Посвящается Ренате Литвиновой – Алло. – Здравствуй. Ты не спишь? – Нет, раз трубку взяла. – То есть я тебя не разбудила? – Нет. Это опять ты? – Да. Что так хмуро? – Зачем звонишь? – Поговорить хочется. – Опять что-то стряслось? – Ты, наверное, еще не завтракала. Нервная такая. Я вот только от бабушки. Там мама заставляет витаминами обжираться, в виде ягод. – Ты что, девчонка какая, что тебя мама заставляет? Жалуешься вечно. Сама дура. – Я же говорю: ты нервная какая-то. – Только из душа. – Меньше телевизор смотреть надо. И меньше с мужчинами спи. Ты ведь каждый день, наверное? – … Господи… – Вот опять нервничаешь. У меня тоже так было. Но с ними плохо. Одни беспокойства, нервы, нервы… Потом таблетки, бессонница. Доводят. Послушай меня лучше. – Слушаю… – Ну, я с ним рассталась. – Он тебя бросил? Ты не способна. – Я просто постоянная. А ты – как ветер. Это – об дверь? – Угу. – Когда ты телефон переставишь? Говорила же тебе сто раз. – Да нет, восемьдесят. – Или дверь выломай. И потом: зачем ходить дома в туфлях? Почему ты так любишь каблуки? – Отстань. – У меня только что чайник вскипел. – И что? – Просто сказала. Вот ты мне говоришь все: брось пить кофе. А я не могу. Как с ним рассталась, по пять чашек в день выпиваю. А потом спать не могу. – Дура, вот и пьешь. – Кстати, ты не знаешь, как правильно вены резать? Ну… так, чтобы потом не спасли? Я слышала, вдоль, и под горячую воду… – Идиотка. – А может, как-то по-другому лучше? – Ты что – серьезно? – Повеситься будет эффективнее. Но некрасиво. Вся буду синяя, и язык торчит. Нет, не пойдет. – Что ты шутишь постоянно? – У меня аптечка полная. У многих бутылочек срок годности истек. Может, попробовать?.. Попроси у мужа пистолет! – Зачем тебе? – Зачем-зачем. Застрелиться хочу! Фильм видела. Там одна дамочка в конце от Удивления, что ее муж маньяк, выстрелила себе в голову. На втором этаже. У! Так мерзко, аж мурашки по спине… В голову не буду. Ни в висок, ни в рот, ни в лоб. Некрасиво будет. В живот – спасти потом могут, стану калекой, и по второму разу придется. Драматичнее прямо в сердце. Как ты думаешь, чтобы попасть прямо в цель, нужно рассчитывать траекторию пути пули? – Не знаю. Литературу почитай, справочную. – Наверное, нет. Сердце почти посредине, только чуть-чуть влево. Да? А может, не стóит? Знаешь еще какие-нибудь способы? – Я не люблю черный юмор. – Можно утопиться. Как Офелия. Потом буду бледная, красивая. Сияющая! Надо на рассвете, в четыре утра. Тогда все еще спят. – Спасителей опасаешься? Нужна ты! – Вот именно. Случайным прохожим, посторонним непременно окажусь нужна. – Надоело уже! – И мне. Они все, мои знакомые, такие черствые, им все как пустой звук. – Ты мне надоедать позвонила? – Нет. Совета спросить. – Ладно, совет: не надоедай мне по утрам, особенно такими идиотскими шутками. Или мне трубку бросить? – Нет-нет, не бросай! Не будь такой жестокой. Мне нужно выговориться. Мы же подругами были. Ты раньше такая хорошая была. Ласковая. Понимала меня. Что с тобой случилось? Зачем так? Раньше нежная была. – И такая же сумасшедшая, как ты. – И ТЫ теперь от меня отворачиваешься. Как они. Черствые они. И ты туда же. Зачем так? – Ты меня достанешь с такими темпами! Что ты постоянно все утрируешь? Черствые! Просто лезешь, наверное, ко всем со своими способами! У тебя духу не хватит ни застрелиться, ни повеситься, ни уториться… – У меня скорее не хватит духу жить. Можно ведь еще с балкона прыгнуть. Или под поезд броситься, под машину. С парашютом, если кольцо не дернуть. Можно пойти в зоопарк и броситься в клетку к тигру. – Нелепо. – Но тогда в конце будет некрасиво. Противно, как в том фильме. Сегодня будет повторение. Посмотри. – Обязательно. – Можно еще яд. Яду мне, яду! Надежды нас рано покидают. Я ни во что не верю. Вот ты случайно не знаешь, как можно заснуть и не проснуться? – Не интересовалась. – Я сегодня чашку разбила. Вдребезги. – Это к счастью. – Ну это как знать. Для меня покупать новую чашку – не высшее счастье. Обычное действие, обычные материальные траты. Знаешь, вчера такую сцену –видела. Идет мужик, грязный такой, вымученный. С собакой. Сначала на поводке ее вел, а потом пустил. Она бегала, бегала, он на часы смотрел. Потом звать ее стал, а она… ей хоть бы что. Мужик забыл, наверное, как ее зовут, клички разные перебирал, а потом сам за ней стал бегать. Поймал за хвост, упал. Она визжит так, головой мотает. Он пытается поводок пристегнуть, а она все больше головой-то! – И что? – Ну, он, представляешь, сам головой мотать начал. Помотал, успокоился, и снова. Показывает ей, что делать надо. Так собачонка от удивления уставилась на него. И он поводок пристегнул. – Ну и что? – Ну, и все. Пошел с ней куда-то. Мне смеяться захотелось. Мне так часто смеяться хочется в последнее время. Странно. Иногда вот смотрю страшные фильмы и смеюсь. Может, с ума схожу. – По-моему, ты просто любительница черного юмора. Я давно заметила. – Может и так. Я сейчас кофе пью. Заходи ко мне. Знаешь, я так рано сегодня встала, в десять. Обычно до двух-трех сплю. – Сама понимаешь, что вредно. – Понимаю. Но мне во сне так хорошо, так хорошо! Там со мной так, как хочу. И, представляешь, я до сих пор вижу цветные сны. – Ну и что? Они и должны быть цветные. У меня тоже цветные. – И я все больше во сне музыку слышу. Все музыка, да такая красивая. Прямо будто у меня в сознании. – Значит, ты счастливая. – Может и так. Только, значит, счастье такое… его же и разглядеть нальзя! – Ты что – плачешь? – Не обращай внимания. Ну да ладно. Звони мне. – Что ж тебе звонить, если ты трубку не берешь? – Мне нравится слушать телефонные звонки. Но ты все равно звони. Мой телефон разрывается от молчания. И наверное, все равно, как умирать. Ладно, я бросаю трубку. Пока. До встречи. – Бросила? Пока. Я тебе, может, позвоню. Июль 2004 года. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
