Школьник Юра Герасимов известный среди однокашников под кличкой “Герасим” брел через проходной двор. Стояла золотистая осень и прощальные лучики Солнца из последних сил пробивались через низко нависшие тучи. Впереди всех ожидала мрачная темная зима и ее предчуствие затрагивало сердца всех без исключения людей.

Внезапно солнечный лучик ожил и бросился прямо под ноги Юрке. Да это же маленький рыжий котенок! Котейка принялся мурлыкать и тереться об Юрины ноги. Герасимов взял кота на руки, стал гладить, в ответ на что котенок несколько раз его лизнул. Неожиданно для себя Юрий засунул животное за пазуху и понес домой.

Вспомнились уроки истории, Древний Египет, культ Ра, которого часто изображали с кошачьей головой. Конечно, в этом возрасте учиться никто не хочет и почти вся получаемая информация как попадает так и вытекает, однако Юре очень повезло с учителем истории, рассказы которого доходили до самого сердца, сам Юрка как будто погружался в древние культы, на изучение которых и делал основной упор их преподаватель (а не на правителей, войны и типы хозяйства, как это делали другие). “ - А ведь в Египте тепло весь год, и темных зимних ночей там, наверное, нет. Не могли они любить Солнышко так же как мы, русские! А меня Солнце, видать, особенно полюбило, частичку себя оставило! Не пойму только за что...” - размышлял он по дороге (было это в давние позднесоветские времена, когда мышление двенадцатилетнего паренька еще не замыкалось на триаду “пепси-телки-дискотеки”).

По дороге Герасимов все более и более верил в то, что его котенок если и не частица, то по крайней мере символ доброго Светила, обладание которым доверено ему и никому другому. Эта мысль согревала сердце, а вместе с ней сердце грел и котейка, расположившийся аккуратно в левой стороне груди. И тут же сошла на нет вся боязнь предстоящей зимы, словно уже повсюду воцарилось наконец вечное лето. На душе у Герасимова очень повеселело и радостный он пришел домой.

Дверь открыла мама.

- Угадай, что я тебе принес? - шутливо спросил Юрка старательно припрятав котенка за отворот куртки.

- О господи, никак кота припер! - всплеснула руками мать, прекрасно знавшая, что все заботы о пропитании приемыша теперь лягут на нее.

- Как ты догадалась? - с небольшой досадой в голосе ответил Юра, - Может я кошелек с тысячей рублей принес (тогда это были очень большие деньги)?

- Да уж почувствовала я как-то... - ответила мама.

Юрка достал котенка и пустил на пол. Котофей сразу же почувствовал себя дома и по-хозяйски пошел смотреть комнаты.

Уговорить родителей оставить котенка дома было несложно, и не смотря на то что они так и не захотели слушать про “символ любви Солнца”, сопливой сентиментальности, такой характерной для жителей центра большого старого города, у них оказалось хоть отбавляй.

С тех пор Рыжик (так назвали котенка) прочно поселился у них. С его появлением в доме стало как-то светлее (Юра утверждал что кот способен даже едва заметно светиться в темноте), и приходя домой каждый из членов семьи обязательно прикладывал к сердцу теплого котейку, словно желал согреть что-то внутри себя. Юра часто задумывался о том, как он полюбил Рыжика и при этом чувствовал, что через любовь к этому пушистому существу учится любить и что-то еще, что несомненно стоит за ним.

Так прошла зима, прошел следующий год, а потом - еще десять долгих лет. Много утекло воды, многое изменилось. Закончилась школа, потом - институт, потом Юра устроился на весьма перспективную работу. Юрины родители развелись, мать снова вышла замуж и уъехала жить к новому мужу. Тому же примеру последовал и отец, уъехав с новой женой в квартиру, где раньше жили его умершие родители. Юрка остался в большой квартире напару с Рыжиком, получив при этом максимально возможную свободу препровождения свободного времени.

Обилие рациональных знаний, полученных за годы учебы в институте, а также послеинститутский житейский опыт напрочь убили в нем былого романтика. История для него стала бесконечной борьбой народов за обогащение, частью которой были мифы и легенды - своего рода PR того времени. В Рыжике он уже не видел символа чего-то бесконечно благого, последнего отблеска уходящего Солнца. Кот стал для него просто-напросто любимым домашним животным, к которому Герасимов “привязался”.

По-видимому кот тоже чувствовал этот переход от великой любви к “сопливой сентиментальности”. Он стал весьма агрессивным и когда к его хозяину (увы, теперь уже точно - хозяину) кто-либо приходил, он бросался на него с выпущенными когтями и злобным шипением. Чувствовалось, что в их отношениях лопнула какая-то тончайшая струна и вскоре все должно перейти в совершенно новое качество.

Иногда, когда Юра приходил домой очень пьяным, он бросался перед котом на колени и непонятно почему просил у него прощения. Видно, в такие моменты перед ним всплывали некие полустертые воспоминания. Но вскоре прекратилось и это.

Как это случается рано или поздно, Юрка влюбился. Постепенно, шаг за шагом, он все больше и больше чувствовал притяжение к девушке по имени Алена, и вскоре он уже не мог представить свою судьбу без нее. Это была максимальная любовь из той, которая может быть к реально живущей плотской женщине, к тому же, вдобавок, и взаимная. Все чаще Юра где-то пропадал, иногда приводил Алену к себе.

На невесту хозяина Рыжик реагировал точно так же, как и на всех его гостей - когтями, клыками и шипением. Разумеется, ей это не нравилось. Желая их примирить Юра запирал кота во второй комнате, но подобный компромисс мог быть только временным, те более что вскоре Рыжик научился при помощи необычайно длинных когтей легко открывать дверь и покидать место своего временного заточения. Если же Герасимов запирал его на замок, то из комнаты раздавался такой душераздирающий вой, что было впору бежать на улицу. Апогеем же всему был случай, когда кот пробрался в Юрину комнату прямо во время полового акта и сильно укусил Алену за пятку. После этого ей осталось только поставить вопрос ребром:

- Милый, придется тебе избавиться от кота!

- Как! Я ведь знал его еще котенком, я ведь его люблю...

- Но кого ты больше любишь - меня или его?!

- Тебя, конечно...

- Вот-вот. Я не хочу есть пищу с кошачей шерстью! Не хочу чтобы дома на меня кто-то рявкал и шипел! А будет ребенок, тогда как?! Он ведь и глаз ему может выцарапать, про аллергию на шерсть я уже и не говорю!

- Подумаю... - печально произнес Юра и достал из холодильника бутылку водки.

Он мрачно пил водку и рассуждал: “ - По-своему она, конечно, права.. Для нее Рыжик - это всего лишь злобный старый кот, от которого лишь летающая повсюду шерсть и угроза вреда здоровью. Не она же нашла его тогда, осенью. Но что мне делать? Без Алены я уже не могу, тогда и кот мою жизнь не скрасит. Отдать его кому-нибудь из друзей? Да кому нужен старый котяра, который даже мышей ловить не умеет! Не заставишь же их мысленно пройти всю ту жизнь, которую я прошел с ним!”

Каждый день Алена напоминала Юре про “кошачий” вопрос и с каждым днем он становился все мрачнее и мрачнее. Однажды он решился отнести кота туда, где он его нашел, но уже вечером того же дня Рыжик выл у него под дверью и Юрка не нашел в себе сил оставить его на лестнице. А Аленка все давила и давила, и Юра каждый раз соглашался с ней, однако сделать ничего не мог.

Наконец Герасимов решился. Он позвал кота, который пришел как-то неожиданно покорно и безропотно, словно сознательно и совершенно добровольно шел на все дальнейшее. Юра несколько раз перекрестился и принес большой рюкзак. Запаковав Рыжика в рюкзак и не сказав Алене ни слова он направился в ближайшую пивную. Выпив стакан “ерша” он обратился к первому попавшемуся человеку с явно пропитым лицом:

- Дружище, хочешь подхалтурить?

- Чего?

- С меня три поллитры да еще пятсот рублей впридачу!

- Да ну! - обрадованно вскрикнул алкоголик и по нему было видно, что за такое вознаграждение он готов позволить себя оскопить.

- Не мог бы отвезти кота... к ветеринару... ну, вобщем, на живодерню...

Алкаш в упор уставился на Юрия, а потом внезапно засуетился и бросился бежать, оставив на столе недопитый стакан, что было уж совсем необычно.

- Нет, этого не могу! - прокричал он уже возле дверей.

Пришлось Юре самому. Трамвай страшно трясло и вместе с ним тряслось его сердце. Рюкзак он затянул по плотнее, чтобы кот, не дай Бог, не показал свою морду, доведя таким образом Юрия до суицида.

Дальнейшее он запомнил плохо. Живодерня, очередь, полупьяный санитар. Положенная сумма в кассу, чек, пару сотенок живодеру на лапу “за гуманность”. Рюкзак он так и не распаковывал, оставил живодерам на память. ” - Шкурку выдать?” - спросили у него напоследок, от чего Юрка вжал голову в плечи и бросился скорее на улицу.

Потом - опять пивная. Водка, пиво, портвейн, в лошадиных дозах без всякой закуски. И чудилось Юрию, что он ощущает душу Рыжика, что он сейчас вместе с ним. Дальше - дворы-колодцы, лестницы, подворотни, долгая исповедь смертельно пьяным гопникам, с которыми он познакомился в одной из пивных. “ - Ну это еще ничего, Бог простит”, - говорил один из них, “ - Вот я однажды по пьянке человека ни за что ни про что убил, это да...”.

В какой-то момент Герасимов увидел себя в церкви ставящим свечку за упокой, хотя он при этом все-таки осознавал, что совершает грех.

Проснулся он на черной лестнице старого дома. Опохмелившись Юра побрел домой, но до дома так и не дошел, свалился аккуратно в том месте, где одиннадцать лет назад нашел рыжего котенка. Во сне опять всплыл тот день и все вспомнилось, до мельчайших подробностей... Проснувшись Юрка поковылял к себе домой.

Алена шла домой. Весь день она посвятила поискам потерявшегося вчера мужа, но так ничего и не добилась. Сейчас Аленушка возвращалась из отделения милиции, где оставила заявление об исчезновении человека. Заявление, конечно, не приняли. “ - Ничего, побухает и сам объявится, прощения будет просить”, - сказали ей, “ - Такое у нас сплошь и рядом, всех искать - сотрудников не хватит!”

Какого же было ее удивление, когда войдя в квартиру она увидела Юру. И как?! Вооружившись малярной кистью и красками он ползал по квартире со стремянкой и оставлял на стенах пятна разнообразных цветов. На сделанном из необструганных досок постаменте стояла чашка, из которой когда-то ел Рыжик, а тряпка на которой он спал оказалась приколоченной прямо над кроватью.

- Где ты пропадал? - бросила Алена.

Вопрос остался без ответа и вообще без какой-либо реакции. Она повторила - эффект тот же. Тогда она поняла, что что-то здесь не то.

- Что ты делаешь?! - с ужасом крикнула она.

- Рисую Рыжика таким, как он стал сейчас. Он был частью моей Души, и он уже Там. Вот я и хочу представить себе, какой будет вся душа, когда попадет Туда, что я Там увижу...

Герасимов деловито оглядел стены и полез по стремянке к потолку. На девственно-белую поверхность стали ложиться ярко-красные пятна. От радости Юрий даже мяукнул.

- Узнаю ли я там кого... - пробормотал он и принялся что-то насвистывать себе под нос.

И тут Алена все поняла. Теперь ей придется жить в этой странно разукрашенной квартире, погружаясь в совершенно непонятный, далекий от всех ортодоксальных направлений культ, творимый ее мужем. К чему это приведет? Кто знает! Может - к Спасению, а может - к психбольнице, дорога эта, однозначно, скользкая и непрямая. Единственное что она поняла твердо, это то, что оставить Юрия с его непонятными мистическими изысканиями она уже никогда не сможет - гораздо хуже будет, тут уж, как говорится, сам кашу заварил - сам и расхлебывай.

И все эти мысли слились разом в пронзительный, нечеловеческий, совершенно запредельный визг.

 

ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН

 

2003 год