Разметка временем

 

Шторм не стихал. Они продолжали работать. Пока рыба идет надо ловить момент. На третьем замете гидроакустика перестала показывать. Семеныч, кэп, уперся носом в эхолот, смотрел пристально на серую ленту, будто гипнотизировал, « ну, давай, рожай уже!» Но перо самописца вхолостую чиркало по бумаге, показывая нулевую отметку и больше ничего. Валера, третий помощник, засунул голову по самые уши в резиновый раструб фишлупы, но и там кроме вертикальной развертки да короткого «пи-и» ничего не было. Димыч топтался нервно по рубке.

- Ну что там опять у тебя?- повернулся к нему Семеныч.

- Тросик наверно оборвался. Или батарейки сели. А может вода в прибор попала.

- «может», «наверно»,- недовольно пробурчал Семеныч, потом подошел к переговорному и включил «траловую палубу».

- Вира трал!- и сбросил ход на «малый».

Загудела лебедка и через четверть часа в рубке раздалось:

«Трал на палубе!».

 

На палубе никого. Бригада ушла на перекур. Димыч присел возле прибора. Все на месте. Тросик цел. Попробовал открутить крышку. Не поддается. Значит, герметика тоже в порядке. Наверно сели батарейки. Или отказала электроника. В любом случае придется снимать прибор. И тут он увидел, - по слипу, как по коридору быстро поднимается прямо на него водяная стена. Убегать поздно и опасно. Она все равно догонит и тогда может быть еще хуже. Рассуждать не было времени. Димыч механически ухватился за подбору трала в надежде, что хватит сил удержаться. Но не хватило. Мощная волна сначала накрыла его а потом потащила задом по деревянной палубе. Он даже не успел испугаться, а наоборот, почувствовал некий восторг. Подобное ощущение он испытывал в детстве, когда нырял с берега в набегавший прибой.

Волна протащила Димыча до траловой лебедки. Он почувствовал, как ударился головой обо что-то. Удар показался несильный, под водой все смягчается. Но когда вода схлынула, он лежал без сознания. И больше ничего не помнил. Не помнил, как его перенесли в санчасть. Судовой врач наложил повязку на кровавую рану. Вызвали по рации медпомощь. Пришел спасатель с вертолетом из Галифакса. Димыча аккуратно передали на вертолет. Во время транспортировки он пришел в себя, что-то пробормотал, но потом опять потерял сознание.

 

Из дневника Димы Буслаева.

 

«Мы шли с ней по вечернему парку. Мягкий солнечный свет кое-где пробивал листву. Мошкара носилась в теплом неподвижном воздухе. Она держалась за мой левый локоть. В правой руке у меня дорожная сумка. Шли молча. Вдруг, я услышал негромкие всхлипывания. Я никогда до этого не видел ее слез. И поначалу не понял, о чем она.

- Ты уедешь и забудешь меня!

Мы простились на перроне.

 

Через полгода после зимней сессии я вернулся домой. Пошел к друзьям. «Заложили за воротник» по этому поводу. Особенно обрадовался встрече с Никсом, другом детства. Два года не виделись. Он перед Новым годом, раньше меня на месяц пришел из армии. Слово за слово, как Новый год прошел? Он и рассказывает. Собрались, значит, у него, родителей не было. Притащили своих телок. И Линда тут крутится. «Я глаз на нее положил, а парни и говорят, не трогай ее, это Димыча». А я уже и штаны спустил... Так что, извини, я не знал. Если бы раньше предупредили».

Это был удар ниже пояса.

Проведу каникулы без нее. День провел, второй, третий. На душе кошки скребут. Никс все время под боком и «под мухой». Не поймешь, было у них или не было. Темнит. Не подаю вида. Вернее, делаю вид, что мне все это «до лампочки».

Город маленький, все равно где-нибудь случайно встретишься.

- Привет.

- Привет.

- Как жизнь молодая?

- Отлично.

- Замуж не вышла?

- Как только, так сразу.

- А что, не терпится?

- Точно! Уж замуж невтерпеж.

На этом и расстались.

 

Вечером опять подвернулся Никс. Опять выпили.

- Послушай, Димыч, ты извини. Не было у меня с Линдой ничего,- я молчал,- просто, когда все были уже кривые и начали растаскивать телок по углам, мне тоже ничего не оставалось, как ударить за Линдой. Я же понятия не имел, что она за тобой прописана. Потом, когда мочалки слиняли, все мужики начали хвастаться какие они крутые и как они «акробатили» с бабами. И меня спрашивают, ну а ты, размагнитился. Я ведь только что откинулся от дембеля. Ну, я тоже, чтобы в грязь не ударить, говорю им, что все о, кей. Тогда они мне и сказали, что у вас с Линдой, типа, любовь.

- Что-то я не понял. У тебя не стоял, что-ли?

- В том то и дело. Звенел, как саксофон. Не дала.

Верить ему или не верить.

 

Сегодня суббота. Позвонил Никс и предложил.

- Пошли вечером на дискотеку.

- Нет настроения.

- Линда обещала тоже пойти.

- Ей надо. Она замуж торопится.

- Да нет. Я ее уговорил, сказал, что ты там будешь.

 

Она была очаровательна. Черная миниюбка не столько прикрывала, сколько открывала. Пришла с подругой. Тоже вся из себя. Незнакомые парни, один длинный, другой рыжий тут как тут, потащили их к барной стойке, обставили их коктейлями, хвосты распушили, того и гляди, сейчас уши начнут им лизать. Мы с Никсом сидели за столиком в обнимку с пивными кружками. Я, конечно, сделал вид, что ее не вижу и видеть не хочу. Демонстративно повернулся спиной. Лениво следил за реакцией Никса.

- Слушай, ну это наглость!- Никс выскочил из-за столика. Я обернулся. Никс подлетел к компании, схватил длинного за руку и закрутил ее назад. Тот согнулся от боли. Рыжий тотчас попытался втиснуться между Никсом и своим приятелем. Но я был уже рядом.

- Что за шум? Что не поделили?

- Представляешь, Димыч, этот чахлик свои вонючие грабли начал девушкам запускать ниже пояса.

- Девушки, это ваши парни?- спросил я как можно спокойнее.

- Первый раз видим их,- ответила подруга. Линда исподлобья смотрела на меня и не выражала никаких эмоций.

- Может быть, продолжим на улице?- обратился я к парням.

- Сами разбирайтесь,- буркнул длинный,- пошли, Коля.

Заиграло диско, появилась стриптизерша. Все начали толкаться на пятачке.

- Ну и что ты мне хотел сказать?- спросила она.

- Это Никс передал?

- Он же у вас «спец» по выдумкам.

Я помолчал немного.

- Я хотел сказать, что соскучился по тебе.

Будто черная тень прошлась по ее лицу. Съежилась, подурнела.

- Что с тобой?

- Ничего,- дрожащим голосом сказала она, а у самой слезы в глазах.

 

В такси ехали молча. Потом я захотел ее обнять, но она со злостью оттолкнула меня и попросила водителя остановиться. Я вышел вслед за ней. Она развернулась и влепила мне пощечину.

Ну и вслед за этим монолог.

- Отстань от меня!.. Я тебя ненавижу!.. Катись к своим дружкам!.. Он соскучился!.. Что ты пристал ко мне!.. Они же тебе сказали, что я б...ь!.. Даю всем подряд...

И еще много чего в том же духе. Я пытался защититься.

- Зачем ты поперлась в эту компанию?

Лучше бы ничего не говорить.

- Я-а-а?.. Да я... да он... Твой Никс неделю ползал вокруг меня. «Маленькая скромная компания, никакого секса, только Новый год справим»...

- Вас не поймешь. Один говорит, был секс, другой,- не было.

Она старалась быстро идти, но все время спотыкалась. Снег, лед, сугробы. Приходилось время от времени ловить ее за руку, чтобы не упала. После чего она вырывалась обратно. Потом вырывалась как бы неохотно. И, наконец, перестала вырываться. Я почувствовал ее горячую руку в своей руке. Она продолжала молчать и не реагировала на мои последние слова. Мы остановились, чтобы перевести дух. Она повернулась ко мне, и тяжело дыша, сказала.

- Не напрягайся.

- Я не напрягаюсь.

- Я же вижу. Весь отпуск напрягался. Вместо того, чтобы придти и поздороваться, хотя бы.

- Я хотел придти...

- Ну да... гордость не позволяла... надеялся, что я подойду первая и начну оправдываться... в том, чего не было.

- Извини.

Мы остановились у подъезда бывшего общежития, где она жила в однокомнатной квартире.

- Иди домой,- сказала она и начала открывать дверь.

Я продолжал молча стоять. Она распахнула дверь и спросила.

- Когда у тебя кончается отпуск?

- В понедельник рано утром уезжаю.

- Вот завтра, в воскресенье и приходи, если не забудешь меня до завтра.

 

Я включил ночник и посмотрел на будильник.

- Сейчас зазвенит.

- Нажми на кнопку, чтобы соседей не будить.

Мы не спали с ней всю ночь, счастливую ночь нашей жизни. В поезде сразу задремал. Как в бреду видел ее глаза, ее нежные губы, продолжало накатывать желание, я от этого улыбался во сне и думал. А сколько ночей мы могли бы не спать с ней и отдаваться любви. Когда время замирает и кажется, что наступила вечность, в которой только ты и я».

 

На борту вертолета врач сделал предварительный осмотр, подсоединил капельницу, приготовил шприц с лекарством и кислородную подушку.

Димыча доставили в военно-морской госпиталь. Сделали томографию, сняли кардиограмму, взяли анализы. Все очень быстро.

 

Из дневника Димы Буслаева.

«На этот раз решил никому не сообщать о своем приезде, даже матери. Потому что приезжал только на выходные. Проведу два дня с ней. Два счастливых дня. Чтоб никто не мешал нашей любви.

От вокзала поехал на такси. Когда проезжали по набережной, увидел их, Линду с Никсом. Идут с пакетами. «Как муж с женой»,- подумал я и остановил такси. Они меня не заметили.

«Прослежу за развитием событий,- решил я,- чтобы знать, как действовать дальше.

Они дошли до ее дома и скрылись в подъезде. Я походил кругами с полчаса. Я задыхался от дикой ревности и не знал как себя вести дальше. Чувствовал, что могу «наломать дров». Все же решился и пошел. Из подъезда вышла девушка. Лицо показалось знакомым, где-то ее видел.

 

На звонок дверь открыла она. В халате на голое тело, уже успела принять душ. С притворной радостью воскликнула:

- Дима! Ты?.. Приехал!.. Как раз во - время.

Я проигнорировал раскрытые для объятий руки, поставил сумку и прошел мимо, в комнату.

- Можно и так сказать,- холодно ответил я,- до кульминации дело не дошло. Где Никс?

- Скоро будет. Присаживайся.

«Она уже подмылась, а он еще не успел,- подумал я,- действительно, пришел не во-время».

- Да нет. Спасибо, я на минуту,- как можно спокойнее сказал я,- тороплюсь домой... Извини, помешал.

Схватил сумку и выбежал на улицу».

 

Томография показала гематому, которая образовалась от удара головой о барабан лебедки. Димыч пришел в себя и попытался повернуть голову, чтобы понять, где он и что с ним. Врач дал ему знак, чтобы он не крутился, а лежал спокойно. Его положили на операционный стол, одели маску, дали наркоз.

 

Он оттолкнулся ногами от стола, сделал несколько взмахов руками, как крыльями, и полетел. Парить над землей было легко и приятно. Там, внизу, гавань, а там,- железнодорожные пакгаузы. А это,- вокзал. Через полчаса отходит поезд в Питер. Надо успеть взять билет. Можно попробовать и долететь. Но лучше не рисковать, вдруг сил не хватит. Он спустился на землю и пошел в кассу.

У кассы стояли несколько человек.

- Вы последний?- спросил Димыч молодого человека.

Молодой человек обернулся и Димыч вздрогнул. На него смотрел он сам, только на несколько лет моложе. Молодому человеку тоже, похоже, стало не по себе.

- Да,- сказал он. Потом спросил,- вы будете стоять? Я отойду на минутку.

Воспоминания отразились резкой головной болью. Димыч оглянулся. Молодой человек разговаривал с девушкой. Они стояли у колонны. У девушки были заплаканные глаза, она молчала, а он ее успокаивал. «Ну да, это Линда. Где то эта ситуация уже была раньше Она провожает меня»,- вспомнил Димыч.

В поезде они сели напротив друг друга.

- Мы с вами где-то встречались?- спросил молодой человек.

- Нет,- поспешно ответил Димыч,- почему вы так решили?

- Лицо показалось знакомым,- сказал молодой человек.

- Это не удивительно. Многие меня «узнают».

- Почему?

- Не знаю. Наверно тип лица такой. Я тоже многих узнаю... Вот вас, например, я знаю.

Молодой человек насторожился.

- Что значит, «знаете»?

- Знаю, как вас зовут, кто вы. Даже знаю, как зовут вашу невесту.

- Вы подслушали, как мы с ней разговаривали.

- Нет... Ее зовут Линда, а вас Дима. Она вас провожала...

- Тоже мне фокус. Любой прохожий мог бы сказать это. У кого уши есть.

- Ну, хорошо. Раз вы мне не верите, открою вам другой секрет. У вас есть друг, которого зовут Никс.

- Да,- недоверчиво пробормотал молодой человек.

- Он сейчас служит в армии.

- Да,- повторил он.

- Вы ему не должны доверять.

- Почему?

- Потому что он уведет от вас вашу невесту.

- Никс!? Что за бред... Дядя... Ты говори, да не заговаривайся!

- Да-да! Пока ты будешь свои морские науки осваивать, он влюбится в Линду и будет долго ее добиваться, пока не добьется.

- Во-первых, Никс сейчас в армии,- попытался защищаться молодой человек.

- Это произойдет позже.

- Когда, позже.

- Через год.

- Вы что, гадалка? На кофейной гуще. Или цыганка?

- Не смейтесь. Лучше порвите отношения с Линдой, чтобы потом плохо не было,- с трудом проговорил Димыч, т.к. почувствовал острую головную боль,- иначе потеряете ее и друга.

Последние слова Димыч произносил, еле шевеля губами и теряя сознание от боли. Ему разрезали черепную кость.

 

Отрывки из дневника Димы Буслаева.

«Я вылетел на улицу. Ничего не соображая, побрел, куда глаза глядят. Опомнился на вокзале. Что делать? Напиться? Глупо. Пойти бить морды еще глупее. Обидно, что Никс, лучший друг детства... Если бы это был незнакомый, было бы наверно легче. Придется уехать обратно...

Вернулся в Питер. А вскоре ушли всем курсом в море на практику...

 

...Теперь я дипломированный специалист. И направление в кармане. Позвонил маме и приехал. Отдохну недельку,- и на работу! Мама встретила, как всегда, хорошо. На столе мои любимые пирожки с луком с яйцом и много всяких домашних деликатесов. Выпили с ней по чуть-чуть... Вдруг она вскочила из-за стола, и достает с книжной полки красивый буклет. Раскрываю его.

«Дорогой друг Дима! Приглашаем тебя на мероприятие по случаю торжественного бракосочетания, которое состоится... там то и во столько то ... Николай и Оксана».

- Откуда это?- спрашиваю мать.

- А это твой Никс еще в прошлом году принес.

- А кто такая Оксана?

- Невеста его, я думаю... Он до того, как это... пригласить на свадьбу, за месяц, может... прибежал как очумелый... «Где Димыч, где Димыч?.. Мы его видели... в городе...» Несколько раз прибегал. Я говорю, не знаю... А потом вот уже принес это приглашение и просил тебе передать. Куда ж я передам, в море он уплыл далеко... Ты куда, сынок? А чай с ватрушками.

Дверь никто не открывал. Ни на звонок, ни на стук. Побежал к Никсу. Обнялись. Как раньше. У меня отлегло. Познакомил с Оксаной. Это, оказывается, подруга Линды, я ее сразу узнал. Это она тогда выходила из ее подъезда. У Оксаны солидный животик.

- А Линда уехала. Даже не сказала куда. Она тебя так ждала.

- По-моему, она в деревню к матери уехала,- сказал Никс.

- Давно?

- Cразу после нашей свадьбы.»

 

Прошло несколько лет.

Отрывки из дневника Димы Буслаева.

«Вот я и обжился на новом месте, в новом городе. Здесь холоднее, чем у нас. У меня много друзей, были и подруги, но семьи нет. Поэтому и дом мне особенно не нужен. Мой дом,- море. Я морской волк. Море меня кормит, поит, одевает. Я часто вспоминаю юность, вспоминаю свою любовь, счастливые дни, cчастливые ночи, и мне становится хорошо и немножко грустно. Я раскручиваю эти воспоминания назад потихоньку, понемногу, по минутам. Потому что я помню все, каждый миг, каждый вздох, каждое прикосновение. Я помню ее морщинки, когда она злилась на меня, помню ее виноватую улыбку, когда она опаздывала на свидание, помню, как она закрывала глаза от восторга, когда мы, счастливые, улетали с ней в поднебесье. Я помню все. И никогда не забуду».

 

Швы сняли на третий день после операции. А еще через два дня к нему пришли из консульства. Принесли костюм, билет на самолет и паспорт с визой.

 

В Шереметьево приземлились рано утром. У Димаса была только небольшая дорожная сумка, поэтому он пошел сразу на таможню. И увидел ее.

- Какой ты смешной с бритой головой...и колючий...Извини, у меня глаза на мокром месте,- первое, что она сказала, когда они обнялись.

« А у меня комок в горле и от счастья не знаю что говорить» - хотел сказать он. Но ничего не сказал.

- Давай будем говорить потом, - сказала она. Когда никто мешать не будет.

Но им еще долго не удавалось остаться одним. Потому что надо было торопиться в другой аэропорт, чтобы перелететь в Санкт-Петербург, потом сесть на поезд, чтобы приехать в свой родной город и, наконец, добраться до своего дома, до своей квартиры, где каждый уголок хранил память об их нежной любви.

 

- Почему ты сбежал тогда?

- Когда я ехал к тебе, увидел вас с Никсом. И от ревности чуть не задохнулся.

- Им с Оксанкой негде было встречаться, они жили у меня первое время.

- Расскажи, как ты...

- Сначала я уехала к матери, чтобы они пожили после свадьбы одни, как люди. Потом поступила в институт и устроилась на работу, недалеко от Санкт-Петербурга. Когда у меня появился отдельный кабинет с компьютером и Интернетом, я разыскала тебя и следила за всеми твоими морскими плаваниями. Знала, когда ты ушел в море, на каком судне, когда пришел. Очень хотелось передать весточку... Что я тебя люблю... Но боялась.

- Чего?

- Что твоя личная жизнь изменилась. Ведь через Интернет об этом не узнаешь... И когда в последнем рейсе у вас это произошло, я послала капитану телеграмму, просила сообщить, что с тобой. Хотела подписаться женой, но не решилась. Вдруг, у тебя уже есть настоящая жена.

- Да! У меня была и есть настоящая жена,- это ты!

- Капитан ответил, что тебя передали на лечение в канадский госпиталь. Дальше уже было делом техники, связаться с госпиталем, с консулом, когда тебя выписали, когда ты вылетаешь-прилетаешь.

- Как в песне, «От твоей любви не спрятаться, не скрыться!»

- А ты меня вспоминал?

- Я только и жил этими воспоминаниями.