Литературное, вообще художественное, произведение, никогда не равно самому себе. В эту реку тоже нельзя войти дважды. Даже изобретение книгопечатания вместо того, чтобы убить искусство, добавило его новую разновидность. Сегодня нечто подобное происходит с компьютерами и их мировой паутиной, иначе называемой мировой свалкой. Всё это банальные утверждения. То есть, утверждения, требующие постоянного подтверждения в живой жизни живого времени.

 

Никакое стихотворение или рассказ нельзя читать дважды. Каждое прочтение есть растворение маленького сгустка в Большом Сгустке, который называется Мировым Хаосом. Это закон энтропии. Закон нельзя нарушить, но его можно обойти. Для этого стихотворение или рассказ каждый раз должен быть другим, оставаясь тем же.

 

Вот почему авторы так любят сами читать свои произведения, даже те, которые уже опубликованы. Интонация голоса, расстановка пауз, образ самого автора создают новый вариант, даже если текст остаётся тем же. Вот почему при публикации каждый редактор старается хоть немного подправить текст, чтобы река получила новое русло и в неё можно было войти. Соображения цензуры, дурной вкус редактора, авторское право и тому подобное - вещи второстепенные.

 

Художественное произведение живёт своей собственной жизнью. Задача автора - не препятствовать этому, а при возможности - помогать.

 

Вещь рождается, но, как и при рождении человека, этому предшествуют некоторые не менее важные события. Вещь живёт и обрастает вариантами, ассоциациями, заимствованиями в обе стороны, иногда теряется, потом находится в тумбочке, и продолжает жить. Публикация есть в некотором роде смерть, хотя она и не прерывает жизнь. Многие надеются, что смерть человека выполняет аналогичную функцию.

 

Голый текст подобен голому человеку: что можно сказать о его внутреннем мире, о его положении в обществе, о его прошлом и его будущем, глядя на кожу, руки, ноги и прочее? Правила, отличающие хороший текст от плохого, во-первых, условны и сами нуждаются в объяснении, которого нет, а, во-вторых, не различают гениальное и безграмотное. Эту особенность литературы - быть пустым и пресным для того, чтобы вместить все десять тысяч вещей и красок мира, давным-давно подметили китайцы, как известно, помешанные на литературе и тексте.

 

Эту теорию можно упрекнуть в игнорировании идеи Бога, так как становится непонятным, откуда авторы черпают своё вдохновение. Мне кажется, эти упрёки необоснованны, поскольку Божий Промысел, без сомнения, гораздо глубже и заключается в том, чтобы предоставить человеку и его литературе максимальную свободу. Только в этом случае при Конце Света можно будет устроить справедливый Суд. Кстати, Конец Света точнее называть Началом Света, когда только и появляется во всей своей полноте Божественный Свет, прекращающий действие свободы воли и заключающий человеческое сознание в Божественную Светлицу.

 

Рукопись, найденную в тумбочке, я выбрал как наиболее наглядное подтверждение вышеизложенного. Сама по себе она ничего не значит. Однако, она имеет историю, растянувшуюся на десятилетия. Говоря о рукописи, я могу говорить о чём угодно, вспоминая то одно, то другое. В известном смысле, любое художественное произведение есть такая рукопись из тумбочки. И, может быть, самое главное, что нужно с ней сделать по истечении определённого срока жизни, - это засунуть обратно в тумбочку.

 

Забвение художественного текста - не менее важная акция, чем его рождение. Может быть, даже более важная. Как правило, вещи, составляющие золотой фонд мировой литературы, - это рукописи, найденные в тумбочке, где они пролежали, покрытые пылью, многие годы, десятилетия или века. Теперь их, конечно, невозможно засунуть обратно в обычном смысле. Но это успешно делают методом таксидермии литературоведы, критики, издатели, любители цитат и, особенно, школьное образование. Так что рукопись давно уже в тумбочке и спокойно отдыхает, а то, что принимают за рукопись, есть лишь её хорошо выполненное чучело.

 

Вот почему сегодняшняя акция с рукописью, найденной в тумбочке 27 апреля 1994, является её ритуальным убийством. Наша цель - засунуть рукопись обратно в тумбочку, для чего её, конечно, нужно сначала извлечь, стряхнуть пыль и выставить на всеобщее обозрение.

 

2001 г.

 

 

 

Июль. 1971 год.

 

Деревня Таболово. Волоколамский район. Московская область.

 

Я сижу. Жду, когда закипит чайник. Передо мной пишущая машинка. Я пытаюсь писать рассказ под названием "Попытка к возвращению". О временах давних, почти мифических. Как я её любил, а она меня нет. Потом мы расстались на время - передохнуть. Потом встретились снова. Я понял, что не люблю, а она поняла, что любит. Мы расстались окончательно. Мне 22 года. Сейчас мне 50, а я всё равно помню ту историю. Что-то в ней есть грустное. Но рассказ так и не получился.

 

Идёт дождь. Губу почему-то раздуло. Чайник вот уже два часа не может закипеть. Может быть, керосина нет в керосинке? Кушать хочется. И Мухе тоже. Хотя она и толстая. Но это не моя собака, не мне её осуждать. Курить хочется - нельзя натощак. Ох, господи!

 

Кризис у меня. Творческий. Вот.

 

ЧАЙНИК ЗАКИПЕЛ!!!

 

Набил пузо. Такое ощущение, что не тем набил. Сигарету закурил. Муха тоже, кажется, более или менее удовлетворена. Интересно было бы знать, бывает ли творческий кризис у графомана? Напрашивается ответ, что, мол, не бывает, так как графоман не творит. Но сиё весьма спорно.

 

Вечером жду свою гостью. Нет-нет, не ту, та уже в мифическом прошлом. Другую. Прервал написание "Попытки к возвращению". Гостья не приехала. Почему? Может быть, она опоздала на автобус или её не отпустили раньше с работы и она приедет сегодня позже вечером на попутке? Или завтра? А может быть что-то случилось и она вообще не приедет? Ждать мне её завтра или не ждать? Где она сейчас? И что она делает? И о чём думает? Могла ли она приехать, если бы очень захотела? Или нет? Я всё приготовил к её приезду. Бутылка "Алиготе". Картошки сварил к приезду автобуса - целый день варилась на керосинке. Помидоров купил. Луку нарвал, вымыл. Ягод собрал к вину. Печенье купил к чаю. Песню на плёнке нашёл её любимую. Пол подмёл. Написал сегодня много до того, как она должна была приехать, чтобы быть только с ней, а не с машинкой.

 

Может быть, она всё-таки приедет завтра утром? Может быть. Но лучше так не думать. Не могу не думать. Она не приехала, а я всё равно жду её. Дурак. Надо бы смириться с тем, что она не приехала. А то нет никакой возможности писать. Музыка действует успокаивающе. Ещё послушаю. Выкурю сигарету. И начну всё-таки писать "Попытку к возвращению". Всё-таки не могу писать. Придётся читать детектив. Читаю детектив. Играет музыка. На огне вскипает чайник. Только нет моей гостьи. Если бы она сейчас вошла в эту комнату! Увы! Это невозможно. Может быть, утром?

 

Утром печатаю на новой странице: "Она вчера приехала. В 23 часа 30 минут. Невозможное произошло." На следующий день ещё печатаю: "Час назад она уехала. Час назад я остался один в доме. С Мухой. Выпил чаю. Сейчас выкурю сигарету. И начну писать".

 

Через 123 дня моя Таболовская гостья стала моей женой. И до сих пор. Но это другая история. И другой рассказ. Точнее, несколько рассказов. И стихов.

 

А тогда в Таболово я написал кучу муры. А в Москве решил добавить эпиграфы. Вдруг лучше станет? Я списывал эпиграфы из книг. А ещё брал реплики из диалогов своих друзей. Эти диалоги были напечатаны на машинке. Они назывались "Плоды сидения таких-то и таких-то совместно с пивом". Мы пили пиво, по очереди садились к машинке и печатали свои реплики. Полная мура. А еще... а еще в другой раз...

 

 

 

 

 

 

РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ТУМБОЧКЕ 27 АПРЕЛЯ 1994 ГОДА

 

 

Текст, написанный от руки красными чернилами

на свободном поле второй страницы обложки:

 

 

Рукопись, найденная в тумбочке, имеет две истории: реальную и мифологическую. Мифологическая история отражена в самом тексте и, особенно, в предисловии и примечаниях издателя. Если читатель заинтересуется реальной историей рукописи, автор готов ответить на вопросы и рассказать, как всё было на самом деле.

Тем не менее, не следует думать, что миф и действительность не имеют между собой ничего общего. Скорее уж можно считать, что между ними нет разницы и дело только в точке зрения, интерпретации, способе мышления, типе восприятия, теоретической установке и т.п. несущественных вещах, выбор которых - это вопрос вкуса и эстетической ориентации.

 

 

 

 

ОТ ИЗДАТЕЛЯ:

 

Публикуемая рукопись найдена в тумбочке 27 апреля 1994 года. Четыре основные проблемы связаны с этой рукописью: полнота, последовательность, авторство и датировка.

 

Полнота. Несколько машинописных и рукописных страниц с поправками красными чернилами вызывают одновременно ощущение полной завершённости и абсолютной незаконченности. Эти страницы содержат список эпиграфов к отсутствующему произведению. Неизвестно, что представляет собой это произведение: роман, дневник, философский трактат, диалог в письмах, сборник стихов? Неизвестно также, существовало ли вообще когда-либо это произведение. Утрачено оно или не написано?

 

В то же время сам список обнаруженных в тумбочке эпиграфов производит впечатление самостоятельного текста, завершённого, полного, хотя и противоречивого. Некоторые эксперты высказывают мнение, что основное произведение существует, не утрачено и найдено в тумбочке 27 апреля 1994 года. Этим произведением является сам список эпиграфов, так что каждый эпиграф - это эпиграф ко всему списку эпиграфов. Как вариант: только к последующим эпиграфам списка. Но здесь встаёт проблема последовательности текста.

 

Последовательность. Страницы текста не пронумерованы. Последовательность их расположения в тумбочке может оказаться случайной. Само содержание текста не даёт каких-либо намёков на последовательность страниц. Некоторые исследователи, правда, считают, что никакой фиксированной последовательности не существует: страницы можно (и должно!) читать в любом порядке. Кое-кто идёт ещё дальше, утверждая, что и последовательность эпиграфов на одной странице произвольна, ведь эпиграфы не нумеруются и ниоткуда не следует, что их нужно читать сверху вниз, а не снизу вверх, одновременно снизу и сверху, начиная с середины, или как-то ещё иначе.

 

В целом множество теорий на этот счёт можно разбить на три группы:

 

1. истинная последовательность эпиграфов существует, но неизвестна (или известна лишь частично);

 

2. любая последовательность эпиграфов истинна;

 

3. все последовательности эпиграфов ложны: текст следует читать не последовательно, а одновременно - сразу во всех его частях.

 

Вне этой классификации остаётся точка зрения, заключающаяся в том, что сама эта проблема надуманна и не имеет решения, поскольку в авторский замысел вообще не входила какая-либо схема прочтения текста.

 

Авторство. Но кто автор рукописи, найденной в тумбочке? Рукопись в целом никем не подписана, но почти у каждого эпиграфа (кроме одного) есть свой автор и он указан. На этом основании некоторые эксперты считают рукопись коллективным трудом авторов эпиграфов. Одни из экспертов на этом останавливаются, считая вопрос закрытым, другие идут дальше и ставят проблему составителя списка.

 

Эту "коллективистскую" концепцию опровергают исследователи-"индивидуалисты", настаивающие на одном авторе рукописи. Они обращают внимание на ряд совершенно неизвестных людей, чьими именами подписаны некоторые эпиграфы. Из этого наблюдения они делают вывод, что все эти люди - личные друзья автора текста. Кое-кто предполагает, что автор - один из этих людей, и пытается определить его по числу упоминаний его имени. Однако, другие исследователи резонно замечают, что в любом произведении чаще всего встречается имя главного героя, а вовсе не автора, чьё имя может не упоминаться вовсе. С этой точки зрения все неизвестные имена - это персонажи, а вовсе не друзья автора, и тем более, не автор или авторы.

 

Наиболее радикальная теория вообще отвергает проблему авторства и считает текст стихийно возникшим или исторически сложившимся. Человека (или группу людей), который напечатал на машинке и записал от руки эпиграфы, она рассматривает в лучшем случае как переписчика или хрониста. В пользу этой теории говорит и неопределённость датировки текста.

 

Датировка. Само собой разумеется, что на рукописи не проставлена дата её создания. В то же время многие эпиграфы принадлежат известным именам и для некоторых из них удалось определить источник и, тем самым, дату их создания (или публикации). Однако, для большинства исследователей совершенно ясно, что дата создания эпиграфа к произведению - совсем не то же самое, что дата создания самого произведения. Единственно, что можно утверждать уверенно, что первая дата более ранняя, чем вторая. Впрочем, это очевидно не для всех: некоторые исследователи поднимают проблему интерполяций и экстраполяций.

 

Существуют две теории датировки: "синхронная" и "асинхронная". "Синхронная" теория считает текст созданным одномоментно и отвергает его эволюцию в течении исторически значимого времени. "Асинхронная" теория, напротив, отказывается фиксировать момент создания текста и пытается выстроить последовательность временных меток - моментов создания отдельных эпиграфов. Наиболее радикальные "асинхронисты" считают процесс создания текста незаконченным и предсказывают появление в будущем всё новых и новых эпиграфов.

 

Оригинальной, хотя и не имеющей большого числа сторонников, является так называемая континуум-гипотеза, согласно которой вообще бессмысленно фиксировать какие бы то ни было временные метки, поскольку процесс создания текста непрерывен, эпиграфы появляются и исчезают в каждый момент времени. Рукопись, найденную в тумбочке 27 апреля 1994 года, континуум-гипотеза рассматривает как моментальный снимок непрерывно модифицирующегося текста. Но в таком случае встаёт вопрос: в какой момент времени сделан этот снимок? Попытки решить этот вопрос возвращают нас всё к тем же проблемам датировки. Именно поэтому большинство исследователей считают континуум-гипотезу красивой пустышкой, не решающей проблему и даже не особенно меняющей её формулировку.

 

С континуум-гипотезой связана известная концепция метатекста, которая, правда, проблемы датировки касается лишь косвенно и концентрирует внимание на онтологическом статусе рукописи, найденной в тумбочке. Эта концепция различает ноуменальный и феноменальный варианты текста. Текст-ноумен выводится за пределы исторического времени и помещается а область вечности, а те несколько страниц, что были обнаружены 27 апреля 1994 года, рассматриваются как эманация вечного текста. Естественно, что датировка ноуменального текста становится бессмысленной, а дата эманации, хотя и может быть определена, но уже перестаёт быть принципиально значимой.

 

Разновидностью концепции метатекста является идея архепиграфа, согласно которой текст-ноумен состоит из единственного эпиграфа как архетипа всех существовавших, существующих и возможных эпиграфов. В рукописи, найденной в тумбочке, мы имеем дело сразу с несколькими воплощениями архепиграфа, количество, состав и даты создания которых, по одной версии, случайны, а по другой версии, отвечают авторскому замыслу применительно к данной исторической эпохе. В этом кратком предисловии издателя я не имею возможности остановиться подробнее и даже просто перечислить все многочисленные теории и проблемы, которые касаются рукописи, найденной в тумбочке 27 апреля 1994 года. Заинтересованных читателей отсылаю к обширной научной и популярной литературе по этому вопросу, список которой можно найти в любом библиотечном каталоге.

 

В заключение несколько пояснений технического характера.

Текст рукописи публикуется без сокращений и изъятий, за исключением двух эпиграфов (N 5 и N 11 в общепринятой нумерации Таболовской специальной комиссии), которые подавляющим большинством исследователей идентифицируются как подделка. (Впрочем, смотри категорическое мнение проф. Шелберга в его книге "Апокалипсис из тумбочки", согласно которому именно эти два эпиграфа раскрывают общий замысел текста и имя его автора.) Что касается добавлений, то здесь я следую рекомендации Тайбэйского симпозиума 1981 года и включаю три эпиграфа (N 6, N 9 и N 13), отсутствующие в оригинале.

 

Большинство эпиграфов снабжены примечаниями, текст которых принадлежит мне и за содержание которых я несу полную ответственность. Я старался не придерживаться какой-либо односторонней точки зрения и быть объективным в меру моих возможностей. Насколько мне это удалось, судить читателю.

 

27.04.94

 

Игорь БУРДОНОВ

 

 

 

 

 

 

 

 

ТЕКСТ РУКОПИСИ:

 

 

Эпиграф N 01: "Очевидно всё же, что сочинения этого незаурядного мастера слова при всей их неравноценности, причудливом сплетении в них принципиально для нас неприемлемого с подлежащим критическому освоению оставили свой след в культуре."

 

С.Великовский

 

Примечание: Из предисловия к книге "Альбер Камю. Избранное".

 

Эпиграф N 02: " Приятно иногда бывает почитать Игоря Бурдонова. Но очень трудно попасть с ним в одну струю."

 

Н.Щучкин

 

Примечание: Неизвестно, кто такой Н.Щучкин. Одни исследователи считают его другом автора, другие - автором, третьи - случайным прохожим.

 

 

Эпиграф N 03: "Книга рассчитана на советскую интеллигенцию, партийный актив, лекторов, преподавателей истории, военных работников, студентов высших учебных заведений."

 

Авторский коллектив "Истории дипломатии".

 

 

Эпиграф N 04: "Учитывая сложность и спорность многих вопросов, автор не стремился уложить весь материал в жёсткую схему, предпочитая дать читателю пищу для самостоятельных размышлений."

 

И.С.Кон.

 

Примечание: Из предисловия к "Социологии личности". Некоторые исследователи считают этот эпиграф ключом к прочтению текста снизу вверх и справа налево. На этом основании одни из них перемещают его в начало текста, а другие - в конец (являющийся началом при чтении снизу вверх). Таболовская специальная комиссия, однако, не согласилась с таким перемещением.

 

 

Эпиграф N 05: Опущен.

 

 

Эпиграф N 06: "Я сижу и пишу. И так будет завтра. И послезавтра. И послепослезавтра. И через неделю. И через месяц. И через год. Так устроен мир, такова природа вещей, что я оказываюсь самым естественным образом сидящим и пишущим."

 

И.Бурдонов.

 

Примечание: После имени автора эпиграфа приписка "недавний". Эпиграф вместе с припиской добавлен в текст по рекомендации Тайбэйского симпозиума.

 

 

Эпиграф N 07: "Хоть и прекрасно знаю, уверен про себя, что я очень умный, а не могу выразить... что выразить? Ах, да выразить это самое. В общем, умный я, а выразить не могу..."

 

Н.Щучкин.

 

 

Примечание: Ряд исследователей считают текст эпиграфа искажённым: вместо "я" следует читать "И.Бурдонов". Тем не менее, Женевский Постоянный Согласительный Комитет (ЖПСК) оставил всё как есть. Смотри в связи с этим следующий эпиграф N 8.

 

 

Эпиграф N 08: "Вот ты умный, да... талантлив ты..."

Н.Щучкин

 

Примечание: На полях рукописи приписка "в меру".

 

Эпиграф N 09: "Снова шумит поток мыслей..."

И.Бурдонов

 

Примечание: После имени автора эпиграфа приписка "ранний". Эпиграф вместе с припиской добавлен в текст по рекомендации Тайбэйского симпозиума.

 

 

Эпиграф N 10: "ПИШИ, ГАД, таково тваё

придназначинье.

Тут ничаво, брат ни папишешь. продолжай своей мысли тиченья..."

А.Гусев.

 

Примечание: Орфографические и пунктуационные ошибки одни эксперты считают случайностью, другие - намёком на автора текста, третьи - особенностью поэтической формы. Кто такой А.Гусев - неизвестно.

 

 

Эпиграф N 11: Опущен.

 

Эпиграф N 12: "Создавая свою философскую систему, он преодолевает односторонние подходы своих предшественников."

 

М.Розенталь.

 

Примечание: Из предисловия к "Науке Логики" Гегеля, М., 1971 г.

 

 

Эпиграф N 13: "Кроме того, надо ведь доставить моим будущим биографам достоверный материал, дабы они не имели возможности перевирать, передёргивать, интерпретировать, измышлять, фантазировать, злословить, клеветать, идеализировать, упрощать, усложнять и т.д. и т.п. реальную действительность в отношении меня."

 

И.Бурдонов.

 

Примечание: После имени автора эпиграфа приписка "поздний". На этот эпиграф как на главный аргумент ссылаются сторонники континуум-гипотезы. Эпиграф вместе с припиской добавлен по рекомендации Тайбэйского симпозиума.

 

 

Эпиграф N 14: "Бурдонов - это ярко выраженная романтическая блядь."

 

П.Короп.

 

Примечание: После имени автора эпиграфа приписка "из реплик". На полях ещё одна приписка "эпиграф последний". Эта приписка послужила основой теории существования и единственности истинного порядка эпиграфов. Впрочем, смотри следующий эпиграф N 15.

 

 

Эпиграф N 15: "Не припоминаю, но сказано колоритно."

 

П.Короп.

 

Примечание: Этот эпиграф, в отличии от других, не напечатан на машинке, а записан от руки красными чернилами. На этом основании некоторые исследователи считают его не эпиграфом, а припиской к предыдущему эпиграфу N 14. Другие, напротив, именно этот эпиграф N 15 считают основным и рассматривают его как наиболее адекватное воплощение архепиграфа.

 

 

Эпиграф N 16: Автор выражает сердечную признательность С.Великовскому, Н.Щучкину, авторскому коллективу "Истории дипломатии", И.С.Кону, А.Гусеву, М.Розенталю, П.Коропу и др. за ценные пожелания и советы, которые сыграли значительную роль в создании настоящей работы."

 

Примечание: Автор эпиграфа в рукописи не указан. На полях перед текстом приписка "Вместо предисловия". Это дало некоторым исследователям повод считать данный текст основным текстом, эпиграфами к которому выступают предыдущие тексты. Таболовская комиссия не приняла по этому поводу никакого решения, поскольку голоса её членов разделились поровну.

 

 

 

КОНЕЦ

 

 

 

 

 

 

 

Приписка от руки красными чернилами

 

на свободном поле третьей страницы обложки:

 

 

Теперь можно задавать вопросы