***

Жизнь идет своим чередом. Жизнь очень напоминает поток, о котором я еще помню слова гейши. Есть поток, а мы - щепки. И от величины амбиций щепок ситуация, сам понимаешь, вряд ли изменится.

А в целом, в мире царит мир и гармония. Ну, какие тут новости. Одинокая женщина с третьего этажа нашла себе четвертого мужа. Дедуля из пятого подъезда заговорил об инопланетянах, чем озадачил общественность. Общественность изобразила известный жест. Дедуля обиделся.

Две бабульки из местных ушли на поминки. А часа через три вернулись. Одна приползла своим ходом, вторую вел молодой ухмыляющийся родственник. Она ковыляла и бормотала пьяненько: "Тоже мне поминки! Разве это поминки? В гробу я видала такие поминки!"

 

 

***

Вчера приходила душевная подружка и мы с ней выпили и чудно поболтали. Сначала обсудили демоническую Аню Ковальчук. Пришли к выводу, что внешность у неё есть, а с харизмой напряжёнка. "А нафиг ей харизма, - спросила я. - С такими ногами?" Правильно. Как говорил один актёр из старых: мисок полно, а дайте мне личность!!! Так он возопил, но личностей с тех пор не прибавилось. Потом мы прошлись по поводу Ренаты Литвиновы и я созналась, что честно пыталась посмотреть "Небо. Девушка. Самолёт." - и больше пяти минут ужимок этой дамы не выдержала. Все эти закатывания глаз и томная жестикуляция... Всё это тоже старые попытки изловить харизму и надуть её, как рыночного лоха. Моя собеседница яростно поддержала меня и мы подняли тост за всё-таки неуловимую харизму. Что такое харизма, мы, правда, так и не выяснили - а, по правде говоря, и выяснять не стали. Слово мы ловили и понимали на лету. Оно было вкусным, как вино, и нездешним, как надменный излом бровки и изящная горбинка тонкого носа. Было там ещё, кажется, что-то несочетаемое, как миниатюрность и видимая издалека стать, напевное сопрано и низкий гортанный хохот, нежность и желчь… Так что, видите ли, если женщина голенаста и высока, как баскетболист, вполне может статься, что порода её величиной с аппендикс.

А потом пришёл наш общий знакомый Саша, вяло осведомился о предмете обсуждения и отмахнулся от него, как от зряшного. А вот я, объявил он с грустью, совсем старый, больной и вообще помру скоро. Короче, кранты. Подруга говорит: ты что, а я? Тогда помрём вместе. Правильно, ребята, подхватываю я, бежим заказывать участок под общую могилку на кладбище - я-то вообще уже практически трупик. После этого наш умирающий друг сообщает нам, что мы все здесь сумасшедшие и уходит.

Поняла, говорю я, он хотел, чтобы мы его пожалели, а мы решили составить ему компанию. Ну, не изверги ли?

Так-таки мы и заговорили о любви и боге. Дамы, что с нас возьмёшь. Она сказала, что любовь - это Христос и батюшка в церкви, а я - что мать Тереза. Посему выпить нам уже не пришлось. Из-за разности идей.

 

***

…Вчера сказали, что старые, битые, сломанные и рваные вещи в квартире осложняют нашу жизнь, поскольку копят негатив. Их надо безжалостно выбрасывать. А люди? - думаю. И тут же в памяти на подходе совсем новая психология. Сладко улыбается: как же, мол, все болячки - тоже суть накопленная негативная энергия. И в какой-то момент мы начинаем просто излучать вредоносную ауру. А как же быть? А нас куда же таких? Назад в Спарту? И со скалы?

Судьбы - это сильно напоминает броуновское движение - фиг его знает, куда занесёт эту безумную частичку, во что она вляпается, с какой высоты рухнет.

 

 

 

***

Жизнь разнообразна. Позавчера свадьбы, вчера гробы.

Мой знакомый вешает вывески. Бедный принц вешает вывески на чужие королевства. Городу нужно много вывесок. А что будет, если он завтра не повесит, например, вывески на загсы? В городе сложится кризисная ситуация - количество официальных браков резко убавится. Молодые пары будут проходить мимо и попадать то в универмаг, то в казино. А поскольку дело молодое и гормоны требуют свое, можно предсказать, что появятся неофициальные дети, которых негде будет регистрировать.

Незарегистрированных детей никто не будет лечить и учить, от этого случится массовая депрессия на почве постоянного стресса и слабой нервной системы у ихних дедушек и бабушек. Некоторые из них скончаются. Однако похоронить их не будет никакой возможности, поскольку их кончина тоже так и не будет обозначена. В городе начнутся мор и хаос! Цивилизации в отдельно взятом тауне наступит полный абзац.

Кстати, подумала, раз в загсе есть черный ход, куда ходят за разводом, нет ли у похоронной конторы такого хода для тех, кому надоело без дела лежать в земле? А почему бы и нет? Жизнь приучила нас, что всему и всегда найдется альтернатива.

 

***

Весна. На улице уже 20. Аскар носит голубую рубашку. Мальчишки играют в футбол, раздевшись до маек. Голуби прижимаются к горячему асфальту сизым брюшком. Девицы ходят в мини, с пупками навыпуск и трясут обесцвеченными гривами.

И только бабушки не снимают пальто. Упорно надевают береты и вязаные шапки. Кто ее знает, эту весну, вдруг врет и не весна вовсе? Надо бы паспорт проверить. Это называется жизненный опыт.

А в Астрахани весны не бывает. Чуть только выползет солнце и на подоконнике уже можно жарить яичницу. Вот сидит голубь на карнизе и смотрит на меня презрительно. И еще есть комары и коты. А, да, сегодня видела собачью свадьбу. А остальная живность посещает меня больше во сне. Вот медведь приходил, помятый и какой-то невменяемый. Сказал "гы-гы-гы", поднял на руки и подбросил вверх. Стоит, руки колыбелькой построил и ждет, когда я к нему с небес вернусь. А меня все нет. Ага! Поднял голову, а на потолке только мокрое место и сережка в побелке торчит.

На базаре у нас уже есть помидоры. По 60 рэ. Все остальное тоже есть. Только с рыбой плохо - жарко. Рыба не выдержала и эмигрировала. Но мы насолили воблы - как смогли и сколько смогли. Теперь не могу смотреть на эти печальные усохшие рыбьи морды и пустые глаза. Чувствую себя последним гадом.

А скоро лето: пыль, комары, чавкающий асфальт под ногами, и вот-вот появится толпа ссыльных революционеров в кандалах, осененных светлыми идеями.

 

***

…Думаю о том, что же это никто из верующих не сообразил, что вечное блаженство - страшное наказание. Через неделю надоест так, что хоть вешайся. А впереди недель без счета. Надо что-то изменить в тебе, чтобы это радовало, только вот будешь ли это ты?

 

***

Придумывали с племяшкой название для ее ресторана из курсового проекта. Она предложила "Виктория". Скучища. Я предложила "Дай пожрать!". А что? Такое название - уже пиар. Экономия на рекламе. И благодарное человечество не скоро забудет.

 

***

Об одиночестве. Почему, собственно, говорят, мол, Россия дошла до ручки, если новые русские кладут мобильники в гробы? А древним египтянам можно было строить гигантские усыпальницы, целые дома, и помещать туда… чего только не помещать? Да не только египтянам. А ноутбуков у них тогда не было. Но дело не в этом. Представьте совсем голого человека. Без одежды, мебели и жилищ. Без всех этих игрушек, без которых уже нельзя обойтись. В какой-то степени вещи заменяют нам общество себе подобных. В наше время, кажется больше, чем всегда. Человек живёт среди вещей и вдруг остаётся один на один со своей смертью. Не знаю, как на это смотрят умершие, но страшно бывает живым.

И что значит человек сам по себе? Вот так, как есть, не обременённый жильём и вещами? А ведь сразу кинется обременять. Ну, хоть украдёт шкуру у соплеменника или пообещает девушке жениться и не женится - и жизнь прямо на глазах приобретёт смысл. Ещё рано или поздно он обременит себя моралью и гуманизмом - для самоуважения.

 

***

Вчера приходил телефонный мастер. Увидел димину проволочку вместо телефонного кабеля под линолеумом - устроил сцену. Закатывал глаза, ломал руки и бил копытом. Верещал целый час. Ах, ах, какой ужас, какой бред, какой срам. Дайте сюда этого мастера, я начищу ему паспорт. В общем, мы поняли, что живы мы до сих пор только чудом. Где-то эту проволочку закоротило, что и отразилось на обоих телефонах. Проволочку эту дяденька с наслаждением обрезал и ушел.

 

***

Идёт дождь и говорят, после смерти ожидается новая жизнь, а я вот думаю: что же это людей хоронят без паспортов? Какое неуважение к Всевышнему! Как он разбирается с этим потоком душ без имён и фамилий? А то бы совсем другое дело: "Душа Мухиной ожидает в приёмной, ваше ство!" - "Кто-кто? А-а-а... Скажите, я в командировке и в ближайшую вечность меня не будет!"

 

 

***

Хотела бы я летом поднять свой парус над своей байдаркой и поплыть в края, где нет свирепой тетки Сигизмундовны и само ее существование не имеет значения.

Или вот купить велосипед... Хотя зачем мне велосипед? Мне бы крылья. Надо летать над жизнью, а не ездить по ней.

 

***

...Один мальчик рассказала мне, что если положить в ямку кусочек бронзы и фотографию субъекта, закопать и полить, к лету обязательно вырастет памятник.

 

***

Проведенный на днях спиритический сеанс вселил в мою душу смятение и восторг. Вызванные по очереди духи Пабло Пикассо, Эль Греко и Веласкеса сообщили, что меня ждет, как мартышку банан, мировая слава, уютный особнячок на Гарден-авеню, поместье на Средиземноморье и немедленно предложили мне свои руки и сердца. Пикассо я отмела сразу. Известно ведь, что все его любовницы кончили петлей или пулей, а законная жена сошла с ума. Ну уж нет! "Видишь ли, Павлик, - сказала я ему, отведя в сторонку, и по возможности ласково, - я уже дала свое обещание Змею Горыновичу, дракону в пятидесятом поколении и потомственному вампиру. На днях придут кольца и свадебная чешуя на платье. Хочешь быть моим свидетелем?" - Вместо ответа художник испуганно растаял в воздухе. Об остальных кандидатах я пока в раздумье.

 

***

Телевизор.

Из мира кино. Взбесившийся телевизор. Едва закончив бесконечный сериал про Машу-прокурора, его тут же начали крутить с самой первой серии. Там, где Маша еще нежената и небеременна. Вчера не удержалась и кинула в Машу тапочкой. Ну, люблю я ее! Попала. У Маши фингал. Сижу и жду повестку из питерской прокуратуры.

 

Смотрела тут на днях боевичек "Охота на пиранью". Машков и Миронов в главных ролях. Две звезды. Машков спасает мир и такой положительный, ушлый и непобедимый, что аж оскомина. Ставит ловушки на людей, дерется и оказывает первую помощь. Спасает юных дев. Крошит злодеев в капусту, напевая "капитан, капитан, улыбнитесь..." А самого, конечно - четыре выстрела в упор и хоть бы хны. Встал и пошел спасать мир. Без него, понимаешь, никак. Кругом одни идиоты. Уй, а Миронов - душка. Такой зверски отрицательный и зловещий, что хочется телевизору морду набить. И штампов навалом, но кино без них - не кино.

 

А то вот еще первая серия "Тихого Дона", рекламой о котором уже задолбали. Какой, мол, он значимый для истории русского кино и проч. Ну вот. Повеселилась. Большая часть актеров - импортного разлива. Аксинью играет жгучая брунетка не то Франсе, не то Ю эс эй. И у Мелихова лицо откровенно романское. Если присмотреться, видно что артикуляция и русская речь не аккуратно сопоставлены. Смешно, когда представляю, как могла бы америкэн Аксинья сказать: "Та ты шо, Хриша! Нет моей моченьки жить без тебя!" Глаз радуют только Щербаков и Гостюхин - наши парни. (О, с каким наслаждением муж (Щербаков) лупит импортную Аксинью за измену! Ей-богу, я бы помогла! Жаль, эпизод как-то смазан. Никакого удовольствия, прям...)

 

Вот смотрела вчера Жванецкого. Бедный, бедный. Он еще молчит, а народ уже смеется. Он говорит нормальные и вполне серьезные вещи, а все хохочут. Вот, мол, армия всячески способствует уменьшению рождаемости. В армии не хватает людей, а кому нужно растить ребенка, чтобы отдать его этой армии? Ну и что? Чего смешного? Все верно, просто констатация факта. Страшная вещь имидж. Не знаю, как ему удается поддерживать бодрость духа. Когда все заглядывают в рот и ждут - щас пошутит. Когда все делают из тебя Петрушку и Пифию.

 

***

Больница.

В больнице житье худо: до безумия скушно. Читала женские романчики. Хотелось выйти замуж за лорда, перед этим хорошенько его помучив (чтобы не зазнавался, гнида аристократическая). А больные едят и лечатся. Бабулька с койки напротив детально рассказывает дочке по мобильнику, как славно она покакала сегодня. А еще много спят. Матрасы жесткие, специально ортопедические, полезные, но спать на них я не могла даже со снотворным. Утром чувствовала себя совершенно разбитой, открывала глаза и просила жалобно: граждане больные, голубчики, ну, прирежьте меня, ну что вам, жалко, что ли? - Людям было весело. Вон какая кривая, а все прикалывается.

По утрам на нас, как туристов на ВДНХ, водят студентов-медиков. Они смотрят на нас, мы - на них. Это забавно. Первый ряд благоговейно слушает профессора, второй открывает косметички и деловито наводит марафет, камчатка сражается в "морской бой". Вчера у меня на глазах зверски убили d5.

Кормят капустой. Мясо такое жесткое, что, сидя над тарелкой, явственно видела, как работники общепита гонятся за местным мамонтом Федей и, наскоро освежевав его, подают непроваренные жилы. Главной же прелестью любого отделения является шум. А дома тихо. Слышно - идет декабрьский дождь.

 

***

Недавно скандального Сорокина читала. И читала не без удовольствия. Слегка это удовольствие, впрочем, напоминало удовольствие мазохиста. Сорокин над читателем издевается. Хватает за жабры, встряхивает и заглядывает в мутные читательские глаза. А читатель - в большинстве своем недалекий пионер Вася Иванов. Ему нужен фетиш. Ему подавай декорации. И по ним он все вам о вас скажет. Ну да, по одежке ж встречают. Жванецкий показывает юмористический палец - все смеются. Сорокин демонстрирует нижнее белье - и получает заслуженное клеймо аморальности. Ну, и так далее.

 

 

***

Если следовать заповеди "возлюби ближнего" для начала надо уравнять в правах на любовь и водителя мерседеса и близкого друга. Нужно принять психологию ребенка, который смотрит на то, что уже существует в целом. В этом взгляде не может быть обвинения, только - любопытство. А если ты разочарован, угнетен, тебе тяжело и больно в этой своей жизни, из тебя то и дело плещет отчаяние - и ты еще пытаешься оперировать божескими заповедями. Или похоже на то, что пытаешься – но, стиснув зубы. Как будто ты сотворил себе кумира, убежище для собственного успокоения, чтобы не искать выхода своему бессилию. Ведь если ненавидишь, надо просто ненавидеть, если любишь - любить. Если не можешь драться с целым светом, надо научиться философствовать. Все остальное ханжество и Тартюф в натуральную величину.

А вот мне не очень нравится эта штука - человеколюбие. Потому что в равенстве любимых нет места очень любимым. Такого просто не может быть! Нет места жене, семье, родственникам. Твоим домом становится весь мир, твоими родственниками - все живущие. Красиво? Но попробуй поживи так, и у тебя не останется ничего, даже индивидуальности.

 

 

***

…Таки целыми днями сижу и выискиваю у себя оптимизм. Процесс этот походит на детскую игру, когда игрушку прячут в комнате, и ребенок, тая дыхание, ходит и осторожно приподнимает подушки, заглядывает в сапог, под кровать, в старый большой шкаф. И готовится вот-вот завизжать от счастья: вау! нашел! вот она! А однажды, когда племяшке было лет семь, я спрятала этот предмет на себе. А ей, конечно, не приходило в голову искать это у меня. И вот, когда она подустала, гримаска ожидания удачи сменилась раздражением, жесты стали резче, она стала швырять подушки и хлопать дверцами и, не найдя, впала в отчаянье, едва не заревела, прежде чем крикнуть мне: "сдаюсь!". А потом, конечно, захотела меня побить.

Знаете ли, у Кассиля в детской повести, есть такая фраза, непонятная ребенку: что в жизни, мол, многое друг на друга похоже. Тогда я тоже не поняла. А теперь думаю, где же она, моя-то жизнь спрятала все это, так нужное мне? И будет ли у меня возможность побить эту прохиндейку и мою любимую тетю?

 

 

***

Некоторые говорят, что есть литература для толпы, то есть то, что хорошо продаётся, а есть литература для избранных. А есть очень забавные товарищи, и их немало, которые всерьёз так думают. А дно речки под названием "История", говорят, устлано ковром из ила сослагательных наклонений. Непонятно? А зачем Достоевский вложил в руки Раскольникова топор, понятно? Вот ведь тоже был бестселлер. Классики любили писать бестселлеры.

Мир состоит из бастионов человеческого эгоизма и вместе с тем, человек наг и слаб. Нельзя требовать от него самоотверженности и героизма. Героизм – разовая акция. В нашем мире, во всяком случае. Это из романа для идиотов, который написал Шелдон и который имеет несчастье хорошо продаваться.

Что такое элита, я не знаю. Я думаю, писать надо проще, иначе ты просто обязан впасть в снобизм и начать искать своего избранного читателя. Поиски эти – занятие неблагодарное, так как каждый всё равно возьмёт от искусства только то, что примет и посчитает лично себе необходимым. Нас, привыкших к тому, что литература воспитывает, сегодня так просто загнать в тупик вопросом, элитой ли был Достоевский?

Ученик средней школы, вооружившись шариковой ручкой и скукой поурочного овладения смыслом и гением великой, в том числе русской, литературы, украсил портрет Фёдора

Михайловича окладистой бородой, моноклем и рожками. И Достоевский элитой быть перестал. Куда больше повезло Франсу и Кафке - их в школе не проходили. Отчасти повезло Толстому, который, не жалея будущих читателей и их педагогов, написал так много, что умудрился быть одновременно "зеркалом русской революции", оставаясь до конца жизни графом.

…Уже за полночь. На улице горестно вопит Катерина Ивановна и загоняет домой подгулявшего Мармеладова. Вот стало тихо. Нет больше нового мармеладовского кителя, и работы тоже нет. Остались только вечные слёзы Катерины Ивановны да горестное будущее Сонечки. И кто же во всём этом виноват? А кто? Помню сочинение, которое я писала, поступая в институт. Потом педагогиня в костюме кирпичного цвета объясняла мне: оказывается, следовало написать, что виноват правящий строй... Так я о чём? Ах да, уже полночь.

 

***

Мне понадобилось закончить филологический факультет местного универа, чтобы отчётливо осознать, насколько я не люблю поэзию. И что очень часто поэзия - всего лишь празднословие и суета, подбивание баланса рифм и строчек, праздничная трескотня и фейерверк. В её основе, конечно, лежит похвальное самовыражение – выражение собственной уникальной индивидуальности. А когда доходит до читателя, выясняется, что читателя, тоже как обладателя собственной уникальности, поэту не нужно. Поэзия упирается лбом в индивидуализм и некий творческий эксгибиционизм – аудитория поэту нужна, а читатель в отдельности - нет. Это вопль Бобчинского, обращённый к Хлестакову: так не забудьте же, мол, сказать, что живёт на свете такой Бобчинский! Почему нам смешно-то, а? Ведь это трагедия. Маленькая личная трагедия всех бобчинских.

Вот поэтому поэзия будет всегда, пока жив человек. И, наверное, следует отнестись к потребности самовыражения терпимо, как и ко всему прочему набору качеств личности.

А ведь что такое Цветаева? Нервная, истеричная, эксцентричная и несчастная женщина. Море эмоций. Да, замечательные образы. Ну и что? Образы - слова, поэзия – игра в бирюльки слов. Литература же - это всегда поиск собеседника. Главное, что понимаешь, что поэзия неизбежно, как болезнь роста. Зрелость, пишущая серьёзные стихи, мне кажется примеривающей на себя детские штанишки. Поэзия и рассудок вряд ли будут когда-нибудь дружны. А возраст ведь рассудочен и это тоже болезнь роста.