Поэма первая. Таня Альбац Моя история проста: Нас три сестры в семье московской. Я – Таня, старшая сестра В семье Елены Измайловской, Измайловской –( красивей -- так) -- Студентки «щукинской» вначале, Вахтанговской актрисы – (знак И вдохновенья и печали) -- Радиодикторши... Она Всем мегаполисам и весям Так узнаваемо слышна... А папа Марк кому известен? Коллегам в номерном НИИ, Закрытом за семью замками? Радиофизик... Но – нишкни! Нельзя отцу делиться с нами Секретом, что причастен он К созданию ракетной мощи. Разведчик в прошлом... Не шпион -- Подпольшик... Как подросток тощий, Он пробирался в тыл врага... Он – настоящий, не киношный... Нам эта правда дорога... Отцовский подвиг чести должной Был удостоен: за него Вахтанговка Елена вышла – Черту подводим... Итого: Нас пятеро в семье... Как вишни, Глаза – отцовские у нас... Я старшая... А Женя с Аней – Двойняшки... Сократим рассказ... Чем увлекалась в жизни ранней – Театром, ясно... Чем еще? И бабушка была актрисой, Вахтанговкой... Но запрещен Мне путь в актерки, хоть кулисой Меня и пеленала мать... Всю «Щукинскую» атмосферу Никак нельзя мне не впитать, А с нею искреннюю веру, Что он, театр – моя судьба... Народная артистка Анна Орочко: -- Да! – Но шла борьба В семье. Отец и мама – странно – И мама! – яростно стоят Заслоном на пути к искусству, Не разрешают, не хотят... Упрямо по веленью чувства Пытаюсь отстоять свое... Орочко – родственница мамы, Меня готовит... У нее – Жизнь, как из ибсеновской драмы... Начнем с того, что родилась Орочко – в Минусинской Шуше, Отца и мать -- сослала власть... А дальше – больше, дальше – лучше: Крещенье... Крестные ее Родители – вообразите: Ульянов с Крупской... Острие Истории в судьбе... Терпите, Коль так нелепо «повезло»... От крестных Ане в дар – икона... И детство все в борьбе прошло: Ведь по велению закона Ей на учебу не попасть... За «государственный» проступок Отца – и дочь казнила власть... С рожденья на душе зарубок Оставив тьму, но закалив – И все же с золотой медалью Гимназию прошла... Наив Подростка: для чего – не знаю – Пошла на курсы лесников... Но ослепительный Вахтангов Уже искал учеников... Он в табель театральных рангов Еще как гений не включен, Все впереди и у Орочко, Но лес отставлен, отсечен, Остался лишь театр бессрочно. Сам гений с нею проходил Роль мопасаннской Франсуазы Из «Гавани»... Творил, лепил, Как скульптор образ... Так алмазы Искусно ювелир гранит... Поздней Ребекку в «Росмерсхольме» Мэтр с ней по Ибсену творит... Она вот так же ставит роль мне... Никак меня не оторвать От наркотической заразы... Театр арбатский смог поймать Меня в тенета... Учит фразы Профессорша произносить Лишь с полным пониманьем смысла, Чтоб все оттенки доносить Аудитории... Не вышло, Увы, актрисы из меня... Подобрала к «актерке» ключик, Приоритеты изменя, Родня: берут, мол, самых лучших В «Ровесники»... Во мне – азарт: Себя же среди лучших числю... Иду на радио... -- На старт! – Вручили «Нагру»... Чувством, мыслью Мой «старшеклассный» репортаж Я, как умела, наполняла... Училась добывать фактаж... Игра-работа вдохновляла – И выдан первый гонорар: Представьте, четвертной! Немало Для восьмиклассницы... Аврал! Потратить срочно! Я удало Зову двойняшек в «Детский мир»: -- Ну, что хотите, выбирайте!... -- Сестрички, вы не из транжир -- Мечтали ведь о детском рае... Ну, ладно... Первый гонорар... -- А что родителям подаришь?... -- Пусть папе с мамой будет в дар Хрусталь!... -- Простите... Эй, товарищ! -- Желаете у нас купить?... -- Набор бокалов упакуйте! -- Вот счет. Извольте уплатить... Теперь, родители, ликуйте: Синдром актерский побежден, А увлеченье репортерством Росло... Хвалили голос. Он Мне Богом дан... А слух? С упорством Меня казнили восемь лет Мои родители – роялем... А слуха-то как раз и нет! Но голосишком покоряем Начальников-редакторов – И я в «Ровесниках» в фаворе – И репортерю – будь здоров, Интервьюирую... Любое Заданье – только в радость... Смесь Актерства с любопытством к людям... Я легконога – КМС По лыжам – оттого не труден И многочасовой поход С пудовой «нагрой» по столице... Призванье – на журфак ведет... Казалось, вся страна стремится На мой заветный факультет... Он мой – и я не оплошала... Наш курс – кого здесь только нет! Красивых девушек ползала... А мне природа не дала Волшебной красоты Элины Быстрицкой, внешность подвела... Бровей пушистых соболиных, Гипнотизирующих глаз... Что делать? С тем, что есть, походим. Глядишь, найдется и для нас Любовь и счастье, для уродин... Со мной всегда в одном ряду На лекциях – высокий парень Взгляд – как у кобры... Пропаду... Ну, подойди же – погутарим... Но он стесняется, чудак, А первой подойти – неловко... Вот – незадача... Мой журфак В заботе, чтоб моя головка Была забита до краев Невыносимой дребеденью... Истпарт, марлен... Как от репьев Отряхиваюсь... Только мненью Минвуз, а главное – ЦК, Едва ли моему в угоду Программу сменит... Ну, пока Походим, поглядим... По ходу Решим, что можно пропускать... Татаринова удивляла Она про Игореву рать Рассказывала – вдохновляла... На лекции ее ходил Какой-то бородач престранный... Как выяснилось, парень был Семинаристом... И, незваный, Он тихо среди нас сидел, Но постоянно ухмылялся, Чем сильно раздражал... Сопел, Тряс головой – не соглашался... На замечанье отвечал, Что древне-русскую читают Здесь примитивно... Огорчал... А может быть и вправду знают Священники поглубже суть До нас дошедших книг старинных, А то, как нам читают – муть? Обидно, коли так... Глубинных В моей чернявой голове Отнюдь не происходит сдвигов – Ведь я же выросла в Москве... По ней побегав и попрыгав, Общаясь в папином кругу И в мамином, хватаешь знанья Из первых рук... Пока могу Еще участвовать в вещанье Для старшекласников... Давно В радийном репортерстве профи, Скучаю на «тыр-пыре», но... Он спецпредмет – попортят крови, Коль станешь нагло пропускать... Кучбора... Ну, вот это – песня, Вахтанговка в квадрате... Встать С ней рядом некому, хоть тресни... В радиогруппе – мне близка Татьяна, тезка, Мельниченко -- Интеллигентна и ярка... Увлечена серьезным чем-то... Журфак... Здесь все же что-то есть, Чем напитать живую душу, Есть кто-то, кто меня вознесть Способен в эмпиреи... Чушью Вполне могу и пренебречь – Уже способна сделать выбор – И отбираю, что отсечь... Прошел – и незаметно выпал Семестр – и начался второй... Курс взбудоражен: отобрали Ребят для «Огонька»... Игрой, Забавой любопытной стали Останкинские будни... Нас, Девчонок, опекает Ларин Марат... Он – оператор-ас, Известен, даже легендарен – И сразу клеиться пошел... В команде нашей – не москвички... Хохмач их сразу в шок привел: -- Меняйте, девушки, привычки. Копите деньги на такси: Метро для вас теперь в запрете. Вас всяк увидит на Руси, И все в экстазном пиэтете Начнут автографы просить, Маньяки бросятся в общагу... Поверьте, нелегко носить Такон бремя славы... Сагу Он вдохновенно сочинял О нашей звездности грядущей, И раз за разом дополнял, Стараясь, чтоб сочнее, гуще, Детальней строился сюжет... Представьте, кое-кто поверил В импровизационный бред... Семестр был полностью потерян... Однако был приобретен Мной телевизионный опыт... Разочарована: вагон Рутины, беспорядка... Топит Все творчество сплошной базар... На радио работа четче... -- Улыбку, девочки! – терзал Черкасов –режиссер... Короче, В жаре от киловаттных ламп Прокопошились аж до мая... Декан поет нам дифирамб, Вся профессура, понимая Свою ответственность за нас, Не осуждает за прогулы... Так и второй семестр погас... Решила, что судьбы посулы Останкинские не приму, Хочу на радио остаться. Не дам тэвэшному ярму Привадить... Как на святотатца Вся группа смотрит на меня: -- Да кто ж тебя возьмет в тэвэ-то? -- А я и не хочу... Фигня! Каникулы... Отрада, лето – И покатили впятером В Прибалтику... Мне доверяет Отец сиденье за рулем, Что опьяняет, окрыляет... Мотели, кемпинги дают Нам кров ночной – и катим дальше... Клаксоны встречные поют – Отрада! Вот ведь угадал же Мой папа! Младшие глядят Кино в окошках видовое: По сторонам летят назад Озера, рощи, полевое Обилье – и луга, сады... Устанем – ради передышки На травку сядем у воды Перекусить... Идут мыслишки, Как начала бы репортаж, Как вдохновенно бы вещала, Описывая сей вояж... В одном мотеле застращала Нас эпидемия... -- Бежим, Не то засушат в карантине -- Вдруг установят здесь режим... Собрались быстро, покатили... Рыдает Аня: -- Вам-то что: Вы пожили уже на свете, -- Слезами залила авто, -- А мы-то с Женькой только дети... Сентябрь... Журфак припас сюрприз: Нас оптравляют на картошку... Досадую – судьбы каприз... Работаем – не понарошку... Дождями поле развезло... Сплошная сырость, грязь и холод... Но очень весело прошло То времечко... Покуда молод, Нет повода впадать в тоску... Годимся, что своей картошкой Зимой накормим всю Москву... Усталость к ночи валит в лежку, Но хочется еще побыть Друг с другом рядом, посмеяться И хором песенки повыть... Нам (в среднем) меньше, чем по двадцать – И приземленный этот труд – Парадоксально возвышает. Сдружился на картошке люд, Картошка с песнями – сближает... Октябрь принес второй сюрприз: Наш тесный флигелек оставлен. Дворец чудеснейший, как приз За вдохновенье, предоставлен. Сам Миша Ломоносов нам Кивает утром с пьедестала... Когда я подошла к стенам, Торжественным ступеням, стало На сердце празднично... Дворец Поныне отзвуки великих Умов российских и сердец, Чьи вдохновляющие лики Знакомы с детства всем, хранит... А с неба сквозь шатер прозрачный На нас, сегодняшних, глядит Господь, насколько, мол, удачный Теперь народ на Моховой? Великолепье потрясало... Но дым густой над головой Стоял под тем шатром... «Кресало», Считай, у каждого в руках... Внизу до одури все курят – И на высоких потолках Не разглядеть лепнину... Щурят От дыма едкого глаза, Кто на дух не приемлет «зелье»... Парадоксальный факт, что – за То зелье -- глупое «газелье» Сообщество, а мужики Журфака, в основном, не курят – Им эта глупость не с руки – Одни девчонки бедокурят... Как снежный ком летит с горы, Точней, как снежная лавина – Учеба... Правила игры: Предметов где-то половина Нужна минвузу и ЦК, А для студентов лишь обуза... Как интересна и легка Была бы жизнь в советских вузах, Когда бы сняли с наших плеч Идеологии нагрузку... Нас диаматом не калечь, Журфак, внакладку и враструску Дай знаний важных для судьбы... Прикинула, что мой английский Вполне хорош – (без похвальбы) --- Прошу – и, переделав списки, Мне позволяют посещать Французский со второго курса... Возможно, навострюсь «трещать»... Язык красивый – (дело вкуса)... Военка... Нас водили в морг... Для слабонервных – шок и трепет... Я не сказала б, что в восторг Пришла в театре том, но терпит Сердечко... В обморок иных Анатомичка вмиг кидала, Особо впечатлительных... И я в том месте испытала Позывы сильной тошноты... Да, впечатленье не из слабых, Но я не побегу в кусты... Не для работы, так хотя бы Для жизни будущей ценны Элементарные приемы... И ежели вы вдруг больны, То мы поверхностно знакомы С тем, как выхаживаать больных, Как ставить банки и уколы... Предмет, в отличье от иных, Что есть в ассортименте школы Журфаковской, стремлюсь учить Со всем насущным прилежаньем – Он точно пригодится... Жить С таким для жизни важным знаньем Мне лично – важно... В остальном Предметы мало интересны... Чего-то учим и сдаем... Приходится на горло песне Своей всечасно наступать... Испарт и диамат душили, Изволь по Марксу изучать Труд с капиталом... Притушили Те знанья чистый разум мой, Но, подчиняясь дисциплине, Учу, стараюсь... Той зимой Меня однажды зацепили Шпиономанией... Взбрело Порепортерить по проблеме, Что нет посуды... И пошло: Пытаясь разобраться в теме, Иду с магнитофоном в ГУМ – И с тем вопросом – к продавщицам... Вдруг осознал мой светлый ум, Что вслед за мной пошел тащиться Угрюмый милиционер... Решила – срочно закругляюсь, Похоже, что опасных сфер Коснулась... Словом, удаляюсь... -- Пройдемте... -- Это мне? -- Да, вам? -- А в чем, простите, виновата? -- Пройдемте, все вам скажут там... Вот угодила! Плоховато... Идти – буквально два шага: Ментовочка напротив ГУМ’а, А в голове уже пурга И обгоняет думу дума… Меня, словечка не сказав, Заталкивают в «обезьянник»… Кукую – и туман в глазах… Вот так: на кнут сменила пряник… А в «обезьяннике» со мной Бомжи и бабки-спекулянтки… Им «обезьянник» -- дом родной… Да, «милые» в стране порядки… Толкуют бабки – что почем, Что где купить, как сбыть быстрее… Мой репортерский слух включен, Идея репортажа зреет… Но прежде надобно извлечь Себя, понятно, из кутузки, Да побыстрей – о том и речь – К чему мне эти перегрузки? Проходит час, потом второй – Ведут допрашивать «шпионку»… -- Нам все известно. Лишь открой Сообщников, -- хотят девчонку Мгновенно напугать, сломать… Но мне-то ни к чему пугаться… -- Что лыбишься, едрена мать? Я продолжаю улыбаться – И объясняю не спеша: -- Я не шпионка, а студентка, Корреспондентка… -- Так, -- (шурша Бумагами)… Немая сценка… -- Есть документы? -- Студбилет… -- Давай! – сержанту: -- Уведите! -- Вновь под замком. -- А где обед? -- Ты, девка спятила! -- Сидите Здесь без обеда? -- Дай-то Бог, Чтоб провели до туалета… Сиди, любуйся на замок На сквозняке, а ведь не лето… Ведь, главное, за что берут? На пенсию не разживешься… Добудешь что-нибудь, а тут – Продашь – и как-то извернешься. А настоящих-то хапуг Они, понятно, не сажают. Для тех любой начальник – друг, Нас, горемычных, обижают… Мытарят в клетке и меня. Так время тянется тоскливо. Я в заключении полдня, А кажется, что годы… Диво – За мной приходят. В кабинет Ведут к начальнику обратно, Где возвращают студбилет… -- И впредь не шляйтесь тут… Понятно? Еще бы! Мне такой урок Совсем-совсем легко усвоить. Мне б лишь быстрее за порог, Стараюсь и шаги ускорить… Ну, слава Господу, опять Я, как воробышек, свободна… Как мне в семействе рассказать О том, что выпало сегодня?... Вот так я практику прошла По журналистике радийной. И эта практика могла Мне душу напрочь сжечь, но сильной, Оказывается была Моя душа – и уцелела. Она не устрашилась зла… А сердце? Сердце, да – болело… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
