Ты стоишь у стены с завязанными грубым домотканным полотенцем глазами, не имея возможности даже взглянуть на тех людей, что поставили тебя туда.

У тебя не дрожат руки, не подламываются ноги- ты стоишь твёрдо и уверенно, холодный, как сталь кандалов на твоих руках. Ты умираешь за свою родину, за свою веру.

Немецкий говор дерёт тебе слух уже вторую неделю, как наждачкой по сердцу. И лишь чтобы не забыть в позорном плену родной язык, ты шепчешь про себя, чтобы фрицы не услышали, родные молитвы на польском языке.

—Feuer frei!

Металлический звук вскидывающихся ружий и грохот выстрелов.

Bang-bang...

И рой металлических пчёл устремился к тебе, и каждая надеялась пронзить самое сердце...

И голова разорвалась на тысячи осколков боли.

И осколки эти полетели в твоих палачей, отсекая им руки и ноги, попадая в горячую плоть и добираясь до самого сердца.

В полёте повязка с твоих глаз слетела и ты мог видеть, как умирают от твоей боли твои мучители...

Ты умирал, понимая, что отомщён.