– Мама, смотри! – Гаяне бежит по берегу озера Ван, сжимая в руках ослепительно сверкающий на солнце предмет.

Приблизившись к матери, отдыхающей на золотистом песке, девочка протягивает ей небольшую гирлянду из разноцветного стекла, между звеньями которой нет ни малейшего просвета.

– Где ты это нашла?

– В озере. Правда, красиво?

Женщина рассматривает гирлянду со всех сторон – ей приходиться прищуривать глаза, защищая их от яркого блеска. Наконец, она улыбается и гладит дочь по мокрым, слипшимся волосам.

– Гаяне, помнишь сказку о Шамирам? Я рассказывала её тебе, когда ты была совсем маленькой.

– Про богиню, которая бросила в озеро своё волшебное ожерелье и превратилась в камень?

– Да. Посмотри на озеро.

Гаяне зачарованно смотрит на спокойную водную гладь.

– Мама, то самое озеро?! Не может быть!

– А камни на берегу – это Шамирам. От времени она рассыпалась на множество осколков…

Девочка берёт из рук матери свою находку, кокетливо надевает на шею и звонко смеётся.

– Мама, смотри, я богиня! Я богиня!

 

* * *

 

– Ты богиня!

К восемнадцати годам мужское внимание стало самой неотъемлемой и опостылевшей частью жизни Гаяне. Восторг от обладания сердцами и душами прошёл, осталась лишь надоевшая привычка.

– Отойди! Ты мне не нужен, сколько раз это повторить, чтобы ты понял!

Влюблённый юноша наивно и искренне опускается на колени - прямо на грязном, заплёванном тротуаре.

– Да чего же хочешь? Скажи мне!

– Книг начитался? – Гаяне пренебрежительно морщится. – Мне нужны деньги, понятно? Деньги!

Слова похожи на плевок в лицо.

– Сможешь купить мне такое же? – она поглаживает висящее на шее ожерелье.

Юноша молчит. Ему нечего ответить – семья разорилась несколько лет назад.

Гаяне разворачивается и уходит прочь, прекрасно понимая, какой взгляд сопровождает её.

 

* * *

 

…И только по ночам она вновь оказывается на берегу озера Ван…

На шее блестит ожерелье – единственная нить между сном и реальностью. Она неспешно идёт по песку, намереваясь дождаться рассвета на берегу. Внезапно путь преграждает огромный камень, напоминающий человеческую фигуру. Гаяне чувствует щемящее оцепенение, а затем непреодолимый ужас, желание убежать, скрыться... От этого камня, от ожерелья, от целого мира…

Камень оживает. Это женщина с идеально отточенной фигурой и застывшим лицом прекрасной дьяволицы.

На озере поднимаются волны.

Гаяне чувствует, как каменные пальцы Шамирам смыкаются на её шее, и просыпается от страшного крика…

...Стоит только остаться одной…

 

* * *

 

Пощёчина от мужа звучит, как выстрел. Но это всего лишь звук. Такие поступки давно перестали шокировать Гаяне, она чувствовала лишь усталость и опустошённость.

– Возомнила себя богиней? Ты ошибаешься! – визгливо вопит Ашот.

– Почему ты ведешь себя так? – в глазах Гаяне нет ни малейшего намёка на слёзы. В ней осталось слишком мало чувств.

– Потому, что мне так хочется! – в скандалах у Ашота всегда однообразные, детские аргументы. – Можешь не ждать меня сегодня.

Мужчина нервно надевает дорогой пиджак и быстро идёт к двери, задевая по пути хрустальную вазу. Ваза разбивается на мелкие осколки.

– Я не могу оставаться одна… – шепчет Гаяне скорее себе, чем мужу.

– Так найди себе кого-нибудь, – оборачивается Ашот. – Ты ведь только об этом и думаешь, верно?

Дверь глухо захлопывается.

 

* * *

 

…Как здесь одиноко…

…Где ожерелье? Господи, где оно?! …

 

На следующее утро вернувшийся муж обнаружил Гаяне задушенной в собственной постели.

А озеро Ван ещё долго оставалось удивительно спокойным, и ни один порыв ветра не тревожил умиротворённую гладь.

 

…Мама, смотри, я богиня…