На улице не по-осеннему тепло. То ли спустилось Indian Summer, пестрое, дымное, незнакомое, со своими разноцветными пончами-шалями, уютными, шерстяными – в них хочется укутаться, словно спрятаться в уверенных мужских руках. То ли это еще какое время года, мне не ведомое, пятое - то, которое наступает, когда свобода перемешивается с одиночеством. Не знаю, все в этой жизни давно перепуталось...

…и вновь потянуло на осеннюю романтику. Бронзовый период.

Человеческая особь - странное создание: дожди и холод – плохо ему, неуютно. Тепло и солнечно – грустно. Само не знает, что ему надо для счастья. Все мается, ищет что-то – не находит, уходит понуро, унося в душе воспоминания о несбыточном.

А ты улыбаешься, отворачиваешься, не хочешь говорить о себе, не хочешь казаться занудой.

«Вот беда, - думаешь. - Чем осень ярче, наряднее, чем погода теплее и солнечнее, тем тяжелее тебе на сердце. Что ж это за эгоизм то такой неприкрытый!»

Щемящая тоска сковывает тебя всю, словно облепляет воском. Одиночество проступает через все щели-щелочки, случайно незаконопаченные привычно-отработанными схемами твоей повседневной жизни. А ведь слово это – одиночество – тебе так не свойственно. Все знают – идешь ты по жизни легко и радостно, людьми себя окружаешь, друзьями, в гости зовешь – приходят. Бежишь вперед суетливо, пять дел сразу делая, – получается. О неудачах-горестях рассказываешь со смехом, словно и нет их в твоей жизни. Ах, что за легкомысленность такая, что за поверхностность, скажут!

Вот только осень, чертовка истерическая, что-то внутри тебя будоражит, тревожит. Так и манит своим последним еле-теплым золотом, своей зрелой роскошью, своей ироничной снисходительностью, манит и зовет:

«Ну, иди же сюда, иди, вдохни мягкий, чуть с прохладцей воздух, поброди по тропинкам подмосковных дач, по пролескам багряным, прислушайся к шуршащим под ногами листьям, ничего не слышишь? Подними голову, посмотри на прозрачно-молочное небо. Ничего не видишь? А ведь там, в вышине, еще лето...».

Да, говорят, осенью природа затихает, погружается в свои природные сны. Что ей снится? А Бог ее знает. Slideshow «Природа», «Города», «Импрессионисты», «Девушки», «Дикие животные»...

Природа затихает, но в нас что-то пробуждается – где-то глубоко внутри, со дна поднимается что-то давно похороненное. Зачем? Перевертыш.

И вот ты уже накидываешь на плечи куртку, хлопаешь дверью, садишься в машину и летишь вперед. Куда? Да ты и сама не знаешь, куда-нибудь. За город, в парк, на свою ли дачу, к друзьям ли, - главное, прочь, прочь из города, прочь от мыслей, от сравнений и оценок, от пресловутого добра и зла и этих «путей, которые мы выбираем»! И через час ты уже машешь рукой у ворот, похлопываешь по бокам большого веселого пса, обмениваешься приветствиями. А потом… ходишь, завернувшись в свитер с длинными рукавами, по садовым гравийным дорожкам, шуршишь листьями, цепляя их острыми носками своих ковбойских сапог, вдыхаешь сыроватую горечь земли, словно пьешь чилийское вино. И вот ты уже размякла, и даже улыбка чуть тронула твои губы, ты шутишь, смеешься, а чьи-то заботливые дружеские руки накидывают на твои плечи мягкую куртку, и тебе кажется, что все опять хорошо, что ты со всеми.

Но потом внезапно становится ощутимой прохлада - та самая, так хорошо всем знакомая, осенняя, отстраненная, ставящая росчерк в твоем прошлом, подпись в анкетных данных. Ветерок - не сильный, лишь намек на него - чуть касается деревьев, те отвечают ленивым вертлявым листопадом, и ты остро осознаешь: нет, ты одна, живешь, как кошка - сама по себе. А вся эта красота, все это убранство, в котором можно находится и которым можно наслаждаться только вдвоем с любимым человеком (как если бы смотреть вдвоем на воду или на огонь, сидеть вдвоем у камина или залезть под один плед, или снять с него свитер и натянуть на себя, всеми порами ощутив его тепло и запах), - все это тоже само по себе и в своей параллельности к тебе отношения не имеет – так, картинка через стекло, изысканный пейзаж в богатой раме.

И тогда ты уходишь, вновь быстро садишься в машину и, одев «городскую» маску успешности и перфекционизма, стараясь смотреть только на антрацитовую ленту дороги, торопишься домой, в свой узаконенный рай стабильности и правопорядка.

Влетаешь в квартиру, защелкиваешь дверь, прижимаешься лбом к ее жесткой поверхности и закрываешь глаза, вновь покрываясь тягучим воском.