Рабочий день ресторана виртуального питания «Вергифт» подходил к концу. Стоп! Не спешите представлять себе бухгалтерш, которые вольготно достают брастматики за час до ухода, чтобы в очередной раз пойти на компромисс с собственной внешностью. В сети ресторанов «Вергифт» рабочий день всегда плевал в лицо трудовому законодательству, растягиваясь на неопределенную величину.

И если часы показывают восемь, а старший менеджер — кулак — значит, ориентироваться нужно по последнему фактору.

Прохладный мартовский вечер грозил продавцу Мартину оставаться рабочим еще как минимум на час. Виной тому «последний» посетитель, до которого работал ресторан. Свет фонарей за витриной выхватывал фрагменты погодной трусости, характерной для начала весны —улица заполнена дождливо-снежной взвесью. Природа намекает, мол, сейчас я боюсь заливать вас в полную силу, но знайте, что такое, в принципе, возможно.

Сквозь стекло «аквариума» видно выход из станции метро «Научная». Если представить, что на аллее посередине проспекта Ленина отсутствуют рекламные бигборды, можно увидеть хвост коня казака Харька. Местная достопримечательность, из новых. Странная ситуация: городу триста пятьдесят лет, а показать гостям первой столицы нечего. Говорят, во время второй мировой все разбомбили. Исаакиевский собор выстоял после блокады, Печерская Лавра тоже никуда не делась, а дворец пионеров на Николаевской площади — иди ж ты! — сгинул. Зато уродливо правильный сталино-ампирский Госпром вот он, за углом направо. Значит, так надо — фальшивая музыка, застывшая в камне. Ну да нам не до архитектурных красот, тем более в такую погоду. Этот город силен людьми, а не чертежами и барельефами.

– Ничего, лишний часок в тепле и сухости — не самый худший расклад, — лукавил в ответ погоде Мартин. На самом деле ему хотелось поскорее уйти домой.

Мартин сфокусировал взгляд на своем отражении в витрине. Так смотрят на стереокартинку с задней стороны обложки: сначала видишь хаотический набор цветов, а потом — кораблик с парусами. Русые немытые волосы, длинный с горбинкой нос и невзрачная худощавая фигура гармонично вписывались в общий интерьер ресторана. Глаза в прозрачном отражении видны плохо, но поверьте на слово — они голубые с серым оттенком. Выражают услужливую готовность к действию.

– Шесть ботерхамов с сыром, — не здороваясь, заказал «последний» посетитель.

– А морда не треснет? — подумал Мартин, но вслух сказал: «Четвертый столик, пожалуйста, сэр».

Посетитель принадлежал к самой противной категории клиентов — те, кому за шестьдесят. Они уже настойчиво просят, требуют и доказывают, но пока еще знают, что именно — до маразма им осталось лет десять-пятнадцать. Коренастый седой дед твердой походкой проследовал к указанному столику. В криминальной сводке о таком типе людей пишут «без особых примет» — серая масса, электорат, админресурс. Молодежь называет в шутку этот возраст «поколение трех революций».

– Пить что-нибудь будете, сэр?

– Водку, — не поворачиваясь к Мартину, ответил дед и достал из-за пазухи бутылку.

– У нас это запрещено, сэр.

– А у нас — можно. Быстрее там жми на кнопки, халдей.

Гениальная идея виртуального питания принадлежала Кроканду Рейму. В 2010-м году он первый понял, что люди не просто способны есть всякую гадость, но и не замечать этого. А раз так, почему бы не дать им полную иллюзию сытости?

Схема питательной установки Рейма проста, как чай без сахара и лимона. Клиент садится за стол, снабженный пультом управления. Поскольку меню стандартно, количество кнопок ограничивается десятью. На голову надевается яйцевидный приемник, похожий на сушку для волос в старых женских парикмахерских. Нажимая кнопку на столе (например, первая кнопка — это суп), головной мозг клиента через приемник получает сигнал о том, что организм вкусил порцию отменного харчо. То же происходит с остальными блюдами и напитками. Задача продавца сводится лишь к составлению меню на заказанную клиентом сумму. Самое то для офисного менеджера, у которого обеденный перерыв ограничен получасом с одной стороны, и желанием покурить на лестнице с голубоглазой блондинкой из соседней фирмы — с другой.

У метода питания по Рейму есть и другая сторона — неаппетитная. Поскольку мозг клиента получает от установки команду на поглощение пищи, то желудок получает от мозга сигнал на выделение сока. Переваривать, как вы понимаете, нечего — желудочный сок благополучно разрушает серозную оболочку. Гастрит и язва отупевшему от «сытости» клиенту обеспечен!

Старик чиркнул спичкой.

– Что вы делаете, сэр?! У нас категорически запрещено курить!

Для сотрудников «Вергифта» вид табачного дыма внутри ресторана сопоставим с ощущениями Валаамских монахов после посещения стриптиз-бара. По реакции посетителя (точнее, по ее отсутствию) читалось, что он-то как раз работал в этом стриптиз-баре конферансье. Таких людей патрульная служба забирает не столько за факт справления малой нужды в общественном месте, сколько за желание покачать права в момент задержания.

– Извините, сэр, мне придется вызвать охрану.

– Сидеть, сопляк! — для пущей весомости просьбы посетитель направил на Мартина из-под стола револьвер. — Подойди сюда. И не вздумай шуметь.

Те несколько метров, которые отделяли прилавок от столика, Мартин преодолевал так долго, что можно было фиксировать новый паролимпийский рекорд в спортивной ходьбе. Охрана в лице твердолобого Павлика сменилась пятнадцать минут назад. Тогда же она сделала обход и легла на диван смотреть футбол. В ближайшие полтора часа помощи ждать неоткуда.

– Что вам угодно, сэр?

– Том Иванович.

– Мартин.

– Очень приятно. Студент?

– Да, сэр.

– Сыграем в рулетку, студент?

Среднестатистический человек в любой ситуации стремится показать даже минимальную эрудицию. Это давно доказали составители кроссвордов в плебейских газетенках. Как приятно, сидя в вагоне электрички рядом с симпатичной девушкой, наглядно демонстрировать интеллект — вписывать буковки в клеточки. Это настолько вошло в привычку, что будь там написано «фамилия убийцы Джона Кеннеди» по горизонтали, ответ немедленно вписался бы в предназначенные квадратики. Да что там говорить, попробуйте как-нибудь в компании друзей громко спросить, как переводится английское выражение «No smoking» — столько правильных ответов получите!

И лишь изредка возникают ситуации, когда эти самые знания стараешься прятать как можно дальше, в глубину сознания. Сейчас Мартину меньше всего хотелось признаваться, что он знает значение сочетания слов «русская рулетка».

– Это МР-412, его отличают две главных особенности — переламывающаяся рамка в духе Смит-Вессонов конца XIX — начала ХХ века, и полимерная рамка, точнее ее нижняя часть вместе с рукояткой.

– Почему именно я?

– Ну-ну! Не плачь, маленький. Потому что именно ты выбрал такую работу. Что тебя заставило подрабатывать именно таким образом?

– То же, что и тысячи других сотрудников «Вергифта».

– Варикозное расширение вен он десятичасового стояния на ногах?

– И высокий заработок.

– Грабительская аттестация работников?

– И премия надежности.

– Хамское отношение руководства?

– И тринадцатая зарплата.

– А сколько это? Ну? Конкретно, в цифрах? Молчишь? Жалкая подачка в шляпу бездарно прожитой молодости.

– Это мое личное дело, сэр…

Том Иванович стукнул кулаком по панели стола — подвел черту под едва наметившейся дискуссией. Примерно десять тактов в воздухе висела пауза. На мгновение Мартину показалось, что в самом уголке стариковского глаза блеснула слеза. А нет — игра света, блики от люстры.

– Сережа… от заворота кишок… после вашего бласгума… — старик одернулся — да, что там с моим заказом?

– Готов, сэр. Приятного аппетита.

– Это мы еще посмотрим, у кого аппетит окажется приятней. Короче так, парень, играем в рулетку, — Том Иванович положил револьвер на стол. — Я заказал шесть ботерхамов, один отравлен. Едим по очереди. Надевай приемник.

Мартин подчинился. Эх, сколько раз в первые недели работы ему удавалось тайком проделывать эту операцию. Студентам первого курса, живущим в общежитии, есть хотелось всегда и много. Но за несанкционированный отбор виртуальных продуктов работнику грозило увольнение. Да-да, в «Вергифте» строго учитывали то, чего никогда не существовало!

– Вот сейчас и наемся досыта, — пронеслось в голове Мартина, как полоса «загрузка» на мощном компьютере.

Том Иванович нажал комбинацию клавиш на пульте управления питанием. Пожилые люди обычно отрицают преимущества новых технологий, мотивируя это тем, что «я эту технику не застал». Старик же управлялся с клавиатурой достаточно бойко. Теперь опция приема пищи выставлена на «поштучно, в случайном порядке».

– Правила такие, — сказал Том Иванович, натягивая приемник на голову, — начинаю я. После того, как ботерхам съеден, я выдвигаю обвинение «Вергифту», олицетворением которого является плюгавый продавец, сидящий передо мной. Далее ты глотаешь эту гадость и, если остаешься жив — приводишь аргументы в защиту. Если подохнешь — к чертовой матери твою жизнь вместе с оправданиями. Если же не успею задать вопрос я — к чертовой матери все вопросы. Ясно?

Мартин ощутил что-то вроде потока электродвижущей силы в проводе после щелчка тумблера.

Закон сохранения энергии на то и фундаментальный, что справедлив во всех природных системах. Чем больше гений, тем мельче и грязнее тайные желания. Недалекий разум наоборот алчет высоких целей. У каждого из нас есть такой рычажок — потяни за него, поднимутся кулисы, и на сцене начнется шокирующее действие.

В таком спектакле Мартин всегда представлял себя в роли Игрока — бесстрашного и жутко удачливого. Том Иванович дернул нужную струну, и она завибрировала с огромной амплитудой. Скрипка зазвучала контрабасом, рядовой продавец, винтик громадной машины «Вергифта», на глазах превращался в важнейший ее агрегат.

– Ясно, сэр.

– Ну, раз ясно… это тебе не сопливое ток-шоу. Каждое слово может стать последним. Слишком не потреплешься…

Мартин не дал старику вывести очередную софистическую тираду на расчетную высоту.

– Разрешите вопрос, сэр? Просто потом… это… может не получиться его задать…

– Валяй.

– Как можно отравить пищу, которой в принципе не существует?

Том Иванович потер подбородок и улыбнулся. Он стал похожим на школьного учителя, которому отличник задал вопрос по пройденной теме не в бровь, а в глаз. Весь класс затаился в ожидании безоговорочной капитуляции чудовища с указкой. И тут педагог произносит то, чего нет ни в одном учебнике.

– Думаешь, блефую? Даже не надейся. Папаша Рейм не только накормил полмира виртуальной отравой. Он дал второй половине богатейшую пищу для размышлений. Если мозгу можно послать команду о насыщении желудка, почему бы не отправить импульс об опьянении?

– Это было бы очень удобно, сэр — печень не пострадает.

Том Иванович поцокал языком — учитель недоволен ответом.

– Еще как пострадает! Мыслительный центр отдаст команду о прохождении через пищевод определенного количества спиртного, — не переставая улыбаться, произнес Том Иванович, и отхлебнул из фляги. — А если дать команду об оргазме?

Мартин покраснел, как пятиклассница, которой показали презерватив.

– Надеюсь, механизм понятен? А раз так, — продолжал наигранно размышлять старик, — то рано или поздно задумываешься над тем, что будет, если один из желудочков головного мозга «накормить» информацией о попадании в организм энтеротоксина?

– Я не знаю, что это такое. Но о последствиях догадываюсь.

– Молодец, маленький! Чтобы я получил ботерхамы, ты нажал одну комбинацию клавиш. Чтобы один из них стал ядовитым, я нажал другую комбинацию. Либо ты найдешь бумажку с кодом в моем пиджаке…

– Либо она мне больше никогда не понадобится.

– Садись, пять! Будем считать, что теорию ты освоил. Перейдем к лабораторным занятиям.

Старик надел приемник и нажал кнопку на пульте…

Запахло жареным мясом. Но не отбивными, которые жарит мама на кухне. Вам знакомо это ощущение, если вы иногда обедаете в общественной натуральной столовой. Запах вроде «съедобный», но не аппетитный. Так и хочется спросить: «Что ж это такое нечеловеческое жарится?»

…Том Иванович обтер рот салфеткой и сыто отрыгнул.

– Начнем с очевидного. Ваше поколение в большинстве своем ненавидит америкосов. Вы отвергли их примитивный менталитет. В 2013-м году открыто выступили против вторжения в Северную Корею. Публично осудили принципы демократии, доведенные до абсурда. До вторжения реймовской машины еда оставалась единственным оплотом славянской культуры. Вы сдали осажденную цитадель врагу, сами сбежали через подземный ход и перешли на службу вражеской армии.

Мартин открыл рот, чтобы возразить, но старик подмигнул и многозначительно указал на кнопку. Сотрудник «Вергифта» надел приемник… нажал на синюю кругляшку… зажмурился…

Ощущения «набитого желудка» после виртуального обеда не бывает. Это лишь способ на время забыть о голоде, настоящее насыщение наступает только после настоящей еды. В отличие от запаха, со вкусом никаких проблем нет — мозг генерирует вкусовые ощущения из собственной памяти. Ботерхам, как ботерхам.

…Продавец открыл глаза и рот одновременно.

– Значит так… триста лет славяне ненавидели монголов и татар, но исправно платили им дань. Крепостное право батраки тоже, наверное, не очень жаловали. Но стоило прийти советской власти, а вместе с ней и коллективизации, как выяснилось, что это были не самые худшие для России времена. Наконец, граждане этого же ареала обитания с теплом вспоминали времена Застоя в эпоху демократии. А разве это не они сочиняли диссидентские стишки и песенки, попевая их втихаря на кухнях? Так что считайте лицемерие одной из особенностей славянского менталитета.

Мартин победоносно взглянул на оппонента. Том Иванович сделал добрячий глоток из горлышка и затряс указательным пальцем. Жест читался совершенно четко — «а-адну минуточку! А что вы скажете на это?» Старик громко выдохнул в кулак левой руки. Правой рукой он уже нажал кнопку…

– Хрен с ним, обществом. Поговорим о его бренных индивидах, — посетитель взял револьвер и внезапно направил дуло на собеседника. — А ну, встань и открой входную дверь…

Молодой человек повиновался.

К вечеру стало заметно прохладней, но победу весны под сомнение ставить не приходилось. Людской поток на проспекте Ленина ощутимо мельчал. Только родник станции метро подпитывал вялотекущее русло. Мартин чувствовал себя первокурсником, который идет на занятия к восьми ноль-ноль утра: академические мучения еще не начались, а уже хочется развернуться и пойти домой.

Мысль о побеге Мартин ликвидировал в зародыше. Конечно, он успеет прыгнуть в сторону и спрятаться за газетный киоск. Сможет пробраться на станцию и вызвать патруль. Но, как и все посредственности, Мартин оставался кристально честным. Обыватели вообще слывут честными, порядочными и безобидными — то, что присуще любому человеку разумному, они считают поводом для особенной гордости.

А еще Мартин подумал, что это и есть главное событие в его жизни. Другого случая отличиться при его работе и складе характера ожидать не приходилось.

– А теперь громко крикни «Вергифт» — говно! Никогда не приходите сюда!» — потребовал старик.

И сразу ощутил на себе колючий, как репейник, взгляд Мартина. Так смотрит жена на фотографии миловидных сотрудниц любимого мужа. Том Иванович взвел курок.

– Ты забыл, что правила игры устанавливаю я? Живо!

Со стороны это выглядело очень смешно: молодой человек в форменной одежде «Вергифта» громко сообщает прохожим о том, что ресторан является, мягко говоря, непрезентабельным, и что посещать его совсем не стоит. Правда, спич Мартина должного внимания не вызвал — разве что малыш, которого мама вела за ручку, показал язык.

– А теперь возрази, что я заставил тебя соврать, — не унимался старик. — Только сейчас ты сделал это под дулом пистолета. Изо дня в день ты кормишь людей этим самым… без какой-либо угрозы для собственной жизни. Наоборот — ты ставишь под угрозу здоровье клиентов вашего курятника. Это почище пистолета — от пули умирают сразу, ты же растягиваешь их смерть на годы. Просто потому, что есть такая установка. Ты — робот, безмозглая железяка.

Дверь подсобки открылась, и в проеме появилось упитанное лицо охранника Паши. Осмотрев зал за секунду, он обратился к Мартину.

– Ты чего разорался?

Мартин повернулся и придал лицу как можно более спокойное выражение. Медленно подошел к столику. Сел и надел приемник.

– Ты это… поехал, что ли? Почему не за прилавком? Это же не по инструкции… — одним залпом выпалил охранник.

Головной мозг Павлика не был приспособлен к аналитическому мышлению. Сам факт того, что он задался тремя вопросами одновременно, заслуживал уважения.

– …Паша… это гражданин из департамента контроля качества… он тестирует ингредиенты… не мешай, пожалуйста.

– А-а, — протянул Паша и махнул рукой, — я тогда пошел второй тайм смотреть.

Но тут же резко обернулся.

Паша прошел северокорейский кризис, как говорится, от и до. Не читал книг и не смотрел кино. После часонских окопов киношные выглядели, по меньшей мере, смешно. Высокие чувства у этих парней имели единственный синоним — «телка». Общий интерес — спорт, и чем жестче, тем лучше.

Но одного отнять у «корейцев» никак нельзя: они чувствуют оружие. Иначе им было не выжить, не щупать «телок» и не качать железо. Ох, как они теперь ценились на таможнях и в пограничных службах! Фактически отобрали кость у служебных собак.

Не отрывая карего взгляда от Мартина, Паша еще раз подошел к столику. Наклонился, и чуть слышно прошептал сослуживцу.

– Подставишь — порешу!

И как ни в чем не бывало, зевнул куда-то в сторону.

Когда охранник удалился, старик снял приемник и достал правую руку из-под свитера. Револьвер занял место на краю стола.

Мартин нажал кнопку и на мгновение зажмурился…

– …как видите, спасать жизни я тоже умею… кстати, вы здесь видите плакат «Ни в коем случае не ешьте натуральные продукты»? Правильно, ничего подобного здесь нет. Мы не заставляем человечество отказываться от естественной пищи, силком в «Вергифты» не тянем. Хотя настоящим мясом отравиться можно с гораздо большей вероятностью. Вы уже играли в котлетную рулетку с мясником?

Старик проглотил перчинку молча.

– И потом, пусть моя зарплата и невелика в мировых масштабах, но такие деньги я вряд ли заработаю на заводе инженером-механиком. — Поставил интонационную точку Мартин.

Взгляды соперников встретились. Каждый отлично понимал: осталось два ботерхама, шансы выжить — пятьдесят на пятьдесят.

Почему-то считается, что пожилым людям умирать проще — пожили свое и хватит. Том Иванович категорически не соглашался с таким тезисом. Как же — вот только он почувствовал, что накопил достаточно жизненного опыта для борьбы с зарвавшимися щенками и трамвайными хамами, и вдруг на вечный покой? Не для того он боролся за демократию в девяносто первом, чтобы спустя тридцать лет она обняла его настолько крепко, что можно задохнуться. Да, хотели взять лучшее оттуда и внедрить здесь. Но годы шли, поколения подрастали и в определенный момент борцов за светлое будущее забыли спросить «что такое хорошо, и что такое плохо».

Теперь приходится доказывать правоту радикальными методами. А по большому счету, свое он, конечно, пожил…

– Продолжим? — намекнул Мартин.

Молодым умирать еще тяжелее. Вся жизнь впереди и все такое… есть подозрение, что герои, сложившие головы за идею, делали это неосознанно, по воле случая. А потом трусливая молва вознесла их в ранг мучеников.

Азартные игры захватывали Мартина, не зависимо от величины ставки. Может, потому что ни в чем ином он проявить себя не мог и не умел. Тем более, оставалась далеко не призрачная надежда — старик мог попросту блефовать, не смотря на протесты. А значит, можно продолжать игру.

Том Иванович сверлил глаза Мартина, будто хотел найти в них ископаемые. Не отрывая взгляда, он нажал кнопку… Еще секунду помолчал…

– …Безразличие… стало все равно, что смотреть, читать, употреблять в пищу… убили царя — все равно… развалилась империя — ну и пусть… настроили «Вергифтов» — лишь бы налоги платили… ты же умный парень, Мартын…

– Мартин…

– Да-да… ты сможешь… вот, с чем нужно бороться… спасибо… все было очень вкусно…

Сначала старик завалился на спинку стула, затем осунулся на пол. Мартин встал и подошел к телу. Это — победа. Надо вызывать «скорую».

Линейный продавец Мартин набрал номер и назвал адрес. Положил трубку, а потом минут десять смотрел в одну точку — на револьвер. Когда раздались звуки сирены, он подошел к столу. Сунул пистолет за ремень. В последний раз посмотрел на бывшего противника.

– Да, Том Иванович… я смогу… сэр.

 

# # #

 

– Андроид, модель «АМ-175/3б». Возраст биологического прототипа — пятьдесят три года. Документы на имя Кутузова Тома Ивановича. Причина смерти, если можно так выразиться — сердечная недостаточность. Органы пищеварения в порядке, признаки отравления отсутствуют.

Криминалисты вертелись на корточках вокруг трупа. Прибывший на место происшествия директор филиала пил кофе за соседним столиком, оборудованным такими же приемниками, как и «игровой» стол, за которым сегодня так повезло Мартину. Начальство «Вергифта» предпочитало вкушать исключительно натуральные продукты, приготовленные на кухне посредствам ионной плиты. Таковые в небольших количествах устанавливались во всех ресторанах сети, но спрос на естественно приготовленную продукцию обычно невелик — долго и дорого. У руководителей же всегда были и деньги, и время. Они напоминали наркодиллеров — не употребляли то, что распространяли.

– Вот видишь, Мартин, ты ни в чем не виноват.

– Я в этом не сомневался, сэр…

– Но уволить тебя все-таки придется.

– За что, сэр?

– Коротко говоря — тебе просто не повезло. А соответствующую статью в уставе компании юристы всегда найдут.

– Вы не имеете права, сэр.

– Да, не имею. Но ты напишешь заявление о добровольном увольнении. Или твоя работа превратится в каторгу. Как по объему, так и по оплате.

Эксперты отточенными до автоматизма движениями собрали аппаратуру и ушли. Вслед за ними в сопровождении санитаров, на носилках, покинул обеденный зал Том Иванович.

Директор закурил и выдохнул дым в лицо Мартину. Из подсобной двери показалось лицо охранника Паши.

– Это кто тут курит, а?

Короткого директорского взгляда хватило для того, чтобы Павлик исчез в амбразуре дверного проема. После очередной затяжки руководитель филиала выложил из портфеля лист бумаги и ручку.

– Пиши.

Пожалуй, самые сложные вопросы должны решаться парадоксально. Поплыл в Индию — открыл Америку. Изобрел динамит для строительства — использовали в военных целях. Нашел оптимальную для организма крепость водки — споил великую нацию. Защищал идеалы и принципы — попал под грузовик, до верху ими груженый. Интересно, а можно наоборот? Сбросили атомную бомбу, а потом догадались, что эту энергию можно использовать для электрификации городов? Хотя, от перестановки мест слагаемых… получается, все равно… безразлично…

Мартин достал из кармана мятый листок и ввел с него код на клавиатуре. Затем другой рукой полез за пояс — теперь дуло револьвера и директор смотрели друг на друга.

– Знаете, сэр, есть такая игра…

Мартин чувствовал — сегодня ему чертовски везет.