Cегодня с балкона я наблюдала за молодой мамой с сыном. Стройная длинноногая женщина, в коротком пуховике, с пушистой меховой опушкой на капюшоне. Она шагала ритмично, как метроном, не слишком быстро, не слишком медленно, не глядя по сторонам, не оборачиваясь назад. Наверно, думала о чем-то своем под легкие поглаживания длинного меха по щекам. Мальчишка, лет четырех, бежал за ней со всех ног. Плотный, компактный, в темно-синем пуховике и теплых зимних штанах. Капюшон на голове делал его округлым, похожим на толстенькую гальку с черноморского пляжа. Он бежал, словно маленький щенок с короткими лапками. Быстро и мелко перебирал ножками. Резво нагонял мать, потом отставал, снова пытался догнать. Дорожка, срезая путь, вела вдоль дома, отрастившего себе за счет пристройки сразу несколько углов. Прямая ребячья наводка случайно сбилась, и пацаненок уткнулся носом в красную кирпичную стену пристройки. В ней обитает отделение Сбербанка, но это информация для взрослых, мальчишку заинтересовало бы разве что окошко банкомата, располагайся оно чуть ниже. А вот красно-коричневое, выросшее из белого показалось ему занимательным. Он пошел вдоль этой стенки, свернул за угол, поколупался в кирпичах внутри следующего угла. Оттуда пошел уже вдоль серого шлакоблока основного здания, вновь свернул за угол, чуть прошел по стене и наткнулся на синюю металлическую трубу, исполняющую древнюю роль изгороди. Несколько шагов, еще один поворот. «Ну хватит уже» пронесся мимо его ушей далекий протяжный и безразличный крик матери. Наверно, малыш его даже не услышал в этих шапках, капюшонах, красках, текстурах, углах. Он бежал, сметая варежкой белый снег с синей трубы, а труба снова повернула вправо, куда-то во дворы. Мальчишка по инерции побежал за ней, проскочил пару шагов. Остановился, повертел головой. Посмотрел вдоль трубы, уходящей в арку, в снег, в задворки магазина, в чужие дома. На спину матери, мерно шагающей в другую сторону. На пятачок белого утоптанного снега между ними, без прямых и косых, с точками мелких камешков и запятыми чужих окурков. Что-то решил, помедлил секунду, может, чуть глубже вдохнул морозный воздух, и кинулся бегом через эту маленькую пустоту вслед за матерью. Через несколько шагов его встретила другая синяя труба, которая снова повела его, уже в нужном направлении. А мать так и шагала, не поворачивая головы, пока ее сын познавал геометрию пространства, давно ею позабытую среди другого, ненужного в ее взрослой жизни, школьного хлама. В каждый ее шаг укладывалось три его, и я пробовала решить задачку для первого класса средней школы – сколько же пробежал мальчишка, если его мама прошла двести метров.