Как – то в воскресенье Лолу остановил сокурсник.

 

- Сделай доброе дело, а? Не откажи. Никого из художников, как нарочно, нет дома! Пожалуйста, нарисуй за меня и отнеси завтра в «Муштум» карикатуру. Ночью с оказией улетаю в Палангу в «Дом творчества художников». Вот тебе тема. Выручай! С меня причитается! Рисунок на незамысловатый сюжет утром был в редакции. Он благополучно вышел под фамилией художника. Гонорар за рисунок художник попросил передать автору. Так открылся секрет, который весьма удивил редактора, но с тех пор Лоле стали заказывать карикатуры, в основном, на бытовые темы, так как считалось, что сатира дело серьёзное и сугубо мужское!

 

Вскоре появились почитатели её пышнотелых, большеглазых, в национальном вкусе, женщин, изображениями которых оклеивали кабины шофёры, а школьницы засыпали её восторженными письмами. Дело в том, что Лола оказалась первой и единственной в Республике ЖЕНЩИНОЙ – КАРИКАТУРИСТОМ, как, в своё время, стала единственной девушкой в институте на отделении графики, пробив брешь в мужской стенке! Оскорбленные и униженные сим однокурсники неустанно, зло и изобретательно мстили за это. Каждый семестр факультет вывешивал у деканата изрядную стенгазету на трех листах ватмана, где её персона составляла большую часть злых уродливых карикатур, хотя в действительности всё в Лоле было пригожим – и лицо, и фигура, и стать. У газеты вечно покатывалась от хохота толпа студентов.

 

На практике однокурсники подкладывали в её чемодан кирпичи, и невозмутимо наслаждались, видя как Лола, надрываясь тащит неподъёмный груз. На экзаменационных просмотрах оказывалось, что именно её рисунки, «совершенно случайно», в аудитории порваны, либо вымазаны краской, или вообще бесследно исчезли, за что Лолу, на откровенную радость сокурсникам, зачастую лишали стипендии, даже на дипломном курсе! После окончания института, со специализацией «оформление и иллюстрация книг», её как единственную девушку, направили на работу в престижное издательство литературы «Гафура Гуляма» художественным редактором. Видимо, оскорблённый этим, главный редактор, не поднимая глаз, сухо отказал в приёме на работу, «в связи с отсутствием вакансии». До появления оной, министерство Культуры перенаправило временно Лолу, на телевидение, что затянулось на пять лет, как оказалось – тоже первой и единственной ЖЕНЩИНОЙ ХУДОЖНИКОМ – ПОСТАНОВЩИКОМ на Узбекском телевидении, где ей тоже пришлось добиваться уважения.

В качестве карикатуриста, как бы в назидание сокурсникам, Лола довольно скоро обрела известность и успех. Её лёгкие жизнерадостные рисунки в «Муштуме» благожелательно заметили в республиканских сатирических журналах и в Москве, нередко перепечатывали карикатуры, о чём Лола узнавала по гонорарам – приходящим, бог весть откуда, а однажды даже в долларах из Японии.

 

Впервые в «Крокодиле» её рисунок появился в Юбилейном номере от Узбекистана. Затем два рисунка удостоились публикации в «Библиотечке Крокодила». Однако Лола не строила особых иллюзий по поводу своих работ и рискнула, проездом через Москву, показать, для сравнения со столичным уровнем, свои работы в «Крокодиле». В сером сумрачном 12 этажном громоздком здании издательства «Правда», сурово глядящем во все окна на Савёловский вокзал и кишащие внизу суетливые машины, на её звонок в редакцию появился главный художник, который молча выслушал её, взял папку с рисунками и исчез. Через час, с невозмутимым видом, вернул папку и, предвосхищая вопросы, как отрезал:«Редколлегия взяла 7 рисунков и автошарж в номер. Досвиданья. Через месяц, возвращаясь домой, она без энтузиазма позвонила с вокзала в редакцию. «Слушаю» - ответил голос главного художника.

 

- Прошу прощения, что с моими рисунками? Можно ли их забрать?

 

- Нет. Они в типографии печатаются в номере. Досвидания! Странно, - подумала Лола – возможно я ослышалась или что-то неправильно поняла? Практически это невозможно, ведь материалы в номер берут за два - три месяца и более! ома в «Муштуме» её встречали, как героиню. Все поздравляли, восхищались и откровенно завидовали, осведомлённые, что в типографии, как обычно, с матриц печатается последний «Крокодил», в котором Лоле посвящена целая страница, в рубрике «Впервые в Крокодиле».

 

Мастер цеха деловито осведомился:

 

- Сколько экземпляров возьмёте?

 

- Сто, - весело отшутилась Лола. Мастер без удивления ответил:

 

- Сразу не вынесете, придётся брать частями!

 

Через два года по работе судьба, нежданно – негаданно, забросила Лолу надолго в Москву, где она осталась навсегда, «как талантливый национальный кадр», заодно окончила в Университете Искусств заочный факультет живописи и рисунка у Стелы Матвеевны Манизер. В Москве с заказами не было проблем, а женщин – художников было, пожалуй, больше, чем мужчин. В «Крокодиле» Лола стала печататься регулярно. В редакцию ей приходили письма не только от местных ценителей её утончённых карикатур,но даже от заграничных почитателей. Со временем, она стала корреспондентом «Крокодила». Редакция находилась на последнем этаже издательства, в котором обретались все известные журналы. Коридор «Крокодила» украшали во всю стену две сатирические картины Кукрыниксов.

 

Не секрет, что в СССР существовала жёсткая цензура. Посему каждый номер журнала утверждался в ЦК КПСС. Не прошедшие сквозь сито цензуры статьи, рисунки, картины снимались с очередного номера и с выставок. Неуклонно соблюдались железные рамки иерархии. Обложку заказывали непременно Заслуженным и Народным художникам. По рангу Лола находилась где-то внизу, как «молодой карикатурист из провинции», даже не член Союза Художников куда вступить было крайне трудно. Посему, когда её поздравил с публикацией на обложке технический редактор Мочалов, удостовериться в оном ни у кого Лола не рискнула, и приняла за бестактную шутку. Дело в том, что главный редактор Дубровин Евгений Пантелеевич, обладатель ярко-голубых глаз и строгого румяного лица, обычно монументально восседал в безразмерном дубовом кабинете под пальмами. Обратиться к нему можно было лишь в крайнем случае, и только через деловую озабоченную секретаршу.

 

Главный художник - суровый неразговорчивый высокомерный Крылов Андрей Порфирьевич – сын одного из «Кукрыниксов», весьма востребованный художник, не баловал редакцию своим присутствием и не выносил лишних разговоров. Стены его кабинета украшали сатирические ПОРТРЕТЫ СОЗВЕЗДИЯ художников - крокодильцев. Утверждали темы, заказывали рисунки в номер и принимали готовые на редколлегии в большом зале за длинным дубовым столом трижды в месяц, в присутствии именитых художников и писателей - сатириков.

 

Опубликоваться в «Крокодиле» было сверхпрестижно. Его ТИРАЖ составлял ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ!! Многие художники и писатели - сатирики тщетно пытались напечататься в нём хоть раз. Корреспондентами «Крокодила» тогда были друзья – журналисты Моралевич, высокий, курносый, улыбчивый, с ресницами до бровей, и стройный молодой брюнет, с приятной внешностью, Киреев, ныне известный писатель и слегка полысевший преподаватель Литературного института. К изумлению Лолы, действительно, обложку свежего «Крокодила» украшал её рисунок, хотя её заказывали Народному художнику Семёнову. Оказывается, цензура запретила её печатать, из-за «позорящего коммуниста изображёния в семейных трусах», и приказала рисунок Лолы переместить на обложку. В нём мило обыгрывался сюжет по сказке «О рыбаке и золотой рыбке». Затем нередко в номере появлялись её большие многофигурные карикатуры. ПОРТРЕТ Лолы, то бишь шарж блистательного карикатуриста Жени Шукаева, как - то незаметно и естественно поселился, в число других, в кабинете Крылова, где. Лола была изображена с глазами на пол лица, окруженными частоколом длиннющих ресниц.

Другим нежданным – негаданным подарком судьбы явилась публикация её рисунков в серии «Мастера Советской карикатуры». Кстати, одну из рекомендаций в Союз Художников ей дал впоследствии главный художник Крылов, другую, ныне здравствующий, 104 летний патриарх сатиры, Борис Ефимов, который в войну числился в списке Гитлера «на первоочередное уничтожение, при захвате Москвы, как рисовавший на него убийственные карикатуры». Лола сотрудничала с ним также в «Агитплакате». Они вывешивались на улицах Москвы в специальных витринах . Её двухметровый плакат тех лет «О необходимости использовать лошадей в народном хозяйстве», и поныне экспонируется в музее «Коневодство».

 

С распадом СССР, при редакторе Алексее Степановиче Пьянове, предоставленный самому себе на выживание, знаменитый на весь мир и любимый народом «Крокодил», издававшийся непрерывно с 1922 года, отметив в кинотеатре Октябрь своё 80 летие, вскоре разорился и перестал быть! Ныне выходит некий частный «Новый Крокодил», но это совсем другой журнал и совсем другая история.

 

КОНЕЦ