Не гадала осень, не жгла, не выла... Не спала ночами, ходила полем. Жизнь прожить это совсем другое! Только листьев как вопросов в моем океане! Забери меня. Ты давал меня ли? Знаю, это кризис и будет просветленье. Да у всех бывало. А бывало разно... А бывало люто. Так, что уходили... Я уйду куда-то. Только в эту осень Не приду я больше. Истина взрывает. Истина во мне как острый осколок. Я больной с рожденья. Я как зверь жестокий. Только очень ранен медведь шатунит... Только ранен с детства всем этим миром... Не гадала осень, не жгла, не выла... А спала с чужими верными мужами. И приходят сны, приходят виденья Будто все невесты вышли замуж, Будто все они мне изменяют, Будто нету больше невинных листьев В осени, что взрезала золотые вены. Лето, что закончилось всех уходом... А они такие... женщины... ходят... Это просто люди. Но нет дороги. Убежала ты, как ручей по руслу... Выставил тебя весной с порога. Это не прощает судьба. Ей тоже Я влеплю свинцом прямо в лоб желтый Как белки у пьяниц – влеплю пулей Тела своего, мертвого с рожденья, Вынутого с кровью из глубин темных... Почему ты стала играть в игрушки? Почему ты встала мне на остановке? Я стоял прощался. Мимо ходят! Я не виноват! Это все рожденье Словно наважденье. Не хочу я больше. Нет, не обижаюсь. Все было круто. Нет, все было супер. Игрушка эта Под названьем сильным и даже красивым, Эта вот игрушка мне надоела. В осень, что меняет золота монеты На прозрачный спирт серебра слепого. Тонкая игрушка сломала ключик И пошло все к черту. К тебе, чернявый! Нет, все было сильно, красиво очень... Всем спасибо вам. Было – не забудешь. Об одном прошу, кроме сигареты, Что на плахе мне положена будет, Где топор – душа, эшафот – сердце. Об одном прошу, дорогие люди, Дорогие святцы, соловьи, иконы! Вы не посылайте меня человеком. Больше не просите меня двуногим И на эту землю и на другую… Женщиной иль снова биться в стекла. Можно страшным зверем, который ходит... Можно теплой рыбой в долинах моря... Можно даже чтобы вернулся я бы Осенью вот этой. В ее обличье. |