Но ведь всему есть предел, и твоим страданиям тоже, — подумала она про себя и усмехнулась, потому что это всё невозможно, потому что она — это она, а не Уллис. И улицы разбежались по лицу морщинами, и потоки речи полились по ним вдаль без правила, потому что знала она, как бывает с мужчинами, когда они думают, что поступают правильно. Но ведь есть любовь! — Закричала она, но опомнилась: четвёртый час в ночи — четвертовано чувство, да и к чему вспоминать, о ком из нас колокол изливается грустью. Это осень, — захотелось ей оправдаться хотя бы перед собою, раз никого нет рядом. Оказывается, это несравнимое богатство: иметь не только точку зрения, но и взгляды, которые то совпадают, то противоречат единственному мнению на явления и вещи, но только, чтобы её приход был замечен. Есть же какой-то предел, а не вечности вечер, — представила себе она и преставилась Богу, и на девятый день в субботу под Пасху она уже не выбирала дорогу, и не брала в дорогу с собою паспорт. А ещё через месяц или на сороковой она определилась и стала сама собой. |