Пять шагов вниз. Ступенька за ступенькой. Осторожно, главное – не поскользнуться. Вьюжит немилосердно. Небо над головой закрыто кружащимися и гонимыми порывистым ветром белыми хлопьями. Снега еще не намело – под подошвами только грубый, обледеневший кое-где наст. Скорее бы домашний уют!

Но приходится быть осторожной. Парковая дорожка грозит понятной опасностью: того и гляди, упадешь. Укатанная корка не посыпана песком. Лампа, висящая у входа в двухэтажное здание, которое она покинула полминуты назад, уже не в силах рассеивать темно-синюю ночь. Около сутулых скамеек, на относительно открытом месте, метель стала яростнее. Смотреть стало возможно только под ноги. Она замедлила шаг, подняв выше воротник. Здесь в отсутствие каких бы то ни было серьезных преград для разбушевавшейся стихии отчетливо проступала картина, которая в глухих двориках, очевидно, проявится только к утру. Бордюры засыпаны миллиардами крошечных алмазов, готовых засверкать в лучах дневной звезды уже через какие-то четырнадцать-пятнадцать часов. По выровненной поверхности холодного снежного пледа, укрывшего клумбы и площадки для летних газонов, юркими змейками проносятся миниатюрные вихри, метущие столь же миниатюрные песчинки родом с небес.

Шум города заметно слабее, нежели то бывает обыкновенно. Водители на магистралях, как и пешеходы на тротуарах, сейчас сдержаннее в своем желании быстро добраться до заветных пунктов назначения. Намного сдержаннее. В отличие от бурана, разгулявшегося не на шутку.

Неоновые рекламы, обрамляющие памятник героям давно минувшей войны в размытые разноцветные блики света своих ламп. Светофор, разрешающий выезд на главную дорогу, хотя перед ним нет ни одной машины. И ветер. Неустанно борющийся с прохожими ветер…

 

…Ароматный свежезаваренный чай согревает одним своим видом. Чашка, наполненная дымящимся напитком, оставляет приятное ощущение тепла на ладонях. Наслаждаясь мягкостью и нежностью накинутого после горячего душа халата, она временами поеживается, словно проверяет, не сон ли это: гостеприимная атмосфера кухни, тикающие настенные часы-ходики, соскучившаяся за день по хозяйке собака, ластящаяся и ищущая человеческой любви и понимания.

Любви и понимания…

Если бы люди могли столь же легко обретать их…

Обжигающий напиток возвращал силы. Из комнаты наверху доносятся звуки расслабляющей музыки. Клонит в сон. Значит, пора подниматься к себе.

Пять минут спустя гаснет свет торшера. За окном – приглушенный свист непогоды. В отгороженном от ночной сумятицы мирке завывание ветра воспринимается не более как фон, добавляющий глазурь романтики на шоколад темноты. Грезы до рассвета принимают уставшую в свои объятия. Пряди шелковистых волос лежат на румяных щеках – ланитах, как восхищенно назвал бы их романтик. Спокойное, умиротворенное выражение лица. Хрупкие плечи. Нежная бархатистая кожа. Почти незаметная улыбка, крупинкой детства притаившаяся на устах. Принцесса. Или, быть может, сказочная фея. Очаровательная, безмятежно спящая фея, которой приходится жить в мире, где очень немногие верят в существование таких, как она...