- Слушай, а почему тебя так зовут?

- Да как-то приклеилось.

- Нет, ну, правда.

Мужчина потянулся за сигаретой. Вспыхнувший огонек зажигалки осветил правильные черты лица и растрепанные волосы. Загорелая кожа четко выделяла крепкую фигуру на светлых простынях. Одну руку он положил под голову, и мечтательно смотрел куда-то в даль. В комнате было темно, лишь через открытое окно и балконную дверь уличная реклама, вспыхивая, на какое-то время освещали разноцветными огнями интерьер. Впрочем, номер в отеле был достаточно высоко и свет не был назойливым, а чем-то необычным дополнял доносившийся с набережной приглушенный шум прибоя. Лето только начиналось и накопившаяся за долгую зиму, а может быть и не одну, жажда праздника подталкивала приезжих к совершенным безумствам. Несмотря на поздний час, то и дело был слышен смех и веселые возгласы, а музыка, как и ночной воздух, были пропитаны какой-то магией, возбуждавшей неистребимое желание развлечений.

Женщина приподнялась на локте, и стала с любопытством разглядывать лежавшего рядом мужчину. В полумраке он был очень привлекателен. Тлеющий огонек длинной сигареты в его руке вспыхнул, освещая мощный торс и мускулистый рельеф живота. Ей захотелось дотронуться до этого стройного тела, и длинные тонкие пальцы светлой руки едва касаясь приятной на ощупь смуглой кожи и мягких завитушек, выгоревших на солнце волос, медленно прошли над упругими бугорками и впадинками. Считается, что женское тело более гармонично и красиво, а мужское – угловатое и грубое, только юноши достойны кисти художника. Возможно. Но как прекрасны и притягательны бывают тела атлетов в молниеносном поединке или застывшие на миг в изображении, длящимся потом целую вечность.

Струйка дыма поднялась под потолок. Он повернулся к ней, и она почувствовала, что он улыбается. Это бывает только с давно знакомыми людьми, когда, не смотря на собеседника, представляешь выражения его лица или жесты. Вспышка уличной рекламы неожиданно осветила их лица. Было заметно, что оба не удивились подтверждению своей догадки, когда взгляды их встретились. Еще несколько раз разноцветные вспышки озаряли их лица, надолго оставляя в памяти этот необычный эпизод жизни, пока нежный мужской голос ни прошептал:

- В глазах твоих ночами светят звезды, а утром виден солнца яркий лик…

Он бережно провел загорелой рукой по светлым волосам, и привлек её к себе. Она доверчиво положила голову к нему на грудь, скользнув рукой и взглядом вдоль тела.

- О, да мы не спим?

- На цыпочки встаю в надежде вновь тебя увидеть…

Они все еще были увлечены игрой, начавшейся за ужином, когда на открытой веранде ресторана он пригласил её на танец. Ночная прохлада разбудила разомлевших от солнца и моря отдыхающих. Правда, фантазия присутствующих ограничивалась изысками красивых тарелок, густо покрывающих белоснежные скатерти среди поблескивающих серебром приборов и бокалов идеальной чистоты, заполняемых напитками самых разнообразных оттенков вкуса, цвета и аромата. Остепенившись, многие начинают рассуждать о букетах вин, а не - цветов. Время стирает различия между мужскими и женскими телами, а они лишь пытаясь наполнить их самой доступной радостью, с завистью поглядывают на счастливчиков, кто надолго задержался в своей молодости. А те немногие чувствуют себя чужаками в этой ненасытной стае. Украдкой озираясь по сторонам, они ищут своих соплеменников. Бывают ли встречи случайными или кто-то, тасующий колоду людских судеб, решив рискнуть, сдаст червонный марьяж, а он окажется в масть, и с первого взгляда будет ясно, что игра будет нешуточная, и ставки будут высоки, и кто-то в один вечер проиграет все свое состояние и по уши в долги влезет, да только отойти от стола уже не сможет, ибо это и есть настоящая жизнь. Впрочем, не для всех, многие предпочитают со стороны посмотреть, придерживая свои страсти и карманы размышлениями – а вдруг…

- Ты все-таки удивительный мужчина. Честно говоря, не припомню, чтобы я вот так, с ходу, раз пять кончила, а ты – так огурчик. Другие на полдороги засыпают, оставляя бедную девушку наедине с собой. Наверное, траву куришь или таблетки пьешь?

- Нет, я такой на самом деле.

Он глубоко затянулся, так что светловолосая головка женщины на его груди приподнялась, и, замерла в ожидании, когда струйка дыма поднимется к потолку, но, сколько она ни прислушивалась, прислонив ухо к мускулистому телу, ничего не происходило. Только стук сердца сбился с ритма. Сначала зачастил, а потом стал затихать, и, казалось, совсем пропал. Какое-то время она настороженно прислушивалась, а потом резко обернулась, вглядываясь в темноте в выражение его лица.

- Как ты это делаешь?

Очень медленно, даже бережно, его губы едва раскрылись, выпуская горячий дым. Так, наверное, жизнь покидает уставшее тело, сделавшее выбор. Говорят, что это – душа. Кто знает. Да это и не важно, как назвать. Мы хотим верить, что есть что-то вечное, временно живущее в этом теле, а когда приходит час, оно покидает его. Жаль, конечно, но если подумать, что оно вновь начнет свой путь, и впереди его ждут новые и новые открытия, встречи, переживания – новая жизнь, то мы готовы согласиться. Только пусть мы встретимся с теми, кого любили в прошлой жизни. И если любовь есть божественное начало, то любить мы сможем только родственную душу.

- Ты…

Фраза оборвалась, не начавшись. Было что-то завораживающее в том, как он начал медленно вдыхать. Как будто это был не воздух, а что-то белее значимое. Лицо и взгляд оставались неподвижным, лишь спустя некоторое время уголки губ тронула легкая улыбка.

- Чем глубже ныряешь, тем больше видишь.

- И куда ты нырял?

- В себя.

- И что там?

- Там нежных рук твоих прикосновенье…

- Нет, ну, правда?

- Мы становимся теми, кем хотим быть. Мы видим то, что хотим видеть.

- Хочешь на девушку произвести впечатление?

Он нежно привлек её к себе и стал целовать, слегка касаясь губами. Она закрыла глаза, и едва заметными движениями навстречу стала отвечать ему. Неслышимая мелодия начала зарождаться меж ними, перерождаясь в навязчивый нарастающий ритм. Он зазвучал во всем теле, подчиняя своему властному желанию все без остатка. Наверное, в каждом из нас жив ритм барабанов древности, и не, отдавая себе отчета, мы откликаемся на их зов, звучащий издалека, но лишь избранные обладают даром древних музыкантов, способных создать на первый взгляд простую мелодию, доступную каждому, секрет которой в том, что никто не в силах противится ей. Стоит только услышать этот ритм, гипнотическое воздействие которого бывает настолько сильно, что позже мы лишь оправдываемся, ссылаясь на настроение, минутную слабость или иные обстоятельства, виновные в неоправданном отклонении от моральных принципов, истинное значение которых так и не откроем ни для кого. Впрочем, оно и для нас останется загадкой, и мы спрячем его в дальний уголок памяти, чтобы потом, оставшись наедине, доставать и с наслаждением перебрать детали, уже не пытаясь понять, а просто вновь пережить то, что случилось однажды при столь загадочных обстоятельствах.

Для увлеченных долгим поцелуем этот ритм зазвучал еще за ужином на маленькой танцевальной площадке между столиков дорогого ресторана, когда стройный загорелый мужчина средних лет так элегантно попросил солидную компанию за столиком разрешения пригласить девушку на танец, что отказать было невозможно. Она поняла это, как только положила ему руку на плечо. Что особенного было в нем, в его движениях, голосе или взгляде – она не знала, да и не задумывалась, она стала прислушиваться к тому ритму, что родился вдруг внутри неё. Он был созвучен с её внутренним тактом – дыхания, сердца, жизни. Это был её ритм. В танце она даже не смотрела на него, боясь, встретится с взглядом и что-то увидеть там. Это было как в фильме ужасов, когда режиссер нагоняет столько страху, убеждая, что смотреть туда нельзя, но зрители знают, что несчастная жертва все равно туда посмотрит. Так случилось и с ней. Она не удержалась и все-таки взглянула на него. В ответ он только улыбнулся и закружил в танце. Зал постепенно перестал жевать и постукивать приборами о тарелки. Посетители ресторана оторвались от деликатесов и стали пожирать глазами красивую пару, увлеченную танцем. Не нужно было иметь опыт или профессиональное образование, чтобы понять уникальность случая. Красота не требует перевода, её понимают все. Более того, можно мысленно присоединиться к ней, сопереживая или даже соучаствуя в нем. Это тайный ритм призывно зазвучал в сердцах присутствующих, и они не могли удержаться. О музыкантах не стоило и упоминать. Обычно отгородившись незримой стеной от жующей публики, они лениво проигрывали ресторанный репертуар, оправдывая себя тем, что просто зарабатывают на жизнь. Заметив первыми красивую пару в танце, они подхватили их ритм и самозабвенно включились в начавшуюся игру, незаметно для себя заиграли так виртуозно, что прогуливающаяся вокруг публика затаила дыхание.

Законы физики гласят, что при около световых скоростях время замедляется. Несомненно, что при встречи душ с одним внутренним ритмом происходит то же самое. Не трудитесь спрашивать у пары, увлеченной танцем, как долго они кружились или как им удалось на тесном пятачке не зацепить ни одного стула. Для них это было одним вздохом, их внутренний мир пространства и времени подчинился иным законам. Да и окружающие не остались равнодушными. Подобно рождению сверхновой звезды, вовлекающей в этот процесс окружающую галактику, помимо своей воли они соучаствовали в каком-то событии и получили необычный импульс, заставивший многие пожилые пары так явственно вспомнить молодость, что разговоры о чудодейственном воздухе курорта, местных винах, рекомендованных лечебных процедур и препаратов еще долго не затихали после того странного вечера, хотя были всего лишь отголоском.

- Я помню твой запах из прошлой жизни. Тогда ты была толи матросом, то ли – пиратом. Ваше судно заходило на наш остров за водой и провизией раз в неделю, и тогда мы встречались.

- Ты тоже был пиратом?

- Нет, я был маленькой островитянкой, которая каждый день высматривала со скалы, не появиться ли парус на горизонте.

- Бедняжка.

- Нет, она была счастлива – у неё был возлюбленный. Настоящий белый мужчина.

- И она его не боялась?

- Наоборот. У него был знак предназначения.

- И что это был за знак?

- Леопард на правом плече.

- Ну, такие татуировки делают в любом порту.

- Нет, таких больше ни у кого не было – леопард с обрывком цепи на шее. Причем наколка была сделана рядом с большим шрамом, который разрубил цепь. А в деревушке того острова это был символ свободы.

- Странно, а ведь я где-то видела это.

- В движении леопард оживал, и всем хотелось потрогать его, чтобы понять, как это происходит. Но разрешалось сие только одной смуглой островитянке, которую огромный белый моряк брал на руки, как ребенка, и только тогда она могла касаться его плеча. Для неё он был божеством, огромным, добрым, сильным, а она для него – изящной принцессой из восточных сказок о дальних островах и сокровищах.

- И он остался на острове?

- Нет. Она переоделась юношей, и убежала вместе с ним из деревни. Они бороздили морские просторы на быстроходном фрегате и участвовали в лихих сражениях.

- И стали благородными разбойниками?

- Они стали джентльменами удачи, и удача не покидала их.

- И они вместе ходили на абордаж?

- Еще как!

Внезапно она накинулась на него и завязалась шутливая возня, постепенно наполняемая страстью. Их тела тянулись друг к другу, с наслаждением предаваясь этой игре. Гибкие, изящные, грациозные – они возбуждали друг друга. Это вновь зазвучал ритм незримых барабанов, увлекающий своим неистовством. Изловчившись, она повалила его, оказавшись сверху и прижимая руками горячую грудь. Их тела слились. Подчиняясь бешенному ритму, она обратилась в наездницу, мчащуюся за призрачной птицей наслаждений. Далеко не всем удается в такой скачке поймать её. Лишь когда двое становятся одним целым, по намекам понимая друг друга, и готовые отдать всю свою страсть и нежность другому, удача помогает им. Великая тайна природы, простая и непостижимая в какой-то миг охватывает обоих, готовых кричать от радости, достигших пика наслаждения.

Еще колотятся сердца, и прерывистое дыхание не может насытить грудь, обмякшие тела наслаждаются в истоме, а неукротимый ритм внутри требует еще и еще. Ненасытная жажда, кого-то ты преследуешь всю жизнь, а кто-то укрощает твой нрав, посвящая себя служению иным, тихим радостям, большинство же утоляет тебя мимоходом или по привычке, растрачивая себя на разговоры о тебе. Каждому – своё. Но всегда были и есть жрецы, посвятившие себя служению тебе.

- Это был абордаж?

- Да, мой капитан. Надеюсь, мы только в начале славного похода.

- А куда мы будем складывать сокровища?

- О, эти несметные богатства нельзя спрятать, их можно только потерять.

- Почему?

- Любовь и счастье не могут быть вечными, они – мимолетны.

- Ты меня бросишь?

- Нет. Не в этом дело. Нет ничего вечного. Так устроен мир.

- А любовь?

- Это – самое прекрасное в мире. А самое-самое не может быть вечным.

- Откуда ты знаешь?

- Так всегда было.

- А ты давно живешь?

- Иногда мне кажется, что – очень.

- И помнишь прошлые жизни?

- Когда встречаю тебя, вспоминаю очень отчетливо.

- Но мы встретились три часа назад.

- Это сегодня. Раньше мы тоже встречались, и потом встретимся.

- Врешь, конечно. Но – красиво.

- Это вопрос веры. Его нельзя объяснить или убедить. Можно только верить.

- А ты всегда верил?

- Нет.

- Что же произошло?

- Давняя история.

- Ладно, не темни. Ты ведь умеешь уговаривать. Расскажи красивую сказку. Мне очень хочется что-нибудь послушать. Не уходи. Пусть это будет потом.

- А ты любишь сказки?

- Очень. Я даже готова поверить в какую-нибудь. Только если она будет красивой. Необычной.

- Все необычные сказки с грустным концом. Ты будешь плакать.

- А я и так плачу, но без сказок.

- Что-то мы о грустном. Нам еще рано. Мы ведь только встретились.

- Впервые?

- Нет, последний раз мы встречались 33 года назад.

- О, неужели я так плохо выгляжу.

- Нет, ты тогда была гречанкой.

- Стой, я была корсаром..

- Нет, это – в моей прошлой жизни. А в этой ты была гречанкой.

- Правда?

- И звали тебя Руллой.

- Я была красивой?

- Потрясающе! Я узнал тебя сразу. И.. влюбился.

- Расскажи. Очень интересно.

- Тогда не перебивай.

- Молчу, как рыба.

- Мне было пятнадцать. Мы с родителями жили в Туапсе. Жили не богато, и я приторговывал заграничными шмотками. Однажды за мной заскочил дружок и позвал сгонять к знакомым за товаром. В порт зашло торговое судно, и команда собиралась отметить это событие. Что обычно выливалось в многодневную попойку. Морякам некогда было продавать привезенные вещи, тут мы и находили друг друга. Денег на все сразу не хватало, мы по дороге должны были перехватить взаймы где-нибудь на день-два. Впрочем, механизм был отлажен. И вот приходим мы в один дом - а тогда морячки снимали комнаты в частных домах или скидывались на целый дом – а там уже вовсю гуляют. Я тогда спортом увлекался – морским многоборьем, не пил и не курил, мечтал в чемпионы выбиться. За стол никогда не садился, как ни уговаривали, мне поэтому и деньги доверяли. А тогда, как увидел тебя, так все и отшибло. Не помню точно, что произошло. Только глаза твои, волосы длинные, смех, губы…

Он закурил, глубоко затягиваясь и выпуская струйки дыма под потолок.

- Опомнился только в постели с тобой. А на дворе ночь. Как все было, не помню. Только во мне такой ураган бушует, что остановиться не могу. А ты все подтрунивала надо мной – девятый вал, малыш, дома не заругают. Под утро поехали за город купаться. Увидел, как ты обнаженная в море входишь, и пропал. До этого я только картинки в журналах видел, близости с женщинами у меня не было, а тут – прорвало. Мы с тобой занимались любовью постоянно – в море, в машине, на песке, в лесу, вообще – где можно и нельзя. Дня через три я случайно себя в зеркале увидел и не узнал.

Он курил длинные тонкие сигареты с поблескивающими золотыми ободками.

- Мы прятались по каким-то знакомым и дачам, с кем-то встречались и куда-то бежали, но это было каким-то фоном. Передо мной была только ты. Потом появилась твоя подруга и сказала, что дела совсем плохи – тебя искал муж, меня – родители и кредиторы. Мы сбежали в Батуми, где стояло под погрузкой греческое судно. Каким-то образом нас спрятали и на следующий день мы были уже в открытом море. Пару дней спустя мы пересели на рыбацкую шхуну, и еще через несколько дней нас приютили в большом доме на окраине Афин. Так я стал греком. Потом – матросом на небольшом судне. Мы встретились еще один раз в Палермо. Два года спустя. Ты появилась на пристани в спортивной машине. Не стоит и говорить, что я сбежал с корабля, и несколько дней слились в один безумный порыв. Все было как под гипнозом или под кайфом. Только позже время от времени из памяти всплывали наши разговоры. Мне так кажется, что мы много говорили. Обо всем. Благодаря им я научился выживать и зарабатывать деньги, относиться к жизни, как к игре, все терять и приобретать заново, я стал фаталистом и уверовал в переселение душ. Когда твою машину нашли упавшей с моста и сгоревшей дотла, я впал в какое-то беспамятство, но опять какие-то родственники нашли и выходили меня. Я стал настоящим греком, имеющих огромную родню и друзей по всему свету.

- И ты её больше не видел?

- Нет, Руллу я больше не встречал.

- А как ты узнал, что встретишь меня?

- Мне приснилась наша встреча.

- Именно здесь – в Малаге?

- Да.

- Красивая сказка.

- Очень.

- И что будет дальше?

- Я не знаю.

За окном по-прежнему гудела ночная жизнь. Для местных она была привычным пробуждением после раскаленной сиесты, для приезжих – забавным приключением в отпуске. Все жаждавшие развлечений находили их здесь.

- Когда мы с тобой танцевали, у меня не появилось ни малейшего подозрения, что мы – соотечественники, а потом я даже не заметила, как мы перешли на русский. Я вообще все воспринимаю очень смутно. Кто – ты?

- Я и сам не знаю. У меня несколько паспортов и домов в разных странах. Я много летаю и занимаюсь, Бог знает чем.

- Ты женат?

- Нет, и некогда не был.

- Почему?

- Не получалось.

- А что ты обо мне думаешь?

- Я тебе все рассказал, но это действительно похоже на сказку.

- Да.

- Не веришь?

- Все настолько неожиданно, что я до сих пор ничего не понимаю. Это совсем не похоже на меня. Даже не представляю, что подумают коллеги, с которыми я приехала сюда.

- Не беспокойся, они отрываются по полной программе.

- Да… Мне кажется, они еще в самолете начали.

- А ты прилетела сегодня?

- Да. А – ты?

- Утром.

- А почему поселился в этом отеле. Здесь, похоже – только русские.

- Не знаю. Я почему-то был уверен, что нужно приехать в этот отель сегодня.

- А как ты меня нашел?

- Сразу узнал, когда вы только выбирали столик.

- Чудеса.

- Наверное.

- А почему тебя так зовут?

- Как.

- Юнга.

- Вообщето, я тебе еще никогда не говорил, что друзья меня зовут юнга.