Я – ангел. Если рассуждать здраво, то меня как бы и нет. Отсутствует, так сказать, телесная оболочка. Но, благодаря этому, я довольно быстро перемещаюсь в пространстве (жаль, что еще и не во времени, но – каждому свое).

Чем я занимаюсь? Как это ни смешно, но большую часть времени я провожу в спячке. Так положено. Иначе нам, ангелам, было бы не протолкнуться здесь, среди людей. Вот мы по очереди и впадаем в относительно недолгий, но восстанавливающий сон. Обычно всю весну и лето меня не добудиться. Не люблю лето. Мое время – зима. Окончательно проснувшись и отряхнув перья, я возвращаюсь в свой город, где мне знакома каждая выбоина на мостовой. Я всегда жду первый снег, чтобы смешаться с роем снежинок и спускаться вниз, приноровясь к их неспешному кружению. Это уже своего рода ритуал. К тому же, таким образом, мое возвращение происходит в торжественно-праздничной обстановке.

Позевывая, я осматриваюсь. С чего бы начать? Мимо бежит дымчатая кошка – голодная, вижу по глазам. Таращится на меня, пренебрежительно фыркает и убегает. Ничем не помогу тебе, дорогуша, не в моей компетенции. Кошек жалко. Сама бы стала кошкой, будь моя воля… Но нет! Мне разрешено принимать только человеческий облик. А вот какой – решать только мне, зависит от настроения. Как меня предупредили, главное в этом деле – не переигрывать и помнить, что, даже слегка задевая чью-то жизнь – случайно, мимоходом – рискуешь перевернуть судьбу. А иногда этого делать не стоит…

Чаще всего я дурачусь. Люблю становиться трамвайным кондуктором: неповоротливой грузной теткой в полинялом пальто, перевязанном крест-накрест пуховым платком.

- Билетики! Любезные, приобретаем билетики, - зычным, чуть осипшим голосом взываю я к бедолагам, вынужденным катиться в этой грохочущей железной колымаге.

От моего крика просыпается мужчина интеллигентного вида, вскидывает голову и недовольно косится в мою сторону.

- Не спать! Не спать! Вы бы лучше местечко уступили бы барышне, - я киваю на нависающую над ним девицу. Вижу, как не хочется ему вставать, но вокруг масса любопытных – еще, чего доброго, начнут стыдить всем скопом.

Просачиваюсь вглубь вагона.

- Кому еще билетиков?.. Мадам, Вы оплатили проезд?

- Хамка! – это она так ко мне обращается. – Какая я Вам

мадам? Мадемуазель!

- О, пардон! Возьмите, вот Вам талон на следующую поездку, - ее бровки изумлено взметываются вверх. – Берите-берите, - заговорщицки шепчу я ей в ухо, - у меня еще есть.

- Сумасшедшая!

Грустно, но, кажется, она и в самом деле так думает.

- А почему только ей? И мне дайте билет наперед! – возмущается интеллигент, которого я согнала с сиденья.

Я широко улыбаюсь и даю ему талон. Вокруг начинается недовольный гул. Надо бы пресечь. Поднимаю руку в черной перчатке с вырезанными дырками для пальцев и возвещаю:

- Граждане пассажиры! Без паники. Все получат билеты бесплатно.

Лица граждан заметно веселеют.

- Держите-е-е-!..

Я подбрасываю оставшиеся талоны в воздух и, воспользовавшись всеобщей суматохой, исчезаю…

 

Особо удается мне роль попрошайки. В тулупчике из «искусственной чебурашки» (как выразилась однажды моя подруга по несчастью – настоящая попрошайка Ляля) я топчусь возле хода в метро. Вид у меня, несмотря на драные бока тулупчика, вполне бравый: я напеваю дурным голосом известный шлягер и пританцовываю. Ляля недовольна, потому что мне перепадает больше. Кто знает, отчего? Я так думаю, что прохожие побаиваются, не стану ли я со своим разудалым нравом их задевать, вот и подают, как бы откупаясь. Ляля шмыгает носом, я ссыпаю ей в коробку добытую мелочь, оставляю себе на пару булок. Подходит симпатичный парнишка и, выразительно взглянув сначала на Лялину коробку, затем на мою (уже пустую), кладет в нее приличную денежку.

- Ох, милок, дай же Бог тебе здоровья, невесту красивую, богатую! – верещу я, беспрерывно кланяясь.

Он берет меня за плечо, удерживая от очередного поклона и, весело сощурившись, говорит:

- Тетя, пожелайте лучше добрую.

И уходит. А я стою с открытым ртом. Надо же, добрую ему подавай. И богатство ни к чему? Ну ладно, договорились… Будет тебе добрая!

В ближайшем гастрономе я покупаю несколько свежих булочек и скармливаю их уткам в городском парке.

- Эй, бабуся, ты бы сама поела, смотри, какая тощая, - сочувственно произносит рыболовствующий пенсионер, недалеко от которого я произвожу кормежку.

- Берегу фигуру, - подмигнув, отвечаю я.

Он с сомнением осматривает меня с головы до ног и, покопавшись в своем рюкзаке, достает оттуда бутерброд.

- Ой, и правда мне? – хороший, видать, человек.

- Ешь, за фигуру не переживай, - бурчит он.

- Ну, спасибо тебе, милок. Удачной рыбалки!

Он кивает и удрученно смотрит на поплавок. Две секунды – и тот начинает дергаться и ходить из стороны в сторону.

- Ну, бабуля, наколдовала!

Я пожимаю плечами – колдовство здесь совершенно ни при чем!

Иногда меня охватывает лирическое настроение. Тогда я принимаю облик покультурнее и отправляюсь… ну хоть в библиотеку. А что? Прелестное местечко. Там тихо, спокойно и пахнет книгами. Обожаю! Сажусь где-нибудь в уголке, обложившись подшивками газет, и наблюдаю. Большие очки то и дело сползают на нос, но это ничего – в них у меня умный вид. Мне нравится смотреть, как молодежь пытается завязывать знакомства. Действительно, лучшего места не найдешь. Прямо передо мной, например, серьезная девица (явно отличница) уже полчаса изучает одну и ту же страницу энциклопедии. Чувствую, думает она совсем о другом. О чем? Нетрудно догадаться. Она ждет люби, конечно, и думает сейчас, как же она несчастна. Учеба, учеба… Одна учеба!

Обведя взглядом читальный зал, намечаю пару кандидатур для нее. Нет, не то… Может, этот блондин? Ах, нет! Он уже почти женат… Тогда, может быть, этот? Нет, не пойдет, слишком расчетлив…

О, а это кто? В зал входит высокий парень. Прямой взгляд, открытое лицо. И, кажется, с чувством юмора у него все в порядке. Это видно по его слегка прищуренным глазам – значит, любит улыбаться. Это хорошо…

Через минуту он усаживается по соседству с грустной девушкой. Ну вот, полдела сделано. Остальное за Вами, юноша. Проходя мимо них, я заглянула в книги, что он разложил на столе. За-ме-ча-тель-но! История Древнего Рима. Думаю, они поладят…

 

Сумерки. По ночам люблю бродить. Мне кажется, все самое интересное происходит ночью. Хотя, наверное, не у всех. Мне нравится, когда идет снег, его мельтешение в свете фонаря. И еще много чего мне нравится… Иногда я просто усаживаюсь на скамейку в парке, меня обсыпает снегом, и в голову приходят сякие мысли – дельные и не очень, порой просто бестолковые. Но все равно в такие моменты мне бывает непередаваемо хорошо, хоть и немного грустно…

 

А однажды увидела Его. Остановилась посреди улицы, потому что не могла сдвинуться с места, и перехватило дыхание. Сквозь меня проходили люди, неслись куда-то по своим делам. Он шел навстречу – такой, каким я Его помнила, хоть хотела забыть: куртка нараспашку, шарф замотан кое-как, руки в карманах, а в волосах – снежинки…

Он, как и все остальные, прошел сквозь меня, на какое-то мгновение мы были одним целым. Я ощутила его, зажмурилась, чтобы запомнить в малейших деталях. Конец его шарфа прошелся по моему лицу.

Нет, нет, нет и еще раз нет!

Я не хотела этого делать, не хотела. Но не смогла! Развернулась и полетела за ним. Он стремительно шел навстречу метели, ветер трепал его волосы. Я семенила за ним, ругая себя и уговаривая бежать куда подальше и в другую сторону… Не знаю, что бы я отдала в ту минуту, что бы лишь почувствовать тепло его руки на свое коже и вкус его губ… Но отдавать мне было уже нечего. Я даже забежала немного вперед, хотела посмотреть на него, а вдруг он заметит, поймет, что это я?

Куда же он все-таки? Наверняка к этой своей. Той, которая… Впрочем, неважно. Он же с ней счастлив, что уж теперь!..

Он направился в парк. Туда, где я как-то, было дело, кормила диких уток. Размашисто подошел к парапету, остановился и стал вглядываться в темную воду. Вечерело. В парке почти никого не было. У меня закралось нехорошее предчувствие. Ветер стих, но снег все сыпал, сыпал, было немного таинственно – как в детских книжках с иллюстрациями, когда главному герою грозит опасность…

Я подошла и встала слева от него. Он смотрел на воду, я – на Него. Я провела рукой по его лицу. Он вздрогнул, улыбнулся. Ну вот, почувствовал…

Не знаю, как это произошло. В один момент он перегнулся через ограждение и ушел под воду. На пару секунд я остолбенела, потом заметалась, схватилась за голову, захлопала крыльями – аж перья посыпались, и зашлась в беззвучном крике. А что толку? Все равно никто не услышит.

 

Однако, услышали.

- Ну, и чего ты шумишь? – раздался позади меня чей-то скучливый голос.

Я обернулась. Там стоял мой коллега и по совместительству тот, кто должен был его охранять. Я кинулась к нему.

- Помоги! Спаси его, слышишь? Я прошу тебя!

Он равнодушно пожал плечами.

- Зачем? Человек не хочет больше жить. Из-за тебя, между прочим.

- Ну пожалуйста! Умоляю тебя!

Он покачал головой.

- Зря нервничаешь. Через минут пять встретитесь, поговорите о том о сем.

- Нет! Не хочу так! Не нужно! Он должен жить. Жить! Понимаешь?

Коллега ухмыльнулся.

- Давно ли такая правильная стала?

- Я все объяснила. Меня простили. У меня не было выбора…

- Тебе, кажется, поставили условие? Не вмешиваться, куда не следует, - наставительно произнес он и выжидающе уставился на меня.

Я поняла, что уговоры бесполезны, его ничто не проймет.

- Помогите-е-е!.. – уже ни на что не надеясь, крикнула я, что было сил, подняв глаза небу…

И тут что-то случилось. Мир вокруг меня закрутился, словно я очутилась на карусели, перед глазами замелькала разноцветные пятна, меня сильно качнуло, и я бухнулась на землю, угодив в ближайший сугроб. И, кажется, вырубилась…

 

- Давай, поднимайся, - раздался над ухом виноватый голос Коллеги.

Перед моим носом очутилась его протянутая рука.

- Благодарствую, - я ухватилась за его пальцы и поднялась на ноги. Посмотрела по сторонам. У парапета стоял Он, целый и невредимый. И даже сухой.

- Как ты это сделал?

- Так я ведь тебя постарше буду, поопытней.

Меня все еще била нервная дрожь.

- Может, и я когда-нибудь научусь таким трюкам? - попыталась я пошутить, чтобы прийти в себя.

- Вряд ли, - Коллега внимательно посмотрел на меня.

- Думаешь, я настолько безнадежна?

Мне показалось, он слегка опечалился.

- Иди, попрощайся с ним, - Коллега кивнул в сторону моего «бывшего», который, все так же задумавшись, стоял, глядя на воду.

Я удивленно посмотрела на Коллегу, не до конца понимая, что происходит.

- Иди-иди, - скажи ему пару ласковых, а потом я ему вправлю мозги, чтобы не вздумал больше… - Коллега не договорил, развернул меня и подтолкнул к парапету.

Я подошла, остановилась у Него за спиной.

- Я чувствую, ты здесь, - не оборачиваясь, произнес Он.

- Да, и я хочу тебе сказать… Вернее, попросить прощения…

- Зачем ты это сделала?

- Что?

- То, что ты сделала.

- Тогда или сейчас?

- Тогда.

- Я думала, так будет лучше для всех.

- Нет, не для всех.

- Но ты не волнуйся, теперь все будет хорошо, я тебе обещаю.

- Ну как же может быть все хорошо, если тебя нет?! - вскричал Он.

- Ах, если бы ты это сказал раньше! Тогда! Все можно было бы исправить…

Сзади раздалось деликатное покашливание. Коллега! Намекал, что пора закругляться.

- Мне пора. У тебя все будет хорошо, - я замялась, лихорадочно соображая, что бы сказать. Как всегда, в такую минуту не находится нужных слов. – Прощай!..

И они ушли. Коллега на прощанье ободряюще подмигнул мне и даже улыбнулся. Вскоре снег замел их следы…

 

У Него действительно все стало хорошо. Коллега тоже приложил к этому руку. И больше я Его никогда не видела. Потому что в качестве наказания за самоуправство меня отправили в спячку на ближайшие лет этак сто, а то и больше. Так, на всякий случай. А то мало ли что мне еще взбредет в голову? Неприятностей потом не оберешься…