Он сидел на полу, обняв колени. Перед ним стена. Бесконечная. С пресловутыми надписями, заплесневелыми трещинами, обрывками посеревших обоев. В стене две двери. Одна – дверь как дверь. На латунных петлях, под орех, с круглой деревянной ручкой. Другая – как и не дверь вовсе, но то же куда-то ведет. Нереальная. Как будто нарисованная ребенком. Он не мог выбрать, за какую ручку потянуть. Куда двигаться дальше? Есть, правда, еще мышиный лаз …

 

Два мира. Две жизни. Два варианта конца. И там и там он уже был. Не сейчас. Но когда-то давно. Уже и не помнится. Он знал только одно: везде одиночество. Только разное. Одно - пугающее. Давит. Смешивает с толпой. Обезличивает. Другое - как награда. Как сон на коленях у матери. Но все равно – одиночество. Вечное. С толпой или без. Осталось сделать выбор и шагнуть. У человека всегда есть выбор. Джинсы или брюки. Техникум или институт. Свадьба или развод. Слушать родителей или друзей. Говорить или делать. Мстить или простить. Сказать «Да» или «Нет». Сделать шаг или два. И куда. Переход утомляет. Высасывает желание его совершать. Хочется уже где-то осесть. Умереть молодым и красивым или просто умереть? Сложный выбор. Но необходимый. Ответственный. Последний. Жизнь требует жертв и аспирина. Пора.

 

Так и не выбрав, он встал на ноги. Медленно. Одеревенел. Движения – как бег во сне. Хочется, но не можется. Сквозь воздух – как сквозь воду. И почему-то не дышится. Тяжело. Но сейчас главное – дотянуться до ручки. Уже не важно какой. Тут сидеть не интересно. Не выносимо. И что-то тянет наружу. Щипцами за кожу. Разрядом в сердце…

 

Он медленно приблизился. Двери разбежались. Просто оказались не в том месте, где рука. Вправо, влево. Вместе со стеной вглубь. Его охватила паника. Холодный лоб покрылся потом. Ладони стали скользкими. В голове зашумело, засверлило и замелькало. Хотелось орать, но язык распух от жажды. В глазах или в комнате потемнело. Мрак как туман насел и мешал дышать. Двери прыгали и скалили проемы. Насмехались и злорадствовали. Он понял. Надо просто решить. Выбрать. И протянуть руку. Он закрыл глаза. Попытался глубоко вздохнуть. Внезапная боль согнула его пополам и скрючила в запятую. Мозг взорвался. Сердце билось. Вырывалось наружу. Ломало ребра изнутри. У него не было больше сил терпеть… надо спасаться… решать…сейчас…

 

***

В ослепляющей своей белизной комнате, люди в масках и голубых докторских халатах склонились у операционного стола. Вязкая тишина нарушалась звяканьем инструментов. У хирурга, заправляющего этим действом, на лбу и висках выступили бусины пота. Глаза щурились от напряжения и яркого света. Руки по локоть, одежда и даже пол были забрызганы кровью. Молоденькая и очень худенькая медсестра бегала от стола с инструментами к операционному. Она периодически подбегала к врачу, чтобы вытереть марлевым тампоном его лоб и заглядывала в глаза: «Может, хватит? Намучились уже. Не спасти». Врач скрипел зубами, отмахивался от неё головой и продолжал свое дело с усиливавшейся яростью. «Ну давай, пацан, давай…» Но сердце не поддавалось…

 

***

Он протянул руку. Решение созрело. Внезапно. Лучом. Боль, мучившая его, подсказала решение. Отодрав прилипший взгляд от пола, поднял голову. Двери притихли. Замерли. И открылись. Обе. Он уже знал, куда шагнет. Но хотелось еще раз посмотреть туда, где уже был. Напоследок. Одним глазком. Еле передвигая каменные ноги, он шагнул к обычной деревянной двери. В проеме не было света. Не царила темнота. Проем – зеркало. Отражение – он. Но не он. Усталый и замученный. Со впалыми щеками. С уже бесцветными грустными глазами. Чуть старше. Но все такой же одинокий. Болезнь убивала этого человека. Бессовестно. Медленно. Жестоко. С омерзением он захлопнул дверь в жизнь. Решение окрепло. Он знал, что там, куда он пойдет, не будет боли. Страха. Любви. Обид. Вообще ничего. Пустота. Он на это очень надеялся. Вот она – нарисованная дверь. Детская мечта о рае. О свободе. О свете. Он шагнул в небо. Распрямил спину. Вздохнул полной грудью. Оглянулся. Улыбнулся. Бережно закрыл за собой дверь. И умер.

 

***

«Время смерти 15:42. Остановка сердца», - прошептал полностью вспотевший врач, снимая резиновые перчатки. В операционной теперь уже не было так тихо. Ассистенты собирали инструменты и перешептывались между собой, кивая то на тело, то на мониторы приборов. За дверью слышались рыдания матери, и успокаивающий её голос медсестры. Врач устало опустился на стул у стены, вытянул ноги и запрокинул голову. Его шея затекла, спина ныла – так бывает всегда после продолжительных и сложных операций. В голове он прокручивал свои действия и не мог понять, почему парень умер: «Ведь все шло нормально. Операция простая. Рак. Опухоль в грудной клетке. И вдруг – сердце остановилось. Вот так, просто перестало биться и все. Без всяких причин. Может, парень и не прожил бы долго, но шанс был, и не плохой. Все-таки он молод. Таблетки, химия… Хотя… Видимо, он просто не захотел… Сделал свой последний выбор».

Вошла медсестра и тихонько села на корточки перед врачом: «Может чаю?» - толи с жалостью, толи с нежностью спросила она. «Да, милочка. Пожалуй. Человек умер, а мы пойдем пить чай», - совершенно убитым голосом произнес врач, и медсестра, взяв под руку, вывела его из операционной.