Прошло пять лет с трагедии в Баренцевом море. Ребят не вернешь. Пусть море теперь будет им домом. Мне представляется важным сказать сейчас свое слово, потому что все аварии на подводных лодках в море начинаются с берега....

 

Игрушечный, синий домик с глазницами оконцев в резных наличниках приютился на выкрашенном стальном каркасе в глубине городского двора, прямо над обрывом, заросшим непроходимыми кустарниками акации, малины и боярки.

В полуденном мареве, словно прячась от жары, высоко в небе парили голуби. Птицы делали круг над своей голубятней и поднимались в то же время отвесно кверху. Чернохвостные парой уходили ввысь, а за ними стремглав срывались палевые. Некоторые из них кувыркались или отвесно спускались на хвосте на крышу маленького домика - голубятни.

- Давай, Митрич, пусть по нашему ввысь идут "стаканчиком"! - Орал, поддатый, седой, но еще не старый мужик и, залихватски в два пальца пронизывал свистом округу. Высокий, сухой старик размахивал шестом с развивающимся флагом, известной на весь мир нефтяной компании, сбивая голубей в стаи - артели.

- Алкаши окаянные, блядь, какой уже день пьют! - Балконная дверь с треском закрылась, скрывая за шторой пепельный цвет волос.

Маленькие ребятишки, восторженно и с шумом, носились вокруг голубятни. Одинокие прохожие, спешившие через двор в овраг, для того, чтобы срезать расстояние до остановки, и те останавливались, задрав в небо головы.

- Ты кто, мужик? - Осипшим голосом спросил седой. - И какого толкаешься здесь уже час, бухнуть хочешь?!

- Да вообще-то я на работе, но и выпить с хорошими людьми можно, если тельняшки на них не ради моды, и материал может получиться для газеты стоящий, допустим: "Старик и голуби."

- А--а, так ты представитель четвертой власти и тоже моряк?! - Седовласый в майке - тельнике обнажил в улыбке две золотые фиксы и протянул мускулистую руку: "Капитан 2 ранга запаса Старов Виталий Николаевич".

- Валера, журналист "Вечерки". Бывший штурманский электрик с авианесущего крейсера Минск.

 

На дне оврага струился родниковый ручей. Высокий, молодой тальник смыкался зелеными кронами над головой. Я сидел на валуне, опустив голые ступни ног в воду, и наслаждался прохладой и девственным оазисом, невесть и коим образом, сохранившимся в десяти шагах от суетного городского мира. Старов, развалившись подле флага с незамысловатым холостяцким закусоном, слушал крепкого старика, потягивая дешевый портвешок.

- Гоняя голубей, было интересно поймать чужого турмана, и это не считалось "западло". Если не было условия между пацанами - соседними голубятниками возвращать пойманных летунов друг другу, мы оставляли голубя себе. Почтарей в рассказ не беру, здесь случай особый. Так вот, связывали на время ниткой маховые перья и приучали птицу к новому месту или же несли продавать чужака в "охотный" ряд. Особым шиком считалось поймать голубя известного в городе следака - большого любителя чистопородных турманов. К его артели "подносились" старые летуны, привыкшие к своей голубятне. Их выпускали, надеясь, что они отобьют и приведут домой дорогостоящего турмана. Вот я раз и доигрался, отъехав после этого по малолетке на три года. Сука он оказался, жизнь голубя оценил выше жизни сироты. - Старик, закурил "Беломор" и разлил вино по граненым стаканам.

 

Выпили молча и захрустели горьким редисом. Старов лег на спину и тихо сказал: "В Китае, Митрич, голубь - символ долголетия, бесстрастного исполнения сыновнего долга".

- Наверно и так, коль восьмой десяток землю топчу, да и долг перед отцом исполнил сполна, когда юнгой воевать пошел.

- У него отец вестовым у адмирала Колчака был, когда тот еще на Балтике служил. В 17 -ом, когда пьяная матросня чуть не пристрелила адмирала на Линейном, отец Митрича один шестерых раскидал. Однако, родные краснофлотцы, ему вышибленные зубы не простили, и, в аккурат на Митино десятилетие, отца в Кресты упаковали, а потом и вообще….

- Так говорю, Дмитрий Фролович? - Старов приподнялся на локоть. Я достал блокнот, чтобы сделать набросок рассказа, но старик остановил меня: "Не пиши, все равно не напечатают." - Я в определенных кругах лицо известное, а вторанг из меня героя начнет делать. Не правильно все это, и так тюремная романтика у молодежи на первом месте. Ничего в жизни жуликов хорошего нет.

- Как же не писать у нас демократия, свобода слова! - Виталий Николаевич, наклонился к ручью, где мирно покоились еще пять бутылок с тремя семерками на этикетке.

- Где десять сортов колбасы там и демократия! А ты, милок, за околицу нашего умного города выйди - и писец твоей демократии!

- Постойте, мужики, не пойму. Как же срок и флот?! - Я послушно сунул ручку в карман.

"Чего тут понимать", - дед потер щетину, - война дала возможность "отчаянным", типа меня, дать деру. Мы тогда, в 1942, в побег пошли - четверо из детской колонии под Архангельском. Режим стал сдавать. Лучших охранников после знаменитого приказа Жукова стали в дивизии НКВД собирать. - Митрич, глубоко выдохнул и залпом осушил целый стакан вина.

- Ты дальше расскажи, как тебя полуживого, ободранного и покусанного одичавшими собаками, моряки нашли, аж в Кандалакше! - Старов подал мне малосольный огурец.

"Нашли и нашли", - забурчал старик, - давайте пластинку сменим, я же сказал писателю, что тему закрываем. Вот когда, через пяток лет все с меня судимости снимут к 60 - летию Победы, как президент обещал, так и пойте о моих подвигах, хоть на два голоса. Харэ, в общем! Пойду гляну почтарей, может уже с малявой вернулись. - Дед протянул мне руку, в поблекших от времени наколках, и, опершись на нее, поднялся.

- По глазам вижу, писатель, что по его душу ты пришел в связи с подлодкой погибшей. Ну-ну, - старик похлопал меня по плечу, -напишешь лажу или стукнешь в контору, вырвут яйца, прошлое мое ты усек. - После таких доводов мне оставалось только кивнуть и подсесть к флагу с поредевшей закуской, ибо проницательный старик был прав. Редактор немедленно приказал взять интервью в региональном Морском собрании, где мне и подсказали найти капитана 2 ранга Старова.

 

Виталий Николаевич лежал, запрокинув руки за голову, и бубнил под нос: "Лодка диким давлением сжата, дан приказ дифферент на корму". Я молчал. Он резко открыл глаза; крупная слезинка скатилась по небритой щеке, отвернувшись, спешно смахнул ее и стал разливать вино. Я запротестовал. Старов с силой убрал мою руку, закрывающую стакан и рявкнул: "Не понял, блядь, кто-то тут нам про авианосец Минск докладывал". - Не выпьешь, не скажу тебе правды, а буду жевать вату как твои коллеги. Пришлось подчиниться, и я выпил, чувствуя, что его величество Бахус уже начал колдовать в моей голове.

 

Кавторанг взял прутик и начал рисовать на песке у ручья. Я подвинулся поближе и весело намекнул про гениталии.

- Сам ты моржовый. Это толстая торпеда. Вот здесь у нее башка, вместо боеголовки, напичканная приборами, типа черного ящика у летунов, и механизмами в том числе, и для продувки балласта! - Он строго, посмотрел на меня, и я вмиг оказался на шкафуте своего корабля, лет так десять назад под прищуром серых глаз своего командира.

- По выполнению задачи практическая торпеда должна всплыть с глубины хода, а для этого надо продуть воздухом высокого давления оставшиеся энергокомпоненты за борт. Затем торпеду поднимают на борт торпедолова и расшифровывают параметры хода для оценки действий командира при торпедной атаке надводного корабля. В мое время им часто был твой любимый "Минск". "Да, любимый, за три года ни разу на берегу не был", - в моей голове пронеслась мысль, что неспроста Виталий Николаевич начал проводить со мной занятия по торпедному оружию.

- Понял! Но что будем продувать не понял, я мотнул охмелевшей головой. Мне становилось весело. Рисунок получался очень колоритный нарисованными черточками от головки члена.

- Концентрированную перекись водорода, керосин из резервуаров, - он ткнул кривой корявой указкой в середину рисунка, - и воду из башки, потому что спирт, давно растащили еще на базе.

- Ну и?! - Я икнул и начал крутить огрызком огурца перед носом, забивая сладкий тошноворотный запах.

Старов вскочил и, не обращая на меня внимания, начал ходить по заводи ручья; от чего чистая вода превратилась взвесь песка, ила и опавших листьев, а испуганные водомерки бросились врассыпную.

- Изделие 298А или "толстая" про-ду-ла-сь в трубе торпедного аппарата, мать ее! - Дальше кавторанг смачно минут пять матерился, вспоминая всех тех, кто принял решение о необходимости использования перекисных торпед на лодках третьего поколения, потом рассказывал о подводном атомном крейсере, как об уникальном проекте - убийцы авианосцев. Оказывается, что с момента опытно - конструкторских работ, до момента спуска подводной лодки такого класса на воду, проходит двадцать лет. Прибросив это время, я понял, что кавторанг имеет в виду вкупе с Нептуном и мандавошками, также политбюро КПСС и тогдашнего главкома ВМФ.

- Да я еще в южной Атлантике за---бался пузырьки считать в специальных стаканах систем дегазации. Ведь перекись разлагается постоянно на кислород и воду, увеличивая давление в резервуаре окислителя. Избыточное давление начинаешь стравливать. Пока стравливаешь, что бывало морякам, да и себе все руки обожжешь на хрен. Не дай бог давление вырастает выше критической отметки, и придется делать аварийный выброс перекиси водорода за борт, тогда все абзац - сушите весла! Она при соприкосновениях со всем, что есть на лодке, горит! Ты знаешь, что такое пожар на подводной лодке?! Это ад! Чистилище пред вратами рая по сравнению с этой бедой, детский сад. - Немного успокоившись, он налил вина и тихо сказал, обняв меня за плечи: "Валера, у меня на государственных испытаниях этого проекта лодок в 1987, толстая торпеда продулась в аппарате". - Ты сейчас не пиши об этом, не надо. Меня уже предупредили, люди с "лохматыми ушами", чтобы молчал. Напишешь правду о нашем разговоре по истечении времени. Людям такую правду надо давать по крупицам, как лекарство. Писать всякой херни будут много; факты жареные; бабки за ними большие. - Раздался хруст песка, затем треск колючих кустов под извечное русское "Е-па мать" и по ручью побрел сам Митрич, натягивая тельник, на вспотевшее и расписанное маковками куполов еще сильное тело.

- Хорошую маляву голубь принес, и что братва с зоны пишет?! - Старов начал вытирать ноги об огромный, словно зеленый поднос, лист лопуха.

- А чего им сердешным сидят, бродяги. В этом Россия, преуспела, не то, что твои морские спасатели. Блядь, чешут народу по ушам, что пацаны живы уже неделю. Они, что там ихтиандры, и у них матерей нет?! Не люблю ваш цех журналюг, Валера, за то, что вы как мухи на говно слетаетесь, если беда случается! - С ходу набросился на меня старик. Я понимал, ему не нравится, что я трусь около Старова: "Он наверняка знает, что силовики предупредили симпатичного мне "кавторогоранга" о грозивших ему неприятностях, если он публично выскажется об аварии подводной лодки в прессе," - пронеслась мысль. Наверное, поэтому я и спросил, вкладывая как можно больше беспечности в голос: "А кто такие люди с лохматыми ушами и где их можно увидеть?!" - Для пущей уверенности, что я уже свой, налил вина и залихватски вылил целый стакан. Митрич и Старов переглянулись.

- Это начальники дятлов! - Дед начал усаживаться на валун, расшнуровывая кроссовки. Я уже плохо соображал и понес ахинею, что у меня мечта тоже написать сказку для детей, и что сказка обязательно получится не хуже чем у Роулинга с ее Гарри Потером.

 

Дальнейшее я слабо помню, а если честно, отключился напрочь, поэтому и проснулся первым. Проснулся еще и от того, что чьи-то волосы щекотали мое пузо, с накопившимся в нем жирком на репортерских харчах. Осторожно, сунув руку под одеяло, я наткнулся на голову с волосами, спадающими на простынь. Голова зашевелилась, замычала, выпуская из - под одеяла устойчивый запах перегара и дорогих духов, потом скользнула вниз по ногам и предстала в лунном свете взлохмаченной копной пепельных волос. Девушка потянулась; ее высокая грудь прицелами крупных сосков нацелилась в мою сторону, и мелодичный голос зазвучал в тишине: "Я понимаю, что постель не повод для знакомства, но вы должны знать, что зовут меня Люся и что я не девушка по вызову".

- Меня не интересует ваша профессия, а больше интересует где я. Да, простите, Валера?!

- Вчера тебя все звали Гарри. Так, что будем опохмеляться или трахаться?! - Она, обнажая стройное тело, слезла с меня и подошла к окну. Лунный свет ласкал ее бархатистую кожу, и на меня накатил весь букет переживаний обыденных в таких случаях для нормального здорового мужика. Стоило мне начать вошкаться в запутавшихся трусах, она обернувшись, одарила улыбкой русалки и выскользнула из комнаты. Минут двадцать в ванной шипел душ, оставляя меня наедине с невеселыми мыслями. "Журналистика сродни экстриму, но не да такой же степени, что напиваться и оказываться в постели хрен знает с кем!" - Перспективы войны с домочадцами тревожили; спид волновал, но меньше, а вот тоскливая мысль о твердом, или мягком шанкре пугала по настоящему. Вторую часть сомнения девушка развеяла напрочь, когда мы с ней потягивали пиво в прилично обставленной кухне.

- Валера, ты не думай я не подстилка, а уж тем более не заразная. Хочешь санитарную книжку покажу, что в кондитерском цехе работаю. Слышал про фирму "Мерри Попинс"?

- Конечно, я писал о том скандальном процессе, когда вашу кондитерскую обвинили в краже авторских прав на логотип одной московской компании. Люся, а все, что исчезли? - я попытался подойти к пониманию главной проблеме: "Где Я?"

- Ты имеешь в виду Виталия и соседа Фрола?

- Какого Фрола, Митрича?! - Радость от индификацииисебя и знакомых событий захлестнула меня.

- Я и говорю, Дмитрия Фролыча! - Среди жуликов он и есть Фрол. Погоняло у него такое; он же семь судимостей имеет, а еще пойдем покажу. - Она схватила меня за руку и потащила в комнату. Раздвинув огромный зеркальный шкаф - купе, девушка сняла форму, на которой тускнели медали "Нахимова", "За отвагу" и орден Красной звезды. Вот Фрол навоевал пацаном, представляешь?! Они тут на День ВМФ недавно бухали с Виталием, Фрол и оставил форму. - Она бережно погладила синий подворотничок матроской фланелевой рубахи. - Да, забыла, выйди! Мне из тайника надо одну бумагу извлечь. Велено передать, когда проспишься.

 

Пока она готовила завтрак и рассказывала историю их взаимоотношений с кавторангом, как другом, правда иногда и любовником, но не ревнивым; я вертел в руках два конверта из маленького пластмассового футляра - чемоданчика, который Люська принесла мне на кухню. Один, подписанный каллиграфическим почерком на мое имя, на втором готикой красовались слова помпезные и не реальные от этого, но страшные - по сути: "Вскрыть после моей смерти". Его то, от греха подальше я засунул обратно в футляр и, сказав, что мне надо в туалет, быстро туда и направился. Сидя верхом на крышке унитаза, я читал беглые, аккуратные строчки, при этом в башке крутилась одна единственная мысль: "Глаза зеркало души, почерк - зеркало характера". Его глаза я помнил: большие, серые и печальные, с искрометным весельем, моментально затухающим от боли. Еще в этот момент я проклинал себя за необузданную, трусливую пьянку. А лаконичные строчки вещали о событиях тринадцатилетней давности, как прелюдии к трагедии, развернувшейся в Баренцевом море уже как неделю.

 

Корреспонденту газеты

"Вечерние новости"

Сможенкову Валерию Ивановичу

 

от Капитана 2 ранга запаса

Старова Виталия Николаевича

19.08.2000 (02.00 вр. местное)

 

Валера, здесь все, о чем я хотел тебе рассказать. Если бы ты не нашел меня, я сам бы нашел тебя. Уж больно толково пишешь, и зря тогда на тебя Фрол наехал. Как договорились это репортаж подашь последним, поэтому не торопись. ( Я не знал, что ты флотский, теперь знаю, потому и доверяюсь).

 

1987 года заканчивался знаковым событием для самой мощной судоверфи мира, государственными испытаниями двух новейших атомных подводных лодок. Одна того же проекта, что покоится уже неделю на дне Баренцева моря. Почему командир принял решение стрелять двухторпедным залпом толстыми торпедами в мелководном районе ("Да упокой господи его душу грешную на небесах!"), я могу с уверенностью предположить, что золото адмиральских погон на крейсере Петр Великий тому причина. Попадание должно быть сто процентным в таких случаях, но это другая история о традициях, потому что в тот момент лодка была уже обречена и командир здесь не причем.

Так вот о событиях давно минувших лет по порядку, ибо то, что делали вчера, дает о себе знать сегодня. Так устроен мир.

 

Я прибыл в Северодвинск к новому месту службы, когда до испытаний оставался месяц. Времени на раскачку не было; сроки поджимали, потому что сдача атомной подводной лодки "Гранит" обеспечивала огромные премии работникам заводов и институтов, ордена начальству, ну а нам возможность Новый год встретить в кругу семьи за счет своевременного и успешного выполнения Госплана.

С первых докладов военпредов и минеров экипажа, я понял, что из-за отсутствия торпедоболванки, как имитатора, торпедные аппараты прострелены просто водой. Как поведет себя новая система стрельбы на старую, по сути, торпеду, взятую с лодок второго поколения, в таком случае не знал никто, ибо реальных диаграмм стрельбы не было. Имея определенные полномочия и, честно доложив обстановку в главное управление вооружения, я заправил торпеды для государственных испытаний только для пуска на стартовых баллонах; т.е резервуары окислителя, керосина, что я давеча тебе называл энергокомпонентами были пустыми.

В море при двухторпедном залпе торпеды оказались на дне. Председатель государственной комиссии вызвал меня в центральный и потребовал доклада о ситуации. Начальство - и гражданское, и военное тряслось, как осиновый лист: "Еще бы, его величество Государственный план в объемах 40 % всего Судпрома целой страны тонул вместе с торпедами".

Мичмана осушили торпедный аппарат, и я полез в трубу. В слабом освещении от переноски нашел там стружку от кнехтов головы практической торпеды и развороченные обтиррирющие бронзовые кольца, которые держат ее по горизонтали. В темноте и тесноте я лежал и чувствовал, что волосы на голове встают дыбом: "Если бы я заправил тонны перекиси водорода и керосина,…." - в мыслях тело превращалось в снаряд, который несанкционированно и одномоментно освобождался под давлением 200 кг на каждый сантиметр от всего этого количества агрессивной жидкости, тем самым, обеспечивая сумасшедшую реактивную тягу по законам физики. Я представлял, как под действием чудовищной силы вышибается крышка переднего аппарата и вырывается задняя, впуская внутрь лодки десятки тонн забортной воды прямо в яму резервных аккумуляторных батарей с последующим ее взрывом. Кровь стыла в жилах о картинки аварии, которая могла произойти пятнадцать минут назад.

 

Коротко доложив адмиралу, что торпеды продулись в трубах торпедных аппаратах, еще минут десять слушал по стойке "смирно", какой я мудак, которого надо освидетельствать на предмет употребления алкоголя, потому что ахинею нести старшему флаг офицеру непозволительно в присутствии членов государственной комиссии, у которых за плечами его величество, опыт! - "Продувка торпед означала бы разгерметизацию лодки и взрыв в первом отсеке, что в конечном итоге разнесло бы тебя, раздолбай, в молекулы! Ну и далее, в таком же духе."

Мы полусуток болтались в море у всплывшего буйка от утопленницы - торпеды, а потом еще три часа с помощью автоматики безводолазного подъема поднимали ее с глубины 210 метров с большого торпедолова, куда я был пересажен для обеспечения работ по подъему, да и подальше от адмиральского гнева. Когда с поверхности воды показалась искореженная практическое зарядное отделение, даже молодому матросу стало ясно, что торпеда продулась в трубе аппарата лодки.

Адмирал затребовал меня назад. Мы мирно курили с ним на мостике под кинжальным ветром, гонимым по Белому морю. Искры сигарет летели выхватывали из темноты рубки наши осунувшиеся от бессонницы лица. Я спокойно рассказал всю правду, в том числе и о мотивах принятия решения о заправке только стартовых баллонов: исключительно из-за опасной перекиси водорода, как пока неизученной для ее эксплуатации на новейшем подводном крейсере. Еще я сказал честно: "Перед мною поставлена задача в Москве, делать все возможное и невозможное, чтобы торпеды завелись после отрыва от аппарата». - Это позволит принять решение на самом верху о готовности эксплуатации перекисных торпед на "Гранитах", потому что других нет. Торпеды с унитарным топливом, как у американцев, только в разработке, а государственные испытания подводной лодки 613 заказа на контроле лично у министра обороны. Адмирал, извинился за мат в мой адрес и пригласил в кают-компанию выпить за будущий орден, который потом вручили какому- то офицеру в Москве. Да и бог с ними, когда 120 человек экипажа, плюс 200 работяг и пятьдесят военачальников разных рангов живы остались. С торпедами, Валера разобрались. В практическом зарядном отделении, как ты выразился давеча, головке члена, (похоже, кстати) оказался не защищенным один датчик при заполнении аппарата водой при подготовке его к выстрелу. Так вот это датчик, тогда на 613 заказе, взвелся набегающим потоком воды, так система стрельбы лодок третьего поколения гидравлическая, а не пневматическая как на лодках второго поколения; и при уравнивании давления в аппарате датчик сработал, что вызвало несанкционированную продувку балласта.

 

Попьяне я все рассказал Митричу и еще про людей с "лохматыми ушами", которые начали предупреждать меня после моего звонка в Питер, в одно НИИ, которое вводило конструктивные доработки толстой торпеды. Я полагаю, что там меня и заложили людям "с лохматыми ушами". Помнишь, ты этих людей обозвал волшебниками, видимо, не понимая нашего с Митричем слэнга. Да они волшебники: "Нет человека - нет проблем". Дед старый волк, опасность сразу почувствовал. Он давно поддерживает связь с уголовным миром в местной колонии через почтовых голубей. Так и на сей раз, у вора в законе через голубиную почту запросил добро о моем прикрытии. По воровским законам помощь офицеру нельзя оказывать, но он взялся за это и конечно подстраховался. Вечером, когда ты отключился, все бандюки города съехались к Фролу. По приказанию их сидячего шефа решили спрятать меня до лучших времен. Да и старик, еще тот адмирал, особо не поспоришь.

Если, что со мною случится, первый конверт занеси в штаб флота адмиралу Леопольду Абрамовичу Михайлову, мы вместе с ним в училище учились. Он поймет, мужик толковый.

Голубей, там с Люськой кормите. Голуби - души усопших. В нашем с тобой случае это мои бывшие братья, которые сейчас на дне. "Да пусть их море примет с миром!".

 

Если бы господь дал мне здоровье служить, они были бы живы! Спецов моего уровня по этим торпедам, в 90-ые уволили. Вот теперь ты возможно и догадываешься об истинных причинах, одной из официально объявленных версий.

 

Торпеда не взрывалась! Нельзя погибших подводников держать за олухов. Долбаебы на берегу, в тиши кабинетов пусть учат физику о реактивной тяге в замкнутом пространстве торпедного аппарата, после того как торпеда за секунды выбросит несколько тонн жидкости; и при этом задают себе вопрос о консоли и опрокидывающем моменте, образовавшимся от взрыва ямы аккумуляторных батарей подводного крейсера в 16 тыс. тонн водоизмещением и длиной с футбольное поле на глубинах от перископной.

Надеюсь на встречу. Митрич передает тебе привет и говорит, что ты писать будешь только правду о ситуации на 613 заказе, может быть это какого - то впоследствии заставит шевелить мозгами, а не третировать людей, некогда бывшей морской державы.

P.S Люську от меня поцелуй, она девчонка классная, привязалась ко мне старику. Захочет, сама расскажет из какого дерьма мы ее с Фролом вытащили.

Пока, Гарри. О тебе так вспоминает здешняя братва, среди которой много бывших воинов.

 

- Ой, мамочки, кто-то к нам ломится, Валера! Куда ты пропал, орут с улицы, что будут ломать дверь! - Заверещала в коридоре Люська. Я чиркнул спичкой. Синий огонек стал пожирать писчую бумаг и, когда огонь начал подбираться к пальцам, бросил ее в унитаз, нажав "смыв".