«Безумие похоже на вёрткую пулю, посланную прямо в мозг»

 

«…В общем рассказ назывался «Баллада о вёрткой пуле»,

а написал его человек по имени Рег Торп…

- А рассказ-то опубликовали? – спросил молодой писатель.

- Нет, но не из-за того, что автор сошёл с ума и покончил

с собой…»

Стивен Кинг «Вёрткая пуля»

 

От автора

 

Десять лет назад, после опубликования этого рассказа, читатели завалили меня вопросами: к чему этот рассказ и о чём «Вёрткая пуля» Стивена Кинга.

Одно время я попытался отделываться кратким: «Прочтёте Кинга – поймёте Гилёва!» Не тут то было. Оставался в душе какой-то осадок неудовлетворённости – читатель меня не понял.

Дабы не повторять ошибку, я решил написать это краткое предисловие, так как более, чем уверен, какою бы грамотной и искушённой в вопросах литературы аудитория ни была, всегда найдётся человек, и не один, у которого пока, как говорится, «руки не дошли до «Вёрткой пули». Кто читал, вполне может опустить предисловие и переходить непосредственно к чтению рассказа.

Итак, о чём же написал Стивен Кинг?

У писателя по имени Рег Торп «тихо шифером шурша, едет крыша не спеша». Он вполне успешный литератор, его читают, знают, любят. Причиной успеха, уверен Торп, являются маленькие человечки - форниты, которые живут в его пишущей машинке и посыпают бумагу, на которую потом ложатся строки Торпа, особой пыльцой удачи – форнусом.

Рег относится к форнитам с поистине отцовской заботой, оберегает, подкармливает их, кроша в пишмашинку печенье и смазывая клавиши маслом. Он даже уборщице строго-настрого запретил входить в кабинет в его отсутствие.

Как-то, возвращаясь домой, Торп через окно заметил в своём кабинете силуэт подростка. Это был сын уборщицы. Он бегал по кабинету и играл сам с собой в войну: палил куда глаза глядят из игрушечного пистолета, стреляющего лучом красного цвета. И надо же было случиться, в тот момент когда Рег заглянул в окно, сорванец расстреливал как раз… пишущую машинку.

У Торпа, как говорится, «крышу» рвануло окончательно: он увидел как в алых отсветах лазера корчатся кровавые ошмётки тех, кто ещё недавно был его друзьями-форнитами, тех, кто, даря успех, сделал его знаменитым…

Он ворвался в кабинет и в состоянии аффекта произвёл два выстрела: в маленького хулигана и в себя. Ребёнок получил ранение в руку. В себя же промахнуться трудно…

Итак, вашему вниманию предлагается антиримейк на «Вёрткую пулю» - «Великая неправда Стивена Кинга» (поскольку римейк – это продолжение какого либо произведения, написанное другим автором, то под термином антиримейк я подразумеваю литературное опровержение, написанное другим автором)

Счастливого вам прочтения!

 

Открытое письмо в «Сайентифик ньюс» от его постоянного читателя.

«Вы читали «Вёрткую пулю»? Что же, я вам сочувствую, зря потратили время!.. И нечему тут удивляться – такое нагромождение столь чудовищной лжи в одной крохотной повестушке – это, уж, слишком!.. Это же любой человек с менее устойчивой, чем моя психикой, может запросто тронуться! Поймите меня правильно – если бы вся эта чудовищная ложь не касалась меня лично, я бы не стал обращаться в ваш журнал (который, кстати, всегда мне нравился). Но ведь эта проклятая повесть обо мне. Я – Рег Торп. И я жив!!!

Одним словом, бесполезная и даже опасная книга. Если имеете её дома – немедленно сожгите! Если не имеете, но печётесь о благе человечества – скупите столько экземпляров, сколько сможете, и не читая (даже не листая!), сразу же сожгите! Она опасна даже в виде пепла!

Это же надо так всё извратить! Форниты!.. Тьфу! Форнус! Тьфу! Тьфу! Тьфу!

Если бы вы все там знали, что знаю я, вы бы ещё не так отреагировали на подобный бред. Этот парень, Кинг, всё переврал, всё, повторяю, было не так! А чего-то не было и вовсе! Ну, ничего. Скоро я пришлю вам свой дневник с автографами моих друзей и все вы ещё как запляшете! Это будет переворот в науке! Тогда все, слышите вы, ВСЕ поверят мне, не то, что сейчас!

Ноя думаю, что вы благоразумные люди много почерпнули из этого письма для того, чтобы его напечатать и прислать мне гонорар (в чём я довольно остро нуждаюсь).

Рег Торп. Омаха.

 

Дневник, так никуда и не отправленный…

«17 сентября 1965 г.

Мы с моим другом, редактором Генри Уилсоном, в его стареньком «шевроле» отправились на рыбалку. Было четыре часа утра. На улице холодно и темно. Загрузив в багажники спиннинги и нехитрую снедь для междусобойчика на свежем воздухе, плюс бутылку «Джека Дэниэлса», мы двинулись в путь. Ничто не стало нам преградой на нашем, по-настоящему, «крестном пути» и с завидной лёгкостью мы катили к своей Голгофе.

Завязался непринуждённый разговор. С погоды мы перешли на политику, потом обсудили некоторые вопросы, связанные со слабым полом и наша беседа повернула, наконец, в своё обычное русло – речь зашла о всякой всячине, таинственной и неведомой.

После всего, что произошло потом, я могу вспомнить только этот обрывок разговора, последний фрагмент беседы – он врезался в моя память навсегда…

Мы двигались в сторону железной дороги, когда Генри вдруг спросил меня, что я думаю о реальных прототипах гномов. Я ответил, что не думаю о них ничего, так как не понимаю, о чём он говорит. И тогда Генри начал выкладывать мне такое!..

В это было трудно поверить, да я и не верил. Он говорил о том, что существуют, мол, такие маленькие, слегка светящиеся зелёным, человечки, обладающие даром незаметности, многими другими способностями и живущие рядом с нами. Конечно, при общении с человеком, которого они знают и который знает об их существовании и хочет причислить их к разряду друзей, они могут и «открыться», то есть отбросить незаметность и стать полностью видимыми.

Незаметность, как объяснил мне Генри, это совсем не то, что невидимость. Объект был и остаётся видимым, но начинает испускать раздражающие сетчатку любого глаза невидимые лучи и человек ли, животное ли – подсознательно стараются не смотреть именно на то место, где сейчас находится люкс и, естественно, не замечают его. У русских это называется «отводить взгляд». Люксами прозвал человечков Генри, ведь они светятся, а люкс, как известно, единица освещенности.

Нашей беседе суждено было прерваться самым трагическим образом, однако Генри успел сообщить мне кое-что ещё: живут люксы в электропроводке – это их дом и если отключить электричество хотя бы на месяц, они могут либо погибнуть, либо переродиться в злобных выродков – ваттов (тоже по Генри), врагов люксов, электроприборов и всего живого.

Люксы могут свободно перемещаться со скоростью электротока по городам и штатам, странам и континентам, для них ведь не существует границ: электропроводка в глобальном масштабе – это плотная паутина, которой опутан мир.

Ещё Генри успел рассказать мне, что у него есть несколько друзей люксов и что те рассказали ему всё, что он поведал мне и сверх того, ещё о том, что раньше их было очень мало и жили они дикой жизнью в атмосфере. Жилось им очень тяжело, их существование было наполнено всякими опасностями, и единственными радостями в их жизни тогда были праздники продолжения рода – молнии. Ватты уже тогда досаждали люксам, ведь они, как плохие люди среди хороших, были с люксами всегда – это их второе воплощение, как бы люксы-антиподы.

Только с изобретением электросетей у люксов появилась непоколебимая уверенность в завтрашнем дне.

И теперь люксы настолько благодарны человечеству за его, пусть непроизвольную, но такую действенную помощь им, что даже взяли на себя труд продлевать работоспособность наших электроприборов, охраняя их от полудиких кочевников-ваттов, которые в долю секунды способны вывести из строя любую схему, любой прибор…

- Люксы очень боятся воды… - сказал Генри, но вдруг двигатель «шевроле» заглох и, к своему величайшему ужасу, я увидел, что мы остановились на железнодорожном переезде. Позади нас медленно опускался автоматический шлагбаум, словно закрывались глумливо размалёванные полосами врата ада…

Впереди была жизнь – такая недоступная теперь, а справа (о ужас!), справа на нас на предельной скорости надвигался чудовищно огромный локомотив. Казалось, вот он, рядом - протяни руку и коснёшься.

Генри с видимым трудом оторвал взгляд от этого завораживающего своей жутью и приковывающего к месту зрелища (локомотив закрыл полнеба) и повернув ко мне белое, искажённое отчаянием лицо с расширившимися от ужаса и как-то по-рыбьи побелевшими глазами, успел прокричать: «Ватты! Это они!!! Они настигли меня!.. Спаси люк…»

Дальше были лязг, грохот скрежет… Голова Генри на мои глазах вдруг раскрылась, как цветок, обрызгав меня дождём крови, мозгов и осколков черепа, потом был удар и вечная тьма… покой…

 

13 октября 1965 г.

Вчера едва-едва пришел в себя. Моя жена Джейн сообщила мне, что я почти месяц провалялся в коме, всё бы ничего, но только вот болит голова (и болит ужасно, между прочим) и такое ощущение, будто я ниже пояса умер. Не ощущаю ничего, хотя очертания свих ног, накрытых одеялом, вижу довольно чётко. Чёрт их знает, этих врачей – может, ножки мои «помахали мне ручкой», а на их месте, заботливо укрытые, лежат протезы. Но если это так, то для чего надевать их на пациента, пока тот лежит в коме? Наверное, это какие-нибудь экспериментальные протезы, которые должны вживляться в ткани. Ладно, вот головная боль пройдёт, разберусь, что тут к чему.

 

14 октября 1965 г.

О боже! Я узнал такое!.. Оказывается, пока я был без сознания, мне была сделана трепанация черепа. Мой лечащий врач сказал, что всё прошло гладко. Да-а! У него-то гладко, а вот как быть с последствиями? Я не очень-то обрадуюсь, если у меня «крыша поедет»! Хотя… Хотя, тогда уже мне будет всё равно… Отослал Джейн домой, наскучила!

 

16 октября 1965 г.

Вчера весь день спал и сегодня – о чудо! Головная боль прекратилась. Я начинаю выздоравливать, кажется даже написал в журнал «Сайентифик ньюс» письмо. Ах, да! Чуть не забыл! Пол ночи кто-то звенел чайной ложкой в моём стакане. Безобразие! И это-то в одноместной палате! А счёт потом предъявят, словно я отдыхал, как минимум, в пятизвёздочном отеле, а не в этом задрипанном госпиталишке. Обязательно пожалуюсь врачу. Пришла Джейн.

 

23 октября т. д. ш. п. г.

Чёрт побери! Взглянул в дневник и сразу вспомнил – я ведь не пожаловался врачу, что кто-то разбил мой стакан, от скуки бросив его в дальний угол палаты вместе с ложечкой. Это было шестнадцатого (теперь я числа пишу словами – примета такая есть хорошая. Я сам её придумал). Десять дней прошло, а преступник гуляет где-то безнаказанно!

 

Тридцать третье октября т. д. ш.

Меня перевели в другое отделение. Как сказал лечащий врач, это отделение для выздоравливающих после травм, аналогичных моей. Здесь, сказал он, мне будет лучше и безопаснее.

У меня и здесь одноместная палата, но что примечательно: на окнах – фигурные, очень красивые решётки (это просто здорово!) и теперь никто не заберётся ко мне, чтобы разбить стакан или просто позвенеть в нём ложечкой.

Только одно меня сильно беспокоит: похоже, все пациенты здесь какие-то странные, словно ненормальные. Порой мне даже кажется, что среди них я один сохранил здравый рассудок и крепкую психику. Когда ко мне придёт Генри, вот посмеёмся! Опять эта несносная Джейн!

 

Тридцать восьмое о. т. д.

Какое горе! Мне Джейн только что сообщила мне трагическое известие: в какой-то там автомобильной катастрофе (я думаю, с год назад, а то я бы знал) погиб Генри. Я, когда услышал об этом, так расстроился, что даже проголодался и убежал в столовую. Странно, а Генри мне ничего не рассказывал о той злополучной аварии. Ну, ничего! Вот придёт ко мне, я ему всё выскажу, да-да, всё, что думаю (думая? Нет, думае? А-а, чёрт! Всё равно!) о нём.

 

Тридцать двенадцатое о. т.

Перечитал дневник и расстроился: а ведь с ногами-то меня обманули!..

Ни на вид, ни на запах они не отличаются от обычных, в чём меня пытались убедить, наверное, год назад, когда я очнулся (это врачи так говорят) после аварии (которой не было!). Какая могла быть авария, если я совершенно не пострадал и абсолютно здоров! Надо, наверное, выписываться, а то счёт та-акой получится!..

Я хотел чем-нибудь уколоть ногу, чтобы доказать им, что крови нет, что это не мои ноги, что это протезы, наконец! Не было чем…

Тогда я дотянулся и прокусил большой палец правого протеза. Ой-ой-ой! До чего же больно! А кровь? Да она так и брызнула! До чего дошла современная наука! Эти проклятые протезы не отличить от настоящих ног! Как все же это сделать – не знаю, но подумаю и обязательно что-нибудь придумаю.

 

Тридцать любое о.

Приходил Генри. Принес мне незаметную бутылку бренди и… живого люкса. Да-да! Он (люкс) мне очень понравился и я пообещал ему (Генри) заботиться о нём (люксе, Генри, не помню, не важно…). В лесу родилась ёлочка… Остались от козлика вилки да ложки…

 

Возможно, октябрь.

Люкс рассказал мне немного о себе (кстати, они не говорят, а шепчут, да так тихо и направленно, что кроме того, кому это адресовано, никто, слышите, ни-и-икто!.. Тс-с-с!..).

Несколько дней он неустанно просвещал меня, отвечал на мои вопросы. Так, например, я узнал, (надо же, ни за что бы сам не догадался!), что стрекозы на самом деле не насекомые, а маленькие такие животные и выглядят они, как обычные козы, только очень маленькие. Так вот, чтобы не оказаться раздавленными, они, в процессе эволюции, выработали в себе сильные гипнотические способности и гипнотизируют всех нас – и людей, и животных, внушая, что в то время, когда они неторопливо ползают по земле, они, якобы, на большой скорости носятся в небе. А, как известно, на летающую стрекозу наступить невозможно.

Ещё он рассказал мне о растениях. Трудно себе представить, но это на самом деле так: растения, к которым мы привыкли с пелёнок, о которых мы, кажется, знаем всё… В общем, растения – это совсем не то, чем мы их себе представляем.

На самом деле, растения – это уникальные самовоспроизводящиеся станции слежения на солнечных батареях, установленные очень давно теми, кто заселил нашу планету нами, людьми. Теми, от кого произошли нынешние люксы и ватты. Они установили растения для наблюдения за нами – созданным ими экспериментальным биологическим видом: гуманоидами с повышенной агрессивностью и ослабленным инстинктом самосохранения. Растения до сих пор исследуют нас и снаружи, и изнутри (ведь, согласитесь, вряд ли можно найти на Земле человека, ни разу не пробовавшего овощей и фруктов, хлеба, чая, кофе, табака, наконец!). Растения наблюдают за нами, берут анализы (а иначе – для чего им острые шипы и почему таковые не у всех растений?), перерабатывают полученную информацию и только им ведомым способом отправляют её в далёкую-далёкую галактику, родину предков люксов и ваттов. Та цивилизация за миллионы лет, прошедшие с тех пор, быть может, уже погибла, но информация от «растений» всё поступает…

Ещё люкс пообещал меня вылечить (странно, от чего?), но для этого нужно посадить его в электрическую розетку, а, как назло, не выпускают из палаты. И с тех пор, как я предложил руку и сердце медсестре, когда она зачем-то зашла ко мне (наверное, полюбоваться на молодого и красивого мужчину, который скоро с помощью люксов станет всемирной знаменитостью. Ну да мне не жалко), меня навещают только здоровенные санитары, которые не понимают, что мужчины меня совсем не возбуждают. И это неправда, будто я пытался её изнасиловать. А одежду… Одежду она… разорвала сама, когда исполняла для меня стриптиз…

 

Дату не помню…

Я всё равно женюсь на ней!

Брендик, так зовут моего люкса, сказал мне, что план неудачный.

Думаю над новым планом.

Брендик чахнет без электричества. Нужно спешить!

Чёрт побери! Почему в моем кабинете – ни одной розетки? Буду жаловаться главврачу!

Придумал! И Брендик одобрил! Сегодня же ночью Брендик будет дома, а значит, скоро я перестану болеть (чем это?) и буду становиться всемирно знаменитым. Он так и сказал. А ещё он сообщил мне по секрету, что весь персонал больницы не люди, а скрывающиеся под личиной людей мерзкие ватты, которые хотят убить его, а потом меня за то, что я помогаю Брендику.

Ладно! Я пошёл… Пока, дневник…»

 

Из криминальной хроники «Омаха ньюс»:

 

«Трагедия, разыгравшаяся в психиатрической лечебнице нашего города, никого не сможет оставить равнодушным. Один из опасных больных, Майкл Фридлендер, непостижимым образом задушил с помощью простыни санитара, после чего, уложив труп на свою кровать, переоделся в его форму и вырвался в коридор. Там он захватил медсестру в заложницы и, угрожая сломать ей шею, настоял на том, чтобы включили телевизор. Когда его требование было выполнено, сумасшедший с криком, похожим на «Бренди! Бренди!», бросился к телеприёмнику и изо всех сил ударил в кинескоп головой. Больной в прошлом перенёс трепанацию черепа и в сочетании с тяжёлой электротравмой этот удар повлёк за собой летальный исход последнего. Смерть наступила мгновенно. В момент взрыва кинескопа очевидцы заметили странную вспышку зелёного цвета формой своей напоминающую человечка. Никто не берётся объяснить это явление.

Редакция «Омаха-ньюс» приносит свои соболезнования родным и близким погибших».