Я провинилась. Помню, что не чувствовала своей вины. Меня о чем- то спросили большие мальчики, друзья брата. Я ответила. Ответила правду. Они засмеялись, что- то переиначили…

Теперь я стою перед братом, рядом отец, говорящий мне уже в который раз:

- Проси прощения у брата!

Я готова попросить прощения, но я не знаю, как это сделать! Я мысленно рассуждаю:

-Просить, значит сказать «Дай…». «Дай прощение?…» –От неуверенности или незнания вновь молчу.

Мама рядом с отчаянием восклицает:

- Ну какая же упрямая!

Все во мне протестует, но сказать, что я не знаю, как просить прощения, не могу.

Так и врезалась в мою память картина:

Передо мной старший брат, видно уже жалеющий меня; строгий и нахмуренный отец, которого я больше чувствую, чем вижу, так как нет сил поднять глаза, в которых уже полно слез. Недалеко мама, пораженная моим упрямством.

И время длится бесконечно…

Я мысленно решаю эту неразрешимую для четырехлетнего ребенка задачу, наконец, сквозь слезы из меня вырывается:

- Прости прощения.

Отец переспрашивает:

-Что? - Ему непонятен смысл моей фразы. Мне он самой непонятен. Я просто пытаюсь повторить его же слова.

Мама, глядя на отца, тихо проговаривает:

-По-моему, она попросила прощения.

Сцена заканчивается. Меня, плачущую, уводят спать. В сон я окунаюсь сразу как в спасительный мир. Последнее, что успевает отметить мой мозг:

-Сказать «Прости прощения» – это и значит попросить прощения.

 

 

01.09.06