Галстук

 

Полный санаторий у шефа на даче: сон до двенадцати, завтрак, прогулка в лесу - и уже обедать пора. После обеда полагается соснуть часок-другой. Встаешь – в окнах темно, нужно включать свет. До того обленились, что в магазин не хочется идти. Последнее доедаем. Ложимся поздно: ящик до трех часов смотрим. Тарзан, вытянув лапы, рядом лежит, как баранья туша. В полудреме. Время от времени вздрагивает, прядет ушами, повизгивает, или что-то похожее на лай у него изнутри вырывается: сердится на кого-то. А то задними лапами дергается, стучит – днем не набегался. Может, во главе собачьей свадьбы трусит за течной сучкой, отгоняя и огрызаясь на разнокалиберных, разнопородных кобелей, сам уже с обвисшим порванным ухом и покусанной задней лапой – доказательством жениховского соперничества с Джеком. Или несется по белому полю - весь в серебре от снежной пыли в своей ставшей от этого дорогой собачьей шубе. А может, вспоминается ему глупое детство, когда он резвился, стараясь поймать за хвост кота, еще не успевшего стать ненавистным. Миры наши не пересекаются, и для меня навсегда останется загадкой то, что происходит в его голове.

Мы уже четвертый день здесь. На свежем воздухе постоянно спать хочется. Этому и мороз способствует. Отупели, стали неподъемными. А тут еще шеф разрешил интернетом пользоваться. Ясно, что мужика в сети привлечь может - сайт знакомств: здесь столько баб, сколько я и за десять жизней не увидел бы. И все твои. Не то что в молодости, когда мы бегали по улицам – спрашивали «телефончики» у девчонок, а те нас, как правило, «отшивали». Представляете, какое унижение мы испытывали, когда эти же девчонки вдруг оказывали явную благосклонность другим парням? Интернет тебя от главного освобождает – закомплексованности. Здесь ты можешь выступить не под своим именем, разместить на странице чужую фотку, закончить престижный институт, стать коренным москвичом, прибавить в росте, убрать живот и увеличить размер члена. Ври с чистой совестью, что густоволос, катаешься на коньках, выпиваешь «изредка, только в компании», на свидания ходишь без домкрата и не знаешь, что такое клизма, – никто тебя не поймает на этом вранье. Даже если ты псих, от которого уже две жены ушли, смело пиши: «не склонен к скандалам, доброжелателен, ревность считаю качеством, недостойным настоящего мужчины».

С самого начала я с серьезной проблемой столкнулся: женщины моего возраста оказались совсем не такими, какими они были когда-то. Тот печальный факт, что и я давно не Иван Царевич, сути дела не менял: в женщине нас прежде всего не ее «внутренний мир» привлекает. Кого мужчина скорее предпочтет - молодую длинноногую глупышку или старушку-академика? Уверен, что такой настрой у большинства мужиков. Такими нас природа создала. В этом наша беда. И трагедия старух. Впрочем, молодым глупышкам не стоит забывать о том, что у них еще все впереди и Нобелевская премия, когда они достигнут возраста своих предшественниц, совсем бы им не помешала.

Я не стал себя явно омолаживать, а в остальном лишь «незначительно» приврал. У меня появилось высшее образование, знание иностранного языка, я был владельцем фирмы, развелся с Нинкой и стал искать «серьезных отношений, любви и, возможно, брака». Подошел к вопросу по-деловому: всем женщинам в возрасте от 35 до 45 лет написал одно и то же – «выглядишь хорошо». У меня на это немного времени ушло, так как я для скорости копировал эту фразу. Отсеивал не симпатичных, тех, кто желал познакомиться с мужчинами значительно моложе себя, и тех, кто вывешивал целую галерею своих фотографий: подозревал, что у последних двух категорий не все ладно с головой. Тех, кто откликнулся на мои позывные, я уже изучал досконально. Меня не устраивали пышные формы, завышенные требования к моим мужским возможностям ( некоторые хотели проделывать это «хотя бы раз в день»), а также намеки на путешествия и рестораны. В итоге мой список серьезно сократился, но для общения было достаточно и тех, кто прошел мой ОТК. Не скажу, что мне удалось задурить им всем голову, потому что старожилы сайта сразу вычислили, что я «писатель» - человек, от которого не стоит ждать ничего серьезного: его вполне устраивает общение на уровне переписки. Особенно много «писателей» среди женатых и откровенных лентяев, для которых из дома выйти – уже подвиг. Оживленное общение завязалось у меня с женщиной, которая только что вернулась из Германии. Она была в восторге от поездки и делилась впечатлениями. Сначала мне это импонировало, но скоро прискучило, потому что она постоянно делала нелестные сравнения с моей страной. Как будто я и сам не догадывался об этом. Если б это только от меня зависело. Но я выступал в роли интеллигентного человека и поддакивал ей, хотя, можете представить, что я чувствовал, когда она жаловалась мне на таксиста, который вез ее из аэропорта. Все не так, как в Германии: и обращение не то, и форма не та, в тачке жутко пахло бензином, плата за проезд несуразная. Я себя не выдал, потому что уже начал догадываться, что она не без странностей. Говорят, на сайтах знакомств это не редкость. Догадки мои подтвердились, когда она призналась, что пишет стихи и рассказы. Сначала я испугался: чего доброго заставит читать свои вирши, к которым у меня со школы была аллергия. Но все обошлось: рассказы, которые она прислала, были короткими и больше напоминали зарисовки. Они так и назывались - «Рассказы о Германии». Из чувства приличия и для того, чтобы поддержать общение, я прочитал один из них. Он назывался «Зонтик». Событие происходит в маленьком провинциальном городке. Ночь. Из автобуса на остановке выходит русская женщина. Вокруг ни души. Идет проливной дождь. Она в замешательстве. И вдруг, будто из самого дождя, перед ней возникает девушка. «Возьмите, - говорит она, улыбаясь и протягивая женщине свой зонтик, - вы промокнете». Затем она исчезает так же неожиданно, как и появилась. Жалея, что не успела поблагодарить ее, женщина кричит в дождь: «Данке!..Гуд бай!». «Гуд б-а-ай!» - отвечает ей голосом незнакомки эхо, заглушаемое шумом дождя. В руках у женщины остается зонтик. И лишь он свидетельствует о том, что это было не видение.

Рассказ мне понравился. Правда, непонятно было, почему женщина прощается на английском языке, но, думаю, это потому, что на немецком фраза звучала бы менее романтично. Все бы ничего, если бы вслед за моим похвальным отзывом, она не сказала, что в России у нее этот зонтик свистнули. Кому он понадобился? Наверное, сама где-нибудь оставила. Я рассердился. Ладно, что у нас таксисты хамоватые, но зонтики переть – это уж слишком. Мелко как-то, не по-русски. У нас миллионами привыкли красть. Тем не менее, чувствуя свою вину перед ней ( «отпуск» мой закончился, и пришла пора прощаться), я поднатужился и сочинил небольшой рассказик в ее стиле. Пусть считает это подарком за оказанное мне и не заслуженное мною доверие. Чтобы не выдумывать, я использовал личный опыт, но только российский. На одном дыхании накатал. Выправил фразы, убрал из текста слишком вольные выражения и начисто переписал. Без ложной скромности скажу, что после такой обработки его запросто можно рекомендовать в качестве диктанта школьникам. Рассказ называется «Галстук». Полностью привожу его здесь.

«Середина московского лета. Первые дни после нещадной жары. Прошел дождь, и улица вновь залита солнечным светом, который отражается в окнах стеклянных высоток, вспыхивает на лакированных боках авто, плавает в небольших редких лужицах. Мне весело от того, что я живу в этом городе, хожу по его улицам, встречаюсь с взглядами идущих мне навстречу москвичей.

У магазина «Товары из Германии» кто-то окликает меня:

- Молодой человек!

Передо мной стоит пожилой, прилично одетый мужчина благообразной наружности. Он имеет вид человека нуждающегося в помощи. Я останавливаюсь. Он смущенно говорит:

- Прошу извинение за беспокойство, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу?

Заметив мой сочувствующий взгляд, он продолжает:

- Ко мне из Германии приезжает бывший однокурсник, тоже геолог. Не хотелось бы огорчать его нашим житьем-бытьем. Решил, что хотя бы сам должен выглядеть прилично. Вот, купил галстук, а завязать не могу - разучился.

Разумеется, я с удовольствием соглашаюсь выполнить просьбу старого человека, который симпатичен мне своим наивным стремлением не огорчить далекого друга. Одно смущает: галстук не подходит к костюму. Я говорю:

- Я не очень обижу вас, если подарю вам галстук, который более бы соответствовал цвету вашего пиджака?

В глазах у старика появляются слезы - слезы благодарности, стыда и смущения. Все понятно без слов. Бывший геолог, наверняка, имеет ученую степень, в советские годы был востребован страной… и вот финал. Мне становится грустно. Я захожу в магазин и покупаю подходящий галстук. Старик до того растроган, что на мгновение ноги отказывают ему и он, чтобы не упасть, обеими руками обнимает меня…

Я прощаюсь с ним и иду дальше. Невозможно описать чувство, которое я испытываю. Разве может быть что-либо благороднее помощи Ближнему? Разве сам ты не меняешься, сопереживая нуждающемуся? Очищается твоя душа, смягчается нрав, и тебе уже не стыдно смотреть в глаза людям.

Придя домой, я не обнаруживаю во внутреннем кармане своего пиджака портмоне. Я вспоминаю благодарные слезы старика, весь его интеллигентный облик и начинаю философски относиться к жизни».