Свежеет... Ветер в парус. Добавляя горечи, слеза упала на язык, иль из волны моская соль? Плевать на все морским богам, не зная горя чьи, гонцы бегут к брегам, где ждет меня в слезах моя Ассоль. Изодраны в лохмотья паруса и тянется Рукою шкипер, из петли на рее,- указать нам путь. Штурвал вращая, босоногий юнга пялится своей судьбине в пасть... увы, ему уже не отвернуть. Дырявые ботфорты липкой кровью залиты, как одиноко из груди торчит кинжала рукоять. Да, он был прав - она прекрасна, локон зАвитый... ну разве юнге перед эДакой красоткой устоять? Он пару шпаг засунул в поясницу боцману, старпому лихо череп абордажной саблей раскроил и пОходя, ужасно взрезал глотку лоцману – мерзавец об Ассоль как о портовой шлюхе говорил... Летят на палубу удары сердца гарусом, знать не судьба и ни к чему компАс и лот, секстан, буссоль – тесак в спине и не дойти под алым парусом к брегам, где безнадежно юнгу ждет в слезах его Ассоль... Штиль... ветер шевелит команды мертвой волосы, но лишь падет последний солнца луч - в строю весь экипаж. Опять отдаст команду кЭптэн жутким голосом: «Вперед! На жизни новый круг! На абордаж! На абордаж!» Мы знаем все: жизнь - призрак мига быстротечного, но беспредельна! Вытрем кровь и вновь наденем пояса. Судьбой надуты паруса скитальца вечного, Грозы всех моряков, «Летучего Голландца» паруса. Свежеет... Ветер в парус. Добавляя горечи, слеза упала на язык, иль из волны моская соль? Плевать на все морским богам, не зная горя чьи гонцы бегут к брегам, где нас напрасно ждет в слезах Ассоль... |