Ийвэ никак не могла поверить, что путь начался.

" А может еще нет? - принялась с нарастающим волнением

размышлять она. - Может Дилогор в другое потайное место нас

отведет? Кто знает, какие причины побудили вековечного старика

прийти к дому Ювина и спешно отозвать в дорогу.

В апреле мне исполнится семнадцать лет, через год -

восемнадцать, вот только тогда надо выйти. И самое главное, на все

вопросы потом, потом, мол, у старейшины Хномма отвечу. Наверно,

раз спешим к строгам, значит у Дилогора важное сообщение для

нас, и настолько важное, что он не рискнул остаться в доме

рыцаря. Словно ненадежным его посчитал." - от таких не очень

веселых мыслей, на душе у ИйВЭ стало тоскливо и нерадостно.

Неизвестность впереди и молчанке Дилогра еще больше заставляло

переживать Ийвэ, и даже черневшая вдали восточная гряда

Гурумеких холмов померещилась ей чуть ли не Каменным Поясом.

Дилогор ехавший рядом с сестрой Мескинева заметил лихорадочный

блеск в ее глазах. Поняв, о чем та волнуется, ободряющим

голосом сказал:

- Зря ты преждевременно переживаешь, Ийвэ К Каменному Поясу

мы еще не скоро направимся. Надо перед этим одно дельце

сделать, но о том разговор впереди и не здесь.

- Все у вас загадки, мудрейший Дилогор. - пробормотала

озадаченная Ийвэ. Сказанные слова вековечного старика лишь

прибавили путаницы в ее мыслях. Стараясь отвлечься от назойливых дум,

ИЙБЭ сунула руку в карман куртки. Вытащила горсточку изюма,

положила в рот и принялась медленно жевать смакуя каждую

ягодку. Приехав в лесные владения старейшины Хномма, строги

прововодили путников в большую виирту, удобное жилище построенное

из юэллов.

В холодную погоду древесина излучала тепло, поэтому очагов и

каминов строги не делали в своих виирту.

Оналям было приятно усесться на широкую скамью за столом

сделанную из солнечного дерева и тут же почувствовать

равномерное тепло идущее из нее.

Во главе стола сидел старейшина Хномм, около него дочь Сейткна.

Красивая, стройная дева, мудрая, спокойная, рассудительная, почти

ни в чем не уступающая отцу.

Она посмотрела на Ийвэ золотисто-зелеными глазами, приветливо

кивнула головой, как старой знакомой. Ийвэ с Лаутисом видели не

раз Сейтину в лунные ночи, у подножия йий, среди феллкутов.

- Я привел вас сюда, - начал говорить глуховатым голосом

Дилогор, - чтобы сказать БОТ что. Прежде чем, мы доберемся до

Поножина, Ийвэ необходима кольчуга короля Эссусанида. для этого

надо отправиться к побережью Атварского моря, туда где раньше

находилось государство Двианолл.

Я сам пока не знаю для чего послужит кольчуга короля Зссусанида

для Ийвэ, но без нее нельзя идти в Каргал. Мне так же неизвестно

местонахождение кольчуги. Дворец и гробница давно разрушены,

даже развалин не найти. И может статься, кольчуга находится совсем

в ином месте. Я надеюсь, придя к Атварскому побережью, нам что-то

прояснится. В основном это касается Ийвэ. Вдруг именно ей

одной будет явлен знак.

- Почему именно мне? - удивилась Ийвэ. - Разве брату тоже не

нужна кольчуга?

- Нет, она ему не нужна, - сказал Дилогор. - Мескиневу будет

дарован в свое время меч и сейчас нам негоже преждевременно

открываться врагу.

- Зачем мы спешно покинули дом Ювина? - недоуменно спросил Мескинев.

- Так я же вам объясняю. Придется до срока идти к Атварскому

побережью, искать кольчугу. Если бы я точно зная, где ее искать,

сидел ты у Ювина, пока Ийвэ не исполнилось бы восемнадцать.

Учти, прямой дороги у нас не будет. Я чувствую нам не миновать

многих уасных мест, как Туманный Галдаг, или дикие, северные

земли Оккорола. Это сплошной лабиринт стоячих вод,

заболоченных озер, огромные трясины. Впрочем, что я тебе, Мескинев

рассказываю, ты сам ходил по тем землям.

- Некогда, те места назвались Обителью Белых Журавлей -

Зиссментем. - неожиданно заговорил старейшина Хноммм, до этого

внимательно слушающего речь Дилогора. - Чистые реки, голубые озера

славились своей неповторимой красотой и многочисленными

птицами. Настоящими красавцами были белые журавли - тэйссу.

Белый, силуэт тэиссу во времена Лихолетий вышивали на знаменах,

стягах, выбивали на щитах и латах. Знак журавля приносил удачу

и победу. Нe знаю, жив ли хоть один тэйссу. Кадавлаки уж очень

старались уничтожить прекрасных птиц.

- Я не видел белых журавлей в Оккороле, обычных серых - сколько

угодно. - как-то виновато проговорил Meскинев. - Но зато я

точно знаю, границы Виссментима давно никто не охраняет. Дозорные

высколы оберегов сравнены с землей и заросли дикоросом. В этих

зарослях могут скрываться не только птицы, - угрюмо закончил

Мескинев.

- Ладно. Дальнейший маршрут мы еще обдумаем, - сказал Дилогор. -

Непредвиденные обстоятельства могут возникнуть в любую минуту.

Сначала мы двинемся в долину Экка, к гьелам, и отправимся

же завтра утром.

- Вечно ты опешишь, Дилогор. - укоризненно вздохнул хномм. - Я-то

рассчитывал, ты побудешь тут пару деньков, или больше.

- Не огорчайся, старина. Ночью у нас найдется время поговорить

до утра о наших стариковских делах. Пока не развеем тьму из

Каргала, рассиживаться в гостях просто нету времени. А у тебя,

я слышал, еще варят ламеином? Вот, что я сейчас бы выпил.

- Сейчас не только ламенном подадут, вам дорогие гости,

необходимо подкрепится хорошенько перед дорогой.

-Сейтина дважды хлопнула в ладоши.

Молоденькие девушки похожие на цветущие тонкоствольные рябинки,

внесли разнообразные блюда и лакомства. Проголодавшиеся путники

с удовольствием приступили к угощению.

Когда все насытились, Сейтина принесла музыкальный инструмент

чем-то похожий на гусли. Но то были не Гусли, а сладкозвучные

калиссме.

Тонкие, белые пальцы Сейтины тронули струны, тихо и печально

зазвучали они. Дочь Хномма запела песни - хале сваны о Золотых Днях,

о таинственных кораблях плывущих в далекие моря, о деревьях и

цветах, которые уже не растут даже в Добололе.

Длинные халесваны можно слушать бесконечно, тем более их пела

сама дева Сейтина. И никто не заметил, как за окнами стемнело и

первые звездочки засветились в ночном небе.

- Я пойду, прогуляюсь, когда я еще увижу дивные йий,- сказал Лаутис

вставая из-за стола.

Ийвэ тоже хотела пойти за своим наставником, но у нее уже сильно

слипались глаза, а пение Сейтины после обильного угощения вообще

нагнало дремоту. Словно во сне она встала вместе с братом,

поклонилась Хномму и его дочери. Девушки - рябинки отвели их в спальню,

где стояло три кровати.

Ийвэ легла и решила, что поспит немного, а потом хоть немножко

побродит среди йий, жалко феллкуты не цвели в это время.

Брат улегся на кровать около окна:

- Люблю, когда звезды светят и листья деревьев шелестят за окном.

Никогда не думал, что пересплю у Хномма. Где угодно ночевал, а вот

у строгов в первый раз.

- Чему теперь удивляться, Мески. В предстоящем пути нас ждут такие

ночевки, что эту вспомним как лучший сон. Давай лучше спать,

спокойной ночи, братец.

- И тебе сестренка, спокойной ночи.

Первые лучи мартовского солнца проникли через окно в спальню, Ийвэ

чихнула и проснулась.

Постель брата уже пустовала, из глубины виирту доносилось звонкое

пение Сейтины.

" Ох, соня, проспала! - с горечью обругала себя Ийвэ. - Не удалось

прогулятся напоследок среди прекрасных йий. Чего я вдруг

разоспалась? У Купина все до зари вставали и сна ни в одном глазу не

было, а тут какая-то сонная одурь напала".

Ийвэ встала с кровати, оделась, обулась, умылась водой из

широкогорлого кувшина стоявшего специально на низкой скамеечке. И

только вытерла полотенцем лицо, как вошел брат.

- Доброе утро, сестренка. Завтрак готов, лепешки стынут. Все ждут

тебя одну.

— Я готова, чего меня ждать-то?

- Так идем быстрей, натощак в дорогу не отправляется.

Ийвэ шустро вышла из спальной комнаты вслед за братом.

Кончив завтрак и выпив по-последнему кубку ламеннома, старейшина

Хномм поднялся из-за стола и торжественно произнес:

- Ну, гости мои дорогие, прежде чем отправитесь в дальнюю путь до-

рогу, преподнесу я вам кое-какие дары.

Старейшина Хномм повелительно стукнул посохом об пол. В залу вошли

строги держа в руках вещи завернутые в красивые материи.

- Для тебя, мудрейший Дилогор, я приготовил вот этот пояс и лезг со

времен второго Лихолетия. Я гляжу, у одного Мескинева меч, а вы

все трое безоружны? Так нельзя. Какими вы скрытыми тропинками не

шли, опасностей не миновать. До гор Хай - Хьё почти три недели надо

добираться. Придется и тебе, брат Лаутис, подарить лезг. Оружие

древнее, но силу и мощь не потеряло. Знаю, знаю, не любите вы

железо в руках держать. Но лезг всегда пригодится в трудную минуту.

Не отказывайтесь, принимайте мои дары.

Строги вручили Дилогору и Лаутису красивой выделки пояса и

лезги в ножнах.

Дилогор обнажил лезг. Сталь серебристо сверкнула подобно

молодому месяцу выглянувшему из-за тучи. Рукоять меча искусно

отделана драгоценными камнями, которые в незапамятные времена

добывались далеко-далеко да юге. В странах вечного зноя и

привозились караванными путями в некогда благословенные северные

земли.

- Узнаю меч. - любуясь оружием сказал Дилогор. - Раньше он

принадлежал наместнику города Красных Башен - Иссвелле, Златокудрому

Перееменкиту. Этот юноша любил сочинять песни и петь своим

чарующим голосом, который приносил не только радость и счастье,

но излечивал недужных, поднимал дух, изгонял тоску и заботы.

Во времена второго Лихолетия, певец сменил лиру в руках на лезг.

Пересеменкит умер сражаясь с песней на устах. Здесь, на

середине лезвия Пелегами обозначены слова: " Поющий песню - никогда

не умирает!" Ликон - Песня Победы, называется этот меч.

- Надо же, - поразился Хномм. - Я и не знал какой знаменитый лезг

хранится у меня. Про Персеменкита я слыхал, а о его мече -

почти что ничего.

- Я, правда, не певец, - произнес Дилогов, убирая лезг в ножны. -

Зато, отныне, лезг будет в надежных руках.

Лаутис осмотрел свой лезг. Он не отличался от Ликона, так как

выковал был тоже в Иссвелле и носил название Найтон -

Разрубатель Врагов.

Хиил неодобрительно качая головой нехотя прицепил к поясу

Найтон.

- Брат Лаутис, зря ты качаешь головой. Ты еще не раз

поблагодаришь меня, имея Найтон. - обратился к нему Хномм.- Ну

хорошо, сделаю я тебе еще один подарок. Прими-ка от меня куут -

небольшой сосуд из чистейшего серебра наполненный целебной

водой из родника Ёол-Лосса.

- Из родника Еол-Лосса?! - живо встрепенулся Лаутис. Большие

темно-синие глаза хиила сверкнули странным загадочным блеском. -

Но постой, брат Хномм, целебный родник высох после второго

Лихолетия. Само место завалено глыбами камней и песком!

- Для кого-то он и высох, да только не для нас. Целебная вода

Haшла под землей другой тайный путь и новое место выхода наружу.

Мы охраняем родник днем и ночью.

Пока даю воду лишь тебе, брат Лаутис. Расходуй ее экономно,

разумно. Одного глотка достаточно чтобы исцелится от хвори, а

несколько капель, сбрызнутых на рану, быстро заживляют ее. Если

Paгруот двинет свои полчища на Светлые Земли, мы - Ватеннаа окажем

посильную помощь. Заодно найдем применение целительной воде.

- Спасибо тебе большое, брат Хномм. Дар твой цены не имеет.

Лаутис взял в руки драгоценный куут и низко поклонился Хномму.

Старейшина посмотрел на Ийвэ:

- Для Ийвэ, дочери Ластинефа Оналя, я подарю пояс с лезгом и

кольчужную сетку - кольсу. Стрела ее не пробьет, лезг не

разрубит. Пусть кольса побережет твое тело до того момента, когда

ты найдешь кольчугу короля Эссусанида. Одевай кольсу и не снимай

даже ночью.

Ийвэ сразу одела кольсу на белую рубашку, подивилась легкости

и тому, что она не сковывает телодвижений. А новый пояс с лезгом

иссвеллской выделки словно специально был сделан для Ийвэ, и

потому красиво смотрелся на девичьей талии.

Ийвэ поблагодарила старейшину за дары и тоже низко поклонилась

ему. Хномм улыбнулся девушке и повернулся к Мескиневу.

- Остался ты, Мескинев, сын Ластинефа Оналя. Прими кольчугу

знаменитого оберега Даторила, лук с колчаном и стрелами,

сделанными из юэлла.

Некогда подобный лук л отдал рыцарю Кавину Аимону, чтобы он убил

дракона Хамфара. Совсем недавно птицы сказали мне, будто

нынешний потомок Аимонов, рыцарь Ювин подарил лук Наилису, сыну

Инглиса из Калленойе.

- Да, это так, - подтвердил Мескинев.

- Упрекнуть Ювина а не могу. Он правильно сделал. Зачем попусту

пылиться оружию па стене. Пусть оно лучше послужит ратному делу.

Ну, кажеться все, дорогие мои, давайте посидим на дорожку и

помолчим.

Посидев минуту в молчании, Онали, Лаутис, Дилогор, Сейтина и

Хномм встали, вышли из виирту прямо на двор больше похожий на

лесную поляну.

Там на поляне строги держали под уздцы четырех коней. К седлам

приторочены седельные сумки с едой, запасной одеждой и новыми

плащами.

Ийвэ уже подошла к Натраю, как Сейтина окликнула ее:

Вот возьми, на память обо мне. - Сейтина протянула сестре

Мескинева небольшой сверточек.

Ийвэ развернула и увидела изящные, мастерски сшитые полусапожки

из тонкой и прочной кожи коричневого цвета.

- Не всегда, Ийвэ, тебе ехать верхом и пешком немало предстоит

пройти. В этих линнях нога не устает, по льду, по мокрым

камням подошва не скользит, сухая ветка не треснет, и по трясине

в них можно пройти.

Ийвэ обрадовавшись нежданному подарку, сказала спасибо Сейтине

и поклонилась ей. Затем положила сверток в сумку и мельком

глянула на свои дорожные сапоги. Они тоже неплохо смотрелись на

ноге, но по сравнению с льняными, казались грубоватыми и

простоватыми.

С сожалением покидала Ийвэ странных, таинственных Ватеннаа,

живущих в Добололе. На самой северной границе, уже обычного леса,

четверо всадников оглянулись в последний раз на серебристо-зеленую

кромку Доболола, потом повернули коней в сторону холмистых

равнин Наростена.

За четыре дня добрались до большой реки Овига, текущей среди

хвойных лесов.

На реке послышалась песня, потом глухой стук бревен. Ото

плотогоны гнали срубленные стволы елей в город Транге. Получше рассмотреть

отважных плотогонов Дилогор никому не разрешил:

- Нечего ни вам, ни им разглядывать друг друга. Тем более мы

приехали со стороны Доболола и Наростена. В здешних краях эти

места не жалуют, а не жалуют потому, что людская память коротка.

О Долгоживущих живших некогда в Наростене насочиняли сущий вздор.

Конечно, здесь не обошлось без вражьих нашептывателях. Они

являются главной причиной всех слухов, сплетен и нелепиц. Сидит

где-нибудь такой трепач в кабачке среди лесорубов или смологонов и

разъясняет. Мол, тяпнул дровосек топором по руке или ноге - не

случайно! Это злые козни невидимых Долгоживущих. Потонули плоты

в реке - унивы постарались, ну и все в том же духе. И ведь

верят простые работяги этим трепачам. Мало того, идут пересказывать

другим и от себя еще прибавляют. Вот так-то. Пусть плывут себе

мимо, нам не до них. В первую очередь надо подумать о ночлеге.

Для ночлега послужила небольшая пещерка в гранитных

красноватых скалах. Вход в нее закрывали густо разросшиеся молодые

елочки. Рыжие белки с недовольным цоканьем перепрыгнули на другие

елки, росшие чуть подальше от пещерки. Расседлав коней, путники перекусили и легли отдохнуть, подстелив плащи под себя, Лаутис остался за караульного.

Ближе к вечеру, в лучах заходящего солнца, Е ельнике мелькнули

две конные фигуры.

Встревожившись, Лаутис разбудил Оиалей и Дилогора.

Дилогор как-то странно усмехнулся Е бороду на тревожное сообщение

хиила. Конский топот приближался к пещерке. Мескинев схватился

за лезг, Ийвэ последовала его примеру.

Из-за синих, словно облитых восковым налетом колючих Ветвей

ельника показалась сначала морда коня, затем сам Комвер Глемстингом.

У него был такой нивозмутимый вид, будто он куда-то

отлучился ненадолго, а потом, как ни в чем не бывало, вернулся назад.

- Комвер! - воскликнули одновременно брат с сестрой. Напряжение

в ожидании врага сразу спало.

- Он самыйи. - скромно ответил Комвер, и улыбка в третий раз

тронула его губы.

- А кто же сзади едет? - спросил взволнованный неожиданной

встречей Мескинев.

- Минуту терпения, друзья мои.

Минутка терпения: показалась для Ийвэ вечностью. Снова

заколыхались колючие ветки елочек. Сердце Ийвэ отчаянно стукнуло в

груди, вдруг Ювин?!

Сладкая дрожь пробежала но телу, но это оказался не Юнин Аимон.

Из под синего капюшона мелькнули белокурые пряди волос, тонкая,

изящная рука хиила откинула капюшон с головы.

- Анева! - не смогли удержаться от удивления Ийвэ, Мескинев и

Лаутис.

Анева широко улыбаясь, спешился. Под порывом ветра плащ хиила

распахнулся, кристалл Беллисэ сверкнул утренней звездой на

зеленои куртке Аневы.

- Значит, я правильно догадался, что ты Дилогор еще в Кауманде

возымешь в попутчики Комнера. - оказал лаутис обращаясь к

- вековечному старику. - A вот, чтобы с ним приехал Анева, сын Ин-

глиса, то для меня новость.

- Мудрейший Дилогор, - обратился Аиева к нему. - Я и Комвер

ехали по твоим следам. Проверяли скрытые знаки и пи разу не

сбились с пути. Как я рад видеть всех вас вместе, особенно

тебя, Ийвэ!

Анева подошел к Ийвэ и крепко обнял ее.

Смущенная сестра Мескиневанева не Противилась объятиям хиила.

Анева возмужал, стал шире в плечах, ростом не уступал

своему брату Наилису. Ийвз глядя на жизнерадостное лицо хиила, на

его веселые зеленые глаза, сразу перестала думать о Ювине и

сожалеть, что вместо него приехал Анева,

- Прошу отужинать с нами. - пригласил Дилогор новых

попутчиков в пещерку.

Перекусив припасами строгов и запив чудесным ламенномом из

фляги Лаутиса, Анева чувствуя на себе взгляды друзей и что их

буквально распирают вопросы, начал первый говорить:

- Вы удивляетесь наверно, почему мой отец Инглис послал меня

в такую даль? Отныне наступили другие времена и сегодняшние

воины рано мужают . Да, два года тому назад отец не пустил меня

даже в Раиману проводить Оналей, М-да, но я отвлекся. Есть

радостная и тревожная весть, я расскажу по порядку.

Когда мой брат Наилис возвращался из Кауманда и почти доехал до

Калленойе, болотные оборотни Кандираса устроили засаду.

Они напустили густого тумана, хотели взять живьем в плен

Наилиса. К счастью, брату на помощь подоспел отряд лучников - хиилов.

Сражаясь с оборотнями, Наилис заметил Кандираса, наблюдавшего

за стычкой. Брату в Кауманде подарили замечательный лук из

солнечной древесины юэллов. Метко пущенная стрела сразила

наповал изменника. Кандирас вспыхнул ярким огнем и через минуту от

предателя осталась кучка пепла. Оборотни, лишившись своего

повелителя, кинулись в рассыпную, но один самый зловредный, подло

подкрался сзади и вонзил отравленный нож в спину брата,

Наилиса удалось спасти. Когда я уезжал, состояние брата

намного улучшилось. Вообще, по замыслу отца, должен вместо меня

Наилис приехать, И вот с какой целью. На берегу Атварского

побережья, встретить морских хиилов с островов Юа- Тайма, у бухты

Аонн. Меня отвезут к морскому владыке Татригинусу. Тьма идет

не только из Каргала, в Туманном Галдаге, арах Манбуг

собирает войска. Нам нужен совет или помощь от Татригиноса.

Тяжело нам всем придется, если Манбуг и Рагруот двинут свои

полчища на Светлые Земли, - красивое лицо Аневы затуманилось

горестной дымкой, но лицо его тут же вновь просветлело:

- Брат на прощание отдал мне необыкновенный со стрелами и

сказал, что из этого лука, когда-то рыцарь Кавин Аимон убил

дракона Хамфара. Теперь солнечной стрелой сражен Кандирас. Может

быть в третий раз лук сослужит хорошую службу?

Мескинев на слова Аневы молча достал свой лук.

Анева ахнул увидев его. Единственно, чем различались луки, так

цветом дерева. У хиила древесина старее, потому и темнее.

У Мескинева помоложе - светлее.

- Прекрасно, прекрасно, - засмеялся Дилогор. - С двумя луками из

солнечной древесины дорога вдойне станет безопасней. Продолжай

Анева дальше, у тебя еще что-то припасено для нас.

- Да, - хиил с тревогой посмотрел на сестру Мескинева, и той

сразу пробежал неприятий холодок по спине. - Это касается Нессмери.

- Там кто-то умер? - всполошилась Ийвэ, предчувствуя беду,

незримо повисшую над ней.

- Пет. Помнишь ты рассказывала о жадных, бездетных Телешах?

- Помню, Анева. Телеши всегда завидовали Купину и но только ему.

- Паши тайные лазутчики время от времени скрытно наблюдали за

твоей деревней. К Телешам, вдруг нежданно-негаданно приехали

два дальних родственника откуда-то с юго-восточных краев,

скорей всего из Паранкита. Деревенским они сразу не понравились.

Заносчивые, грубые, к тому же совали свои носы куда не следует.

Даже расстроили одну помолвку. Но не это самое главное. Один

родственник Теленей постоянно кружился около дома Купина Дратта.

Подозрительное любопытство чужака разозлило Купина, и тот

пригрозил отдубасить настырного родственника, если он еще раз

пройдется мимо дома честного труженика.

Видно угроза подействовала, чужак больше не маячил под окнами

Дратта. Родственники погостили две недели. Что они посулили

жадным Телешам - неизвестно. Однако те заклотили дом, положили

кое-какое имущество в повозку запряженную парой коней и

отбыли вместе со своими южными родственниками.

После их отъезда деревня гудела, как потревоженный улей.

Одни радовались, мол наконец скряги покинули Нессмери. Другие с

беспокойством говорили, что уход Телешей не к добру. Ваши чары,

мудрейший Дилогор действуют по-прежнему. Никто не помнит в

деревне о приемной дочери Купина Дратта. И все таки внезапный

приезд странных чужаков и их отъезд с Телешами тревожит моего отца

Инглиса.

Выслушав Аневу, Дилогор насупил брови и задумался.

Остальные молча ждали, когда вековечный старик заговорит.

- Неужели тот уск-оборотень успел передать весточку другим

соглядатаям Рагуста? - наконец изрек Диловор.

- Навряд ли, - откликнулся Мескияев. Хотя у самого, как-то

неспокойно забилось сердце, а тревога за безопасность сестры

усилилась и противно заколола тонкой иголочкой в груди. -

Хиилы - маинехи убили уска-оборотня, когда тот в обличии

Цопака собирался на лодке переплыть реку.

- Ты говоришь правду, Мескинев. Только нет уверенности в твоих

словах. Любой черной вороне с красными глазами, мог передать

сообщение о подозрительной смертной уск-оборотенъ, пока Ийвэ

с Багранефем валялись под столом, опоенные сонным зельем.

Ийвэ с побледневшим лицом, ни жива, ни не мертва, с

нарастающим ужасом в душе слушала разговор брата и Дилогора.

- Никогда больше в жизни, в рот не возьму сладкого, - тихо

- прошептала она. - А меду, тем более.

- Что, что? - переспросил Дилогор вглядываясь в полумраке

пещерки на Ийвэ. - Так, все ясно. Мы еще не сделали никаких выводов,

а сестра Мескинева уже дрожит и трепещет от страха. Прочь

думы о злыднях! не так они страшны, как кажется. Пока враг ничем не

выдал своих действий против тебя, Ийвэ. Мы же сами, впредь

будем бдительнее и осторожнее. А сейчас всем спать, утро

вечера мудренее. Я покараулю ночь у костра.

- Как же, уснешь теперь, - пробурчала Ийвэ. - Скалящийся оборотень

Цопак уснуть не даст до зари.

- Чтобы не снился, - строго осадил свою ученицу Лаутис., - выпей

отвар травы кулиппа, тогда никакой оборотень не приснится.

Ийвэ послушно выпила горький отвар. Страх улетучился, а за ним

пропало беспричинное ощущение тревоги.

Ранним, росистым утром, Дилогор всех разбудил:

- Быстрей собирайтесь, здесь скоро пройдут угольщики с Больших

Перевалов, могут заметить дым от костра. А нам не нужны лишние

расспросы и настороженные взгляды.

И снова бесчисленные тропинки не то зверей, не то людей, а то

и просто бездорожье замелькали под копытами уже шестерых

всадников.

Пять дней пролетели незаметно, один за другим, но на шестой день,

как выразился мудрейший Дилогор случилось непредвиденное

обстоятельство.

Около прозрачного ключа бьющего из-под земли веселой струйкой

и убегающего извилистым ручейком среди замшелых камней и

нежно-зеленых спиралевидных завитков папоротника, Дилогор

объявил привал. Первым делом расседлали коней, напоили ключевой водой. Затем

тщательно обтерли мокрыми губками туловища скакунов,

особенно спину и бока. Шерсть после прохладного обтирания атласно

заблестела, умные животные радостно пофыркивали от водных

процедур. Анева же и Мескинев живо развели костерчик.

Ийвэ натаскала прошлогоднего рыже-желтого папоротника и накрыла

двумя плащами, но повалятся на самодельном ложе ей не дали.

- Ну-ка, нарви несколько завитков папоротника, к овощной похлебке

они не помешают, - приказал Лаутис Ийвэ.

- Давай, сестренка, не ленись. Отдохнем потом, после обеда, -

смеясь подтолкнул ее Мескинев.

Ийвэ пошла вдоль ручейка попутно любуясь весенней жизнью леса.

А лесная жизнь кипела во всю. У отарой, раскоряченной сосны,

высились два муравейника. На них живым черно-коричневым ковром

кишели муравьи трудяги. Где-то наверху той же сосны, деловито

стучал клювом дятел, выискивая жучков-древоточцев. Два ежика

пробежали под самыми ногами Ийвэ. Испуганный зайчишка метнулся

в кycты ежевики от шагов девушки. Птицу пели на разные голоса:

посвистывали, пощелкивали, издавали своими маленькими

горлышками различные рулады к трели.

Под пятью молоденькими сосеночками, не выше колена Ийвэ, росли

первые весенние фиалки. Нагнувшись, чтобы понюхать цветы, Ийвэ

внезапно услыхала странный шорох в ближайших ежевичных кустах,

" Снова заяц, а может лиса или кабан?" - молнией мелькнуло у

нее в голове. Обнажив клинок, Ийвэ затаив дыхание начала

подкрадываться к кустам. Там вновь послышался шорох, блеснули чьи-то

глаза и кто-то плаксиво всхлипнул.

- А ну, выходи! - крикнула Ийвэ, догадавшись, что в ежевичных

зарослях прячется не зверь, а дети.

- Тетенька, ты нас не убьешь? - донесся из-за ежевики тонкий

детский голосок.

Ийвэ рассмеялась, спрятала клинок в ножны, достала из кармана два

сухарика.

- Зачем мне вас убивать? Выходите, я угощу вас сухарями. Заодно

на обед приглашу. Мои друзья варят вкусный походный супчик.

В кустах зашептались два голоса. Один советовал нe выходить,

другой писклявый, просился выйти и поесть. В конце концов, первый

голос уступил писклявому. Ежевичные ветки раздвинулись и вышло двое

детей.

Старшая девочка лет девяти, в белой, вязаной, грязной шапочке на

голове, я такой же вязаной кофте, к которой пристали кое-где

бурые репьи, в длинной, запыленной, черной юбке. На ножках старые

башмаки, явно с чужой ноги. Большие серые глаза девочки с

недоверием и страхом глядели на Ийвэ, исцарапанные колючками

ежевики, худенькие ручонки крепко прижимали к себе шестилетнего

мальчика. Одежонка его совсем износилась и истрепалась, на

ногах, вместо башмаков, войлочные обмотки завязанные обрывками

веревок. Голодными глазенками мальчонка смотрел на сухари.

- Ешьте! - Ийвэ сунула ребятишкам по сухарю. Те не медля

захрустели ими.

- Чьи вы малыши, откуда, как вас зовут?

- Мы ничьи, - печально ответила девочка, догрызая последний

кусочек сухаря, - меня зовут Мая, братика Дуки, дом наш сгорел,

родители потерялись. Мы их искали, искали, да так и не нашли.

Деревня наша называлась Хоккили.

- что же вы гуда не вернетесь, соседя приютили бы вас на время.

Сестра с братом переглянулись между собой, в детских глазах

полыхнул недавно пережитый ужас.

- Никого в Хоккили не осталось. Все разбежались кто-куда.

- То есть как разбежались? Ведь причина должна быть, ни с того,

ни с сего насиженное место не покинешь. Может черная хворь

напала на жителей, или лихие разбойники завелись поблизости?

- Ни то, ни другое. Я боюсь про него говорить. Вдруг он ночью

придет и заберет меня с братом, - прошептала, бледнея от страха,

Мая.

- Не бойся, никто не придет за вами. Мы защитим вас. Ну, кто же

этот злыдень?

- Упак. Страшный, злой, невидимый, неуловимый. Никто не слышит,

как он прилятает ночью и выпивает кровь из людей.

- Упак, проще упырь. - протпнула задумчиво Ийвэ. Забытый страх

шевельнулся, а в ее душе.

" Вдруг это пособник того уска-оборотня, или совсем другой? Ох

и развелось проклятых кровососов в Светлых Землях, шагу ступить

нельзя, чтобы не наткнуться на них". - Вспыхнувшая злость и

решимость против кровососущей нечисти вмиг погасила огонечек

страха и неуверенности у Ийвэ,

- Вот что, - сказала она, - найдется управа на упыря. Пусть

кровопивец не думает о вседозволенности, дескать, кого хочу, того

и укушу. Он еще встретится с отважным рыцарем, а может с оберегом.

Те ему враз ядовитые зубы обломают и язык поганый вырвут.

Будет, гад знать, как по ночам настать, да мирный люд пугать.

Дети слушали Ийвэ с открытыми ртами, смелость девушки

передалась и им. Они повеселели, в глазенках засветилась радость

и доверие.

— Идемте за мной, детишки—зайчишки, нечего вам одним бродить

по лесу.

Мая с Дуки покорно пошли за новой знакомой, Ийвэ, помня

поручение Лаутиса, нарвала несколько ростков папоротника.

— У нас гости к обеду! - воскликнул Мескинев. - Сестра, где ты

нашла ребятишек?

— Под ежевичным кустом. Девочку зовут Мая, ее брата Дуки. Они

голодны, родители потерялись. Родная деревня Хоккили опустела

из-за упыря.

- Ах вы маленькие страдальцы, - пожалел сирот Анева. - Ничего,

мы вас накормим, но прежде умойте свои чумазые рожицы и ладошки.

Дети разом исполнили просьбу хиила. Ийвэ налила в деревянные

миски овощного супа, отрезала по ломтю хлеба, Несмотря на

обжигающий суп, Мая с Дуки ели быстро, торопливо, изредка

поглядывая на сидящих рядом взрослых.

Комвер с Мескиневым, то и дело подкладывали детям кусочки

сыра и копченого мяса. У Лаутиса вскипел чай в котелке.

Разлив горячий напиток по кружкам, ребятам дали лепешек и

сушеных фруктов.

Наевшись, Мая с Дуки поблагодарили взрослых за еду и стали

сонно хлопать глазами. Ийвэ постелила на собранный папоротник

еще один плащ, дети легли, а Комвер заботливо укрыл их своим

теплым плащом. Не прошло и пяти минут, как сестра с братом

крепко уснули, чувствуя себя в полной безопасности среди

новых покровителей.

Дилогор сурово сдвинув седые брови с укором глянул на Ийвэ:

- Ну, Ийвэ Ональ, что теперь делать с детьми? Мы их

- накормили, напоили, спать уложили. Что дальше? Будем таскать с собой

повсюду, вплоть до Атварского побережья?

- Но не бросать же их па съедение волкам и упырям! Зачем нам

уподобляться татням? Может еще родители найдутся! -

вскипела Ийвэ, оскорбленная вопросами вековечного старика.

— С одной стороны ты права, с другой нет. Детишек, конечно

нельзя бросить в лесу. Только для чего веду я вас к горам

Хай- Хье тайными тропами? Для того, чтобы о нашем продвижении

никто не знал. Кстати, Лаутис, ты обратил внимание на Дуки?

Мне кажется он болен, притом серьезно.

- Да, у мальчика все признаки надвигающейся лихорадки.

Ребенку просто необходима в дальнейшем крыша над головой, уход и теплая

постель. Заодно должен предупредить, ближе к ночи пойдет

сильный ливень, поэтому не ради нас, а ради детей придется

искать какое-то жилье.

Комвор, услышав о дожде, поднял голову к верху. На ясном голубом

небо, не то, чтобы маячила серая тучка, а и белого облачка

не было видно. Однако по своему опыту рыцарь знал, что

предсказание хиила сбудется.

- Я, - начал Комвер, - часто бывал в здешних землях. У

подножия Змеиных Окал расположен город Уподирр, южное от Упадирра

находится деревня Сликкели. Жители Сликкели добродушны и

гостеприимны. Можяо ночь провести там, глядишь и малышей к

кому-нибудь пристроим. На месте Ийвэ, я сделал тоже самое,

не оставил детей в беде.

- Ты говоришь, Комвер, часто бывал у Змеиных Скал, - глухо

произнес Дилогор, пронзая темным взглядом рыцаря. - Ты не

забыл о дурной славе древнего замка Драттара выстроенного на

Змеиных Скалах?

- Кто сейчас пользуется этими руинами? - беспечно ответил

Комвер. - Разве совы, да летучие мыши?

- Вот видно кто-то и пользуется. Лет восемьдесят назад, в

Упадирр прибыл один человек назвавшийся Фамилией рода Батлигов из

замка Драттара.

Главе города он показал фамильные реликвии и перстень с гербом

Батлигов. Его признали наследником и отпустили с миром.

Больше этого нового владельца замка никто не видел. Одни слуги

приезжали время от времени в город за продуктами.

Все шло тихо, мирно, и вот однажды гьелы сообщили мне

тревожную весть. Вроде бы Батлиг имеет тайную связь с Каргалом.

Я велел гьелам следить за Драттаром, заодно сообщать о

каких-либо подозрительных гонцах в замок, меня самого сразу

насторожил новоявленный наследник. Он закрылся за железными дверями,

никуда но выходил, сидел в замке, как запертая крыса в чулане. По ночам, в окне башни обращенной на север, после полуночи

горел красноватый огонек. Едва небо на востоке светлело,

огонек гас.

Увы, Батлиг оказался хитрее нас. Ничего странного в ближайших

окрестностях, и самом Упадирре ничего но происходило.

Батлиг сумел притупить пашу бдительность. Я велел гьелам снять

наблюдение за замком, а зря.

Прошло тридцать лет, потом еще десять. Никто уже не спускался

из Драттара в Упадирр за покупками.

Городской совет решил собрать отряд из добровольцев и подняться

в Драттар. Когда посланники вошли в замок, то подивились его

необитаемости, пыли, грязи, оплошному запустению, словно

давным-давно в нем никто не жил. Польше всего поразила кладовая,

там лежали не тронутые продукты, правда испорченные и

сгнившие. Выходило так, что этими продуктами и винами никто не

пользовался со времен въезда в замок, ни слуги, ни сам

замковладелец Батлиг.

Из северной башни принесли шкатулку с фамильными реликвиями и

перстнем. При более тщательном осмотре все вещи оказались

подделкой. Золотой перстень вдруг оказался модным и позеленевшим

от времени.

С неприятными, жутковатыми новостями спустились добровольные

посланники в Упадирр. По городу пошли олухи один другого

ужаснее и страшное. Глава Унадирра созвал вновь городской совет,

где потребовал и издал указ, чтобы никто для благо самих же

горожан но подниматься в Драттар. Особенно касалось

кладоискателей. О сундуках о золотом ходили неувядающие легенды.

Немало находилось отчаянных смельчаков желающих найти

сокровища Батлигов. Но кто шею себе ломал, кто бесследно

пропадал, а если кто и приходил домой живым, через неделю или две

умирал. Видно проклято золото Батлнгов.

Горожане строго блюли указ главы Унадирра, как говорится не

буди лихо, пока оно тихо. Только в последнее время какой-то

бесшабашный любитель дармового золотишка все - таки рискнул

поднятся в Драттар и видно разбудил лихо. Уж не там ли, в

злополучном замке, свил себе гнездо упырь, что навел ужас и

на город и на деревни?

Все сокрушенно молчали слушая Дилогора. Одна Ийвэ упрямо

поджав нижнюю губу, сидела около спящих детей с видом молодой волчицы решившей до последнего вздоха защищать своих первых

волчат.

Дилогор посмотрев на сестру Мескинева, махнул рукой:

- Ладно. Думаете мне оамому не жалко этих горемычных сироток?

Жалка еще как. А сироты они точно, погибли их родители от

упыря. М-да. Наговорил я вам про Упадирр и Змеиные Скалы, но то

цветочки, какие нас ждут ягодки впереди, я и сам затрудняюсь

сказать. Ближе к закату поедем в Сликкели, что-то подсказывает

мне, найдем там кров и ночлег.

- Дело говоришь, мудрейший Дилогор. - довольно сказал Комвер,

обрадованный тем, что вековечный старик согласился переночевать

в деревне.

Как предсказал Лаутис непогоду к вечеру, так оно и вышло.

Сначала появились узкие белые облака, затем они сменились на

пепельно-серые, дождевые тучи. Лучи вечернего солнца в

последний раз пробились из-за надвигающихся друг на друга туч и погасли.

Коней оседлали, костер потушили. От сильного, прохладного ветра

проснулись Мая и Дуки. Они смотрели на приготовления взрослых

к отъезду. Дуки тяжело, с присвистом дышал, на щечках

выступил болезненный румянец, Малыш все время пытался поплотнее

закутаться в теплый плащ рыцаря.

Ийвэ подошла к девочке, ласково потрепала ее по голове:

- мая, ты сядешь со мной. Мы едем в деревню Сликкели, ты знаешь

такую?

- Нет, - ответила Мая.

- Твой братик заболел, к тому же, посмотри на небо - собирается

дождь.

Мая на олова Ийвз согласно кивнула головой и доверчиво прижалась

К Ней.

- А я возьму к себе Дуки. - Комвер подхватил малыша и усадил в

седло.

С первыми каплями дождя успели доехать до первого домика

Сликкели. Комвер ехал впереди. Он слез с коня вместе с Дуки и постучал

в дверь.

- Кто там? - послышался громкий женский голос за дубовой крепкой дверью.

- Путники. Нас шестеро. С нами двое детей, один болен. Мальчик

нуждается в тепле и уходе, - сказал Комвер, глядя на дверь с беспокойством. Вдруг не откроют?

- Откуда вы пришли? - поинтересовался голос.

- Из Кауанда.

- Ого, так вы рыцари? Сейчас я открою, нечего вам мокнуть под

дождем.

Послышался звук открываемых металлических задвижек и запоров.

Дверь тихо скрипнула и на пороге возникла женщина со свечой в

руке, в длинной, белой рубахе до пола, поверх рубахи

домотканый наплатник без рукавов, окрашенный в ярко-синий цвет.

Пламя свечи освещало широкое, мужественное лицо женщины

средних лет, с карими глазами, широкими бровями. Две толстые, туго

заплетенные черно-смоляные косы образовывали на голове тяжелую

корону. По росту и сложению женщина здорово смахивала на

богатырку, а если одеть на нее доспехи, то и вовсе, как оберег

смотреться станет.

Внимательно посмотрев на рыцаря с ребенком на руках, хозяйка

слабо ахнула, ровно ей привиделся призрак.

Комвер изумленно поднял правую бровь:

- В чем дело, хозяйка? Разве я похож на привидение?

- Нет, что вы, рыцарь из Кауманда. Просто несколько лет назад,

в дождь, поздно вечером вернулся мой муж с сыном из гостей.

Вы разительно похожи на него, особенно шрам на подбородке.

Только у моего мужа чуть кривее, а у вас прямее...

- Бывают в жизни совпадения, - озадаченно произнес Комвер. Он

хотел еще что-то сказать хозяйке дома, но Дуки хрипло закашлялся.

- Давайте малыша сюда, я относу его на кровать. А вы все

проходите, проходите в дом.

- Эй хозяйка, где можно коней оставить? - окликнул женщину

Мескинев.

- В хлеву, у меня там две коровки, но найдется место и для

ваших лошадок

Мескинев с Аневой увели коней в хлев, остальные вошли в дом.

Усевшись за широкий чисто оскобленный деревянный стол, Ийвэ

глянула на Дилогора и поразилась. Вековечный старик выглядел

более сутулым, и вообще походил на очень старого человека

утомленного длинной дорогой.

На глухо закрытых ставнями окнах, на притолоке двери, по углам

дома висели связки чеснока с пучками едкой чесночной травы и

полыни. Весь дом был пропитан тяжелым чесночно-полынным запахом.

Большая, выложенная цветными изразцами печь, испускала слабое

тепло. По одну сторону почки на стене висели деревянные, узорные

полки с глиняной обливной посудой, горшками, кувшинами и

прочей кухонной утварью. По другую сторону находилась дверь, ведущая

в две маленькие комнатки.

В комнату, где стоила двуспальная кровать положили

больного Дука. Лаутио остался с ним и занялся

приготовлением целебного снадобья. Хозяйка принесла горшок с кипятком,

чтобы хиил мог заварить травы.

Затем хозяйка достала из печи тушеную капусту с копченостями,

из кладовки пироги, сэр, хлеб, слазила в погреб за молоком,

оливками и сметаной.

Поставив угощение на стол, женщина улыбнулась:

- Меня зовут Васила. Ешьте, угощайтесь. Особенно ты, дочка, как

тебя зовут? - обратилась к Мае хозяйка.

- Мая, а моего братика Дуки. Мы из деревни Хоккили.

- Знаю Хоккили, оттуда родом мой бывший муж Йоту.

- То есть как бывший? - переспросил Комвер. - С ним что-то

случилось?

Васила смахнула набежавшую слезу:

- Ирту и Сэлу нашли утром мертвыми па Моленских лугах, когда

они находились в ночном. Из них была высосана почти вся кровь.

Сэлу тогда исполнилось одиннадцать лет. Не одну мою семью

посетило это ужасное горе и не только нашу деревню.

- Упак добрался и до Хоккили, они полностью обезлюдели, -

грустно сказала Ийвэ. - Мая с Дуки бежали из деревни, их

родители погибли.

Мая уолышав о себе не выдержала и заплакала, Ийвэ,т Комвер,

Васила принялись утешать девочку,.

- Что за плач? - спросили вошедшие Деокинев и Анева.

- Малышка вспомнила родителей, - печально ответила Ийвэ. - Этот

неуловимый упак посетил и семью Василы. Она за одну ночь

лишилась мужа и сына.

- Есть одно верное сродство против упыря. - Гнев сверкнул в

карих очах женщины-богатырки. - Его можно убить стрелой из солнечного дерева. Обычные стрелы не годны для упыря. Пробовали поджиuать стрелы, но простой огонь не трогал ночного кровопийцу.

Комвер вопросительно поглядел на Василу:

- Разве знали местонахождение упыря?

- Да. Я ежа выследила убийцу моего внука и сына. Упак

появляется в полнолуние в проклятом замке на Змеиных Скалах. Он

похож на летучую мышь огромного размера, хищный взгляд

краснорубиновых глаз чудовища странен. Только я вспомнила старое

поверье, помогающее уберечься от его злых чар.

- чеснок?

- И чеснок, и полынь, и серебряная кольчуга,

- Ты храбрая, смелая женщина, Васила. - поразился Комвер,

не сводя восхищенных глаз с хозяйки.

- Ну еще бы, - вмещался в разговор молчавший до сих пор Дилогор.

- Ведь имя Васила уходит корнями в имена оберегов. Наверно, в

твой род, Васила, когда-то протянулась дальняя веточка оберегов.

- Вы правы, отец. Родня моей матери все рослые и сильные, как

мужчины, так женщины. Да вы ешьте, ешьте. Своими разговорами,

я видно вам мешаю.

- Нисколько, дорогая Басила. А вот окажи, - вкрадчиво продолжал

спрашивать Дилогор. - Если б вдруг оказалась здесь солнечная

стрела, найдется ли лук выпустить ее?

- Найдется, - с решимостью ответила Васила. Она встала,

подошла к сундуку, открыла крышку, затем вытащила завернутый в

тонкую черную замшу, большой тисовый лук.

- А ты умеешь стрелять из него, Васила? - хитро прищурился

Дилогор.

- Умою, еще как умею. Отец с братьями научили меня.

- Верю. - Дилогор смотрел не мигая на женщину-богатырку, та не

отвела глаз от взгляда странного старика.

- Анева, достань свой колчан и вынь одну стрелу,

хиил исполнил просьбу Дилогора.

- Видишь, Басила этот колчан со стрелами? Первой стрелой был

убит дракон Доллар, второй - повелитель болот и трясин, Капдирас.

Они сгорели от стрел необычным огнем, а солнечным, самым

сильным. Настало время и третьей стреле поразить упыря. Я верю в

твердость твоей руки, Васила и остроту твоего глаза.

Дилогор вручил Василе солнечную стрелу из юэлла.

- Она теплая, словно рука ребенка! - Васила с восторгом ощупывала

древко стрелы.

- Это в руках друзей она теплая. Руки врагов стрела немилосердно

жжет и ожигает дотла.

-Большое спасибо, всем вам, - поклонилась Васила и окинула

счастливым, благодарным взором сидящих гостей за столом. - Я

освобожу округу и город от ночного кровопийцы. Завтра

наступит полнолуние, самое время, когда упак покивает Драттар.

-Очень хорошо, Васила. В словах твоих нету лжи и хвастовства.

Ты покончишь с упаком. У нас к тебе просьба, мы держим путь

за горы Хай- Хье, сама понимаешь, тяжелая опасная дорога не

для детей. Не оставишь ли ребятишек у себя?

-Конечно, оставлю. В Сликкели проживает моя сестра с мужем.

Они тоже не робкого десятка. Я попрошу их приглядеть за Дуки

с Майей, ведь завтра у меня решающая ночь.

-Вот отлично, вот в договорились. А теперь пора и на боковую.

Нам нужно встать до рассвета, чем раньше мы покинем деревню,

тем лучше. Я, пожалуй, лягу в углу, вон на тот деревянный

латан, мне старому много но надо.

-Я принесу вам, отец, подушку и одеяло, а то может, ляжете на

кровать, она у меня мягкая, удобная.

-Вот, спасибо, Васила, пусть молодежь идет опять на перину,

я привык лежать на жестком.

-И мы перинами не избалованы! - весело отозвался Мескинев. -

Но от кроватей не откажемся, веди хозяйка спать.

-Рядом со спальней комнатка, в ней две кровати, их бы сдвинуть

и места всем хватит.

-Я хочу лечь с братиком, - захныкала Мая, смотря просящими

глазами на взрослых.

-Нельзя, малышка. Дуки сильно болен и около него находится

лекарь, он приглядит за братиком. Ты ляжешь с нами. - Ийвэ

ласково взглянула в глаза девочки. - Согласна?

-Согласна, - кивнула та.

-А я, пожалуй, задержусь немного, - оказал Комвер. - Вдруг

понадобится помолу Василе.

-Ой, да какая помощь! - отмахнулась смущенная вниманием

рыцаря Васила, но щеки у ней радостно заалели.

Опали и Аяева понимание обменялись взглядами. Карие они Басили

не хуже солнечной стрелы растопили серый, холодный сумрак

одиночества в глазах Комвера.

-Пошли, - шепнул Мескинев на ухо Ийвэ. - Им есть о чем поговорить

и что вспомнить, тем более их объединяет одно горе - потеря

семьи. Не будем молчать, лучше заглянем к Лаутису.

В спальне, Лаутис cидел на краю кровати и время от времени

ощупывал лоб мальчика, заметив в приоткрывшейся двери

озабоченные лица друзей, приложил палец к губам.

- Лаутис, - шепотом оказала Ийвэ. - Как здоровье малыша?

- Ему лучше, ч добавил в отвар несколько капель воды из

куула. Дуки быстро пойдет на поправку, так что волноваться нечего.

Ийвэ тихонько прикрыла за собою дверь.

Ночные часы пролетели незаметно, гости Василы пробудились до

предрассветных криков петухов и принялись собираться в дорогу.

После недолгих сборов отъезжающие попрощались о гоотепримной

хозяйкой, пожелали ев еще раз мужества, отваги и удачи.

Самый последний выехал со двора Комвер. Он несколько раз

оглядывался на дом Василы и ее саму стоящей за оградой, пока

деревья не окрыли и дом и хозяйку.

Тяжелый вздох непроизвольно вырвался из груди рыцаря.

- Тебе не хотелось расставаться с Василой, Комвер? - спросил

Дилогор глядя на расстроенное лицо рыцаря. - Ты ничего ей не

обещал?

- Нет. Л не обещал даже вернуться. Хотя очень хотелось бы.

- Ты можешь вернуться, все в твоих руках.

- Но твое предсказание о моей смерти, мудрейший Дилогор?

- Тогда в Каумандо твое сердце было мертво. Из него ушла

надежда и любовь. Одна месть и ненависть источали сердце. Зато

сейчас другое дело, в тебе вновь проснулась надежда и ты

стал любим.

- Значит я могу вернуться к Васнле?

- Да, только в свой срок, Пуоть длительное расставание не

мучит и не удручает тебя. Васила обязательно дождется твоего

возвращения.

Глаза Комвера засияли, залучились двумя ослепительными

голубоватыми солнышками. Исчезла угрюмость, суровость с его лица,

казалось еще немного и рыцарь Комвер Глемстингом Молчаливый,

засмеется, захохочет, запоет вовсе горло от распиравшей

радости и нежданной, в его-то годы любви!

Но Комвер сумел одержать переполнявшие, бурлившие, светлые

чувства. Впереди-то ждала не увеселяющая прогулка, а трудная, нелегкая

дорога к Атварскому побережью.

Ийвэ думавшая о чем-то своем, неожиданно опросила Дилогора:

- Хорошо бы нам посмотреть откуда-нибудь, убьет Васила упака

или нет? Ведь это вас не задержит в пути, мудрейший Дилогор?

Дилогор задумчиво посмотрел куда-то вдаль, поверх головы Ийвэ.

Вопрос сестры Мескинева заинтересовал остальных всадников,

особенно Комвера. Тот сразу оживился, красные от волнения пятна за

Василу проступили на щеках рыцаря.

- А что, почему бы и нет? - с какой-то удалью ответил Дилогор. -

Надо до наступления темноты подняться на западные склоны

Змеиных Скал. О маленькой площадочки, Совиный пятачок прозывается,

неплохо просматривается Драттар.

Рыцарь Комвер, не смотри на меня такими молящими глазами. Твоя

Васила справится сама, мы не зря отдали ей стрелу, Если я усомнился

бы в Василе, она никогда не получала ее. Успокойся и не

переживай, все будет в порядке.

Смущеный словами Дилогора, Комвер озабоченно вздохнул, но

возражать вековечному старику не осмелился.

Голубое утро с дымками тумана сменилось на золотистый,

безоблачный день. День плавно перешел в сиреневый вечер. Первые звезды

холодно засверкали на темном небе. Их ледяное сверкание заметно

поблекло, когда на небосводе появилась большая желтая луна.

Она медленно поднималась в верх и желтый свет ночного светила

постепенно менялся на серебристо-слюдяной. Призрачный, неверный

свет луны осветил гористую местность, зловещий замок Драттар.

Едва различимые остроконечные крыши домов и башен города

Унадирра, в котором до полуночи погасли все огни, двери закрылись

на засовы, окна тяжелыми ставнями. Ночная стража и та не

высовывалась на улицы. Никому не хотелось попасть в лапы крвожад-

ной нечести. Неестественная тишина повисла кругом, а лунный свет

сделался более мертвенным, коварным и обманчивым.

Шестеро фигур на Совином пятачке, возле засохшей сосны наблюдали

за Драттароы. Кони сзади них тревожно фыркали и нервно

переступали копытами, словно чуяли опасность из мрачного замка.

— Смотрите! — в ужасе прошептал Анева, указывал пальцем на

башню замка, обращенную на север. - Мне кажется на зубце что-то

шевельнулось похожее на странную птицу.

Действительно, на зубце башни

что-то копошилось.

— Упак. - сказал спокойным голосом Дилогор. — Лже—Батлиг.

Настоящего-то скорей всего убили, да и среди настоящих в роду

Батлигов попадались некоторые склонные к изучению черной магии.

Замок Драттар давно был на примете в Каргале. Мне кажется,

настоящий Батлиг одумался и перестал заниматься колдовством.

Зато в Бараге это своеволие Батлига кое-кому не понравилось

и выслали замену.

- А теперь эта замена навела ужас на всю округу и народу

сколько сгубила! — гневно произнесла Ийвэ, сразу же вспомнив

несчастных сироток Маю и Дуки.

У подножия Змеиных Скал, в глухой, лесной чаще провыл волк,

ему вторили остальные волки. Волчий вой неприятно действовал

всем на нервы, кроме наверно Дилогора, который не боялся

серых хищников.

Жуткое создание на зубце башни расправило большие кожистые

крылья готовясь к полету, к очередным жертвам, но взлететь

кровопийце не удалось.

Яркая точка вырвалась из мрака ночи, словно упавшая на землю

звезда вдруг решила вновь вознестись на небо.

Завороженное непонятной вспышкой чудовище смотрело навстречу

своей смерти. Басила не промахнулась. Солнечная стрела из

юэлла попала в цель.

Крылатый упырь испустил жуткий предсмертный вопль. Необыкновенный

силы огонь сжег мерзкую плоть чудовища, затем перекинулся

во внутрь замка сжигая все на своем пути.

Яркий, неестественный огонь заметили в Упадирре.

С Совиного пятачка шестеро наблюдавших путников увидели, как

замелькали огненные точки факелов на улицах, донесся неясный

гул голосов разбуженных горожан от ужасного вопля упака. Вот

уже ручеек огоньков-факелов направился к пылающему замку.

Пришедшие люди на место пожара тушить ничего не стали, ибо

солнечный огонь сам погас в Драттаре. Остались лишь

обгорелые руины и к этим руинам невозможно прикоснуться. Каменная

кладка оказалась чересчур горячей от солнечного огня.

- Молодец, Васила! - похвалил женщину-богатырку, Дилогор. -

Она сдержала слово. Теперь наша героиня постарается незаметно

пройти к себе домой. Несмотря на храбрость и смелость,

Васила скромна и не любит лишних восхвалений. Эх, побольше бы

таких героинь. С ними можно смело идти на битву с Рагруотом.

Не подведут и не струсят, а драться будут, как обереги.

- Что верно, то верно, мудрейший Дилогор. - с радостью в

голосе подхватил Комвер. - я не ошибся в своем выборе.

- Хорошая женушка достанется тебе, и напоит и накормит, и от

врагов защитит. - шутливо подкольнул рыцаря, Мескинев. А Ийвэ

с Аневой тихонько засмеялись.

- От врагов я и сам могу защищаться, - занервничал Комвер, не

поняв шутливого тона Оналя. - Я...

- Ну-ка прекратите немедленно! - шикнул на них Дилогор. -

Здесь в этих местах не веселятся, ведите за собой коней,

пешком сподручнее спускаться. У озера Хьеко находится старая

рыбацкая хижина. Нам нужно дойти до нее поскорей, не торчать

же всю ночь на Змеиных Скалах.

Утренняя розово-алая заря полыхала в полнеба. Золотые лучи

восходящего солнца пронзали бело-серые величаво плывущие

облака и смело устремлялись в бирюзовые блики трех озер - Кульса,

Вукле, Хьеко. Они гасли в озерной глубине, но успевали

разбудить горластых чаек.

Белокрылые птицы с криком начинали носиться над озерной гладью

выглядывая в голубизне воды серебристые тела рыб.

Над тростниками и кустами медленно поднимались завитушки

белесого тумана. Потревоженные ранними криками белых чаек,

недовольно закрякали утки. Они степенно и важно принялись

бороздить озерную воду, временами ныряя и хлопая крыльями.

У галечного берега озера Хьеко стоял красавец лось. Он

удивленно повернул большую горбоносую голову в сторону

подозрительной хижины. С толстых мягких губ великана падали

сверкающие капли. Лось только что налился чистой воды.

Едва открылась дверь хижины, лось тут же бесшумно скрылся в

ольховых зарослях.

- Побыстрее, побыстрее! - принялся поторапливать полусонных

товарищей неутомимый Дилогор. - Через три дня нас ждет обед

в зале чертога Бугдуруфа, у короля гьелов Фьехола. пока вы

спали, я успел послать ему весточку от нас, а заодно

предупредить замаскированные секреты гьелов-дозорных.

За Глиняным Логом, за горной речкой Вьети, начинаются

исконные владения гьелов, чужих они туда никого не пускают,

хотя во времена Золотых Дней, в долину Экка мог придти

свободно хиил, кадинхор, оберег и простой смертный. Люди тогда

были еще чисты и светлы и не ведали о Черных знаниях Рагруота. Пятеро гьелов, вооруженных боевыми двухсторонними топорами

появились словно из под земли прямо перед Дилогором,

едущему впереди маленького отряда.

Теперь же, после двух Лихолетий, особенно после первого все

изменилось и увы, в не лучшую сторону.

Дилогор сокрушенно умолк, затем посмотрел на Лаутиса,

разглядывающего утреннее небо:

- Что, дождя не предвидится, Лаутис?

Не отрывая взора от бело-дымчатых облаков, Лаутис ответил:

- Нет, не будет дождя. Я надеюсь мы доедем до Глиняного Лога

при солнечной погоде.

- Тогда в путь. При дожде дорога превращается в непролазное

месиво и вместо трех дней выйдут все пять.