Всё смотрю в бородатые лица – Их в России я мало видал. В нашей Рузе – вдали от столицы, Жил под лесом еврей – «Коновал». Кто-то так окрестил его в шутку - Не валил он коней, а лечил. И, сжимая в губах самокрутку, Вечно что-то строгал и точил. Бородатый, бровастый, лохматый Шёл по улице, будто скала. Тётка Марья его в сорок пятом Из каких-то краёв завезла. Я стеснялся общаться с евреем. Обходил , если мог , стороной. А еврей был добрее, мудрее: Лишь посверкивал чернью глазной. Попросил бы сегодня прощенья! Только где он? Поди – отыщи! На погосте, под Рузой, - в забвении. Затянули могилу плющи. Верю: детская глупость простится. Только совесть тревожит меня: Всё смотрю в бородатые лица – Вдруг он выйдет из чёрного дня! |