Степные волки.

1

 

Крепость гибла. Земляной вал едко дымился поднятой пылью. Огромные бревна валялись как сломанные спички а деревянная стена зияла проломами. Прикрытые огромными плетеными щитами, камнеметы подползали к частоколу, тяжко швыряли огромные валуны. От мощных ударов подмерзшая земля подпрыгивала. Деревянные башни со скрипом рушились хороня под грохочущими обломками стрелков! И все равно, сторожевая застава упорно сопротивлялась. Меткие стрелы разили неосторожно высунувшихся врагов, и валуны сменили горючие корчаги обмотанные подожженной куделью. Горела земля, горели люди, разбитый тын и щепки стрелковых башен.. черный дым ядовито клубился затопляя низины.. с треском взметнулся пожар! Ничто не могло уцелеть в этом пекле.

Последние защитники появились внезапно, когда казалось в живых, не осталось никого. Обгоревшие, в закопченных доспехах, дружинники скопом вывалились из черных клубов дыма, рывком преодолели полсотни шагов и озверело набросились на прислугу камнеметов. Удивленные крики сменили вопли страха и боли. Боевое охранение всполошилось. Успокоенные бушевавшим пожаром, враги и помыслить не могли, что уцелевшие защитники отважатся на дерзкий налет! После такого жестокого разгрома, уцелевшие и ошеломленные защитники выползают из под развалин с вытянутыми вверх руками.. А впереди, лежала огромная неведомая страна, и войску позарез были нужны знающие проводники. Сдавшихся на милость ждал удивительно щедрый дар – их собственная жизнь.

Дружинники мгновенно перебили прислугу камнемета и под прикрытием дыма уходили к реке. Конные монголы хлынули как кипящая вода в раскаленную воронку драки. Мелькали мечи, сабли, ножи.. – людской водоворот качался пятная вытоптанный снег кровью и кляксами трупов. Конники отхлынули не сумев смять стойкой и яростной защиты. Дружинники теснились ограждаясь червлеными, в рост щитами. Им удавалось пробиться к берегу. Стоп! Неокрепший лед трещал и гнулся, степные лошади ржали вставая на дыбы, бешено крутились и грызли удила не желая вступать на дышавшую холодом и глубиной, неустойчивую твердь. Тыл уцелевшей кучки оставался чист. Надолго ли? Вот-вот всадники спешатся и обнажив клинки спустятся вниз, и тогда.. На лед выскочил пяток дружинников. Побежали сбрасывая на ходу брони. Заполненный чужими воинами берег взорвался от рева, свиста стрел и улюлюканья. Стрелы били взрывая свежий выпавший снежок, со звоном отскакивали от темного льда. Лед под ногами трещал и ходил волнами. Бегуны раздались по сторонам. Стоящие на берегу дружинники, про которых не то что б забыли, отвлеклись, разом метнули копья и отбросив щиты с поднятыми мечами кинулись на врагов. Никто из них не видел в последней схватке как треснул лед и полынья с уханьем поглотила упавшего от стрелы дружинника. Только всплеснулась черная вода пузырем.. Стрелков было слишком много. Упал третий, четвертый.. до противоположного берега, зигзагами добежал единственный. Вот он, шелестящий краснотал рядом, еще десяток шагов и спасение вот оно! Дружинник перешел на прямой бег и тяжелая стрела ударила в спину, выходя из груди черным от крови жалом. Дружинник кувыркнулся разбросав босые ноги. С лязгом отлетел меч.. вот и все. На берегу тоже все было кончено. Усыпанный врагами склон торжествующе взвыл, последний защитник сторожевой заставы уничтожен! Наступающие сумерки скрыли дым догорающей крепости, обнаженные, растерзанные трупы. Изредка лениво высунется багровый язык пламени.. похоронно выл ветер. Все закончено в этом печальном месте. Была крепость – городок, и не стало её, как исчезнут вскорости могучие города во времена Батыева нашествия. Но первой была она, сторожевая застава Рязанского княжества, Онуза.

Стужа крепчала.

Нависший над берегом сугроб дернулся осыпаясь и вдруг пополз вперед. Показалась рука одетая в рукавичку, серый сапог. Накрытый холстиной муж дополз до сраженного и выпростав руку прижал палец к яремной вене. Второй человек подполз с другой стороны. Стрелу подрезали и обломав, воткнули черенком в наметенный сугроб. Переложив раненого в холстину оттащили в густой тальник и дальше к коням.. – изображение заколебалось, пошло рябью и высокий, белобородый старик в черной рясе провел рукой над огромной глиняной корчагой в середине горницы. Пот сбегал по морщинистому лбу, усам.. изображение в глубине воды таяло как снежок в черноте. Старик огорченно закряхтел и отошел от корчаги – Знать все, Кудеяр, не будет больше ноне вода показывать. Худо, ой худо случилось.. проводи-ка меня на бережок. – Стоявший за ним послушник ни словом ни жестом не выразил удивления и склонил голову в знак повиновения. Так же молча подошел к висевшему под потолком фонарю. – Пойдем, владыко! – снял светильник освещая путь. Послушник помог старцу пройти в низенький проход и затворив двери торопливо догнал старца. Скрипнула затворяясь дверь, и горница замерла мерцая остывающим светом воды.

 

2

 

В городище печи топили. Мело. По разбойничьи налетавший из-за городской стены ветер, стелился разгоняя дым по улицам. Тревожно в Диком Поле. Тревожно на Руси. Тревожно на Рязани. Тусклый серый зимний полдень. Студено. Снег бело укутал стены, крыши домов, поля, далекий лес. Трое воротных стражей с уханьем топали подшитыми овчиной сапогами и лениво перетыкивались черенками копий. Парок дыхания струился сквозь густые бороды, усы. Однообразная забава быстро надоела. – Сменится бы скорея – низенький страж, Фрол, прислонил копье к стене, сунул руки в широкие рукава тулупа. – Только из сторожки, а уже заныл.. – рослый парень поставил копье рядом, отошел к стене развязывая мотню. Фрол раздраженно взбрыкнул – Старшой с мытником зараз всю брагу выдуют, а скидывались-то все! – Закончив дело и выругавшись про брагу и неугомонных бражников, вой по имени Тороп подхватил копьё. Тороп – не вой, не страж, Тороп из младшей княжьей дружины, а в стражу угодил за неумеренное питиё. Десятник княжий Ермил, посрамив прилюдно, сослал на три седьмицы в городовую службу. Третий вой, Селянин, в разговор не ввязывался и молча мерил шагами подъемный мост. Мало народу. Проскрипят сани с сеном или дровами, мастеровой по рабочей нужде пройдет. Кого в студеный день из дома выгонишь? Закутанная до бровей толстым платком, посадская женка переваливаясь с боку на бок несла в город по плетеной корзине. Стража оживилась. – Эй, баба! Чего несешь? – Подпрыгивая, шлепая рукавами по бокам, Фрол преградил дорогу. – Несу и несу, какое твоё козлячье дело? – огрызнулась баба норовя протиснуться мимо. Не тут-то было. – А ну стой! Стой.. – стражник с хохотом прижал бабу к распахнутой створке. – Хмельное есть чего? – Баба недовольно отпихнулась подставив корзину – Хмельное тебе.. птица битая, вон своячнице в кожевенную слободу несу!

– Дай-ка пощупать! – скинув рукавицу стражник вытащил за шею жирного, ощипанного гуся. Довольно ухмыльнулся – Ну баба, как тебя звать-то, Фекла? Новый указ от великого князя вышел, с баб прохожих по одному гусю брать. – Засунув тушку за пазуху Фрол подтолкнул бабу под пышный зад – Ну, ступай Фекла с богом, да другим передай что теперя..

– Это по како такому указу? Ах ты шаромыжник.. – Фекла поставила корзины и ловко выхватила гуся обратно. – А то я твою харю бесстыжую не знаю! Пойду воеводе жаловаться, да что это за такое, честным женкам прохода не стало! – Стражник с бабой ухватили гуся, закружились в воротах.

– Пусти, дура!

– Сам пусти, тать воротный.. – на шум вышли хмельные стражи из отдыхающей смены. Хохот, крики. Шея гуся не выдержала, Фрол с Феклой разлетелись. – У-у паразит! – баба с кряхтеньем поднялась, метко запулила мороженной гусиной головой в лоб стражнику – Что б ты подавился! Что б он у тебя в брюхе застрял! Вот я ужо мужикам-то скажу что б тебе в темном месте бока то намяли! Ах ты паразит, вечно голодный.. – причитая Фекла прибрала корзины и торопливо заковыляла под забористый хохот стражи. – Дура! Указ такой вышел.. – орал Фрол прикладывая к ушибу снег и прижимая добычу.

Всадники показались издалека. Неторопливо трусили по волчьи, след в след. То и дело останавливались приглядываясь к избам нового посада, овражкам занесенным первым снегом. – Эта кто? – Товарищ Фрола, рослый Тороп взял увесистое копьё. – Глянь, глянь – не наши! Не иначе поганые.. – Фрол с молчаливым Селянином тревожно тянули шеи. Чужаки! Всадники громоздились на маленьких коньках неутомимо перебиравших ножками. Длинные хвосты, заплетенные в косички гривы стелились по ветру. Воинственно торчащие копья увенчаны лисьими хвостами. Чужие.. от всадников веяло равнодушием к показавшейся крепости, одиноко торчавшей на узком языке моста, страже. Повинуясь невидимой указке, от строя отделился десяток, наддал в конские бока, рассыпался веером объезжая крепость. – Эва что делают! Разбой, разбой творят! – действия неизвестных всадников в приличия не укладывались. Так действует враг не скрывая намерений. Так поступают со слабым, ничего не стоящим противником. – Старшой, эй, Игнат .. ! – на сердитый рев в узкую бойницу воротной башни высунулась кудлатая башка с красным носом – Чего разгалделись.. ах ты ж.. – узрев рассыпавшихся вдоль стен конников резво обскакивавших стены, старшина скрылся. Дернулась веревка, в воеводской избе грянуло ботало. – Пади, пади! – в ворота, гремя подковами вылетела застоявшаяся верховая стража. Привстав на стременах рванулась вперехват чужакам. Кони рослые, отдохнувшие, взяли в бешенный галоп быстро сокращая расстояние. С десяток оставшихся чужаков неспешно трусили по дороге не обращая внимания на ринувшуюся вслед остальным погоню. Вот и мост рядом. – Иыых!! – коротконогие коньки поддали враз, неожиданно и резво налетев на стражников. Свист, ругань, ржанье.. столпотворенье тел на мосту. Потерявший колпак Тороп держал под уздцы визжащего конька преграждая остальным путь. – Не балуй, не балуй.. ! – рычал Тороп сдерживая натиск. Ржанье, крики.. Фрол метался затаптывая мороженную тушку в неглубокий снег. Еще чуть и гости незваные прорвутся в город, где их никто не ждал и не звал. Что за эту оплошку ждало воротных? Могучий страж наливался злостью. Князь без разговоров плетей ввалит, а после этого из дружины сам уйдешь. С поротой задницей, в княжеской дружине дружинников не держали. – А ну.. – хлесткий удар в ухо свалил конька и всадник едва успел спрыгнуть. Все замерли. Спешенный изогнулся хищной куницей схватившись за рукоять кривой сабли. Настороженно блестели щелочки глаз под срезом мохнатой шапки. Стражники пригнулись в готовности ударить в копья.. еще чуть и прольется кровь! Все замерли. Отдуваясь, Тороп подобрал колпак, выбив об колено надел. Выпрямился перехватив поперек копье – Чо, рожа неумытая, поймал? Сейчас остальных развалю, бузить будете! – Фрол наконец притоптал в снег гуся и с облегчением выскочил вперед. Из темного зева ворот бежали городские вои. Враз присмирев, чужаки натянули поводья пятя коней. Спешенный всадник присел на корточки, ласкового заговорил певучим голосом. Животина застонала по человечески, перевернулась на брюхо пытаясь встать на передние копыта. Всадник умело помогал. Конек пустил струю встав на дрожащих ногах. Ошалело водил глазами раздув ноздри. – Баба.. баба.. точно баба! – удивленный шепоток оббежал столпившуюся на мосту стражу. – Ты дорого поплатишься за свою наглость, урус – Говор не чист, степной выговор. Серый походный плащ распахнулся. Женщина одета в короткую меховую шубу. В кожаных блестящих шароварах, черной кожи сапоги с острыми загнутыми носами. К поясу привязаны пучки шерсти, трав, неведомые божки. Моложавая, неопределенных лет женщина с глубоко черными, блестящими глазами завораживающе уставилась в глаза Торопа – Ты знаешь, кому смел помешать!? Презренная мошка.. – голос дрожал от внутренней ярости, женщина шипела как поднявшаяся на хвост черная гадюка. Тороп мигнул, показалось, нет ли, меж узких губ мелькнуло раздвоенное змеиное жало.. – Чур меня.. – перехватив копье в левую руку могучий стражник, сдержавший бешенный конный напор, суеверно закрестился. Надменно глянув раскосыми глазами, женщина выпрямилась чуя слабость. – Хан Бату, великий хан! Запомни это имя и трепещи! – Покопавшись, вытащила висевшую на шее серебряную пластинку с изображением лисицы – Царская пайцза, вы все должны пропустить нас беспрепятственно! – женщина шагнула вперед и грудью уперлась в отточенное четырехгранное жало копья. – Ты ничего не понял, глупый мужик?

– Алия, не горячись! – гортанно окликнул сухощавый, старый монгол с быстрыми глазами. – Ты колдунья, што ль? – дружинник говорил медленно, через силу, преодолевая наведенный морок. Веки приспустились, огромные руки заметно дрожали но копье не опускалось. – Пропусти.. – прошипела татарская девка и жало проткнуло мех коснувшись сталью кожи. Ноздри женщины яростно раздувались, детина не поддавался чарам! Холодное острие царапавшее нежную грудь пробуждало страсть. – Алия! – еще раз окликнули женщину, та ослабила яростный напор поддаваясь властному голосу. – Куда я тя пропущу, дура, вот воевода подойдет, он тебя и пропустит – Тороп шагнул назад убирая на всякий случай копье. – Веди-веди скорее воевод! А то коназ за промедление плетей ввалит! – закаркали хриплым смехом молчавшие до того чужие воины. Шагом подъехал остальной десяток. Стража пригнавшая их, встала невдалеке. Что еще выкинут чужеземцы?

– Эт вы-то послы? – Фролка протолкался вперед, заносчиво сплюнул отставив ногу – Морды вы бараньи.. выглядывать вы все приехали! Я б вас.. – Чужаки презрительно молчали. Только мигнули щелки глаз запоминая дерзкого. – Кто тут посол? Что ты там кажешь? – в темном проеме воротной башни показался воевода дневной стражи, Стемид, кряжистый муж до глаз заросший густым волосом. Из под шлема зверовато сверкали медвежьи глазки. Тронув могучего жеребца, Стемид подошел ближе, зло уставился – Послы так не поступают, баба. Убери свою пай.. тьфу! Пошли с моста! Согнать их к чертовой матери! – взревел воевода. Взяв поперек копья, стража настойчиво напирала освобождая проезд. Поганые на удивленье спокойно сошли с предмостья. Колдуниха невозмутимо спрятала пластинку, села на заводного конька. Ушибленного конька отхаживали отведя в сторону. В глазах женщины блуждали темные огоньки ненависти – Пройдет не так много времени воевода, и ты ко многому переменишь отношение – голос её окреп. Женщина презрительно скривила губы – Но мы здесь не для того что бы болтать с тобой. Немедленно доложи своему повелителю, или одним из условий мира будет твоя голова на блюде!

– Ишь ты, чего захотела.. – воевода строптиво хмыкнул – Пошлю. Здесь ждите! Не пущать их внутрь. – Развернув коня Стемид скрылся. Степняки сошли с коней, ждали проверяя подпруги. Оглядывали стены, ворота, приподнятую решетку. – Никак стены меняли? – Городницы стен белели свежими бревнами, кое-где в прикрывающих боевые площадки стен забралах, темнели проплешины. От бьющих навесом стрел и камней, обороняющихся должен прикрывать крутой, двухскатный навес. А что бы дерево не загорелось над головой, крыши обсаживались дерном. Дерна не было. Со времен последней междоусобицы прошло двадцать лет и раны нанесенные могучим Всеволодом зарастали трудно. И башни кой где не достроены, и срытый вал не полностью восстановлен.. – от острых глаз ничто не укроется. – Тебе какое дело? – коренастый Фрол задиристо глядел в скуластые лица топорща бороду. Нацелился на бабу. – Ты, ведьма знать?! – Женщина хмыкнула потягиваясь после долгой езды – Какой ты однако умный.. Не боишься храбрый воин, что я душу твою украду? – Фрол чмокнул губами в густой бородище, сладко прищурил замаслившиеся глаза. Хороша! Шапка с бисером. Подбитый мехом плащ не хуже княжеского. Статная фигура с торчащей грудью. Сапоги туго облегали высокие икры. Новомодный каблук делал бабу еще выше. – Вот отбоярю, и кради! – раззявив зубастую пасть захохотал Фрол. – Я тебе не то что душу, сапоги сыму! И онучи отдам. А хошь, секрет какой нетто расскажу.. но, сначала отблагодарить должна.. – похабно кривлялся городовой стражник. На мосту стоял хохот. Шаманка больше не улыбалась. В ней больше не видели опасного посланника грозной силы. Стоящий на воротах презренный нукер осквернил её гнусной похотью развеяв все её чары! Грязное животное!! – Сверкнула сабля рассекая вытянутые в страхе руки, клинок врезался вскрывая кость.. беспощадный удар развалил хлюпнувший кровью череп.. – Чародейка облегченно выпустила дыхание сквозь стиснутые зубы. Видение облегчило душу. Ничего, они вернуться сюда и тогда видение станет явью! Смех утих. Стражники настороженно поглядывали на чужаков. Серые шубы мехом внутрь, толстые зимние сапоги, островерхие малахаи из рыжих лисиц. Заброшенные за спину круглые плетеные щиты обтянуты толстой сыромятной кожей. Вооружение всадников по тем временам просто превосходное! На левом боку тяжелые кривые сабли в потертых ножнах. Полуторасаженные копья с длинными, узкими жалами упираются в стремя. Резкий порывистый ветер треплет лисьи хвосты примотанные к наконечникам. На правом боку кривые же ножи, под рукой налуч с торчащим луком. Тул со стрелами под левой. Длинная волосяная веревка свисает с задней луки. Плеть мотается на мизинце. На безымянном левой, еще одно костяное кольцо с примотанной длинной уздой. Удобно. Одной рукой можно управлять конем, подгонять, задавать ему темп движения. С левой стороны передней луки седла у татар небольшой барабанчик. Приученный к барабанному бою конь может кружиться, скакать, поднимаясь на задние копыта бить передними.. У каждого степняка заводной конь с притороченными сумами. Ничего лишнего. Но непохожи они на простых нукеров! Слишком внимательные глаза на плоских, бесстрастных лицах. От чужаков смрадно воняло. – Холодно! – оскалил кривые зубы, морщинистый как стариковский хрен, монгол. Закутанные в огромные тулупы дружинники промолчали. Конечно холодно, а кто тебя дьявола сюда звал? Воротная стража недалека от истины. В посольской сотне – юртджы, разведчики дорог. Десятник над ними – командир алгинчи, передового дозорного чамбула, тысячник Бурундай. Это его нукеры рассыпавшись десятками, как пальцами, пойдут рыскать серыми волками впереди идущих походным маршем туменов. От цепи сторожевых дозоров, добытые вести стекаются к сотникам, от сотников к нему. Он отсылает посыльных походному командиру колонны. Таким образом, походный командир, высокородный хан знает что твориться кругом и управляет движением колонны с помощью громадного, огромного медного барабана на повозке, набата. Телегу тянут несколько пар лошадей или волов. Громким рокотом на многие версты главный набат задает темп движения и построение всему войску. Армия может идти колонной преодолевая горные теснины и кручи, может рассыпаться полумесяцем, если под копытами родная степь с её необозримыми пространствами. В неведомой стране, заросшей как бородой густым лесом, можно идти только по дорогам. Куда они ведут? Может, проще по рекам? Все города лесного племени на воде стоят. Попасть иначе к ним трудно. Высокий, сморщенный Бурундай еще раз оглядел заплатанные стены. Крепки..

 

3

 

Великий князь Рязани, Мурома, Переславля, Белгорода, Ижеславца и прочая-прочая, Юрий Ингваревич слушал отчет управителя. Огнищанин перебирал грамоты, бойко сыпал цифирью княжеских доходов и расходов. За дверью загудели встревоженные голоса. – Постой пока.. – князь с облегчением остановил нахмурившегося, недовольного вторжением непрошенных гостей, холопа. Посыльный, детина косая сажень роста ввалился, трубно высморкавшись протер слезящиеся с мороза глаза – Княже, у ворот послы поганого Батыги! – Князь не удивился – Послы? Скоко?

– Десяток, да баба!

– Баба!? – великий князь откинулся к стене, задумался взявшись за бороду – А почему баба?! Это что-то новое.. чего поганец задумал? Так, одна нога здесь, вторая там. В город не пущать, сей час буду! Мечника кликни! – Мечник Скобель с охапкой одежды уже влазил в горницу.

Всадники вылетали сквозь темный башенный проход, окружали степняков горяча коней. Недобры лица княжеской свиты. Степные мохнатые коньки сбились в кучу, визжали прижав уши, норовили вцепится в русских жеребцов. Баба что-то гортанно выкрикнула вытянув руку. Кони мгновенно стихли и успокоились. Княжеские удивленно зашептались с опаской поглядывая на неё. Чертова колдунья.. – Ты коназ!? – баба не спрашивала, утверждала, с интересом разглядывая будущего данника. Или врага? Одному Небу известно что случится дальше. Князь в свою очередь разглядывал послов. Смутная тревога усилилась. – Почто спрашиваешь, если знаешь?

– Ты должен знать, что мы знаем. Мы много чего знаем. Ты же знаешь, чьи мы послы? –колдунья говорила ласково, не спуская с князя блестящих глаз – Царь Бату велел передать тебе, что на тебя сердца не имеет. Ты не был на Калке много лет назад, не убивал наших послов в Кивмане. Это грех, коназ, страшный грех – убийство доверившегося человека! По вашей вере, наказание за это будет на том свете. Мы за это, наказываем на этом. Но ты, честный и благородный правитель! Кназ, я и мои спутники не возражали если бы мы продолжили говорить в другом, более теплом месте.. – женщина призывно улыбнулась – Я тебе много чего могу рассказать, она с опаской оглянулась на спутников свирепо таращившихся на неё. – Много чужих ушей, кназ.. Ой, совсем замерзла! – баба сочно причмокнула. Красный язычок пробежал по алым губам как змеиное жало. Князь усмехнулся – Я слышал о тебе колдунья. Тебя зовут Алия, ты много служишь своему повелителю. – Юрий задумчиво разглядывал степняков. Сняв кожаную рукавичку утер лицо – Ты так много рассказала мне о моём благородстве, что теперь можешь говорить все без утайки. Чего хочет сказать Батый твоим голосом? – Глаза чародейки потухли залитыми углями – О, совсем немного великий кназ! Прежде всего, не мешать нам и отдать десятую часть всего что имеете. Это немного кназ, тоже самое ты платил своему великому соседу. Коней и людей, как ты сам понимаешь, надо кормить. – Княжья свита недовольно возроптала. Князь задумался закусив длинный ус – Это всё?

– Почти.

– Почти?

– Остальное кназ, я скажу потом, как отогреемся. Ой, как неласково ты послов встречаешь! – Князь хмуро разглядывал рукавицу и встречаться глазами не хотел. – Вас примут там.. – показал плетью на высокий деревянный терем усадьбы в близком посаде. – Отогреетесь, отдохнете и ступайте с Богом. Я сам к вашему царю поеду. Евпатий.. – князь полуобернулся в седле к всаднику державшемуся сзади. – Слушаю княже. – В княжеской свите маленьких не было, сам князь муж не маленького роста, могуч и кряжист, а боярин был вообще исполинского сложения на громадном широкогрудом коне с толстыми неутомимыми ногами. Конь и хозяин внимательно разглядывали чужеземцев, не горячились подобно княжеской свите.

– Распорядись принять послов по чести. Да что б не обижали, дай им охрану. – Витязь приложил руку к сердцу принимая повеление – Великий князь, не доем не до сплю, сам охранять буду! – конь без понукания тронул шагом. Длинный меч размеренно качался стукаясь о стремя. – Ступай за мной, красавица.

– Кназ, ты поступаешь не разумно. Впусти нас в город, представь вельможам.. – баба уже не была ласковой белкой, говорила торопливо, обнажив острые, мелкие как у хорька зубки. Но спутники её не прекословя тронулись за неторопливо удалявшимся вельможей. – А ты тут не очень распоряжайся! – выкрикнули из-за спины князя. – Ишь, это подай, дай того! Выглядывать приехала, подстилка ханская!? – Скакун под княжичем косил налитым кровью глазом, грыз железо выгнув лебединую шею, перебирал тонкими длинными ногами. – Алия зло фыркнула – Ты кназ своей воли не имеешь, если тебя любой сопляк перебивает?

– Помолчи Федор – тяжело бросил Юрий Ингваревич не поворачивая головы. Угрюмо смотрел в наглое лицо. Снести голову с плеч, эка! Но за ней маячили ханские рати, реяли бунчуки туменов, в тулах лежали тысячи стрел. Ссорится было не с руки, Юрий Ингваревич примирительно повторил – Помолчи, пока. А ты, он спокойно выдержал взгляд жгучих глаз, только желваки вздулись, ступай откуда пришла. В нашей земле всему голова князь Владимира, Георгий Всеволодович. Что без его повеления я могу сказать, какой дам ответ? – Наглая баба скривилась как от кислого – Не криви душой кназ, не очень то ты его слушаешь. Дай ответ здесь и сейчас, будь прям как клинок твоего меча!?

– Баба, не зарывайся.

– Меня зовут Алия, кназ. Если ты не можешь определиться, мы сами найдем дорогу в Вольдемар.

– Может, и найдете. – Юрий Ингваревич невозмутимо пожал плечами – А может и нет. Ежели вас лесные тати погубят, кто в ответе будет? Нет уж, если надумаете ехать, я вам сам дорогу покажу. – Женщина подумала и поклонилась принимая условие – До завтра, великий кназ.

– До завтра, Алия.

С городских стен засвистели заулюлюкали. Посадские прослышали о послах и народу поглазеть набилось порядочно. Князь вздыбил коня разворачиваясь в город. Княжеская челядь рванула следом.

 

Княжеский совет.

 

1

 

Древние русские города мало чем отличались друг от друга. Городище, на крутом речном берегу. Внизу темнеют амбары да языки причалов. Центр любого города – детинец. Крепость в крепости – центр обороны, мощная башня обнесенная валом с крепкой деревянной оградой по верху. Рядом княжеский дом да боярские усадьбы. По существу, это те же крепости с охраной из личной дружины. План строительства древних поселений прост, а потому городской люд объединенный по ремеслу, селился там где ему было удобнее. Так возникали кузнечные слободы, кожевенные, горшечные. Все это называлось посадом. Подходило время и разросшийся посад своими силами возводил вокруг себя стену. За стеной садился новый люд и все начиналось сначала. Так возникали административные округа. Структура управления древних поселений минимальна. Улица выбирала старосту, старосты выбирали старшего – голову, старшего от ремесленного цеха. Дальше по разному. Все зависело от того, кто в городе власть держит. Если владычил князь, то посадник назначался княжеской властью. Если князь пришлый, нанятый со стороны боярством и вече, посадник избирался из своей, боярской среды. В военное время старосты и головы превращались в десятников и сотников, посадники – в тысячников. Очень важные фигуры! Тысячники определяли размер дани, следили за благоустройством округа и налагали штрафы – виры. Люди, нанятые для исполнения приказов и поддержания порядка в округах, так и назывались – вирники. С усилением княжеской власти тысячник в городе станет один. На него будут возложены все обязанности по управлению городом и его обороной в военное время. И подчиняться он будет, лично князю. Высший же орган власти на Руси – народное вече, после Батыева погрома сошло на нет, и в дальнейшем осталось только в Великом Новгороде.

Князь отпустил поводья, конь сам шел домой. Улицы Старой Рязани узки, кривы. Топкие места вымощены бревенчатой мостовой с текущими под ними мутными ручьями. Вдоль дороги тянуться канавы забитые золой, мусором, помоями. По весне вешние воды унесут что могут, а что нет, то притопчется с Божьей помощью. Что там говорить, экологически чистые, средневековые города были довольно таки грязноваты и в жаркое время весьма попахивали. Дорога шла вверх, к Детинцу, втопленные в землю халупы с соломенными крышами уступали место усадьбам зажиточных горожан. Усадьба – двух, трехэтажная домина за высоким, трехметровым забором из заостренных бревен. Тесовые крыши нависают над узенькими окошками, забранными деревянной или свинцовой рамой с новомодной желтоватой слюдой. Нижняя часть дома – склад под хозяйское добро, жилье прислуги. Меж амбаров шатаются злые кобели, у ворот точат холопы. Плюются шелухой, подпирая ограду задирают прохожих, другую дворню выставившую морды с соседнего двора. Скукотища.. Увидев князя, дворяне торопливо счищают шелуху с бороды, кланяются в пояс сняв шапки. Не весел князь, не всё знать ладно в княжестве? Княжеская свита с топотом проноситься мимо обдав конским потом и комьями снега их под копыт. Ворота княжеской усадьбы широко распахнуты, у створок замерли вооруженные дружинники. Пока свита суетиться у коновязи, конюшие принимают у князя коня подводя к высокому, резному крыльцу. Придержав меч князь спрыгнул. Обернулся перед дверью – Прибудет Евпатий, немедля ко мне. Да посылай за ближними. – Княжеский домоправитель Диомид встречавший князя у лестницы понятливо поклонился – Будет исполнено государь..

Боярская Дума времен Киевской Руси.. – пожалуй, самый важный орган зарождающейся государственности, тонким хрящиком обволакивающей куски разрозненных русских княжеств. Князь укажет – Дума приговорит, законы в княжествах пеклись как блины на сковородке. Княжий летописец только пером туда-сюда над свитком летает. Летает-летает, в конце прения готовый текст зачтет. Если существенных возражений больше нет – готов закон! Его потом бирючи на сходах и на майданах прокричат, и попробуй только не выполни! Но это, конечный продукт законотворчества. Перед тем как тему на общее собрание вынести, при князе без лишней суеты и шума собирается Ближняя Дума – из самых умных и преданных бояр. Таких, десять – пятнадцать умов. Они, судят-рядят как добиться главного. Но и тут, прежде чем дело будет вынесено, его разглядит-раскусит, попробует на излом княжеский совет из самых-самых. В этот узкий круг входит не более четырех – пяти человек. Да, судьбы стран, народов или мира всегда определяют несколько человек. Совет трех, четырех, край – пяти. Но определять судьбы хотят все, и постепенно Совет мудрейших расширяется. Он становится шестеркой, семеркой, восьмеркой.. Постепенно Совет обрастает штатами и выясняется что без помощников и помощниц, судьбу Вселенной никак не решить. Требуется все больше людей и денег. Затраты растут а дела тонут в говорильне где каждый стремится навязать свою точку зрения. Когда-то жизненно важный орган, начинает заниматься второстепенными вопросами, потом начинается удовлетворение естественных потребностей, и все действенное постепенно отмирает. Взамен, образуется обособленная энергичная группа из трех – четырех людей и все начинается сначала. Круг в десять, пятьдесят, сто лет, крутиться поднимаясь по спирали времени ни останавливаясь ни на минуту.

 

2

 

… – Что скажете? – старший брат, Юрий, откинулся к стене. Младший Ингвар в плечах намного уже, в костях тонок, зрел умом и склонный к сладкоречию, промолчал. Двоюродные княжеские братья Давид, Глеб и Олег тоже угрюмо промолчали. – Что языки проглотили?

– Постой брат, не гони коней. Не в первый раз беду встречаем, давай все обдумаем как есть – примирительно ответил за всех Олег Красный.

Рязань к набегам привыкла и по великокняжескому благовесту, а то и не дожидаясь его, в один день поднимались деревни скрываясь в непроходимых лесных чащобах и топях. Уводили скот, собак, в лукошках уносили кошек. Прорвавшимся сквозь заставы врагам доставались пустые амбары да развеянная по пустой улице солома. Но то было весной да летом. Не было того, что б в зимнюю стужу степь набег совершала, то было не слыхано!

– Что они просят, брат?

– Просят? Они не просят, а требуют. Десятой доли во всем, в воинских людях тоже. – Олег возмущенно фыркнул – Хотят десятины? Эва! Десятинный оброк берет только господин, а нас еще никто не повоевал!

– А если повоюет? – угрюмо хмыкнул Давид. – Сколько у него рати, где стоят?

– Рати у него хватает, братове. Семь ханов.. – перечислял князь не спеша загибая пальцы – У каждого около десяти тысячи всадников, тьма. Это основная сила, что подтверждают ранние сказки купцов. Рать стоит на Воронеже. Онузу нашу по бревнышку раскатали, сторожевой воевода слишком много узнал и не смог того утаить. Оне думают что мы не ведаем о том, да Будимир успел таки посыл отправить. – Юрий Ингваревич тяжело вздохнул – Батыга под руку все Дикое Поле прибрал, Каму – реку, Волгу. Все кто не захотел подчиниться, убиты или бежали как хан Котян.

– Это Котян со своими половцами может бегать, мы свои города в повозки не уложим!

– И булгары не хотели, так что с ними стало? – резонно возразил Ингвар. Все замолчали. Булгарское ханство разгромлено, города разрушены. По всей Каме и Волге не найти целого селения. Гарь, разорение да выбеленные дождями проломленные черепа по всему булгарскому ханству. Торговые караваны порушены, редко заглядывают иноземные купцы в рязанские земли. Все бояться. – Так что решим? – все молчали. Юрий Ингваревич поднял трехсвечной шандал освещая лица с потупленными глазами. Усмехнулся – А я ведь еще не все сказал. Сейчас будет Евпатий, он многое доскажет.

В нижней части терема грохотали сапоги, перекликались зычные голоса отроков и детских. Народ собирался сам ожидая что скажет князь. Малая горенка без окон для тайных дел, отдельной башенкой вознесена над крышами крышами княжеского тема и ведет к ней крытый бревенчатый переход. Крутая лесенка заскрипела под уверенными шагами. – Во, сейчас узнаем чем там поганые дышат.

– Дозволь войти? – могучий боярин согнулся протискиваясь в низкую дверь, оправив усы сел на стоящую вдоль стены скамью. Русый волос аккуратно стрижен по плечи. Невозмутимые серые глаза, широкий лоб с прямым носом, пышные русые усы с бородкой. Синий кафтан на груди расстегнут, в разрезе ночной рубахи виднеется могучая шея с медным крестом. Одежда перехвачена широким половецким ремнем с висящими ножнами и кошелем - калитой. Неведомым портным, карманы на одежде еще только предстояло изобрести. – Послов поганых устроил в Крутовой усадьбе, своим велел глаз не спускать.

– Что сказал боярин Крут?

– Ничего княже, да только.. – Евпатий покосился на князей. – Это мои братья, боярин. Сейчас это к делу не относится, потому доложи о поганой рати.

– Рать большая, князь. Из семерых царевичей, Менгу, Бури и Гуюк имеют тридцать тысяч монгольского войска. Орду, Кюлькан и Кадан имеют тридцать тысяч сибирских татар с мурзами. Войско налегке, кибиток мало. Ещё тысяч пятнадцать из половцев, булгар, буртасов, башкир под рукой Батыги. Это войско сборное, со всех народов. Всего, около семидесяти пяти тысяч сабель. – Кто-то из князей помянул нечистого, кто-то присвистнул. Рязанское княжество в лучшем случае выставит тысяч пятнадцать, и то только треть будет конных. Капля, по сравнению с громадной силой скопившейся на границе княжества. – Хан Батыга большой охотник до разных воинских пороков. В обозе идет пять десятков машин и большой запас снарядов для проломов стен. – Князья завздыхали. Стенобойные машины! То, чего не хватало недругам Руси, стало кошмарной явью русских городов-крепостей. – Низовой порядок в войске крепкий, невозмутимо продолжал Евпатий, но меж царевичей любви нет, грызутся как собаки.

– Вот, вот что надо! А что, братья? – возбужденно схватился за элегантную бородку Ингвар и привстал с места – Хорошо что меж ними грызня. Поди, как всегда, власть не могут разделить? Как бы им помочь в этой сваре что б про нас забыли?

– Ты думаешь, можно? – недоверчиво спросил Юрий. – Ингвар засмеялся – А что нельзя? Нам больше ничего не остается делать! Надо пробовать, не мытьем так катаньем мир добывать!

– Надо..

– Можно.. – одобрительно кивали братья под вопросительными взглядами великого князя. – Но это не все. Хан успешно использует лазутчиков и соглядатаев, расспрашивает купцов побывавших на нашей земле.

– Это дело обычное, Евпатий.

– Обычное, да не совсем. Ниточки от ханской разведки ведут в рязанские подворья.

– В какие? – Евпатий уклончиво поклонился собранию – То до конца не выяснено, потому не могу назвать.

– Выясняй, да не тяни слишком, иначе может поздно быть. Древоточца надо вовремя изводить, пока он все не проел. – Юрий Ингваревич помолчал собираясь с мыслями. – Один путь намечен, но надолго его не хватит. Надо за помочью в другие княжества посылать.

– Во Владимир

– В Чернигов..

– Дело – припечатал крепкой ладонью решение Юрий Ингваревич. – Кого посылать да что говорить, приговорим на Думе.

– Свою рать собирать.. – добавил Давид Муромский. – Это обязательно, Юрий Ингваревич ненадолго замолчал, Дума приговорит, бирючей по селениям – собирать. Евпатий, как там красавица дышит? – Евпатий хмыкнул в бородку – Неровно дышит, княже. Все в город рвется. Надо де кормов да припасов в дорогу купить..

– А может стоит её пустить, посмотрим кто к ней прибьется?

– Никто, княже. Не такие они дурни, что бы своих жучков светить. Изнутри стены да город оглядят, а больше им ничего и не надо. Я так думаю княже, надо мне с ними к владимирскому князю ехать. И в сторону не свернут, и тамошних медведей постращать ими хорошо.

– Дело – опять склонил голову Юрий Ингваревич. – Главой посольства будет Ингвар

– Как Ингвар.. – оторопел младший брат лелеявший мысль стать главой посольства в стан Батыги. Но голос великого князя был непреклонен – Оба идете во Владимир, и если там будет отказ, скачите в Чернигов, к брату Михаилу. – Ингвар молчал наперед зная что пыряться с братом, если тот решил, бесполезно. – Вам предстоит нелегкое дело, трудное. Нам без помощи ох как тяжко будет! Вы должны склонить владимирского князя и бояр дать нам помочь. – Князь поднялся, положил бугристые руки на могучие плечи ближнего помощника – Выручай, Евпатий.. Князь с тобой поедет! Раскрой им глаза! Ты же лучше всех знаешь, какая буря на нас надвигается? Им дуракам тоже не поздоровится! Что, думают, опять Рязань всех заслонит? Опять вражеские стрелы в нас увязнут!? Глупцы! – князь сел. В горенке звенела тишина. – Казны берите как можно больше, не жалейте. Нужны вои, как можно больше воев. А ты.. – князь глядел на младшего брата – Всякое может случиться. Именно поэтому вы едете вместе! – Великий князь Рязани давно все решил. Ингвар угрюмо глядел в пол – Кого же тогда к Батыге слать?

– Если мы сейчас все решим, бояре в великую обиду войдут. Пусть Дума голову поломает – проворчал Давид. Юрий кивнул – Что еще, про поганых?

– Защитных доспехов у них мало, но по нескольку запасных коней.. и еще – Евпатий нашарил в калите, вытащил разжав ладонь. – Что это? – князь поднес к свече медную пластинку с дыркой и оскаленной волчьей мордой. – Это пайцза, опознавательная пластинка княже. Самая высокая – золотая, с тигриной головой. Потом идет серебряная с медвежьей.. – князь понятливо кивнул – Значит бывают кожаные и деревянные? И от того, какой зверь нанесен..

– Да. Такие пластины имеют тысячники, в Онузе взяли её у дозорного десятника. Это значит..

– Не первый день живу Евпатий, князь недовольно свел брови, то не простой десятник был. Пути вынюхивали, как эти сегодня.. – князь подкинул пластинку. Ингвар Ингваревич перехватил её на лету, прищурился – Отдай-ка её мил друг..

– Уже. Сейчас мастерам передам, поутру принесу горсть. Попробуем, настоящую от поддельной отличить. На славу воевода Будимир постарался, вечная ему память! – В горенке опять повисла тяжелая тишина. – Сколько там дружины потеряли, всю сотню?

– Нет. Дозоры что ушли прежде чем заставу обложили, почти все уцелели. Вот они-то и видели как Онузу по бревнышку раскатывали.. – князья угрюмо молчали. Евпатий встал – Думу в большой гридне собирать?

3

 

Гридня – грядет, придет, приходить.. – зал для княжеских собраний. Зал может быть большим или маленьким, в княжеском дворце, в те времена их называвли теремами, их несколько. Сложенный из могучих стволов первый этаж посажен на фундамент из валунов и перекрыт распиленными надвое бревнами. Потолочные матицы поддерживаются изукрашенными резьбой, расписными столпами. Полы тоже из разваленных надвое дубов. В стенах маленькие окошки с вставленной в свинцовые рамы слюдой. Стены гридни ошкурены и отшлифованы. На стенах развешано оружие, щиты, стяги, шандалы с зажженными свечами. Льдисто сверкают оточенные лезвия.. это не новое оружие, изготовленное в кузнях. На мечах видны зарубы, жала дротиков и копий погнуты. Шлемы на подставах разрублены, помяты могучими ударами. Это оружие снятое с убитых княжеским домом врагов, захваченное в бою, или подобранное на поле брани оставшееся за победителем. О каждом мече или шлеме имеется своя, особенная история! Об этом знает князь и его летописцы воспевающие отвагу воителя. Но не время сейчас рассматривать овеянное славой оружие! Гридня заполнялась народом. Первым в гридню вплыл епископ. Епископ Фома из греков, рукоположен киевским митрополитом Руси, и по русски изъясняется с трудом. Рязанский владыко Божьей милостью не оставлен и быстро постигал незнакомый язык полюбив прибаутки и приговорки. Епископ в летах но сухощав. Острые, темные глаза Владыки тревожно блестят. Служки донесли о положении дел в княжестве и епископ выжидал как все повернется. Следом, прикладываясь к ручке, в шубах, с длинными рукавами и высокими бобровыми шапками степенно входило боярство, рассаживались по скамьям вдоль стен устланными шкурами. Пальцы крепко держат боярские посохи власти, глаза зорко озирают соседей. Беда, беда сгущается над Рязанью.. что-то скажет князь? Гул разговоров растекался по зале. В гридне показался Евпатий, младший Ингваревич и остальные князья. Следом, позвякивая кольчугой вошло копье княжеских отроков. Ну, знать сейчас сам князь грядет.. князь вышел по простому. Старый короткий голубой плащ с пурпурной подкладкой и золотой застежкой на правом плече. Круглая шапка голубого сукна с собольей опушкой, меч в простых ножнах. Установленный на помосте княжеский трон дождался повелителя, тяжко скрипнул под массивным телом. – Общая беда свела нас под единой крышей.. – без предисловий начал Юрий – .. поганые пока стоят, но может случиться так что тронуться и через десятину подойдут под наши стены. Что скажете, други?

Дума встревожено шевелились. В сумраке плошек мелькал блеск глаз, перстней. – Воев собирать.. Стены чинить, припас готовить.. Во Владимир посылать, Чернигов.. А может, сами справимся? – Шум стих. Все ожидали княжого слова. Рязанское княжество не самое последнее на Руси. По древним законам была разделена Владимиром Русь на тьмы по десять тысяч. Княжество, в свою очередь разделено на тысячи, во главе с городками и управителями. Городки делятся на сотни, сотни на десятки. Древняя Русь со времен Владимира Святославовича имела четкую военную структуру позволявшую быстро собрать могучее войско. Открытость Руси была обманчива. На всех торных дорогах выстроены крепостицы. По просекам и бродам стоят заставы преграждая путь засеками, волчьими ямами, тынами и самострелами. Наготове сигнальные костры и быстрые кони для гонцов. В считанные дни княжество выставит шесть – семь тысяч бойцов. Дай срок, будет и пятнадцать, но это будет уже не обученная дружина князя или боярина, а рать из смердов, военнообязанных крестьян, да воев из отважного городского ополчения. Княжеская дружина поставляла войску командиров и служила связующим ядром войска. И не голой силой, выучкой, умом и хитростью воевала рязанская дружина. Превосходство врага в несколько раз считалось обычным делом. А врагов у Рязани всегда хватало, с избытком. С юга, запада, востока летят стрелы, рыщут конные отряды соседей в поисках поживы. Но самый лютый враг на севере. Самый беспощадный враг – стольный град Владимир! Горят города, села, тысячи людей угоняют за Клязьму, на новые великокняжеские земли. Но стояло и стоит Рязанское княжество на порубежье степи сильное своим войском, меткими стрелками да опытными воеводами.

– Может и побьем, кто знает? – хмуро обронил князь – Но от помощи, если будет, отказываться не след.

– Дозволь княже слово молвить? – из сумрака встала длинная сухощавая фигура с длинной белой бородой, поклонилась уставным поясным поклоном. – Говори Стар.

– Кто поедет помощи просить? – вопрос заставил бояр зашевелится. Князь поднял тяжелые глаза – А ты как считаешь?

– Ну.. человек нужен в годах, сединами умудренный..

– Гля ко, никак сам Стар набиваться будет? – раздался насмешливый голос от противоположной стены. – А хотя б и так! – резво вскинулся боярин тряхнув бородой – Чем это я плох? Или стародавний род мой ниже? – язвительный взгляд вонзился в сторону Млына, старого недруга и соперника. – Ты до судного дня пропадешь там, знам мы .. – висящую в гридне духоту всколыхнуло смехом. Стар было насупился, но потом плюнул в сторону соперника и гордо сел. Боярство снова затихло в ожидании слова. В тишине потрескивали фитили светцов. Князь молчал разглядывая Думу. – Ежели за помощью, так это лучше к Георгию Всеволодовичу.. с князем, для важности послать.. – пробурчал из серой духоты боярин Млын. Дождавшись нужного слова Юрий благосклонно кивнул в его сторону – Боярин Млын дело сказал! Послом к великому князю пошлем Ингвара Ингваревича, с Евпатием. – Вроде бы все сказал князь, но Дума выжидательно молчала зная его нрав. И точно.. – Но, нам не хватает сроку собрать полную рать, а потому.. – Князь замолчал выжидательно сведя густые брови. – Можа, посольство и к поганым послать? Можа откупимся? – услужливо высунулся боярин Дрон из сторонников Стара, могучий старик с черной, веником бородой. Густая духота опять всколыхнулась. Дрон перехватил то, что у многих вертелось на языке! Князь кивнул – Хорошо сказано, боярин. Продолжай. – Дрон значительно поддернул длинные рукава кафтана, важно глянул в противную сторону – Обдумать надо великий князь, да приговорить имена. – Гридня взволнованно гудела. – Кто поедет с посольством? – веско спросил князь. Шум в гридне утихал. Боярство прятало глаза. Участь послов в случае неудачи, в те времена была незавидной. Живыми переговорщики возвращались редко. Перебить, да отправить головы в мешках с самым жалким челядинцем – считалось самым обыденным делом. Но по слухам, ордынцы не придерживались общепринятой практики и за убийство послов жестоко мстили. Но кто знает, как оно было на самом деле? – Ты великий князь, тебе и решать. Из нас никто не откажется – и снова вставший из ряда сторонников Млын, удачно выразил общее мнение вызвав в стане недругов завистливый ропот. Князь как будто не слышал ропота. Встал – Хорошо. Собирайте откуп. От каждой слободы выбрать людей. С посольством будет мой мечник, но для совета нужно будет несколько бояр. От купцов, от оружейников.. – перечислял не замечая волнений великий князь – Всего, сотни две не считая охраны и челяди. Старшим в посольстве будет.. – Юрий обвел тяжелым взглядом собравшихся – Федор пойдет – гридня всколыхнулась – Это важная весть, значит не все потеряно и князь что-то затаил! Молодой княжич встал, залился румянцем гордости – доверие отца льстило. Понимал ли он отцовскую жертву? Вряд ли.. но как истинный хозяин, русский князь Юрий Ингваревич иначе поступить просто не мог.

 

4

 

– Кого возьмешь? – лишних в горнице не было. Князь смотрел на сына не скрывая кручины. Статный, с открытым лицом опушенным легкой бородкой Федор был красив, красив душой и телом. Юрий Ингваревич мучился в корчах, душа стонала от тяжести сделанного! Почему не он сам? Он же князь, как скажет так и будет.. – но холодный рассудок, отточенный годами правления расставлял известия по порядку. Все говорило о скором нашествии. И неужели все пойдет прахом, неужели так сложиться Промысел Божий? Нет! – кричало сердце, рассудок, сопротивляясь наползающей из Степи мгле. Сдаваться заранее нельзя, не в силе Бог, в Правде. Он, хозяин этой земли и должен делать все что в его силах, и сверх этих сил..

– Своих, из младшей дружины. Апоница лучше всех дорогу знает, все былинки ему ведомы.

– Добро – князь подошел к оконцу, вытащил кошель. Дернул тугие петли. – На, возьми, Коловратовы соколы в дозоре раздобыли. Птица попалась им знатная.

– Что это? – молодой князь с интересом разглядывал медную пластинку – Ихняя грамота?

– Догадлив. Пайцза, с ней оне везде пропускают. Чаще, её называют ярлыком. Сильнее её только серебряная и золотые пластины, но тех ворон не достать. Такие, в дозоры не ходят. Спрячь, может и пригодится.

– Хорошо тятя. – Федор встал с лавки ожидая разрешения удалится. Юрий Ингваревич вскинул воспаленные глаза – Слухай все разговоры внимательно. Обещай им все что хошь, тяни кота за хвост и постарайся нащупать тех, кто против похода! Золота не жалей, делай что хочешь, только вернитесь оттуда!

– Хорошо тятя.

– Ступай.

5

 

Славный муж, ближайший доверенный боярин и лучший витязь княжества угрюмо ковырялся в глиняной мисе. Поздний ужин освещал скудный свет свечей. От протопленной беленой печи по горнице шел зной. Потрескивали стены. – Опять уезжаешь, снова его князь отсылает.. а мы, ты о нас подумал? – супруга в волнении переставляла посуду по столу, заламывая руки крутила на пальцах перстни. Красивое полное лицо заплакано. – Чуть что, Евпатий! Случись заминка, опять Евпатий! – Первый вельможа подцепил клок квашенной капусты, мрачно захрустел. Сосредоточенно прожевал раздумывая как достучаться до жениного разума. – Ирина, пойми..

– Я только и слышу что пойми да надо! – жена вскочила взметнув широкими рукавами просторного платья – Евпатий, прошу, дозволь дочерей увезти?! Весь город гудит о дикой силе! – Деревянная ложка хрустнула – Откуда узнала? – жена горестно всплеснула руками – Горе ты моё, да вся Рязань знает! На торжище только о том и разговоры! – Евпатий сгорбился. Желание вечерять пропало. Глухо заговорил глядя в столешницу – Княгиня в городе остается. Все семьи дружинников и бояр, здеся! Как я смотреть в глаза людям буду? – не сдержавшись, Евпатий громыхнул голосом и боярыня заплакала. Мгновенно отмякнув, муж смотрел как трясутся любимые плечи. – Не плач, Лада моя.. – сильные руки мягко обняли. Женщина доверчиво уткнулась в мужнину грудь обхватив руками могучую шею. Горько плакала боярыня предчувствуя вечную разлуку. Женское сердце, вещун. Евпатий молчал гладя податливую спину. Выплакавшись, длинным концом платка жена утерла нос, робко улыбнулась заплаканными глазами – Не так надо было, да? Прости, уж больно легло тяжко. Ступай милый, да поможет тебе Бог. – Перекрестив мужа Ирина поднялась на цыпочки и легко коснувшись, поцеловала

 

Изменники.

 

1

 

В поместье боярина Стара не спали. В горнице, украшенной домоткаными цветастыми половиками уставленной сундуками с добром, с развешанными по стенам коврами царило сумрачное оживление, нехорошее было оживление. На широком столе стояла снедь, корчаги с брагой. Расставленные тут и там плошки, огненными язычками освещали разгоряченные лица, сверкающие глаза и растрепанные бороды. Половина, нет не половина, треть старейшей княжеской Думы здесь. Стар, Дрон, Чурило, Крут – головка самой зажиточной части старого боярства осевшего в незапамятные времена на берегах Оки. Пашни, деревеньки, покосы, поля для выгула скотинки, торговые лодьи – все это в избытке имелось в загребистых и опытных руках. И неизвестно кто богаче да могущественнее на Резани – голоштанный князюшка, сильный разве только что младшей дружиной да бесправными отроками, или они, владеющие бесценной землей Рязани, Владимира, Чернигова!? Сколько у князя да его брательников, купчишек да приказных людишек работают? Двух кулаков хватит! А какой с них доход!? Вся польза от них, от боярства! Кто, по княжескому слову оборуженных людишек под его стяги ставит? А кто хлеб дает? .. – собрание разгорячено грохало кубками. Толстые пальцы унизанные драгоценными перстнями разборчиво перебирали куски заедок, жадно пихали в раззявленные дыры ртов. Чавкали пуская сок в густую бороду. .. – меня, старейшего, верой-правдой служившего Ингвару, его дедам, перед кем опозорил, а!? – выпучив глаза Стар гулко бил в костлявую грудь, страдальчески морщился – Перед каким-то Млыном.. откель он взялся? Да давно ли этот пес шелудивый, на черниговщине, князю хвост в нужнике чистил? А тут, и пашни ему с людишками.. А я? А мы!?

– Истину, истину глаголешь брат.. – пьяно гудели краснорожие бояре. Обид накопилось много. Наунижались, натерпелись.. пришел черед сквитаться за все с князюшкой.. – Мыслимо ли, с Батыгой воевать! – рычал плотный как пень Чурило – У него дружины как грязи! Потопчут нас, куда все богатство денется? Для этого что ль свой пуп надрывал, людишек морил!? Нет уж, лучше откупиться что Батыга не попросит, пущай подавиться собака, а мы еще наживем.. народишка хватает!

– Это лучше чем все терять – пьяно гудел Крут, давно державший за пазухой обиду на княжича Федора. Еще неизвестно, будет ли княжить, а нос задрал выше небес, от боярской дочки отказался! Подай бабу царского роду, щенку.. В горнице жарко. Бояре раздеты до исподних рубах, в вырезы прет густая шерсть, по щекам льет пот. Зреет в боярском тереме измена, давно копилось недовольство! Старое рязанское боярство нагляделось на вольности в Ростове Великом, Волыни, Галиции – им тоже права подавай! Хотят рядом с великим князем сидеть, судить – рядить как в Киеве, Смоленске или Новгороде Великом князей на службу нанимать. Перстом тыкать – то князь делай, а это, не смей! Но Юрий Ингваревич крут, крут не в меру.. железной рукой держит власть как сладкую бабу, ни с кем делить её не хочет! Вздумал было недовольный Дрон с вотчиной в Чернигов переметнуться, так князь живо такой кусок владений отхватил, что в пору за голову хвататься! Он что ли наживал, людишек на землю сажал, серебром ссужал? Покрутился-покрутился Дрон, обратно челом князю ударил.

Время за полночь, первые петухи пропели а боярство все бражничало. Никто не решался вслух произнести первое слово, стать головой заговора. Головку-то, первой рубят! Скоро вторые петухи, третьи, а там и вставать пора. Новый день начинался рано, в четвертом часу. Высморкавшись в подол рубахи Стар смахнул с бороды крошки, трезво глянул острыми глазками – Ну, что предпримем, други, волынку то долго еще тянуть будем?

– А чего думать, мы все здеся не зря собрались – Боярин Чурило хлебнул ячменного пива. Отрыгнул оттерев пот рукавом – Утирки-то есть? А то я всю рубаху испохабил.. давайте решать как нам извернуться да нажитое не потерять из-за безрассудства князева. – Все молчали опустив глаза. Только из-за двойных рам брехали собаки. – Если кто-то по другому думает, так скатертью дорожка – Стар помолчал вглядываясь в насупленные лица – Держать никто не будет. Ступайте. Поболтали и будя. – Тишина в горнице зрела, становилась тягучей и липкой. Маячили тени по стенам. В дородных животах бурчало. Первого, кто выйдет поперед хозяина из горницы, ждал пол перевертыш и глубокая яма с душегубами. Незадачливого заговорщика снесут по тайному ходу в глубокий схрон да тихо прикопают до лучших времен. Знатное боярство собиралось тайно, что б никто не видел. Значит и тайна будет сохранена. Дрон глянул на Крута, Крут на Чурилу и все вместе на Стара. – Да нет Стар, слово не воробей, обратно не спрячешь. – Косматые головы склонились над столешницей – Значит так братове, требуется разделиться и меж собой больше не ручкаться..

 

2

 

Тенями расходились заговорщики минуя тайную калитку. Дворовым кобелям морды туго – натуго перетянуты что б не сбрехнули на гостей. Доверенный управитель Злоба, сам проверял завязи корявым пальцем. Могучие волкодавы ползали на брюхе, жалобно скулили сдирая когтями – Не задохнуться случаем?

– Неа, слюной потекут, а так не хрена им не будет.. – косматый боярский псарь-выжлятник отпихивал ногой преданные морды. Злоба подумал, хмыкнул – Ну смотри, ежели сбрехнут или задохнуться – шкуру батогами попорчу..

Любой поступок как палка о двух концах, имеет полезную и плохую сторону. Выставленные на посты холопы не имели того чутья, и не видели как шевельнулась тьма на ветвистой березе недалеко от тына. Псы скулили вытянув палкой хвосты, царапали толстую дверь выжлятни чуя чужой дух. – Отпускать, что ль? – неторопливо спросил в темноту псарь. Хотелось хватить ковш крепкой браги и зажевав натертой чесноком горбушкой, завалиться в перину облапав горячую бабу. Псарь сглотнул слюну, сплюнул – Что б тя.. – Тень беззвучно скользнула на землю. – Спускай! – Злоба запер калитку разравнивая грязь перед порожком. Придерживая ногой дверь, выжлятник сноровисто ловил собачью башку и сорвав повязку, пускал тварь во двор. Псы радостно скакали, прыгали норовя лизнуть лицо.

Давно разошлись сотоварищи, в открытые продухи вытянуло дух пота и хмеля. Стар неподвижно сидел под божницей. Встал на негнущихся ногах, повернувшись бухнулся на колени. – Господи прости, Господи сохрани грех в тайне.. – истовая молитва лилась с губ, лихорадочно блестели глаза. Темен лик преданного Спасителя в дорогом серебряном окладе изукрашенном цветными каменьями. Неприветливо глядит Богородица – Иуда, изменник.. – в ровном огоньке неугасимой лампады зеленого стекла равнодушный лик Николы Мерликийского – Нет тебе спасения, овца худая..

– Не себя ради, ради сыновей да дочек затворниц, кому же голые босые нужны будут.. – от усердных ударов раскровянился лоб. В горнице, освещенные лучистым светом непримиримые лица святых и жалкое, выступающее из сумрака землистое лицо старика с потеками крови.. – Пусть мне воздастся, претерплю муки ада зато нажитое сохраню, не пойдет родная кровь с нуждою босиком .. – Под полом заскреблось, раздались мягкие шаги, беззвучно откинулась притертая половица. – Ай-ай как громко стучишь, все кругом проснуться, скажут боярин Стар заранее грехи замаливает.. – голос вкрадчивый, медоточивый. А вот и сам хозяин голоса, смуглый мужчина с крашенною басмой бородой и блестящими, на выкате, глазами. Проворно выбравшись из потайного хода мужчина выпрямился затворив лаз. Отряхнул кафтан. Стар не отвечал уткнувшись в теплые доски. Обойдя хозяина незнакомец взял свечу, внимательно оглядел уставленный стол. Глубоко вздохнул – Бедный торгаш проголодался и извиняется за появление. Надеюсь хозяин не обидится если всеми забытый Давид подкрепит свои силы? – Обнюхав кувшины Давид выбрал легкое вино, наполнив кубок не спеша выбрал кусок пожирнее. – Тебе же нельзя свинину, зачем нечистое ешь? – Стар поднялся с колен. Неприязненно поглядывая обтер тряпицей лоб. Чужак улыбнулся. Отставив кубок промокнув губы – Как заметил мудрый боярин, над землею властвует ночь и Всевышний не видит чем занимается его преданный слуга. Но если боярину стало жалко куска бедному торговцу..

– Да жри, кто тебе не дает. – Стар сел на скамью. Глаза настороженно блестели. Куда подевалось вина, раскаяние? Перед купцом сидел хитрый, готовый на все вероломный мужик. Закончив есть Давид еще раз обтер губы, кинул внимательный взгляд. Его поражал внезапный переход от слабости к силе, как будто старик черпал силы в молитве? Нет, не в молитве его сила. Сила его в страхе потерять богатство и власть. Лиши его этого, и он сникнет как парус без ветра. Удобно, тяни куда хочешь. Помается, покочевряжится, и пойдет как осел за привязанным перед мордой пучком свежей травы.. – Что нового?

– Узнали что Онузу разгромили, один дружинник уцелел, Евпатиевы нюхачи его увели. Дума собиралась, да приговорили посольство к Батыге слать, да во Владимир тож..

– Как отнесся князь к этому известию? А бояре? Нет ли страха? Ты заметил, кого еще можно посвятить в спасение города?

– Двоих я приметил..

– Слышал, очень хорошо. Ищи и дальше разумных, и ставь меня в известность. Бату мудрый повелитель и в знак признательности твоих заслуг, шлет тебе серебряную пайцзу с высшим знаком. – Боярин покрутил серебряную овальную пластинку с медвежьей головой. – Это означает правителя крупного и могущественного города. Разумеется, пока тайного.. но ты должен склонить жителей и князя открыть ворота перед джихангиром, и тогда милость к разумным, будет неизмерима.

– Что ты мне плетешь, купец? – боярин лукаво подмигнул – А то я не знаю, как обещают когда..

– Не знаешь! – Ласковые с поволокой глаза лазутчика превратились в черный камень. – Хан не нарушает данного слова, в этом неуязвимость его клятв. Сибирские племена и волжские буртасы оценили твердость его слов. А если таковы слова, чего тогда стоят поступки? Великий хан не забывает благоразумных людей, но тех кто против, помнит еще лучше. – Давид помолчал дабы усилить действие слов. – Кто поедет главой посольства?

– Князь Федор. – Давид задумался. – Надо предать вести в ставку Бату. Как это сделать? Голубь, слишком заметно, да и опасно.. надо что бы кто-то из наших в посольстве был. С ним передашь кусок белого шелка, его спросят. И пусть этот кусок.. впрочем, я потом все скажу. Обо мне никто не должен знать! – Стар понятливо кивнул. – Не ломай голову как вести передать. Сегодня под вечер от Батыги баба приезжала, великий князь их в Крутову усадьбу за городом определил. Что ты узнал, он ей передаст.

– Нет-нет-нет! – купец замахал руками, – Не надо что б она прежде хана узнала! Пошли слугу с наказом молчать! – Русский боярин молчал разглядывая взволнованного купца. – Почему? – Давид насторожился, но промолчал. Корявая, в морщинах, рожа русского боярина перекосилась. Стар мрачно ухмылялся – и у вас та же самая грызня..

 

3

 

Алия металась средь потемневших бревенчатых стен, в бешенстве ломала пальцы – этот бородатый медведь не так прост! Она в одной половине дома, спутники в другой. Развели! Около каждой двери – стража. Внутри комнат – прислужницы и слуги. Ни одно слово, ни один взгляд не пройдет незамеченный. Во всем чувствовалась опытная рука и зрелый ум. Завтра дальняя дорога и все время они будут на поводке – князь не зря пристроил сопровождающего. Умно, умно.. – женщина свирепела от беспомощности. Белоснежная синь за окошками посерела, налилась темнотой. Дверь не слышно распахнулась и на пороге возникла прислужница – Дозволит ли госпожа внести огонь?

– Да. – Приняв поданную из-за дверей плошку, девка проплыла к настенной лампе, запалила фитиль. Крепкий стан, крутые бедра роженицы и мощные ноги. Колышутся в ожидании дитя налитые груди. – Алия опытным взглядом разглядывала русскую девку – крепкая порода, от таких женщин получаются хорошие нукеры. Чем больше таких рабынь окажется в войске повелителя, тем быстрее окрепнет его воинская мощь. Мужчины же.. – ярость снова бросилась в голову – опасны, упрямы и сильны! Чем больше их умрет, тем спокойнее будет царство. – Госпожа будет ужинать? – прислужница в ожидании приказа остановилась возле двери. – Нет! Иди. – Еда расслабляет разум и тело. Сейчас не время предаваться отдыху.. – уязвленная гордыня кипела в поисках выхода. Дождавшись когда прислужница выйдет, Алия встала на колени обратившись лицом в угол, затянула унылую песню. – Должен же быть какой-нибудь выход из этой ловушки!? – Прошел час, другой.. время тянуло длинную липкую нить с кусочками опавшей жизни. Все так же нудел заунывный мотив, в черно-желтой горнице колыхалась в потустороннем трансе коленопреклонная фигурка. Колдунья молила своих духов о помощи. Помощь пришла внезапно, в виде скользнувшей в двери туши облапившей её в темноте. В лицо ткнулись слюнявые губы, дохнуло запахом утробы – Вот ты какая.. – липкие руки привычно проскользнули через тесные застежки. – Колдунья стояла в стороне с невидимой, презрительной усмешкой наблюдая как растерянный толстяк ловит руками воздух и не удержавшись, брякнулся на косматую медвежью шкуру. – Стоит мне поднять шум, и поволокут тебя боярин в зиндан за твои блудливые яйца..

– Эк ты.. – растерянно бормотал Крут поднимаясь с пола – Кричи, не кричи.. кто тебе поможет девка? А вот я крикну..

– Меня сюда определил ваш князь. Я так думаю, среди твоих людей и его хватает. Так что давай, кричи. Ну, кричи!

– Тихо.. – зашипел боярин – Я к ней с лаской, дружбу свою предлагаю..

– О ласке мы поговорим потом. Что можешь дельного предложить?

– Я? А если я скажу что князь посольства отправляет?

– Когда, кто, зачем?

– Какая быстрая.. а за коленочку?

– Когда сюда придет войско джиганхира, боярин.. – Хмель разом вышел. Крут сидел на полу. Колыхнув чревом, тяжко встал. Баба слушала молча не отводя лица. – Все? – голос звучал глухо, как из могилы. – Всё. – Боярин недовольно сопел вспоминая свой конфуз – была б в самом деле девкой, а то баба, да еще не первой свежести.. да у него таких.. – Крут обозлился ощущая неутоленную похоть.

– Не сердись, боярин – Алия уловила ненужное сейчас раздражение – Не вовремя ты возню затеял..

– По кыпчакски говорят – человек в верхней комнате отжавшись от пола упруго встал, передал стоящей рядом женщине пустой глиняный горшок, аккуратно положил на место шкуру. Тихо прошелестели шаги, не скрипнув отворилась и закрылась смазанная салом массивная дверь. Тишина в пустой горнице..

Евпатий теребил длинный ус слушая доглядчика. – Вошло и вышло трое, собак убрали? Хорошо, возвращайся на двор. – Дверь мягко закрылась и тут же в подклеть отворилась вторая дверь. Поток донесений закончился. Коловрат хмурился все сильнее – враг на пороге, а тут такая измена! Как об этом докладывать князю? Один-два недовольных всегда найдутся, но такой величины.. Юрий Ингваревич слушал не спуская тяжелого взгляда. Евпатий – довереней не бывает.. князь не мог поверить измене столь знатных родов. Но об наговоре не было и речи! Боярство пеклось о своих вотчинах.

– Вести обо всем что твориться, княже, будет подавать мой дворя нин Власий. В делах не терпящих отлагательства к тебе подойдет человек вот с таким колечком.. – в ладони вельможи тускло мелькнул серебряный перстенек с голубым самоцветом. – Возьми, господин. Я все сказал.

– Спасибо за службу – князь встал. – О семействе не беспокойся. Проси что хочешь.

– Поступай княже как нужным сочтешь. Убережешь княжество, и мы не пропадем. Ну а нет.. – Коловратий угрюмо отвернулся.

Мороз. Стылые звезды глядели на припорошенную первым снегом землю. В непроглядной предутренней темени гремели воротные цепи. Визжащий сочленениями мост медленно, рывками опускался на ров. С протяжным скрипом отворились могучие половинки ворот и несколько всадников с грохотом миновав мост промчалась в ночь. Следом выскочила еще группа забирая в сторону глухой муромы. Из чрева воротной башни показалось несколько саней-кошевок. Визг полозьев на утреннем морозе. Обоз сопровождали дружинники. Шелестели кольчуги под овчиной. Рыжий огонь факелов воротной стражи отражался на лезвиях копий. – Пошли родима-аи! – звучно чмокнул передний возница щелкнув вожжами по гладкому крупу. Могучий жеребец выгнул шею перейдя на походную длинную рысь. Снег с копыт ударил в передок. – Где погань? – Евпатий придержал коня возле боярской усадьбы. – Эвон.. – махнул хлыстом дружинник. От темной кучки чужаков возле высокого тына отделился всадник. – Наши пути меняются, рус. Половина идет с тобой, половина возвращается обратно.

– Ты чего-то узнала? – в голосе вельможи проскользнула еле заметная насмешка. Алия не ответила толкнув пятками конька. Монголы влилось в отряд отдельной каплей. Чужие не вступали в разговоры, смотрели коротко переговариваясь.

 

Владимирский чин.

 

1

 

Глухие чащобы стоят стеной по над тоненькой ниточкой дороги. Редкие поляны стиснуты вековым лесом. Деревеньки, с их густым собачьим брехом да волчий вой средь заснеженных еловых лап. Широко разлеглась Русь матушка.. Редкие путники торопливо сворачивали прочь с тревожным любопытством разглядывая чужой отряд в середине походной колонны. Во-от они, степные волки! Волки вели себя высокомерно но смирно, изредка перебрасывались короткими словами да крутили головами разглядывая дорогу. Рязанцы в разговоры не ввязывались, гнали лошадей и через двое день старший монгол, недовольно моргая голыми веками потребовал остановки для отдыха. – Отдых!? – Разговор шел в деревенской избе, поутру. Князь Ингвар плескался в углу над помойной лоханкой, Евпатий уже растерся снегом и надел льняную нательную рубаху. На чисто выскобленном крестьянском столе дымился горшок постных щей, завтрак перед дальней дорогой до вечера. У печки суетилась хозяйка меж делом щелкнувшая по лбам высунувшиеся с печи ребячьи головенки. Торопливо задернула занавеску. – Ты что, отдыхать сюда пришел? – Евпатий взял каравай, прижав к груди взрезал ломтями. Боярин Млын с любопытством прислушивался не вступая в разговор, доставал из плетеной корзины куски снеди, раскладывал по торелям. Бурундаю не предложили сесть, держали у порога. Командир передовой тысячи с трудом переносил могучего урусута с льдистыми, беспощадными глазами и предпочитал разговаривать с более уступчивым и мягким князем, отводившим взор. Но ни князь ни урусут нойон не проявляли интереса к нему, и хочешь не хочешь Бурундаю приходилось сдерживая недовольство, разговаривать с багатуром. Тысячник затосковал, легче в одиночку на матерого секача идти.. – Твои кони привыкли овес есть, выносливее наших. Надо день-два отдых давать!

– Тебе и твоим людям тоже овес для лошадей дают. Вы что, его сами жрете? – Бурундай дернулся и ненадолго задумался. Повод для обиды был незначительный. Губы сами собой растянулись в понимающей ухмылке – Зачем так говоришь? Наш путь очень долгий был, а ваши кони дома были.

– Так и ты, сидел бы в своей кибитке. Как же ты воевать собрался, а?

– Кто тебе сказал что мы собираемся воевать? – Князь закончил плескаться, вышел из закутка вытираясь куском ткани. Бурундай обрадовано повернулся – Кназ Ингвар, скажи хоть ты своё слово!?

– Евпатий прав Бурундай, мы не можем столько стоять. – Но почуяв слабину, монгол выставив ногу хлестнув по голенищу плетью – Как посол великого хана я требую от тебя.. – Евпатий аккуратно положил ложку на ломоть черного хлеба, вылез из-за стола. Шаг в полумраке лучин был скользящий и стремительный. Тысячник задыхался от злости и страха ощущая каменную длань на такой хрупкой и как оказалось, беззащитной шее. – Слушай, ты.. лопатка баранья, ты соглядатай и попробуй тока отпереться! Днем раньше или позже, вы пойдете на нас. Так может тебе и твоим баранам шеи сейчас переломать, а!? Пусть твой великий и несравненный подольше тебя подождет. Требует он.. ещё раз своё поганое хайло откроешь и посмеешь так с князем разговаривать.. – Бурундай захрипел вытаращив глаза лихорадочно понимая стоит лишь ему коснуться оружия как все будет кончено.

– Отпусти его, Евпатий. – Князь сидел за столом спокойно ожидая сотрапезников. – Как скажешь, княже. – Камни разжались. Бурундай отшатнулся глядя с неприкрытой злобой в полыхающие ненавистью глаза багатура. – Ты заплатишь за это, Евпатий.

– Тебе? С великой радостью, боюсь не унесешь тока! Да князю, за его доброту спасибо скажи, а то б.. – Бурундай промолчал, только зубами скорготнул. Потрогал горло. – Но нам и правда нужен отдых, кони устали и овсом тут не поможешь. – Урусуты покрестившись сели за стол и разобрали ложки ожидая когда князь первым зачерпнет горячее варево. Ингвар Ингваревич придержал руку – Хорошо, мы пойдем медленнее Бурундай. Ступай, до выхода осталось не много.

Монголы притихли, прекратилось даже мелкое воровство на постое в крестьянских избах.

Долог путь обремененный тяжкими думами. Владимир показался нежданно. Стена заснеженного леса расступилась и притомленные кони вынесли всадников на речной крутояр. Владимир.. Ледяные раскаты крутого вала блестели под ярким солнцем. Мощные бревенчатые стены с низко надвинутыми шапками крыш глядели сурово и казались неприступными. Высокие полукаменные башни вынесенные за стену позволяли бить штурмующих в бок. Расчищенные площадки камнеметов с грудами камней, штабеля смоляных бочек. Первоклассная крепость того времени, Всеволод III знал толк в военном деле! Владимиро-Суздальское княжество было одно из самых мощных уделов Киевской Руси. Белые столбы дыма поднимались из многочисленных печей города, а по широкой накатанной дороге тянулись на торжище обозы с мороженной рыбой, красными, раскоряченными тушами битой скотины, дровами. В морозном воздухе разносился гул сотен голосов, скрип полозьев, лошадиное ржанье. Долгий путь притомил. Чуя тепло и корм усталые кони припустили рысью. – С дороги, с дороги! – покрикивал скакавший впереди дружинник. Встречные сворачивали в сторону, внимательно разглядывали иноземцев. – Во Владимир как нето в другой раз зайдем. В Боголюбское нам – хлопнул Коловрат по шее коня. Плотная колонна свернула с торной дороги.

 

2

 

Великокняжеская ставка недалеко от столицы. Гордые стены белого камня с прекрасными башнями. В центре замка, на краю берега Нерли возвышался княжеский дворец выходивший восточным фасадом к спуску на речную пристань. Западный фасад обращен на дворцовую площадь вымощенную плитами белого камня с желобами. На площади, на трехступенчатом круглом пьедестале стояла большая белокаменная чаша из которой путники в теплое время года, могли утолять жажду. Чашу украшало восемь легких, изящных колонн несших легкую, восьмигранную шатровую кровлю изукрашенную цветной финифтью и золотом. С другой стороны, на площадь выходил окованный золотыми листом западный портал собора Рождества Богородицы. Палаты и собор соединялись белокаменными переходами. Изнутри галереи переходов украшены цветными майоликовыми полями и расписаны фресками. Снаружи, галереи украшены лепниной, резным камнем, скульптурами, барельефами, медным литьем зверей и птиц. Дворцовый собор Рождества Богородицы из резного белого камня служил главным украшением архитектурного ансамбля. Храм был небольшим, с одной вызолоченной главой. Фасады делились на три доли сложными пилястрами и были опоясаны арками с колоннами. Внутри, храм был еще краше. Вместо обычных крестных столбов поддерживающих купол, здесь высились расписанные под мрамор колонны с аттическими базами и огромными, вызолоченными лиственными капителями. Искуснейшие художники расписывали стены собора яркими фресками! Пол вымостили толстыми, запаянными оловом медными плитами казавшимися золотыми. Русские умельцы подняли хоры высоко вверх и оттого песнопения, казалось, неслись с неба. За сквозной, белокаменной алтарной перегородкой поднимала шатровый верх алтарная сень с резным изображением евангелистских персонажей.. Не один десяток лет трудились мастеровые что бы создать это шедевр! А кто все это сделал? Простые русские каменотесы, внесшие в греческое искусство русский дух. Белоснежное кружево каменных палат Владимира, Киевское зодчество, Господин Великий Новгород.. такое, с нахрапа не возведешь, нужен точный геометрический расчет, знания! Закатные страны же еще только начинали громоздить грубые булыжные стены мрачных замков рыцарей-стервятников, а в далекой туманной Англии саксы не так давно сбросили рабские ошейники робко входя в брошенные римские гарнизоны. И если прислушаться, то в мрачных казематах до сих пор можно услышать звон кандалов и стоны замурованных в стены, для счастья, узников. Русское же зодчество просторно, красиво. Надо обладать хорошим вкусом и светлыми помыслами что бы построить такое чудо – сверкающие надменным золотом крыши палат, луковицы церквей.. Завистливая Москва скопирует все атрибуты древнего Владимира не удержавшего государственный скипетр, но сияющие золотом крыши так и не осилит, удовольствуется медными.

Замок пронизан артериями переходов. Из княжеского терема можно попасть в храм, на конюшню, на высокие стены родового гнезда. В случае нужды тайный ход выведет далеко за стены, в глухое неприметное место. Мудр, изворотлив аки змей был князь Боголюбский, чьим именем наречена цитадель-гнездо. Еще во времена единовластия, когда Русь звалась Киевской, получил малоизвестный князь Андрей глухой северо-восточный удел. Тогда и был основан никому неведомый Владимир на Клязьме, объявленный новой столицей княжества. Удел состоял из двух частей. Богатый землей и хлебом Суздаль, Переславль Залесский, Юрьев, Липцы, Москва – городов и людей в южной части княжества было значительно меньше из-за разорительных набегов Степи. Здесь законами правили Суздальские посадники. Чванливый Ростов держал в горсти Ярославль, Белозерье, Великий Устюг, Углич с Костромой, Вологду.. В Ростов Великий сходились незримые нити управления северными городами и весями. Через Ростов же шли торговые пути с северными странами. Основанный Боголюбским, Владимир составлял исключение подчиняясь лично князю, что сильно не нравилось древним родам вотчинников. Интриги, раздоры сотрясали Русь после смерти Мономаха. По всей, некогда единой стране шла тайная и явная борьба. То князь казнил неугодных бояр, то боярство под корень изводило князей. В этих условиях обособление княжеской ставки было очень разумным шагом. Впрочем, Боголюбского это не спасло. Напоив мужа, жена из боярского рода Кучковичей отворила двери заговорщикам. Она же убрала верную князю охрану, она же припрятала из опочивальни тяжелый двуручный меч с которым князь никогда не расставался. Князь бился дубьем, подсвечниками, голыми руками расшвыривая нападавших как котят. Могуч Боголюбский, да длинные ножи оказались сильнее. Ох и живуч же был князюшка.. выполз Андрей из супружеской опочивальни ставшей смертельной ловушкой. Еще чуть-чуть, и откликнется верная стража. И тогда лютая смерть заговорщикам, смерть змее подколодной пригретой на княжеской груди! Но первой на мужа наткнулась жена. Вот она то и кликнула родственников праздновавших победу в княжеском погребе. Страшные дела тогда творились на Руси.

 

3

 

– Чего они хотят? – Великий князь Владимиро-Суздальского удела Георгий вопросительно поднял бровь. Дворовый холоп топтался перед ним тиская шапку – Не ведаю княже точно, но дела у них плохи. Пришли не одни, приволокли тартар с собою.. – День развиднялся. Мутный рассвет сочился сквозь слюдяные окошечки. В каменных палатах душновато, перетопили. Кирпичные стены в два локтя надежно сохраняли тепло в лютые морозы и прохладу в летний зной. Князю нездоровилось. Георгий ходил в полюдье, в дороге простыл и с вечера пропарился в жаркой бане. Хворь отошла, но слабость не отступала угнездившись в костях. Дворовой переступил ближе. – Срочное, говорят дело. Головой в посольстве Юрьев брательник Ингвар, витязь Коловрат да думный боярин в подмогу. – Князь раздумывал зябко кутаясь в суконный опашень – Тартары? Размести, да позови юрьевых. Надо послушать перед тем как всех собирать. А ты позови да не спеши уходить, потрись, послушай о чем меж собой остальные толковать будут.. Что, мне тебя учить надо?! – слуга склонился в поклоне – Исполню государь, да только они и без того говорят что с Дикого Поля сила великая прет! В сомнении великом к тебе приехали!

Боярский сын хитер, смышлен. За годы холопства слуга слушал внимательно, говорил мало, стелил мягко. Князь ценил дворового. Князю не терпелось узнать с чем прибыли высокие гости. Но, чин! Георгий колебался между любопытством и гордостью. – Говорят от сторожевой Онузы одне головешки остались.. за день раскатали.. – подбросил хвороста, в огонь княжеского любопытства холоп Трувор. Князь тяжело встал – Зови в книжную.

(Холопство, в чем всегда так любят попрекать Русь, в те времена имело абсолютно другой смысл. В холопы шли все, в том числе и боярские дети оставшиеся без уделов. Холоп не занимался черновой работой, для этого имелись военнопленные, рабы из иноверцев, крестьяне. Холоп управлял имуществом, занимался сбором податей, нес караульную службу, вел записи и отчитывался только сюзерену. Доверяя своё имущество холопу, князь или боярин, в свою очередь в залог брал его душу. Из холопства, вышли так кичащиеся происхождением дворяне.)

Великокняжеская библиотека просторна. Высокие окна. Сквозь ажурный свинцовый переплет щедро льется дневной свет. На длинных деревянных стеллажах рядком стоят большие и тяжелые книги. Скатанные в свитки фолианты сложены в сундуках с откинутыми крышками. Кожаные переплеты рукописей украшены орнаментом, отделаны серебром, золотом, драгоценным камнем. В давние времена книги были дороги, и за Слово платили не скупясь, серебром и золотом по весу. На скамьях, вдоль подставок сидят переписчики под надзором младшего княжьего летописца, перебеляют западную латынь на русскую глаголицу. Неправда что до Кирилла и Мефодия, Русь не имела собственной письменности и не знала книжного слова! Мягко говоря, это не совсем так. Новомодная кириллица под влиянием греческого духовенства еще только входила в княжеские библиотеки. И еще, принято считать что до первых книгопечатных станков древнюю Русь отделяет несколько столетий. Меж тем умельцев на Руси хватало уже в то время, и кто знает какими путями проникло на мрачный Запад книгопечатанье? Ведь как и сейчас, торговцы меняли не только товар, и украсть идеи тогда, было значительно проще.

В помещении было сухо, тепло. Книги боятся сырости, моли и грызунов. Важно ходят крысоловы коты. Бумага – редкость, и стоит не дешевле папируса или пергамента. В простонародье же в ходу дешевая береста или вощеные дощечки. Долговые щепы с насечками, берестяные отчеты княжеских управителей складываются в сундуки в отдельной горнице. Подобно старшему брату Константину Мудрому, Георгий Всеволодович старается все важные дела решать в библиотеке, благо здесь всегда под рукой многочисленные летописцы и каждое слово сказанное здесь, тщательно записывается, проверяется и закладывается в хранилища. Будущие поколения не должны сомневаться в мудрости Великого князя!

Шедший впереди Трувор отворил низенькую полукруглую дверь. Встал пропуская князя вперед. Громко хлопнув в ладоши, главный летописец княжества первым согнулся в поясном поклоне, из-за подставок торопливо выбираются переписчики, кланяются уткнувшись глазами в пол. Князь выпрямился миновав дверь, поддернув длинный опашень накинутый на плечи поверх белой нательной рубахи кивнул на выход – Все вон.

– Митька, Ванька – в клеть, краски готовить! Евлампий на двор, свежих перьев надергать, очинить как следоват! – бойко распоряжался летописец ожидая привычного – останься. Писцы ныряли в низенький проем пряча любопытство. Князь был хмур, бледен. – Ты тоже вон – князь подошел к широкому столу под окнами, тяжело сел в подставленное Трувором резное кресло. Покорно склонив голову летописец пятился задом изумленно прикидывая что случилось, завистливо косился на соперника. Закрыв дверь приник ухом к крепким дубовым доскам. Георгий Всеволодович небрежно оглядел несколько свежих грамот, и зная излишнее любопытство слуги ткнул пальцем в закрытую дверь. Понятливо ухмыльнувшись, Трувор на цыпочках подкрался, ботнул кулаком в загудевшую дверь и распахнув, вытащил ошалевшего летописца за бороду – Пес шелудивый, кикимора болотная.. тебя смотреть поставили а ты подслушиваешь!? – ловко звезданув по шее, Трувор нагнув любопытного до нужного градуса. Тяжелое колено смачно врезалось в расплющенное долгим сидением седалище. Испуганно хрюкнув, главный грамотей грохнулся на пол, торопливо застучал по половицам костлявыми коленками – Отец родной не губи, дверь притворял, смотрел не остался ль кто в проходе! – Князь ткнул ногой во встопорщенную бороду – Кнут по тебе плачет Лаврушка. Еще раз замечу, не сдобровать тебе. Пшел вон! Трувор, зови кто там..

Рязанцы вошли. Встали столпившись у дверей разглядывая книжную палату. – Будь здрав великий князь! – гости враз согнулись в поясном поклоне придерживая звякнувшее оружие. Шапки скинуты, глаза угрюмые, мрачные. В душе Георгия червячком шевельнулось злорадство. – И вам того же. Присаживайтесь, в ногах правды нет. – По чину, Георгий Всеволодович должен был бы подняться да выйдя из-за стола обняв, облобызать князя соседа. Но младший из рязанских князей пришел с докукой, и по годам был младше. Заведенным обычаем можно было и пренебречь. Гости тоже сделали вид что ничего не случилось, старой неприязни не было места. Далее, Георгий Всеволодович должен бы был поинтересоваться здоровьем рязанских князей, семьи. Евпатий хмурился усаживаясь на скамью, поставил меч меж ног. Начало не предвещало успеха. Владимирский князь молчал холодно разглядывая соседей. Ждал. – Как здоровье, прослышали что хвораешь? Здравствует ли великая княжна? Здраво ли твоё семейство, жить вам до ста лет.. – вежливо, с участием начал вить нить разговор Инвар Ингваревич. – Слава Богу, и вам не болеть – неторопливо кивнул холеной бородой Всеволодович ожидая когда гость перейдет к делу. Не затем они прибыли прося с дороги встречи, не затем.. – Твои-то б слова Георгий Всеволодович, да Богу в уши! – улыбнулся в аккуратно подстриженную бородку Ингваревич. – Плохо молитесь, значит. – Ингваревич опять невесело усмехнулся – Стараемся. Вон епископ с клиром с колен день и ночь не встают. Однако князь.. – Георгий Всеволодович молчал не сводя внимательного взгляда. – Беда над Русской землей встает..

– Беда? Что-то не слышал я про беду, брат. Поведай. – Георгий Всеволодович неторопливо перебирал грамоты, взяв костяное писало отчеркнул, подал назад – Что-то новенькое, засухи в это лето не было, а из Суздаля на недород жита жалуются! – Трувор проворно подхватил бересту, склонился – Жмутся Великий князь, а сами по несколько обозов в Новгород снаряжают! Не снижать оброка и весь сказ! – Князь кивнул – Проследи. Так ты про какую беду баишь, соседушка? Набег из степей? Так не в первой. Дружина у вас сильна, смердов много. Не понимаю я твоих всполохов, не впервой копья ломаете.

– Твоя правда князь, Резань немало набегов отбила. До вас поганые редко доходили. – Владимирский князь молчал холодно прищурив глаз. Резанец говорил правду. – Дружина есть, вои есть, коней хватает. Да только на каждого одного нашего по сотне поганых приходиться! Вот если бы рядом с нашей, да твоя дружина стояла.. – Всеволодович вспыхнул яростно подавшись вперед – Вот! О чем я вам говорил? – с досадой бросил писало – Если б вы меня тогда, под Липцами поддержали.. – теперь угрюмо замолчал Ингваревич.

 

3

 

Давно это было.. считай четверть века прошло как помер Всеволод Большое Гнездо. Железной рукой правил князь, своевольников бояр за бороды держал крепко. Да так, что те пикнуть не смели когда в обход всех уложений, князь младшего сына преемником назначил. От своих же братьев, сам Всеволод благоразумно избавился еще в молодые годы. Всех пригнал, вся старшая дружина из бояр локтями пихалась присягая на верность Георгию Всеволодовичу. Это потом, в Думе, горлопаны стали бородами да задницами трясти когда тятя помер.. трясти, да старое уложение поднимать..

За пятьдесят восемь годков, одних только сынов восьмерых нажил князь. Четверых Господь в младенчестве прибрал, с остальными же земному владетелю хлопот и так хватало. Горластые, напористые, упрямые! Перешибут, чуть что не ним, тятенькин норов. Только самый младшенький, Святослав, никогда не спорил. Ладошки сложит, глаза к долу – на все божия воля.. Братья искренне пытались привить младшему любовь к оружию и коням. Чертова троица, как за глаза дворня звала княжичей, младшего не ставила ни во что, за что тятенька собственноручно вразумлял чад розгами. Повзрослев, братья оставили Святослава в покое и весь пыл обрушили друг на друга. Рано меж ними свара началась. Старшего, Константина, дворовые лизоблюды великим князем величать стали с младых ногтей, вся забота, вся ласка только ему. Сам ненамного старше, Константин рано привык голову держать высоко и частенько тузил единоутробных заставляя кланяться, мол пусть привыкают.. Второй по старшинству Георгий (Юрий) (у древних славян несмотря на принятое христианство было два имени. Одно для общего употребления, другое тайное, и знали его только очень близкие люди), сдаваться не собирался и скоро два младшеньких объединив силенки били будущему великому сусалы в кровь. Старый князь только вздыхал да хмурился когда доброхоты докладывали о неурядицах. Константин от братьев с поклонами отвязался, примолк. Но обид не простил, затаил в сжатом кулачке перепачканном кровью. Как-то, после очередной стычки княжий летописец Дионисий взял за руку княжича, увел в светлую горницу с запахом книжной пыли и красок, умыл под глиняным рукомойником, раскрыл книгу с красивыми картинками. Молча, без суеты и причитаний. С того времени Константин почти все время проводил в княжеской библиотеке. Это Георгия, хлебом не корми дай с дружинниками бражничать да мечами махать.. готов на коне спать! Старшая отцовская дружина тем временем тоже к будущему властителю приглядывалась. Для начала, Константина в гости пригласил Ростовский епископ. Посулил таких книг показать, что в Константинополе не сыщешь! Город Владимир был еще молод и не имел тех залежей рукописей и старинных книг веками копившихся в Ростове Великом. Константин загорелся. Батюшка с тиунами на погостах дань принимал, куниц – соболей считал, перстами в кули с зерном тыкал, виноватых порол княжеский суд верша. Так что запретить княжичу отлучки было некому. Молодой князь зачастил с поездками в Ростов. В спорах с книжниками, а споры как известно сближают, особенно когда один из спорщиков будущий великий князь, Константин многое узнал. По сердцу пришлись ростовчане с их умными рассуждениями и начитанностью. Там ему и любушку подвели, и в дальнейших делах обнадежили. Старый князь только за бороду схватился когда все наружу выкатилось и сваты осторожные речи повели. А куда деваться если у девки скоро пузо вылезет? И девка не из последнего рода.. как тут быть!? Теперь понятно, с чьего голоса Константин стал петь.. привадили своевольники ростовчане Константина! Великий князь охладел к старшему сыну. Конечно, Георгий не такого ума, но к хозяйству крепок, и младшая дружина чтит. Открытый мятеж вспыхнул через месяц. Четыре года длилась муторная распря втянувшая в водоворот соседних и дальних князей. Дважды ходил Юрий Всеволодович на Ростов, вотчину Константина, и дважды отступал не добившись победы. Противники сошлись в 1216 году, под Липицей. Вся сила выведена в поле, несокрушимой стеной стояла великокняжеская рать! От Константина приходили послы умоляя кончить дело миром. Но неумолим был Юрий – Кто возьмет врага живым, тот сам будет убит! – И помрачнели отцовские воеводы, а самый старый, Твердята, укоризненно произнес – Не было такого при батюшке князе Всеволодовиче. Грозен был великий князь, но не жесток!

Георгий и Ярослав потерпели жестокое поражение. Внезапный удар Мстислава Удалого, умно выбранного союзника Константина решил дело в его пользу. Потери были огромны, 9233 дружинника! Канули былые предания о несокрушимой силе Владимирских князей, прошло то время когда летописец с восторгом писал – ..и можешь ты шеломами реку вычерпать! Константин Мудрый правил недолго, и умирая отравленным передал княжество брату. Но за два прошедших года Ростов набрал старинную силу и развернуться Георгию Всеволодовичу больше не давал. Боярская дума давила тяжким спудом помня жесткую длань Всеволода III. Кем стал теперь Георгий Всеволодович? Первым среди равных. Кто пойдет под его стяги? Кто откликнется на его клич? Все что копил Всеволод Большое Гнездо, бездумно растратили вздорные наследники, пролили кровью в землю, пустили по ветру в истребительных пожарах.

 

4

 

Владимирский князь тяжело встал, отодвинул массивное кресло, прошелся по половице хмуря высокий лоб. Великий князь знал о приближении Батыги. Гонцы с рубежей да беженцы с Волги постоянно приносили тревожные известия. Но лето прошло а нашествия не было. И князь успокоился. В зиму, степняки в набеги никогда не ходили. А потому, на исходе осени князь распустил старшую дружину по вотчинам. Так что теперь ему было трудно дать определенный ответ.. нынче, слово великого князя не то что раньше, при отце было. И хотя прошло много лет с той бесславно проигранной битвы, обида на рязанцев жгла душу. Будь там Рязанские полки, слишком большим был бы перевес сил. Георгий Всеволодович сел в кресло. – Князь Ингвар, тучи врагов.. – непонятно! Ты сам их видел или про тучи соглядатаи донесли? Можешь сказать кто и сколько? – Евпатий поднялся – Великий князь, дозволь слово?

– Евпатий? Говори. – Услышав ответ князь недоверчиво хмыкнул – А ты каким ветром это узнал, сорока на хвосте принесла?

– Сороки, они разные бывают. Подумай, куда они такую силищу собрали? И в какую сторону попрут? На нас они пойдут, княже! А как они бьются, ты знаешь. На Калке малым числом такую рать разгромили! А ведь то разведка была, не более. Тогда их не одолели, и волки вернулись вновь. Войском командует внук Чингиза, Батыга, тоже волк не из последних! Щупальца распустил во всю. С пришлыми купцами, сквозь княжества много чужих людей прошло. У тебя, они наверное тоже были. С кем из наших поганые снюхались мы конечно знаем, да только дальше, в твоё княжество ниточки ведут. Со своими мы просто поступим, а вот пришлых пришлось отпустить. На заметку взяли, и все. А что делать? Шерстить начнем, такой хай поднимут – всю торговлю перебьют, по всей вселенной про наше зверство славу разнесут! Тут бы и тебе княже, об общем деле порадеть.. – Евпатий замолчал пытливо вглядываясь в прикрытые тяжелыми веками глаза. Георгий Всеволодович упрямо молчал. Князь владимирский считать умел не хуже резанца, в походы начал ходить с малых лет. Резанец дело говорил. Князь знал военное ремесло, и разведке, одному из видов обеспечения боя, отдавал должное. Умные люди встречали пришлых людей на постоялых дворах, бортники, охотники и рыбари слали вести когда в неприметных местах объявлялись чужие люди. Купцы клялись что пришлых немного, им бы самим удержаться согнав коренные племена с занятых земель.. Да, они заключают мир и союзы. Да, они собирают силы но их интерес направлен в Закатные страны! По всем княжеским прикидкам выходило, что для большого набега на Русь мунгалам понадобится еще несколько лет. Из степного сброда нужно сколотить единую армию, а это ой как не просто..

– Великий князь! – Евпатий прервал затянувшееся молчание, говорил медленно, тщательно подбирая слова – Седьмицу назад, в Резань приходили послы..

– Да? – владимирский князь казался безразличным. – Чего же они хотят? – Резанцы переглянулись. Принесенная ими горячая весть не тронула сердца. – Немного, великий князь. Всего-то десятую часть всего что имеем да свободный проход через княжество. – Князь опять безразлично промолчал, хотя должен был задать естественный вопрос – И куда же просили свободный проход пришлые послы?

– Что вы им ответили?

– Пока, ничего.. – развел руками Ингвар. Евпатий молчал разглядывая невозмутимого соседа, важную рожу дворового неподвижно стоявшего за княжеским креслом. Князь знал что-то такое, что позволяло ему так небрежно относиться к грозным известиям. – Пока, ничего. Мы надеемся получить твой совет или помощь?

– Ты хочешь слишком много, брат Ингвар! – ответ прозвучал резко. Князь поучающее поднял вверх перст – Если вы так хорошо следите за Диким Полем, то вы должны знать что основная армия мунгалов с ханом Мункэ пойдет в Закатные страны, добивать хана Котяна и верных ему половцев. – Георгий Всеволодович высокомерно улыбнулся показывая что знает побольше их – Так что, ты рано всполошился, сосед. Но, я пойду вам на встречу и завтра соберу ближайшую Думу. Я так думаю, вам будет интересно её послушать. Вот там и потолкуем.. – Князь встал показывая что прием окончен. – Трувор, проводи и распорядись принять гостей. – Великий князь.. – Евпатий порывисто встал – Неужели ты не понимаешь что тебя..

– Трувор, проводи гостей! – глядя поверх голов холодно повторил князь. Вступать в перепалку с чужим витязем князь считал ниже своего достоинства.

Послы ушли. Князь не спешил покидать библиотеку, ходил припоминая разговор. Что и говорить, вести не из приятных.. Все расчеты князя строились на том, что это обычный набег – золото, рабы, скот и прочая рухлядь – обычные цели жадных до чужого добра степняков. Но всплыло много неизвестного, о чем Георгий Всеволодович не знал но догадывался. Но и Евпатий хорош! – Владимирский князь усмехнулся. – Послы Батыги были тайно, с купеческим караваном, и князь имел с ними беседу. Поганые клялись, что не войдут в его княжество. Не верить им, глупо. На кого будет направлен бег коней? Конечно на Резань, тут и к бабке не ходи! – князь привычно перебирал знакомые мысли – Соседи зазнались, но затевать новую замятню не стоило. Рано. Это повсюду вызовет слишком большое недовольство. Нанимать или подговаривать киевских берендеев – слишком дорого. Более того, слух об этом тоже быстро разнесется. Боярству лишний повод для недовольства.. В этом же случае, чужаки были как подарок! – Князь в уме подсчитывал будущие прибытки – Драться резанцы умеют, кровушки пустят будь здоров! Но сами будут ослаблены и собранная на границе княжеская рать быстро, малым числом управится с победителем. Кто им будет – поредевшие резанские полки или раздувшиеся от добычи степняки – не важно. Важно другое – резанское княжество перестанет быть, а Владимирское прибавится новыми землями. Будет чем заткнуть хайло недовольным в Думе! – князь сжал кулак – Вот так он соберет в горсть русскую землю! А там как Бог даст.. – Все это было так, но смутная тревога что он что-то проглядел, не понял, не оставляла князя. – Трувор!

– Здесь, княже – дворовой бесшумно возник за княжеской спиной. – Прибыл ли князь Василек?

– Нет еще.

– Немедленно известить по прибытию! Что слышно от наших людей?

– Нового нет ничего.

– По утру собирать Думу.

 

5

 

Ворота Боголюбова приоткрыты. Стоящие рядом с массивными створками дружинники внимательно разглядывают прибывающих. Отряды втягивались сквозь узкий проход, толпились на широкой площади. Храпели кони, слуги хватали под уздцы боярских коней. На княжеском крыльце, на родовитую знать набрасывалась богатая, по чину, шуба к высокой шапке. Протянув руку прибывший боярин схватил поданный посох, пальцы властно сжали отполированное дерево. Верный дворовой завернул в холстину отстегнутый хозяйский меч. На думских съездах, у князя, появится с оружием строго запрещено. Поставленный в дверях слуга распахивал перед важно шествующим боярином тяжелую дверь. Пройдя освещенные узкими стрельчатыми окнами сени, боярин тяжело отдуваясь, с мороза, поднимается по широким крутым ступеням и попадает в думскую палату. Полукруглая двухстворчатая дверь распахнута. У входа, вооруженная короткими мечами стража молча провожает нового думца глазами. Боярин замедляет шаг и поддернув длинные рукава, властно стуча посохом вплывает внутрь. Каменные стены палаты расписаны узорами, но оружия на белых стенах нет. На другом конце палаты помост в три ступени, деревянное резное кресло в пурпуре и золоте. Длинный ковер во всю стену и неприметная дверь. Справа от княжеского трона, пониже, стоит кресло для епископа. Преподобный Митрофан, епископ Владимирский, Суздальский и Перяславский правая рука князя во всех его делах и начинаниях давно сидел дожидаясь прений. Узловатые руки с темной кожей лежат на подлокотниках, выцветшие глаза равнодушно скользнули по новоприбывшему боярину, привычно благословив подставил руку для поцелуя. Слышится негромкий шум разговоров, на расставленные вдоль стен широкие скамьи никто не садится. Собравшись кружками боярство ведет степенные разговоры искоса поглядывая на соседей. Суздальцы с суздальцами, ростовчане со своими, владимирская княжья головка стоит отдельно. Палата заполняется, Вошли князья Буйносов, Шеин, Ростовский Василько. В двери появился княжий управитель Трувор, быстро оглядев Думу нырнул обратно. Знать вот-вот князь появиться.. боярство неторопливо рассаживалось по давно заведенному порядку. Георгий Всеволодович вошел стремительно. Длиннополая ферязь облегает могучую грудь, он единственный кто кроме стражи вооружен изукрашенным боевым мечом. Сев в кресло князь кивнул и поднявшийся Василько вышел на середину палаты. – Гости и думные бояре! – голос князя чистый и сильный зарокотал под каменными сводами. – По настоянию послов из соседней Резани и важности событий, великим князем Владимирским, Суздальским и Ростовским была срочно собрана Малая Дума. Суть событий такова. Хан мунгальский Батыга собрал рать и идет на Резанские земли. Князь резанский Ингвар Ингваревич, брат Юрьев, просит нашей ратной помочи. Вот. Об остальном же они расскажут сами, и великий князь желает знать что вы думаете по этому поводу! С Божьей помочью будет принято и наше решение.

Дума молчала. Не то что бы боярство не знало о надвигающейся с Дикого Поля грозе, знали. Но каждый хотел знать как выскажутся остальные, и поразмыслив, решить в какую сторону выгоднее присоединяться. Суздальцы с ростовцами не дружили давно, но в основных вопросах глядели в рот великому князю. Как князь скажет так они и утвердят. Георгий Всеволодович тоже настороженно смотрел на собрание – Ну, что притихли?

– А что говорить, великий князь? Приглашай гостей да пусть скажут в чем у них туга! А уж мы послушаем, да приговорим – ростовчанин Друз сел выжидающе оглянувшись по сторонам. – Дело.. истину глаголет Друз.. – одобрительно загудело собрание, ростовчанина поддержали даже суздальцы. Великий князь недовольно прищурился – боярское единодушие вызвало раздражение. Но, делать нечего – Эй, звать гостей!

– Князю Владимира, Суздаля, Ростова и боярской Думе бьет челом великая Рязань! – Ингвар Ингваревич стоявший впереди посольства согнулся в поясном поклоне. Дума раздраженно загудела. Не по чину вознеслась Рязань! При Всеволоде, до полу гнулись..

– Расскажи высокому со бытию Ингвар Ингваревич о своей нужде – голос великого князя звучал холодно и свысока. Георгий Всеволодович сидел неподвижно, как истукан. Льдисто блестел недоверчивым глазом. – Князь, Дума.. – Ингваревич смешался от враждебной тишины. – Великий князь, ведаете ли вы о нависшей грозе?

– Уж не от рязанцев ли? – выкрикнул боярин из сидевших вдоль стен думцев. Тишину вспугнули злорадные смешки. Стоявший за Ингваревичем Евпатий положил руку на плече младшего княжича – Великий князь Владимирский, Суздальский, Ростовский. Покровитель земель северных и восточных.. – мощный голос притушил шум. Рязанский вельможа отдал поясной поклон князю, боярской думе направо и налево. – Путь наш был скор и даром отнимать времени не станем, выслушайте нас со вниманием! Привела нас великая нужда, новый враг появился с востока. Враг сильный, быстрый и многочисленный, царь моголов Батый, внук завоевателя Тэмучжина.. – Наступила тишина. Монгольских воевод, тем более пир на Калке, помнили все .. – Половцы перебиты. Булгария разгромлена. Я спрашиваю – чей следующий черед? Пала наша Онуза, а монгольские послы пришли в Рязань..

– Чего же ответила Резань? – скучно вставил вопрос великий князь.

– Ничего, мы хотим узнать, что скажете вы нам? Мы обязуемся помогать вам во всем и платить десятину со всего, и будем платить её впредь! – Наступила хрупкая тишина. Сколько лет ломались копья, лилась кровь ради таких слов, а тут, когда все уже смирились, появляется рязанский князь и во всеуслышанье заявляет о своем подчинении! Чудны Твои дела.. – Мы просим братской помощи, и что бы на поле брани рядом с нашими полками стояли ваши полки! Только так можно отбить нападение, только вместе! Резань молит о помощи и просит забыть о прошлых раздорах!

Георгий Всеволодович привстал в кресле оглядывая бояр, встал расправив могучие плечи – Что скажете на это, бояре? – Дума безмолвствовала. Мощный рокот речи витязя придавил вспыхнувшее злорадство и кривые усмешки. Эта была не речь, мольба о помощи! – Стоит ли нам забыть о прошлых обидах? – Кинул новый вопрос князь в гущу собрания пока не до всех дошли слова Коловрата. От князя несло холодом и надменностью – Может не надо напоминать как братья Глебовичи нарушали крестное целование? И надо ли нам забыть, сколько раз Великий Всеволод защищал Резань от вероломных соседей, и как благодарные резанцы платили за это? Как потом, отблагодарит нас своевольная Резань? – Дума молчала. Боярство заворочалось перешептываясь и переглядываясь. – Твоя правда, князь!.. – раздались первые робкие голоса.

– Так-то так, да только то свои были а сейчас иное.. – тот час возразило несколько голосов и их тут же перебило – Как иное, тож самое! Набег из Дикого Поля, эка невидаль!.. – одетые в длинные собольи шубы родовитые мужи поднимались с мест, в такт словам увесисто стучали вырезанными из дуба тяжелыми посохами. От великих страстей пол в княжьих сенях тяжко прогибался. Взлетали откинутые длинные рукава обнажая могучие волосатые руки, унизанные перстнями пальцы сжимающие витые древки – Войско им дай, ишь чего захотели! – воинственно выкрикнул суздальский боярин Блуд. – Как Всеволода не стало, волю почуяли, и знать не захотели! – ехидно вставил блудовский зять, Пыр.

– Эт как же, своих призываете бросать? – ростовчанин Друз медленно поднялся, гневно долбанул окованным посохом в загудевшую половицу. – В уме ли вы, господа!? С чего бы нам Резанью прикрываться? Своих сил не стало!?

– Ты то чего о них печешься? Твои вотчины далеко! Иль к ним собрался? – Друз медленно развернулся к будовскому родичу – Пыр, Пыр.. тебе ли такое баять? Твои вотчины ближе, тебе бы и беспокоится! А ты лаешь как пес из подворотни! Сегодни Резань на копьё возьмут, завтра тебя дурака, а потом и до меня доберутся! – Подобрав полы шубы Пыр резво вскочил, гневливо затряс бородой – Ты кого псом назвал, жаба болотная?

– Да как ты смеешь поганую пасть разевать.. – Друз тяжко шагнул откидывая рукава. Тяжелый набалдашник угрожающе наклонился вперед. Отшатнувшийся Пыр подставил свой посох с треском отбивая удар, зазвенело отлетевшее серебро. Думцев сорвало с места, сбившись толпой ростовчане и суздальцы стояли плотной гурьбой. Стародавних соперников разделял небольшой промежуток. Под насупленными бровями мужей гневно сверкают очи, густые бороды задиристо торчат вперед, под полами тяжелых шуб притаились острые кинжалы. – О Господи! Спаси и пронеси.. – мелкое боярство из дальних и мелких уделов сбилось у дверей торопливо крестясь. Кто-то от страха пустил злого духа в шубу, кто-то стенал взывая к милосердию и князю.. Оттесненные к помосту резанцы удивленно переглядывались – не было такого гама при Всеволоде, никогда! Великий же князь сидел на троне подперев голову рукой, наблюдал за вскипевшей так некстати, собачьей сварой. Обнажить оружие никто не решился, и глухо ворчавшая толпа косясь на напружинившихся дружинников охраны, медленно растворялась рассаживаясь вдоль стен по лавкам.

– Так что же будем решать? – вопрос прозвучал резко и коротко, как удар бича. Разговоры стихли. – Чего рязанским будем отвечать? – Дума настороженно затихла. От суздальской стороны встал многомудрый Буята –Хорошего князюшка не скажу, и дурного не посоветую. Великий князь Всеволод не брезговал совет от меня принимать и ты, как законный наследник воле родительской выслушай нас.. – Князь хмурился. Напоминание Будяты больно кололо самолюбие. Старый лис напоминал князю кто его поддержал на княжение. – Отказать княже рязанцам, отказать. Если они под твою руку не пошли и себя во всем равными нам.. тебе, князь, считают, то чего ж спрашивать!? – Бояре снова зашумели. Высказанное слово одобряли далеко не все. – Ты Буят говори да не за всех! – вскочил молодой князь Буйносов. – А ну Батыйка за нас возьмется, что тогда делать-то будем?

На посланников глядели внимательные, злые и сочувствующие глаза. Боярская дума гудела как растревоженный улей. – Князь Георгий Всеволодович.. – Ингваревич говорил не торопливо, понимая что сейчас решается не только судьба Резани, от произнесенных князем слов изменится все. – Сейчас не время чиниться, скажи прямо. Князь и Дума понимают ли, что после Рязани Батыга под стены Владимира прийдет? Ты поддержишь нас, или.. как ? – В палате повисла тяжелая тишина. Историческая тишина, ибо в этот момент все зависело от единого человека облеченного властью.. Князь встал высокомерно задрав бороду – Как придет, так и уйдет. Наши стены крепки. А защитников и припасов у нас своих хватает – Георгий Всеволодович выпрямился и скупо улыбнулся – Ты прав младший из Глебовичей, чиниться сейчас ни к чему. Время решать. Но мы не можем сейчас быстро собрать рати. Посылать же одну мою дружину, согласись, неразумно. Держитесь, и Бог вам в помочь! Так ли, бояре? – обернулся князь в стороны.

– Так..

– Истинно..

– Истинно так.. – бояре вставали и ударив посохом садились на место. Снова встал Василько – Большинством решили и Дума приговорила.. – Боярство недовольно загудело и оглянувшись на князя, Василько несмело предложил – Но давайте послушаем и другое посольство? – Георгий Всеволодович выдержал томительную паузу. Кивнул – Зови. – Стоящие в дверях дружинники распахнули створки дверей. Дума затихла. И в этой тишине слышался шелест многочисленных шагов. Мягкие шаги приближались. Обутые в мягкую кожу моголы шли плотно, толпой. Слитно ввалившись в палату поршнем протолкнули вонь давно не мытых тел, прокисшей кожи, крови и сырого мяса наотмашь ударив по вытянутым носам и насторожившимся лицам урусутов. Враги шли гордо и быстро, бряцая потертым в походах и схватках оружием, глядя поверх голов. Не доходя несколько шагов до княжеского кресла, дружно встали. – Коназу Гюрге шлет братский привет повелитель западного улуса, победитель булгар, половцев, любимый внук и лучший ученик непобедимого Чингиза, великий хан Бату, да продлится река его жизни на многие годы!.. – отрывистые, лающие слова торопливо переводил толмач пристроившийся на ступенях помоста. Дума враждебно молчала. Послы не поклонились, не сняли даже лохматых шапок. Скуластые, непроницаемые лица прищурив узкие щелочки глаз смотрели на великолепие тронной гридни. – И хану Бату, мои пожелания.. – чуть кивнул Георгий. – Хан Бату говорит моими устами что путь наших коней лежит в далекие закатные страны. По воле Тенгри – Великого Неба, мы стали соседями и как положено меж добрыми людьми, мы хотели бы вечного мира и нерушимости границ. Коназ же рязанский Юрга в братской помощи отказал сославшись на тебя, и вот мы здесь дабы заключить могущественный союз направленный против врагов и недоброжелателей. Прими же щедрые дары в знак братской любви дружбы! – Толпа послов раздалась, к помосту сложили шкуру белоснежного горного барса, сабельку с плевыми камушками, пару кубков.. поминки были так себе, ради приличия. – Щедрые дары? – князь привстал разглядывая подношения. Толмач коротко перевел. Поганый не смутился иронии – Путь наш был долог и труден. Не обессудь, кназ. Что передать повелителю улуса?

– Передай мои заверения в любви и дружбе. Я поддерживаю ..хм, брата в стремлении к миру и нерушимости границ. Ступайте с Богом. – Бурундай внимательно выслушал перевод, одобрительно кивнул и с иронией глянул на рязанцев. Повелитель велел успокоить подозрения урусов и не задираться. Разом поклонившись, посольство попятилось задом. Гридня молчала пока за ними не закрылись двери. Ах, если бы великий князь не поторопился с решением и принял поганых раньше резанцев.. – Обман, обман! – взревел Друз вскочив с места – Какие к бесу границы!? Рази не видно что нас от Рязани отсечь хотят?!

– По одному передушат! – поддержал ростовский князь Буйносов, Шаховский.. Собрание растерянно гудело. Вид новых соседей ничего хорошего не предвещал, а сладкие речи внушали густые опасения. – Опомнитесь, бояре! – Евпатий развернулся глядя в заросшие густыми бородами лица – Неужели вы верите этим шакалам? Вы на смерть не только нас, себя обрекаете! – Разброд в гридне усилился. Ах, если бы князь не поторопился.. боярство чувствовало что дали маху, но гордость, гордыня! Владимирский князь тоже молчал. Все подтверждало его тайные мысли, тайные донесения, беседа с глазу на глаз с начальником посольства, все! Но что-то было не так.. не так! Георгий колебался перед окончательным решением. Это был тот миг, который мог изменить все! Ход истории, судьбы потомков и страны, не познавшей изнуряющего 250 летнего ига опустившегося на страну удушливой черной кошмой! Что пересилило благоразумие великого князя – старые обиды, тщеславное ли желание оказаться спасителем? Трудно сказать.. Князь поднялся, и тишина оседала как густая пыль. Боярство переводило дух оправляя встрепанные бороды, шубы. Взгляды сошлись на князе. Вот оно, чувство всевластия и всесилия! Георгий поднял на резанцев темные от страсти глаза – Ступайте с миром! – Кто-то охнул, облегченно вздохнул, выругался нарушая чин. Рязанцы обреченно потупились и только Коловрат сверкнул льдистыми от бешенства глазами – Не с миром мы уходим! Нет! Из-за вашей вражды сколько лучшей дружины меньше стало, а вы все никак не уйметесь! Старым умом все живете!.. – Витязь с трудом сдерживал рвущиеся обидные слова. Князь Ингвар обнял его за плечи – Пошли Евпатий, видно не стало тут духа Всеволодова. – Рязанцы уходили молча, без поклона. Широкие плащи за спинами раздулись крыльями. Молчанием проводила их владимирская Дума. О чем думали лучшие мужи Ростово-Суздальского княжества обрекая на разгром соседей? А может не так они уж были хороши? Выродившиеся в склоках, раздорах, обреченные пасть под мечами, освобождая тем самым дорогу лучшим, тем, кто видит дальше?

Пушистый снег медленно кружился опускаясь на тесовые и позолоченные крыши, мороз отпускал. Молча, резанцы отвязывали коней взлетая в припорошенные седла. – Князь! – с высокого крыльца торопливо сбежало несколько человек. Князья Буйносов и Шаховский распаренные и злые подошли к посольству. – Великий князь недалек и дальше собственной бороды знать ничего не желает! Как видишь, Ростов и Ярославль были правы отказавшись поддержать его на княжение!

– Ваш батюшка Константин не зря звался Мудрым. – Ингваревич хмуро молчал взявшись за луку седла. – Но его извели и плоды поступков злых, пожинать придется всем. Прощайте, дети Константина.

– Князь, мы соберем воев и пойдем на Резань. Все витязи уходят от князей не пожелавших поддержать вас. Сбор назначен под Коломной.

– Слышал, Евпатий? – Ингвар расстегнул седельную суму потянув тяжелую кису с золотом. – Лишнее это.. – молодой Шаховский придержал князя – Вам оно еще понадобится. Мы не за золото собираемся драться.

– А ну-ка, княже подожди, задаток забыл отдать.. – Евпатий скорым шагом подошел к потягивающему подпруги ордынскому отряду. – Бурундай, эй Бурундайка!

– Чего тебе, урусут? – Тысячник сидел в седле и нетерпеливо раздувал ноздри, с добытым знанием следовало как можно скорее уходить. – Слезь-ка, разговор к тебе есть.. – Бурудаю не понравились недобро прищуренные серо-голубые глаза, упертые в бока руки. – Говори так, я весь внимание для умных речей?

– Слезь.. – Евпатий положил тяжелую руку на заднюю луку седла. Конь присел запрядав ушами. – Бздишь!? – вызывающе громко спросил урусут и Бурундай с досадой спрыгнул, следом спрыгнули и подошли еще несколько нукеров. – Говори, что ты сказать хотел?

– Ты как то давеча мне заплатить обещал.. а? – Тысячник молчал положив руку на рукоять сабли. – Так обещал, или нет?

– Я помню свои слова, урусут.. – Нукеры пододвинулись еще ближе, но никто не заметил удара, лишь тысячник, отделился от земли и пролетев сажень грохнулся на утоптанный снег. Мгновенно вскочил выдернув клинок и.. уперся горлом в оточенную сталь меча. Охая и стеная, нукеры поднимались ощупывая грудь, голову, лица.. остальная полусотня взлетела в сёдла выдернув сабли, но была окружена резанцами. Еще миг, и взлетят мечи! Великокняжеская, владимирская стража не надолго растерялась. Гремя латами, дружинники врезались меж резанцев и ордынским посольством распихивая их по сторонам. Крики, ржанье, звон железа переполошил двор.. боярские сыны, вооруженная дворня прибывших на думу бояр, возбужденно гомонила пододвигаясь ближе. Ненависть к степным стервятникам сплотила всех. – Раздайсь.. раздайсь.. – свирепо орали владимирские дружинники стремясь растащить противников и избежать преждевременного пролития крови. Владимир не хотел раньше времени ввязываться в тяготу. – Чуешь.. – к Евпатию боялись подойти, окружив кольцом кричали что б кончал безобразить. Витязь помедлил – Это тебе мой задаток, хорек.. что б ты меня не забыл! – клинок исчез спрятавшись в ножны. Бурундай позеленел. От удара глаз заплывал. Схватив снег приложил к опухоли ненавидяще сверля витязя другим глазом – Ты перешел все дозволенное, Евпатий! Ты напал на посла, ты нанес увечье и оскорбление, у тебя нет ни капли чести .. – тысячник говорил свистящим шепотом который слышал весь двор. – Ты, заплатишь!

– Об какой чети ты говоришь!? А кто Онузу разгромил? С посольством, нашим что сделали?! Молчишь?! – Резанцы еще не ведали об печали, горькая весть настигнет их в пути далёко от стольного Владимира, и не раз проскользнет сожаление что они упустили проклятого Бурундая.. – А если так обида велика.. – Евпатий усмехнулся – Давай, выйдем за ворота Боголюбова да спытаем удаль? Молчишь!? – Монголы молчали сбившись в кучу огражденные недовольными владимирскими дружинниками.

 

6

 

Иерарх был невообразимо стар! Сколько ему было лет? Никто не знал об этом, да он и сам сбился со счета и давно махнул рукой, спокойно ожидая конца земного пути. От прожил так долго, что смерть давно перестала страшить его. Узловатые руки обтянутые коричневой кожей с выпирающими венами лежали на вытертом до блеска сухом корневище служившем посохом. Студеный ветер шевелил белые как снег длинные волосы скрепленные шерстяным налобником. Княжья Гора пустовала. Давно отгремели гульбища, отзвучали бубны с нежными жалейками, хороводом и пламенем священного костра. Дубовая роща давно скинула последнюю листву и обнажено серела голыми стволами. Пусто. Холодно и бесприютно свистит ветер на вершине старинного языческого капища, сметая снег с широких жертвенных камней. Внизу под горой застыла скованная стужей Молога, неслышно журчит подо льдом вода, гоняя пузыри воздуха.

Иерарх застыл вглядываясь неподвижным взглядом в прошедшее. Как быстро прошло время.. просвистело, подобно выпущенной стреле. Вот он мальчиком играет с однолетками, когда это было.. при Мономахе прозванным Мудрым или Андреем заслужившим Боголюбского? Мысль опять вернулось в незамутненное отрочество где он не слышит как появился старый волхв. Умел неслышно ходить старый Сила, и наткнувшийся на пронизывающий взгляд мальчик не испугался, не застыл как другие, превратившись в столб. Это и решило его судьбу. Родители не посмели перечить могучему ведуну. Переплетается древними рунами темная от стужи вода, много повидал молодой Аристарх.. Походы Мономаха, Боголюбского, Великого Всеволода, свары наследников, княжьи съезды с кипевшими страстями.. древняя Княжъя Гора повидала немало князей, и кто знает что поведали бы древние камни пившие жертвенную кровь с глубоких, глубоких, как старый омут, времен. А потом пришли перемены.. перемены подступали неслышно как молодой сильный медведь, навалились на древнюю Веру сокрушая её! Новая Вера селилась в сердцах сильных мира сего неся новые заветы вразрез Старым Богам. Возлюби ближнего своего.. не возжелай.. смирись.. – заветы были красивы, точны, но греки льстиво толковали духовные заповеди в сторону власть имущих разрушая все, что возводил в наивных душах их лукавый язык. Аристарх усмехнулся, вспоминая как хрипели перерезанной глоткой заморские проповедники утверждавшие в запале что им ничего сделается.. А потом единобожие подхватили свои, из волхвов, и Старая Вера треснула как колода под раздавившим её льдом. Новая Вера давала неслыханную власть над простым народом и князьями! Это был соблазн.. ах какой соблазн лукаво выглядывал из под низко надвинутой, скромной схимы.. И умные поняли это. Как часто в те времена поп был бывшим волхвом? И почему бывшим.. многие служители Христа не брезговали причаститься к древним тайнам ведовства. Разве что греки его сторонились, обвиняя русаков в тайном язычестве. Да кто их слушает.. Иерарх усмехнулся глядя вдаль неподвижными, выцветшими от старости зрачками. Чужаков вытесняли из приходов, но они еще оставались духовниками в княжеских семьях, да редкими епископами в княжествах.. но и там им не долго быть. Никто не попустит, что б русским народом правили чужаки. Именно так волхвы стали попами перехватив из чужих рук духовную власть.

 

7

 

В каждом уделе имеется тайный зрак Белгорода, в глухих местах цветет тайным светом Купалы заимка Духа, а нити сходятся сюда, в защищенные лесами и заставами земли. Сюда шли все, кто чуял в себе Силу или мнил что она есть, ремесленные мастера, травознатцы, ведуны, книгочеи знавшие чужие языки. Старцы во Выезжске принимали всех. Духовный центр Древней Руси собирал разумных по всей стране оттачивая невидимое оружие. В тайную же обитель, Белгород, попадали единицы. Но и этому приходил конец. Знал ли некоронованный Владыка земли Русской о надвигавшемся испытании? Знал. Иерарх не знал другого – из людей вынули старый стержень а новый еще не окреп. Выведет ли Новая Вера на широкую дорогу не истоптанную прежде? Даст ли сил противостоять сатанинскому натиску? Кто может знать.. – Молодой послушник неподвижно стоявший сзади нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Захрустел снег. Иерарх пошевелился вынырнув из глубины воспоминаний. Знобило от холода. Тяжело опираясь на посох, встал с насиженного десятилетиями места, глянул на раскинувшееся невдалеке городище – Пошли обратно, Кудеяр.

Белград стоял в сосновом бору поотдаль реки и был намного меньше сторожевого Выезжска охранявшего странный город, огороженный высокой и крепкой оградой. Деревянные срубы в две косые сажени, защитные забрала прикрытые крышей обсаженной мхом. Срубы жилые, в них же хранится оружие и припас на случай нападения. На случай длительной осады вырыты водяные колодцы и потайные ходы, ведущие вглубь подземелий со свисающими мохнатыми корневищами. Широкая наезженная дорога вела к воротной башне с крепкими половинками дверей окованных медными полосами. Из сторонних, мало кто знал что за крепкими воротами непрошенных гостей поджидала стена и замаскированная яма утыканная острым дрекольем. Дорога и широкие ворота - ловушка. Настоящий проход был совсем в другом месте, ворота открывались редко и в исключительных случаях.

– Поднимай! – заботливо пристроив Иерарха в подъемной клети, Кудеяр заложил широкий засов и застучал подмерзшими лаптями по тесинам лестницы на стену, и пока вратари вращали стремительно мелькавшие спицы огромного, вытесанного из цельного комля тяжелого вала, служка уже стоял у выдвинутой со стены приемной площадки. – Здоров ли Владыка? – Вооруженные стражники, вратари в широких рубахах мокрых от пота, избранные из Слобод, расступились освобождая проход. – Здрав, вам того же.. – торопливо кивнул Кудеяр поддерживая под локоть сходящего с помоста иерарха. Кивнув склонившимся горожанам, старец осторожно ступил на пологий спуск со стены. Странный это был город, выстроенный согласно древним заветам предков, и наверное последний. Кольцевые слободы пересекались лучами улиц сходившиеся спицами в центр, к майдану. В центре площади стояло капище, большая изба с потемневшими бревнами. Деревянные мостовые, сточные канавы с проточной водой уносившей зловоние. Белогород был на удивление чист и не похож на остальные города, как не похожи были на остальных русинов жители этого странного места. Сюда мог прийти каждый, но что бы остаться здесь, здесь нужно было родиться или быть избранным. Город мастеров, город кудесников. Здесь предсказывали судьбу и гадали по звездам. Здесь могли научить танцу от хвори, или волшебной песне завораживающей любого человека. Город чудо, город сказка спрятанный от враждебных взоров под зеленой сенью леса.

Дремучий лес стоял стеной. Столетние сосны, могучие черные ели сменялись березовыми перелесками и дубовыми рощами. Пышные сугробы скрадывали буреломы, овраги. Земная твердь казалась ровной и гладкой. Вековая тишина придавила глухомань и только заунывный волчий вой гулял по облитой лунным светом чащобе. Звериные тропы, да петляющая лента реки. Глухие Санковские леса. Накатанный полозьями зимник выныривал из лесу срезая излучины реки, шел по льду и упирался в бревенчатую заставу с распаленным кострищем. Несколько возков задрав оглобли стояло у широкой коновязи, лошади хрустели наваленным в ясли сеном, возчики грелись у костра судача о ценах. Дальше пускали не каждого, тому был резон. Град Выезжск стоял у расчищенного брода, на берегу, и проехать или проплыть дальше мог далеко не каждый. Дальше только пешком, и редкий князь в сопровождении спешенной дружины мог идти верхом. И то, не далее Княжьей Горки в Священной дубовой роще. В град съезжались и купцы, вельможи желающие узнать свою судьбу, попросить снадобья или ценного совета в житейских и властительных делах. Мудрость обители ценилась высоко.

 

8

 

Страж обошел кожаный возок, потрепал жеребца – Хорош, ай хорош конь.. – Топтавшийся купчина, заросший до глаз густопсовой крашенной бородой нетерпеливо взмахнул руками – Время деньги, дорогой, почему бедного торгаша так долго держишь!? – Врон кивнул, приглашая купчину в избу. – Так дело, говоришь, у тебя? – В перегороженной надвое избе полутемно, в углу под вытяжкой чадно горел костер, с потолка густыми прядями свисала сажа. Купчина огляделся, сел на лавку напротив стражника и недовольно зашлепал большими, ярко-красными губами – Много раз говорю, начальник! Дело, большое дело привело меня сюда! Надо новый торг заводить, да не знаю как дело пойдет, совет нужен, мудрец нужен..

– Стало быть, в Белгород, тебе надо?

– Стало быть так! Говори сколько надо, и пропускай скорее! – Купчина завернул рукав длинной шубы обнажая крупное запястье с нанизанными серебряными браслетами. Подцепив большим пальцем, разогнул гривну, брякнул об стол – На, режь сколько надо! Возьми, мы же деловые люди? Ты мне – я тебе!

– Эге.. – Врон подцепил блестевшее полукружье, вытащил нож. Ковырнул. – Никак настоящее? – Купец укоризненно закачал головой, зацокал закатывая глаза – Я сказал, ты слышал, зачем зря бедного человека обижать..

– Не торопись – Врон прикрыл серебро рукою. – Я пропущу. Но может, стражник приоткрыл ладонь, задумчиво оглядел гривну и прикрыл снова – Может, я чем-нибудь еще смогу помочь такому славному и доброму человеку?

– Можешь, конечно можешь.. – купец прикрыл глаза сложив руки на брюхе – Я хочу знать к кому и как мне обратиться, что бы меня приняли в Белгороде. Мне нужен очень, очень могущественный предсказатель! Надеюсь, здесь есть такие? И еще, голос купчины стал вкрадчивым, расскажи что ты знаешь об этом удивительном городе?

Правитель Вепрь приблизил бересту с оконцу, окончив читать отбросил грамоту к груде таких же. Доставивший сообщение гонец, ждал. – За каким чертом купчина на самом деле приволокся, Врон на словах ничего не передавал?

– Не!

– Ступай обратно! Знать, очередной соглядатай. – По холодным переходам, ныряя в темные чуланы переходящие в открытые галереи, правитель торопился к Иерарху. В горнице, перед покоями сидел в серенькой ряске Кудеяр. Гудела пламенем новая печь. Тут же возился еще один служка оттирая от воска семисвечный шандал. Переворачивая тяжелые страницы, Кудеяр разглядывал старый манускрипт. Вскинул внимательные серые глаза, отодвинулся от двери. Городскому голове вход в любое время. Серый полумрак мягко обнял затворившего дверь, пахуче – горький дым сожженных трав прояснил затуманенный заботой ум. Иерарх не удивился. Закончив молитву неторопливо поднялся с колен. Сухощавый старец с седыми как снег власами. Седая борода до пояса. Нет той заторможенности над берегом реки, спокойная уверенность чувствуется в каждом движении. Сила и умиротворение светились в глазах Верховного. Вепрь свободно вздохнул приняв благословение, смутная тревога и беспокойство отступили. – Известие от стражника Врона. Гость не скупиться, платит щедро, гривну отвалил..

– Ветхую, или новгородку?

– Ветхую.

– Тоже не слабо. Что же интересует дорого гостя?

– Что и остальных.

– Ты знаешь что надо делать. Действуй. – Склонившись, Вепрь попятился задом толкнув двери. Сам не прост, Вепрь как истинный Белгородец обладал навыками ведовства, но служба и заботы хозяйства отнимали почти все силы. Остальное время забирала семья. В конце-концов Вепрь отмахнулся от неведомого и окунулся в привычный мир ежедневной суеты. Счастливым можно быть и здесь. В городище всегда можно найти провидца, знахаря или гусляра, а вот толкового управителя, надо искать днем, с огнем.

Заботы, заботы.. Перекрестившись на лампаду Аристарх прошел переходом, перешел на скрипучую лестницу и попал в светлую комнату под самой крышей. – Ну наконец-то.. – Владимирский архиепископ сидел на крытой медвежьей шкурой лавке, с любопытством листал манускрипт. – В кои веки заглянул в гости а ты и глаз не кажешь. Нехорошо, не хорошо.

– Дела, брат Митрофан.

– Знаю я твои дела! – Архиепископ хмыкнул – Прелестные сочинения читаешь?

– Знание, от древних людей дошло. Его тоже нужно знать.

– Зачем?

– Что бы понять в чем ошибка.

– Ты знаешь в чем ошибки?

– В том, что думают что все знают.

– Гордыня, гордыня тебя обуяла.

– Гордыня не меня обуяла а твоих попов. Вона как языками-то чешут про ад с грешниками, а сами пуще всех грешат! – Митрофан хмыкнул отложив книгу – А ты не суди! Они за свои прегрешения сами ответят.

– Ответят.. – Аристарх уселся в глубокое, покрытой шкурой с густым мехом кресло. – Говорят постись, а сами мясо трескают. Проповедуют – не возлюби бабы по постным дням, а сами чужих женок в любое время лапают! Дело ли, деньги в рост, как иудеи, дают? А Андрон, писание людям толковал как от Христа завещанное, за то едва ноги унес. Вся земля русская в раздрай пошла. Не за то ли, в наказание поганые грянули?

– А то я не знаю, о чем ты говоришь. Могу добавить о двоедушии слуг духовных да князей великих. От них, вся гиль и смута пошла, а отвечать всем нам придется. За то что молчали, потакали беззаконию.

– Да брат, отвечать придется.. – В горницу вошли служки, поставили деревянные чаши на стол, несколько глиняных жбанов с питьем, и так же молча вышли плотно притворив двери. – Митрофан покосился – В строгости братию держишь?

– У нас, абы кого за серебро не берут.

– Так, и что тут у тебя? – поддернув широкие рукава шелковой рясы Митрофан приподнял крышки пропустив выпад мимо – Хм, не густо, не густо.. – унизанные драгоценными перстнями пальцы архиепископа захватили горсть моченой с брусникой капусты – Хороша у тебя капустка. – Безошибочно выбрав жбан с крепким олуем, плеснул пива в деревянный кубок, вопросительно глянул на иерарха. – Уволь брат, в моём возрасте больше духом питаться приходиться чем грубой пищей. Вкушай, это для тебя. – Перепалки владимирского архиепископа и новообращенного священника вошли в привычку. Иерарх поставлял епископу верных, вышколенных слуг в невидимое войско несших Слово в глухие леса, боярские хоромы.

– Слышал я.. – озабоченно покрутил в тонких длинных пальцах кубок епископ – На границе рязанской сила великая собралась, епископ Фома доносит. А князь-то рязанский помочи у Всеволодовича да у Чернигова просит..

– Не дали ему ничего – закрыв глаза ответил иерарх. – И не дадут, зело гордыней все ослеплены. Сыроядец всех вокруг пальца обвел. Одним, через подкупленных людишек внушил что сил у него с птичий клюв. Другим, что дальше Рязани не двинется. Остальным все равно. Не их крушить будут, и то ладно. Ты то чего Всеволодовичу-то не попенял?

– Ох-хо-хо.. – архиепископ тяжело вздохнул и допив, поставил кубок на место. – Пытался. Тут такое стародавнее замешано, князь только злобой исходит. Конец, конец земле русской приходит.

– Не конец.

– Что?

– Не конец, говорю. Земля русская на множество уделов была разделена, еще немного и затвердеет по кускам. Вот тогда, истинный конец.

– Ты что такое говоришь-то!? – Митрофан рассерженно вскинул руки призывая в свидетели Всевышнего – Это что же выходит, нам их благодарить что ли? Ты совсем в своей берлоге умом тронулся!

– Благодарить нужно князей да вотчинников, их алчность, за то они целое по клочкам растащили. С помощью сыроядцев, Господь, на которого ты так ссылаться любишь, эту ошибку исправляет. Заодно тех кто Мамоне и Христу одновременно служит, укоротят. А у нас теперь одна задача, новое духовенство воспитать, тех кто во главе паствы встанет да в упрямые головы единство вкладывать будет. Искать и поддержать того, кто Русь под одним началом объединит.. – иерарх устало закрыл глаза. – Ты и сейчас с этим спорить будешь? Спорь, только не забывай уговор. Я всех головастых да глазастых давно в Китеж отослал.

– Думаешь, так плохо будет?

– Будет. – Митрофан задумался глядя на свет жирника. Чуть заметная копоть тонкой струйкой поднималась вверх.

 

Если кто знает адрес ресурса или где найти иноформацию на эту тему - буду очень благодарен!