День Ангела или Ночь Истины

 

“Мы встретимся в других мирах…”

 

Слон лежал на холодном октябрьском газоне, в двух шагах от проезжей части улицы одного из “спальных” районов Москвы. Если бы не залитая запекшейся кровью правая сторона лица, и странно-белый, как будто вытекший правый глаз, могло показаться, что Слон просто отдыхает. Поза его была расслабленно спокойна, лицо не выражало ни ужаса, ни боли пережитого. Правая нога немного согнута в колене, а положение рук выражало расслабленность и свободу. Черная кожаная куртка была расстегнута, а задравшаяся вверх футболка оголяла белый круглый живот. Слон был мертв. Шел второй час его небытия.

 

Таким увидела его Елена, которую какие-то незнакомые люди привез-ли на место происшествия. Она подошла к сыну, наклонилась и, видимо еще на что-то надеясь, тихо позвала: “ Алеш, Алеша…”. Постояв в каком-то оцепенении несколько минут и не услышав ответа, Елена вдруг отчетливо поняла, что это - ВСЕ. Мир рухнул в ее сознании в считанные секунды. Жизнь, с неумолимой беспощадностью внезапной смерти, разбило надвое: сейчас и тогда, и она не знала, как все это уместить в сознании, там этому “сейчас” не было места. Елене вдруг ужасно захотелось пить, но воды нигде не было, как не было и слез. Ее сын, ее кровиночка, Алёшенька, Слоник лежал такой одинокий, маленький, брошенный, забытый, никому не нужный. “ Ему, наверное, холодно”, - вдруг подумала она. “ Почему его никто не заберет и не увезет отсюда? Где “Скорая помощь”?”. Мысли с какой-то сумасшедшей скоростью путались в голове. “Нет, это просто кошмарный сон. Надо про-снуться. Этого просто не может быть…” Елена вдруг резко развернулась и стала быстрыми шагами мерить обочину дороги: туда и обратно. Туда – это где разбитая вдребезги иномарка, обратно - развернутая перпендикулярно проезжей части – “Газель”. Туда и обратно… Невдалеке стояла толпа зевак, на дороге сигналили маячками 3 или 4 милицейские машины. Шел второй час страшной ночи. “Боже мой, как же хочется пить”, - говорила Елена сама себе, мечась по дороге. Но никто не подошел к ней и ничего не предложил. Тогда она сама, уже забыв про жажду, начала бегать то к одному, то к другому милиционеру и спрашивать: когда ее сына заберут отсюда? Все почему – то молча отворачивались от Елены, не удостаивая ее вообще каким-либо ответом.

 

Душа Слона не “отлетала”. Она медленно и неуклюже выбиралась из своей тяжелой оболочки, так называемого тела, которое верой и правдой служило Слону ровно 28 лет и 2 месяца, боролось с болезнями и травмами, давало ему ощущение боли или покоя, в зависимости от обстоятельств его недолгой жизни и, вот теперь, ставшее лишним и неудобным для дальнейшего существования в нем Души. Поднявшись с сырой травы, Слон огляделся. Ему одновременно стало как-то и легко и страшно. Легко оттого, что он не почувствовал ни тяжести, ни дискомфорта, вызываемого обычно длительным запоем или похмельем. Страшно стало от увиденного им.

“Я, кажется, уснул”, то ли утвердительно, то ли вопросительно конста-тировал Слон . Разбитая “Ауди” на газоне, милицейские машины, сирены, суета… Какой-то долговязый и суетливый мужчина с фотоаппаратом бежал прямо на Слона. Тот быстро шагнул вперед, не желая мешать фотографу “ Ну, я, кажется, попал! А где же Серега?” Эти мысли бились теперь уже в его Душе и не находили ответа. Обернувшись назад на долговязого, Слон вдруг заметил лежавшего на траве парня в черной кожаной куртке, не подававшего никаких признаков жизни. “ Кажется, еще и парнишку сбили? Господи, что же делать? Теперь – тюрьма, “ менты “ замотают - мало не покажется”. Вглядевшись попристальней в лицо лежавшего, Слон чуть не присел от удивления и ужаса одновременно. “Боже правый, ведь это же я! Этого не может быть? Пить - пора завязывать. Это уже “глюки”…”

“Да. Это ты, Алеша, можешь не сомневаться”, - сказал сзади него спо-койный и уверенный голос. Слон вздрогнул и “остолбенел”. Боясь пошевелиться, он молча слушал и ждал, что Голос скажет дальше. “ Я твой Ангел-хранитель, всегда был рядом с тобой, оберегал, подсказывал, когда надо - подавал Знаки, но в последнее время ты перестал меня слышать и шагнул на путь саморазрушения. Вспомни, как сегодня вечером мать умоляла тебя не выходить на улицу, ты не послушал, обидел, оттолкнул ее. У тебя ведь, Алексей, сегодня именины - День твоего Ангела, а ты даже не вспомнил об этом ”,- с легким упреком произнес Голос,- Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Я пришел за тобой, чтобы забрать тебя навсегда в Вечность. Уже поздно и у нас осталось не так много времени”. Слон похолодел и в ужасе оглянулся. Перед ним стоял мужчина средних лет, одетый очень странно, совсем не по сезону в белую одежду. Если уж говорить о моде 21 века, то это напоминало спектакль, маскарад и выглядело как-то театрально на ночной улице Москвы: перед взором Слона стоял русский витязь средневековья. Впрочем, когда они были эти средние века, он себе плохо представлял, потому, как учился в школе плохо, а читал мало. Его страстью были видеофильмы. Слон мог смотреть их часами и днем, и ночью, знал большое количество зарубежных кинозвезд и кинорежиссеров, особенно любил боевики и фантастику… От всего облика Ангела веяло таким теплом и спокойствием, а главное – надежностью, которой Слону всю его бестол-ковую и неуверенную жизнь не хватало. С таким Хранителем хотелось быть всегда рядом, слушать его и рассказывать о своих проблемах…Слон напрягал свою память, стараясь вспомнить: где он видел или слышал Ангела раньше и вспомнил сон, который приснился ему примерно полгода назад. Снилось ему, что стоит он на кладбище над могилой, видит памятник и свою фотографию на ней, а вот надписи нет и даты смерти – тоже. Голос же, послышавшийся неизвестно откуда говорит ему: ” Тебе еще рано…” Теперь Слон узнал этот Голос, который между тем продолжал рассказывать: “ А друг твой, Сергей, жив и практически здоров, как здесь говорят: в рубашке родился. Это его день. Кстати, сейчас сидит и пишет объяснение, что в мо-мент столкновения вашей машины с “Газелью”, он спал на заднем сиденье и ничего не помнит, а ты был за рулем. “. “Этого не может быть”, - отчаянно заявил вдруг Слон, - зачем Сереге врать и клепать на меня, я ведь его с детства знаю, он мой самый близкий друг!” “Ты плохо разбираешься в психологии, мой милый, - возразил Ангел, - В настоящее время поступком твоего, так называемого, друга детства руководит чувство отнюдь невысокое. Это чувст-во самосохранения, вызванное страхом перед наказанием. Сергей уже понял, что ты мертв и, потому, помешать не сможешь, а ему надо как-то жить дальше. А дальше, сынок, по логике закона Вашей земной жизни ему грозит тюрьма. Такая правда его совсем не устраивает, ему жаль своей молодой жизни, жаль дочь, жену, престарелых родителей…” “ А как же я? Так и ос-танусь виновником всего того, что здесь произошло и сам, выходит, виновен в своей смерти? - подумал Слон, - Да, я, конечно, тоже виноват, ведь это я уговорил Серегу ехать на машине”, - вслух добавил он. “Теперь ты, кажется, понял, добрая душа, и уже готов простить своего друга, не смотря на то, что по его вине лишился самого дорогого, что было у тебя на земле - своей жизни. Но Ваше общество, с укоренившимися в нем законами не столь гуманно как твоя душа. Сергея непременно лишат свободы, если он напишет правду. Так общество думает, что оно наказывает Зло. О том, что, разобрав-шись и простив, можно принести больше пользы Мировому разуму, люди просто не задумываются. Ату! Так проще, чтоб и другим не повадно было”, - закончил свой вдохновенный монолог Ангел. Тут Слон обернулся на шум подъехавшей машины. Из машины вышла мать и быстро направилась навстречу сыну. Слон забыв, что мать не видит его, хотел окликнуть ее, но вовремя осекся. Он слышал слова матери, обращенные к нему тому, что неподвижно лежал на земле, все - таки не выдержав, сдавленно крикнул: ” Мам, я здесь!” - пытаясь обратить на себя внимание, но мать его не услышала и не обернулась. Она как-то сразу побелела лицом, сгорбилась и качнулась, и Слон испугался, что мама сейчас упадет и произойдет самое страшное, на-много страшнее, чем его смерть, а рядом с мамой никого не было. Надо от-метить, что в свете новой жизни начала и середины 90-х, которые пришлись на юность и становление Слона, мать казалась ему существом неза-щищенным, слишком добрым, чтобы самостоятельно выжить в эту эпоху перемен. Ему постоянно хотелось драться за мать с видимыми и невидимыми врагами, готовыми обидеть ее в любую минуту, защитить ее и, тем самым, подсознательно оправдать данное ему родителями и Богом имя - Алексей, что означает - защитник.

И тогда, уткнувшись в плечо Ангела, Слон вдруг заплакал от отчаяния так безудержно и горько как в детстве. Он плакал от любви, бессилия, невозможности что-либо исправить в этой ночи, от жалости к матери, вдруг ставшей по настоящему самой родной и близкой, от раскаяния за свои последние полтора года какого то чудовищного и безудержного пьянства. Он вдруг припомнил все обиды, нанесенные им матери и ему стало стыдно за себя сейчас как никогда раньше в жизни. Все это время Ангел молчал, прижав к себе крестника, и тихо гладил его по голове, слегка покачивая, как будто убаюкивая и успокаивая маленького ребенка…

Немного успокоившись и отстранившись от плеча Ангела, Слон увидел на противоположной стороне дороги Сергея, стоявшего в окружении собравшихся родственников и свою мать, идущую в этом направлении. В последнем порыве надежды обрести истину, услышав правду от друга, Слон побежал вслед за матерью. Он понимал, что уже ничего не может изменить в своей, теперь уже закончившейся, земной жизни, но эта правда была для него последним глотком умирающего и верой в непоколебимость мужской дружбы. И Слон услышал слишком быстрое и какое-то суетливое как будто заранее заготовленное объяснение друга, обращенное к Елене о том, что он, Сергей, (такой дурак!) отдал Лехе ключи от машины, а сам уснул на заднем сидении и ничегошеньки не помнит, очнулся, все разбито и Леха мертв. Мать слушала речь молча, а потом, как-то странно посмотрев на Сергея, повернулась и быстро ушла, ссутулившись, мерить шагами метры и кило-метры дороги от “Газели” до разбитой “Ауди”, туда и обратно.

Вытирая тыльной стороной ладони еще невысохшие слезы, Слон ска-зал сначала тихим и просительным голосом: ” Слышь, Серёнь, ну, там - я все понимаю, а матери, матери- то – зачем? Теперь ведь эта твоя ложь ей на всю жизнь”, и, прибавляя “металла” в голосе, прокричал прямо в лицо, -Выходит, я один такой м…….к : себя убил, тебя подставил да еще и машину твою угробил ! Может, прикажешь моей матери всю свою жизнь за твою иномарку расплачиваться?!”. Затем, резко развернувшись, побежал обратно к Ангелу. Сергей остался стоять, опустив голову, по телу его пробежал озноб как от холодного, неизвестно откуда прилетевшего ветра. Сергей только поежился и передернул на куртке молнию, застегнув ее до самой шеи.

Когда были убраны почти все “декорации” на месте происшествия и на газоне остался чернеть лишь кузов разбитой “Ауди”, как последнее напоминание о ночной трагедии, Ангел промолвил: ” Ну вот, кажется, и все. Нам пора в путь. Скоро будет светать, у нас осталось мало времени”. Слон тоск-ливо огляделся. Было еще темно, накрапывал дождь. Посмотрев в сумрачное небо, Слон подумал: “Как поздно… Что ждет меня впереди в другом мире? Я так и не смог ничего исправить здесь, даже с матерью не попрощался”.

“ Все будет хорошо, Алексей”, - поймав его мысль, ответил Ангел, - но вижу, что душу твою еще не покинули земные мысли и желания. А ведь последнее желание это закон везде и во Вселенной - тоже. Пойдем, попрощаешься с матерью. Да поможет тебе, мой милый, Бог!”.

В свою квартиру Слон вошел почти одновременно с Сергеем. Дверь была не заперта. Мать сидела за столом на так и не отремонтированной серой кухне и что-то быстро говорила или рассказывала своей сестре Ирине, приехавшей ввиду трагических обстоятельств ночью. Голос матери очень изменился, он стал каким-то сдавленным, чужим и монотонным как будто мать боялась остановиться и замолчать. Это молчание означало бы для нее переход в другое состояние, более ужасное по своей сути и совершенно непред-сказуемое по последствию.

Немного помолчав, Сергей вдруг сказал слова, которые начинались од-ним прекрасным земным “Простите ”, а далее все то, о чем так хотел услышать Слон: и про заведомую ложь и оправдание про страх и стыд, про то, как случилось все на самом деле. И Слон простил. Теперь уже окончательно. Он обнял мать, Сергея и тетю Иру и вышел за порог. Его последней, земной мыслью была эта: “ Что же теперь с матерью будет? Кто поможет ей, защитит ее?”.

“ Теперь мы будем помогать ей вместе ”,- ответил на вопрос стоявший за дверью Ангел.