Этот случай описан в моих “Валютчиках”. Но возвратиться к нему заставила яркая неординарность происшествия. Да и сама сцена в романе показана немного по другому.

Теплый сентябрьский вечер небольшого приморского поселка Лазаревское. Смакушки в палисадниках частных домов, негромкие ресторанчики на открытых верандах зданий давно приватизированного преимущественно армянами и чеченами местного общепита, многочисленные танцплощадки уже заполнились отдыхающими, после удовольствий морских жаждущих земных приключений. По крутому асфальту я поднялся на вершину небольшой горы с белоснежным комплексом зданий санатория “Тихий Дон”. Атмосфера на танцах была там более удобной, нежели в других местах. Женщины сговорчивее тоже. Пристроившись к солидной группе, протрясся пару быстрых мелодий для разминки и освоения на месте. Заприметил не отказавшие во взаимности взгляды стройненькой подружки из группы соседней. Следующую мелодию мы уже покоряли вдвоем, тесно прижимаясь друг к дружке.

На морях, если кто и терял драгоценное время, то единицы. То есть, больные. Те, кто приехал по настоящему лечиться ваннами, солнцем, морским воздухом. Остальные дикари и “матрасники” с придыханиями хапали все подряд, успевая выделить время на переговоры с оставшимися дома неуемными супругами.

Притирание у нас произошло тоже на коротке. Быстро выяснили, что море обоим не в новинку. Я намекнул на службу, подружка сорвалась в отпуск с северных широт. Но тут подвалила тройка познакомившихся с ней и ее товарками до меня здоровенных битюгов из числа непознанных в России до конца бейсбольщиков. Пока новая пассия объясняла им свое поведение, я, обиженный, успел подцепить девушку постройнее, покрасивее, главное, помоложе. Выкинув парочку нерядовых колен, притянул ее к себе томным взглядом. Она выставила ровную ножку в модной туфельке, повертела носком туда-сюда. Я снова ударился едва не в присядку. Острым носочком второй туфельки она опять туда-сюда. Кинула лукавый взгляд из-под пышной просяной метлы довольно длинных пушистых волос. Мы пошли на сближение.

И здесь произошло то, о чем до сих пор вспоминаю одновременно с неприятным раздражением и с благостной улыбкой. Не успели мы протянуть согласные навстречу друг другу руки, как рядом раздался невнятный грозный окрик. Напарница так и присела в незапланированном книксене, растерянно повела карими очами вокруг. Я тоже мотнул головой по сторонам. Наткнулся на суровые лица знакомой морячки с товарками. Заметив, что обратил на нее внимание, та просияла на всю раскрученной улыбкой. Бейсбольщиков уже не было. Облокотившись о железную ограду, они уныло отдыхали возле выхода. Но я посчитал, что отношения между нами развиваться не могут, поэтому снова взялся соблазнять напарницу, с которой не успел станцевать ни одного танца. И вновь она ответила взаимностью. Мы уже намерились соединиться, когда невнятный окрик, что-то между полундр-рой и отдать концы, повторился. Напарницу как ветром развернуло. Кроликом под взглядом удава, она протащилась на свое место.

С этого момента девушка опасливо косилась лишь в одном направлении, в том, где с однополчанками отплясывала морячка. На меня она больше не смотрела. Странное дело, перестали обращать внимание и другие женщины, до этого с интересом посматривавшие в мою сторону.

До самого отъезда, почти десять дней, находился я в полнейшей изоляции от женщин, изредка позволяя себе танец – другой с гибкой как змея, согласной на все, морячкой. Между нами возник необъяснимый какой-то контакт, не позволявший переместиться на другую танцплощадку. Красивая подружка, наверное, вскружила немало отчаянных голов моряков Северного флота. Но обида на вызывающее ее поведение не дала возможности сблизиться окончательно.

Так и уехал я в тот раз нераспечатанным, злой на крепкое морское братство. Гордый опять же за него.