Судьбою так предрешено: Легко славянские хватаю Пленительные языки... К нам страноведом старый Пронин Приставлен, чтоб ученики И цену знали чешским кронам, И географию страны Весьма детально представляли. Он там работал – и ценны Любые факты и детали, Что помогают обрести Рельефное, густое знанье, В своей профессии расти, К которой, явственно, призванье Во мне присутствует, клянусь... Вот с философией труднее, Но я старательно тянусь Не выглядеть и здесь бледнее Высоких умненьких ребят Из элитарных школ московских. Но я иду на перехват. В итоге мощной подготовки Трехлетней, часто обхожу И москвичей на семинарах... Нередко я на них гляжу, Как на детишек... Я из «старых», Из тех, кто в армии служил, А в группе в большинстве – салаги... Конечно, я труднее жил: Они-то дома, я – в общаге, Да у меня еще сынок... Но я унынью не поддамся. Ношусь со всех длиннющих ног, Вываливаясь из каданса* -- -------------------------- * Здесь – равновесие в танце относительно времени Само движение меня Оберегает от паденья... Неудержимый бег коня По следу светлого мгновенья, Что упорхнуло только что... Держаться помогает йога... Здесь, в тупичке, мое плато... Мне места надобно немного. Я расстилаю семь газет, Поверх него кладу, разгладив Старинный то ли плат то ль плед, На подготовочку потратив Не более пяти минут... Затем в шавасану ныряю – И напрочь отключаюсь тут – И мозг и мышцы расслабляю. И начинаю тело гнуть. Вначале прогибаюсь «луком», Стараюсь шеей провильнуть В высокой «кобре»... После «плугом» Сгибаюсь... Скручиваюсь так – Из-за спины бедра касаюсь... Лежу, расслаблен как тюфяк – И вверх ногами поднимаюсь – Ту позу царскою зовут. «Орел» и «крокодил» и -- баста, «Шавасана» на пять минут... Подпрыгиваю голенасто – Теперь все будет на бегу... Заданье: рисовать шумами. Пожалуй, это я смогу... Я ж ас эфира, между нами... Вообразите: слышен храп, Да переливчатый, со свистом... Звонит будильник, мол, get up! – И скрип кровати в звукописном Рисунке продолжал сюжет... Потом – струя, бачок сработал – И покидаю туалет. Шум душа... В башмаках потопал, Потом по лестнице – бегом, Клаксон – и шум автомобиля – И все – без слов, одним шумком... Меня ребята похвалили, А Ярошенко осудил: -- Уж слишком натуралистично! – Но в тройку лучших я входил... Не знаю, очень ли практично То, чем нас мэтр обременял, Но для мышления полезно... Все чаще мэтра заменял Кондовый практик, что железно Иноэфира тайны знал – Был вообще по жизни – супер! Бывальщинами наполнял Нам души новый лектор – Купер. Бернард свет Львович был из тех Испытанных американцев, Что обеспечили успех Вещанию для иностранцев... С акцентом сильным говорил, Мозги на важное направил... Я ж про себя сюжет творил, Что будто сам полковник Абель Нас разведштукам обучал... Кто знает – может Купер тоже... Таинственное излучал, Но нам, конечно, не изложит... Георгий Бойков, аспирант, Прибавился к когорте мэтров, Начитан, лекторский талант, Был старшим братом для студентов. Есть с кем проблемы обсуждать И набираться новых знаний, Косноязычье побеждать. Учение – мильон терзаний. Ноябрь приносит нам сюрприз К нам одновременно явились Володя Юстюженко из Новосибирска – сговорились? – И Сонюшка, моя сестра Из Черновцов... Конечно, радость. И гордость за мальца остра – Такой хороший – просто сладость. И родичи тотчас его, Племянничка так возлюбили, Что им в столице ничего Не интересно... Застолбили Права прогулок с малышом... Ну, нам, конечно, послабленье. Гуляют – мы передохнем... Уехали – мы вновь в сраженье... Пока справляемся со всем... Друг в друге сила и опора – И это не затмить ничем... Тамара и Элеонора... Мне это наблюдать смешно -- Устроили соревнованье: Сперва над бантиком одно У той колечко – и в старанье Взять верх у Томы – два кольца... Три у второй, Потом четыре – Вновь у Тамары... Без конца Так может продолжаться... Или Одна окажется умней... Я вижу, что умней Тамара: Колечек из волос над ней Нет больше вовсе... До удара Нас могут бабы довести... Семестр натужно шел к финалу. Но как нам сессию спасти? Книг много, а силенок мало – Есть опасение в мозгу Как разрубит предметов рощу? Решили вызывать в Москву Сибирскую на помощь тещу... Я встретил в аэропорту, Доставил в зону «Д» Наталью Ивановну... За честь почту Ей уступить кровать... Избавлю От неудобств двух женщин тем, Что лежку в тупичке устрою. На чем лежать, укрыться чем? Из холла позднею порою, Царапая паркет тащу Два тяжеленных черных кресла. Меж ними ловко примощу Столешницу... Похоже – крепко... Сооруженье в тупике Почти из холла незаметно... Заваливаюсь налегке – В одном трико – и сплю безбедно... Но, правда за ночь раза два Конструкция меня бросает... Ну, хоть на мягком голова... Вновь засыпаю... Угасает Свет в «перечитанных» глазах... Я должен до шести проснуться, Прибрать, иначе – «дело швах»... Два черных кресла в холл вернутся – Моей ночлежки и следа Не остается в тайной нише... Заглянет комендант сюда – Здесь – йог... Экзамены все ближе, А тут постигла тещу хворь. Серьезная... -- На грипп похоже... -- Ты вот что... Ты ко мне изволь Пересели ее.. Дороже Здоровья сына ничего Нет в целом мире... -- Это точно... Друг Иваненко! На него Надежда оправдалась... Срочно Мы на восьмой этаж к нему В каморку отвели Наталью Ивановну... -- Я не пойму, Куда ты сам-то? -- Не болтаю На тему: « С кем, когда и где...» -- Понятно! – Вечером увидел: Сашок идет из зоны «Д» С Элеонорой... Но не выдал Меня ни жест ни даже взгляд... Какое дело мне, ведь верно? Не дети, сами все решат. Считаю: помогли безмерно Мне оба – и благодарю В душе Санька с его подругой. Я рад, что с нею не делю Судьбу, но дружеской услугой Воспользуюсь. Не напрямик, А через Иваненко... Ладно... В читалке за холмом из книг Укрыт... Читаю не всеядно. Ответ на каверзный вопрос Ищу экзаменационный. Я к стулу и столу прирос – День был почти безмоционный... В читалке отворилась дверь: -- Сергей, Семен! К декану – срочно! Да сдайте книги! – Все, похерь Все планы... Мчимся суматошно Втроем к декану в кабинет, А там уже толпа народа... Мест за столом огромным нет, С трудом устроились у входа... Декан зовет: -- Ко мне, сюда! – Пристроились при нем пообочь. Я присмотрелся лишь тогда: Да это немцы! Только робость Не успевает охватить: Декан в своей привычной роли: Трактует... Нам переводить... Мы перевод не запороли. Ромашко часть переведет – И отдыхает... Я включаюсь Толковый разговор идет. Мне интересно... Восхищаюсь: Без подготовки наш декан Трактует четко и логично. И за шпаргалкою в карман Не лезет. Помнит всю отлично Статистику – и силой цифр Аргументирует успешно, Как если б незаметный шифр Написан на доске столешной. Но там, конечно, ничего – Все в голове профессор держит. И ни один вопрос его В тупик не ставит. Четко чешет По писаному... Разговор Был сдобрен кофейком душистым... С деканом бесполезен спор. Он иноземным журналистом Изысканный даеь отлуп – Мы улыбаемся невольно... Взопрел от напряженья чуб... Мы переводим протокольно, А чуть запнемся, нам декан Подсказывает по-немецки... Засурского понятен план: Попутно показать, что метки Методики, по коим нас Отменно шпрехать обучают... Мы переводим добрый час. Шеф замолкает. Нас включают Теперь в свой фокус гости. Мы Рассказываем без утайки, Откуда, из какой семьи... С Сережкой мы не полузнайки – И нам нетрудно предъявить Истории германской знанье. Литературы, подавить Сверхэрудицией... Вниманье Сосредоточено на нас... Засурский тонко улыбался – Такой подсунули фугас – Журфак не зря для нас старался. Похоже, мы не подвели... На перерыве в кулуарах Глазами нас с Серегой жгли... Гостей – и молодых и старых В тиски задумчивость взяла: Неужто всех подряд студентов Журфак так учит? Ну, дела... Не сыщешь контраргументов: Здесь учат лучше... В этот миг Ворвался с «филлипсом» счастливый Поджарый немец: -- Радость, зиг*! – Тот крик прерывисто-визгливый * Победа (нем) Прервал аплодисментов шквал. -- На выборах победа наша, -- Мужик с приемником орал И добавлял ажиотажа. И каждый из гостей орал – Видать, одна полит-команда Победоносно социал- Демократического Брандта. И ждут реакции от нас. Мы их конечно поздравляем. Сюрпризы дарит жизнь подчас. Дисциплинированны, знаем, А тут – совсем без тормозов. Декан поудивлялся тоже. Что это было? Предков зов? Подумаешь – мороз по коже... Предновогодье... Я пришел С прогулки с Димочкой. Ребенок Негромко вяканье завел: Лежать не хочет... Из пеленок, От коих явный шел парок Его пока не вынимаю – Томуська не успела в срок Погладить свежие... Гуляю, Пока она утюжит их По коридору... Сын глазеет На тех, кто ошалел от книг – И улыбается... Умнеет! Из лифта вышагнул декан, Из нашей комнатенки – Тома. -- Так вот какой у вас пацан! -- Журфаковец! -- Что аксиома: С рождения на факультет Пристроен вами – достиженье. Ну, что ж, желаю долгих лет – И -- с Новым Годом! Чтоб ученье Взошло у вас на вервый план, Вы от подобных достижений Пока воздержитесь... – Декан Нам улыбнулся тонко... Гений, Лингвист, литературовед И реформатор обученья, Кому обязан факультет Самим существованьем... -- Сеня, -- Мне тихо говорит жена, -- Ведь эта знаковая встреча! Незабываема она, Как будущей судьбы предтеча... И многие профессора, Примеру следуя декана. Идут в общагу... Вечера Значительные... Немка Ганна Свет Павловна заходит в дверь. Ей распеленутый мальчишка Ручонкой машет... Он теперь Возьмет и от нее умишка... От Громовой узнали вновь Сюжетец классный о Кучборской. К ней – всенародная любовь. ... Пришли сдавать толпешкой бойкой Экзамен... Входят в темный зал... Стоит богиня, отвернулась, В окно глядит, молчит... Накал Эмоций рос... Перехлестнулось Переживание у всех – Характерец ее известен. Затихли разговоры, смех... -- Позвольте? – Нет ответа... Тесен Стал зал огромный для ребят, Они попятились из зала – Фиксирует богиню взгляд... Та повернулась – и вскричала: -- Бандиты! Прибыли убить, Я знаю, бедную Матильду! – Всех в дрожь бросает – как же быть? Она – хохочет... Те умильно: -- Войти позволите? Она Войти со смехом разрешила... Да нет, богиня не странна. А просто вмиг распотрошила Обыденное – и ввела Студентов в творческое русло. Такое лишь она могла... Нам будет без нее так грустно... Экзамен... Загодя народ Донес, что никогда Вомперский Не валит... А ему сдает Вся группа русский – наш имперский Прекрасный пламенный язык... Профессору – себе дороже Валить... К чему? Особый шик – Дать всем списать... У всех на роже Ухмылка. Знаем, как пойдет... И точно: расстелив газету, Мэтр от нее не отведет Лучистых глаз... Привычку эту Он демонстрирует всегда. Мы из учебников ответы Передираем без стыда. Вомперский взора от газеты Не отрывает. Я готов... -- Идите отвечать... – Я только Успел промолвить пару слов... Тревогу проскрипела тонко, Открывшаяся плавно дверь. Заходит Розенталь великий. И я струхнул, хоть он не зверь: Передирал-то я из книги, Что им была сотворена В аудитории повисла На миг густая тишина, Но отступать не вижу смысла – И продолжаю трактовать О синтаксисе предложенья... Великий Дитмар стал кивать... Уже я до изнеможенья Дошел под взглядом старичка... Но вот закончил, Слава Богу! Что скажет? Он молчит пока, Усилив тем во мне тревогу. Потом заговорил: -- У вас, Как вижу, память без изъяна. -- С меня не сводит строгих глаз. -- Вы помните – и это странно – Примеры все до одного, Что в книге мной даны по теме.... – Плечами жму: мол, что с того? – -- Надеюсь, что не брошу тени Неверия, коль предложу Еще добавочный вопросик? -- Какой? – в глаза ему гляжу, Он мне... Такой у мэтра ростик, Что он как раз мне до пупа... Я жду вопроса с любопытством. Уверен: вовсе не тупа Моя башка. А он с ехидством: -- Ваш выбор: «На столе лежат Тетрадь и книга»... -- Или?... -- Или Другое, что Вам говорят Примеры, кои заучили? -- Я б выбрал: «На столе лежит Тетрадь и книга»... -- Я бы – то же! – И – в дверь. Еще душа дрожит. По правде шел мороз по коже. Но мне в зачетке подписал Вомперский «отл»... Я попрощался – И побежал, нет – поскакал: Впервые в жизни оказался Отличником – меня теперь Повышенная ждет степешка. Счастливый – упорхнул за дверь. В судьбе – значительная вешка... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
