Я никогда не мог назвать мать мамой. И терпеть не мог уменьшительно-ласкательных суффиксов оньк, еньк. Поэтому не мог со слезами молиться Богородице и не получал от неё по-мощи. Видимой для меня, по крайней мере.

– Ты не ласковый говорили мне любимые женщины.

А у меня и мать неласковой была. Когда отец умер, даже слезинки на могиле не проронила.