Хлебный Конь

 

Поезд медленно ехал. Была уже ночь и мимо пробегали стертые обуглившиеся деревенские домики, в рассветной дымке напоминающие каких-то больших, заколдованных зверей. Мягкий рассвет нежно трогал черты лица Ильи и он со смутным, приятным ощущением вбирал их в себя. Позади оставалось то, что он действительно любил. Позади оставалось его детство.

Илья все свое детство провел у своей бабушки в деревне. Именно там он научился ценить красоту природы. Он до безумия любил запах поля , прикосновение утренней росы к его свежей молодой коже. А эти туманы! О…

Когда были туманы ему казалось , что эта деревенька не существует на самом деле , а ее придумали. И он вместе с ней жил в какой-то сказке и забытьи. Позже он понял, насколько несчастна участь всех этих деревень. Только сейчас проезжая мимо, он вновь вспомнил лицо своей бабушки. Оно было смуглым. Черные глаза, как будто ушедшие куда-то вглубь светились до сих пор ярким ,нежным светом. Их труд, деревенский труд рано забирал молодость и силы ,так ,что к старости оставались только одни глаза.

Илья был из тех людей для которого единственной опорой в жизни был Бог! Он не любил людей. Он старался полюбить их на протяжении всей своей жизни, но у него ничего не получалось. Когда речь заходила о людях всегда перед ним вставали слова : «ненависть, злоба, зависть…» Он понимал , что он сам такой. Ему часто было стыдно себя. Оттого, что он не может любить людей. Оттого, что он не может помочь всем и сделать людей счастливыми.

Он искал в людях Бога…О… этот Бог очень часто был слишком глубоко запрятан ,а когда он пытался о нем заговорить над ним очень часто смеялись…

Поэтому он становился все скрытней и скрытней, предпочитая в тяжелые моменты лежать навалив на себя по три одеяла и смотреть через маленькую щелочку в окно. А перед окном у него рос дуб. Илюшечка очень любил смотреть на этот дуб. Его ветви всегда напоминали ему изломанные руки его любимых людей. А после дождя ,когда вода покрывала всю их поверхность, он смотрел на мягкие капли, . Они почему-то волновали его душу ,потому что от них веяло свежестью и жизнью.

Иногда лежа под одеялом у него вырывались слова: « Господи помоги…»,словно у маленького ребенка, которого оставили одного и он очень боится темноты и того , что мама к нему никогда больше не придет, тогда он начинал повторять их все быстрее и быстрее ,пока не заливался слезами и не прятал под подушку свое похорошевшее ,раскрасневшееся, младенческое личико. А потому, ведь когда мы плачем у всех у нас кожа ,приобретает розовый оттенок и лица как-то напоминают детские. То ли от беспомощности , то ли от нежности. Но в этот момент мы положительно хорошеем. Становимся что ли на чуточку чище…

Илюша часто делал вид ,что ему далеко безразлично до всех окружающих. Он мог не вставать с постели целыми днями и ничего не есть и ни пить. Это был его пост.

 

Поезд мчал его все дальше и дальше. И Илюша удаляясь от своего родного и любимого все больше скукоживался в какого-то паучка ,который пытался плести внутри себя мягкую ,пушистую паутину. Нет, не для того ,чтобы кого-то поймать и съесть. Просто так ,чтобы было теплее. Это был обреченный паук. Он понимал, что он обречен , потому что не сможет съесть никого.

 

Маленький

Когда Илюша был маленький его бабушка, которая знала очень много сказок и всего того древнего ,что мы постепенно забываем, научила Илюшу делать разнообразные игрушки. Сначала поздно вечером, когда у бабушки было свободное время они с Илюшей садились около печки , которая грела и освещала хмурую избу и брали в руки хлеб. Они отделяли от него хлебный мякиш, и бабушка своими мягкими сильными руками начинали его мять ,как тесто , а потом, когда немного уставала, отдавала этот мякиш Илюшечке и тогда он начинал проворно , с энтузиазмом только свойственным детям, изредка поглядывая на бабушку, перебирать в руках хлебный мякиш. А потом они лепили игрушки… Первой игрушкой ,которую сделал Илюшечка был Хлебный конь! Когда он радостный прибежал к своей бабушке и показал ей игрушку, она тихо погладила его по голове. Она сказала ему , что он сделал Солнце ,которое будет греть его всю жизнь. Илюша никогда после этого не расставался со своим хлебным конем. Тогда он в первый раз почувствовал любовь!

Потом они с бабушкой делали игрушки из осиновых чурок, дерева и соломы. Как они только не назывались как потом рассказывала бабушка: тарарушки, потешки ,моховики, погремушки… Но всегда когда он слышал эти названия или делал какую-то игрушку он начинал чувствовать Любовь. Это потом он понял, что это любовь к земле , к хлебу , к дереву, к корням…Эту Любовь вырастила в нем бабушка!

В какой-то момент у Илюшечки собралось так много игрушек, что было почти уже некуда их ставить. Тогда бабушка позвала соседскую девочку, чтобы подарить ей несколько игрушек, так как ей было жалко девочку, которой никогда никто не делал игрушек. Девочка была так удивлена ,когда увидела столько игрушек, что бросилась скорей все их смотреть и трогать. Маленькому

Илюше вдруг стало больно… И тогда он узнал что такое боль, когда любишь. Он закричал на девочку: « Не трогай мои игрушки! Они Мои, Мои!» И при этом топнул ногой. Девочка очень испугалась, глаза ее наполнились капельками и она отшатнулась. Тогда бабушка взяла Илюшу за руку и сказала: «Игрушки проявляют твою душу, потому что они солнце! Они следят за ней! Милуют или наказывают! Будь милостлив к ним и они полюбят тебя!» После этого Илюша подарил девочке свою самую лучшую игрушку, после хлебного коня. Он подарил ей куклу « Панк» Которая была сделана из дерева и соломы. Он мучался над ней почти целый день. Он запомнил слова бабушки и надолго задумался над своей Любовью.

Илья ехал в поезде все дальше и дальше. Воспоминания душили его и он все быстрее плел свою пушистую паутинку, чтобы хоть немного согрется в дороге.

 

 

Исповедь Илюшечки

 

 

Моя пустота во мне ожила. Хоть коли теперь я не верующий, но стремящийся. Ты пойми, мне люба травинка, которую сапогом своим приминаю. У ней ведь тоже семейка ,да детки малые. А хоть наступай, не наступай, верю, что зерно в землю уйдет поглубже, дождичек его оросит, а оно дай Бог и всходы подаст. Не любо мне зерно мое, не прорастает, темнится в душеньке, теснит ее. Не верю я батюшка людям, ой не верю. И себе не верб. Мне случай был. Собака моя умирала. Тихонько так, никому не жалуясь. Так я не верил ,что она умирала. Она, знаете, слабая вся с утра , днем , да вечером по комнате оправляется и не убегает уже. Лежит себе и не убегает. Глаза такие тихие. А я и вышел из себя, когда она в который раз на постели портит. Вонища стоит жуткая. Ну значит и лежит она. А я то думаю ,ах ты тварь постыдная, пагубная, ты уже и не боишься меня. А нам то людям, я сейчас это понимаю, собаки нужны, чтобы мы власть свою маленькую, ничтожненькую хоть на ком-то проявить смогли. Да вот я и думаю, ну подожди же паскуда, будет тебе надо мной изговляться . А я то еще мокрый был весь, да голодный и давай ее лежащую за шкирятник и потащил и мордой ее в это барахло. Будет же тебе нюхай ,нюхай. А она уж и не отпирается ,сил у ней нету. Тут я в раж то и вошел, силу почувствовал, обидно мне стало, что прощения она у меня не просит , или хотя бы на худой конец не огрызнется что ли ,может я б и отпустил ее тогда. Так ведь нет лежит не шелохнется, только глазки на меня поднимает, а они то у нее и закрываются. Ну и давай я ее тут бить. Сильно так бил, руками, потом ногой пару раз отстегнул, а когда уж удовлетворился так и откинул ее к дверям. А она то ,хоть раз бы всхлипнула. Ни РАЗ…Лег я тогда на кровать. Минуту лежу ,другую и такая вдруг сделалась тишина, что страшно вдруг стало. Померещилось мне ,что кто-то со мной рядом сидит и меня то всего ощупывает и вдруг как кольнет что-то в груди, так я и вскочил! Смотрю, а собака моя куда я ее откинул там и лежит и струйка у нее из под лап кровяная сочится. Я с кровати вскочил, к ней подбежал, а она голову приподняла и ко мне на руку положила. А посмотрела, посмотрела! Будто Простила! Мира мне пожелала! Я ее тут на руки схватил, а она так у меня на руках и повисла. Я ее и так и сяк звал, за лапу от отчаянья дергал, и она тут глаза чуть-чуть приоткрыла. Я ее в комнату матушкину отнес, стал ее водой с ложки кормить, а она будто уже и не здесь была. Словно ей кого-то дождаться надо было. А матушка пришла, она с ней попрощалась и сникла. Так, что вон они какие люди (про себя) – злые.

Мне каждую букашку жалче будет ,чем самого себя и их. Я же ведь ее любил очень сильно. Поверите. Никого у меня уже давно нет ,ни одного близкого человека, а ей-то я верил, нарисую бывало какую-нибудь картину и ей показываю, а потом под лапы перед ней кладу. Если обходит она картину, не идет по ней лапами, значит понравилась она ей, а если идет, убираю ее тут же и никому не показываю. Не одобрила моя собака!

Мы ее около железной дороги похоронили, где поезда ходят. Я все мечтаю, что она тоже сейчас в поезде едет, добром, небесном и есть у ней друг. Нашла она его наконец, потому что я то ей другом в жисть не был, не думал о ней. Мне вот только одно страшно, кажется иной порой что, вот она одна то в могилке в земле лежит и ей одиноко-одиноко и она плачет тихонько так! И темно ей там и задыхается она… И что ничего Там нет! Ничего! Как впрочем и здесь. Единственное я знаю, что все кто туда уходят, будь то преступник, убийца ,вор, бродяжник все они Там становятся добрыми и все за нас молятся. А только слишком тяжело мне теперь по земле ходить и всякую тварь обижать. Потому, кажется мне, что я вредный этой земле, чужой. Я просто не хочу врать своему сердцу. Ведь вижу же я детей брошенных, людей сумасшедших и когда подходят они ко мне копеечку попросить, а нет у меня для них копеечки, стыдно мне становиться . Совестно им в глаза смотреть. Потому, как я себя считаю обязанным им эту копеечку подать. Так как они просят. А так ведь если человек просит, ты ему все отдай последнее.

ВЕДЬ ПРОСИТ- ЗНАЧИТ И ТЕБЯ ЛЮБИТ!

 

 

И вот теперь после уроков бабушки Илюша почувствовал в себе огромную потребность что-то создавать, потому что всякий раз когда он что- нибудь создавал он чувствовал в себе Любовь, она давала ему силы чтобы жить, он сознавал в эти моменты что он самый счастливый человек на земле и никто на свете не счастлив так как он. Тогда он начал рисовать , клеить , лепить из глины и пластилина. Все у него удавалось, каждое дело спорилось.

 

Когда по вечерам он оставался один в своей комнате и брал в руки ножницы ,клей и карандаш он забывал обо всем. Его вела за собой та таинственная нежная сила ,которую он испытал ,когда сделал своего Хлебного Коня, и его Солнце грело его… Его глаза начинали восторженно светится, а руки приобретали очаровательность и светлую тоску о вселенной. Пальцы у Илющечки были очень красивые в сочетании с длинной изогнутой мягкой кистью работающей кротко и беспрестано. Он работал не помня себя. Теперь будучи уже взрослым человеком, он был предан только этому. Он становился сильным и требовательным. Лицо его приобретало какое-то далеко забытое детское выражение. Он был похож на пастушка который трепетно лелеет своих бедненьких овечек давая им силы и пропитание. Он верил всем этим бумажкам картону, был с ними терпим, как может только настоящая мать, заботиться о своем дитяти. В своей жизни он не считал нужным растрачивать свою заботу на что либо еще. Так он просиживал целые ночи мучаясь бессоницей и вдохновенными идеями ,которые он любил и которые его любили. Часто разговаривая с людьми и показывая им свои работы, его спрашивали ,о чем они и зачем. Многие люди ,говорили что они совсем ничего не понимают и не видят в его картинах ничего особенного. А он восторженно восклицал: «Это очень хорошо, что вы ничего не понимаете… Мои работы надо чувствовать! Вот! Посмотрите – эта голубая линия, ну разве это не прелесть, разве это и ни есть то ради чего стоит жить. Посмотрите на ее плавность, нежный изгиб… Я вижу в ней счастливого сгорбленного старика усыпанного в своем гробу ромашками. Это я»

Потом он потуплял свои зеленые глаза, долго о чем-то думал и поднимал уже совершенно другое лицо. Лицо бесчувственное, казалось смотрящее на вас с подозрением, которое не поверит вам что бы вы ни сказали ,и тихо не поднимая глаз произносил только одну фразу как будто смертный приговор над обреченным пауком внутри него : «Я просто хочу , чтобы все люди были счастливы…»

 

 

Илюша приехал домой очень поздно. Ночь за окном отдавала тусклый просвет в коммунальные окна еще не погасших городских фонарей… Луна стелилась по стеклу, играя , как кошка мерцающим светом. Илюша зашел в квартиру уставший, рассеяный от тяжелых воспоминаний и долгого пути. Его тело приятно подергивалось вечерним холодом и ощущало приятную, грустную свежесть. Илья сел на диван и почувствовал какую-то запредельную тоску по старому деревенскому глухому домику и родному запаху бабушки. Он достал из кармана коробочку, а из нее достал своего Хлебного Коня. Он уже никогда не расставался с ним ,хотя тот уже начал разваливаться и осталось от него совсем немного. В этой игрушке уже трудно было узнать когда-то бывшего коня. Морда была приплюснута, одна лапа отвалилась, а хвост как-то странно прижался к задним ногам… Не было в этом коне той гордой красоты, которую закладывал в эту игрушку когда-то маленький Илюшечка. Он посмотрел на коня и вспомнил слова бабушки: « Игрушки следят за твоей душой…» И он подумал о том, что верно он тоже сильно изменился с тех пор и они очень похожи с Хлебным Конем.

Впрочем, тоска так резко нахлынувшая в него- его порадовала. Он был рад ,когда в нем что-то происходило. Она рассеялась вполне, когда он вспомнил о том, что его ждут его краски, пластилин, картонки и кисточки. Илюша подбежал с детской улыбкой к своему шкафу, открыл дверцу и поскорей выгреб все, что у него имелось на пол. Как бережно он расправлял свои помявшиеся рисунки, как тщательно отмачивал кисточки и отдирал ссохшуюся краску с картона! Ему казалось что он оставил свое родное на целую вечность и теперь как Блудный сын вернулся к ним с покаянием и надеждой!

 

 

Крысеныш

 

 

Вдруг он прислушался. На одно мгновение ему показалось, что в подполе кто-то скребется. Ну что может не померещиться уставшему, голодному, измученному человеку. Но он прислушался внимательней. Действительно звук был настоящий, резкий. Илью охватило волнение ,и тогда, он подошел к столу. Он посмотрел под стол и увидел там небольшую дырку. Ему это опять напомнило о деревне. Но он не мог не удивляться. Это была нормальная, городская квартира, откуда же здесь взяться…

Кто- в дырке на время примолк и вдруг неистово начал что-то царапать, все быстрее и быстрее, как будто задыхался и мычал о помощи. Илья взял со стола кружку и приготовился запустить ею , в то ,что вылезет из дырки.

Наконец из дырки высунулась мордочка, а затем и все тельце. Это оказался маленький крысеныш.

Почти больше всего Илья в своей жизни боялся крыс, до одурения не переносил их разлагающего запаха, ужасных красных глаз, их постоянно двигающегося носа, который ждал момента чтобы открыть свою пасть и впиться в человеческое горло. Крысеныш для Илюшечки был тем страшным что приходит к детям по ночам ,пугает и забирает маленьких детишек из родного дома в прогнившие подвалы в которых сыро и так холодно что можно сойти с ума. Илья начал неистово креститься, выпятив правую руку с кружкой вперед и немного притопывая на месте. Он все притопывал на крысеныша в надежде на то ,что тот испугается и убежит, но от страха у него ничего не получалось. Илюша вдруг, почувствовал сильнейшую слабость во всем теле и в душе. Колени его тряслись, руки искали опоры ,слюна капала на пол готовая вырваться обильным потоком наружу.

Один раз ему приснилось, что все люди на земле превратились в крыс. Что это на самом деле и есть душа человеческая. Сам он тогда тоже представлялся себе в крысином облике. Ему виделось, что он, стоит в Эрмитаже, и по Эрмитажу ходят разодетые в нарядные фраки и смокинги, большие и толстые крысы. Он чувствовал себя крысой и не мог вынести своего запаха. Ему была омерзительна своя жесткая, колючая шерсть, в этот момент он возненавидел себя и хотел убить…

Он очнулся и посмотрел на крысеныша. В это время он вылез из норки и обвел всю комнату своими незрячими, большими шарами. Илье в какой-то момент показалось, что эта мордочка слегка улыбнулась ему, а в шарах заискрились слезинки.

« Господи!! Что же тут лукавого запустить сейчас в него этой кружкой, чтобы омерзительный крысеныш убрался отсюда. Или же на худой конец прибить эту тварь !» Он поймал себя на мысли и понял ,что не может этого сделать. Что этот крысеныш единственное существо, которое оказалось с ним в тот момент, когда ему стало так невыносимо плохо. У него даже появилось желание, чтобы крысеныш погостил у него подольше. Илья опустил кружку, дрожь его стала проходить и вскоре безумный страх отпустил его. Он боялся теперь сдвинуться с места, чтобы не спугнуть своего гостя. А крысеныш тем временем водил своим носом, что-то выискивая в воздухе и своими красными шарами рассматривал Илью как ,какую-то, писчиночку в свой учебный микроскоп. Он очень странно перебирал лапами, как будто застрял - что Илья теперь и заметил. Все его туловище нелепо извивалось из стороны в сторону. Вдруг Илья почувствовал, человеческое по отношению к этой крысе, для него она в одно мгновение стала живым человеком. Тогда Илья отбросил назад кружку и ринулся к крысенышу , чтобы схватить его за лапы и вытащить из своей норы.

Но он успел только увидеть у своего лица промелькнувший дьявольский оскал и отдернул руку. Вся рука его была в крови и кровь беспрестанно сочилась из указательного пальца, капая с отвратительным звуком на пол.

Крысеныш только сочувственно взглянул на падающие капельки и скрылся в своем убежище.

Илюшенька стоял, а кровь капала…..

Илья почувствовал в себе жалкое облегчение, его не волновал свой разорванный палец от него осталась только тупая боль. Он был спокоен и понял ,как он благодарен этому крысенышу за его пролитую, грязную человеческую кровь. Он осознал, что он очень сильно любит его. И вновь почувствовал в себе- Это чувство, только теперь оно было какое-то не такое… Оно было и радостно и грустно и вечно и мимолетно - его было трудно понять да и не зачем…

Илья закрыл глаза и вдруг зарыдал как маленький… Ему стало вселено…

Он сгреб в одну вокруг себя все свои рисунки и так и заснул умиротворенный и счастливый до самого Апокалипсиса…

Этой долгой ночью ему снился Хлебный Конь ,который катал его в золотой колеснице по пламенному величавому Солнцу!