Учитель математики Валерочка Гвоздев, вернувшись после занятий в школе, домой сразу же заглянул в холодильник: усталый мозг требовал пищи восполнения утерянных организмом калорий. Одинокий пакет с однопроцентным кефиром, единственная сарделька и пачка сливочного масла были единственными сьесными предметами, которые смог обнаружить зоркий глаз математика.

Вздохнув, Валерочка, достал сардельку и кефир, закрыл теперь уже совсем пустой продукто сберегающий аппарат, убедился, что является обладателем почти целого батона и направился к плите, ставить чайник и варить сардельку.

Пока готовился его «обед», он, молча, жевал кусок, отрезанный от батона, и размышлял.- Вот времена настали. Поколение «Пепси»…

Только третья часть его класса с первого раза смогла уразуметь, почему квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. И лишь единицы на спор смогли разделить шестизначное число на трёхзначное, используя ручку и бумагу. Для остальных потребовался калькулятор.

Валера уже давно понял, что в настоящее время обычному обывателю было вполне достаточно всего двух арифметических действий: сложения и вычитания. В крайнем случае, по жизни требовалось ещё умножение.

Но только не деление. Делить никто, ничто и ни с кем не хотел и не умел.

Все его ученики умели лихо стучать по клавишам клавиатуры, совершенно не задумываясь над тем, как устроен этот самый хитроумный аппарат под названием компьютер.

Внезапно его взгляд остановился на яркой обложке, лежащей на столе книжки. На обложке было написано –А.С.Пушкин. Сказки.

- Светка- растяпа, забыла,- дружелюбно подумал он о соседской девочке, которая вчера была у него в гостях вместе со своими родителями.

Он почти машинально открыл книжку, и прочитал – У Лукоморья дуб зелёный…

Въедливый аналитический ум математика мгновенно включился в работу и сформулировал сразу два чётких вопроса.

Почему «У»? Правильнее было бы написать «на» или «около»… Хотя пишут и «у»…

И что это за такое место Лукоморье? Черноморье – понятно, Синеморье – тоже приемлемо…

Но Лукоморье… Берег заросший луком?

Вот в известной революционной песне там всё чётко: По долинам и по взгорьям шли дивизии вперёд, чтобы с боем взять Приморье…

Представляю себе, если бы вдруг все запели – Чтобы с боем взять Лукоморье…

Вообще-то, Александра Сергеевича понять можно. Он на Восток и до Урала никогда не добирался, не говоря уж о Сибири.

Не Чехов был поэт… Не Чехов.

Он начал читать дальше – златая цепь на дубе том…

Спокойные были времена, если на дубе оставляли золотые цепки. Попробовали бы оставить сейчас. Тут же бы спёрли. Впрочем, сперли бы и не золотые...

И днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом…

Не пёс, а кот, да притом учёный, и на цепочке… Забавно.

Коты не собаки… гуляют, когда хотят и где хотят. Неугомонные зверушки.

Идет направо - песнь заводит, Налево - сказку говорит.

Хотя… это ведь Пушкин написал, а он был гуляка известный. Такого можно было только на цепочке и удержать. Похоже, себя подразумевал. Тем более что дальше то он пишет – идёт направо - песнь заводит, налево – сказки говорит…

Нет. Тут поэт явно слукавил. Маскировался. Точно… Хотел написать.- Когда налево - для своих пассий песенки, а направо для домашних – сказочки. Чижик-пыжик, где ты был?

Донжуанил и казановил, охальник.

Там чудеса: там леший бродит, русалка на ветвях сидит…

Математический ум продолжал анализировать: леший, всё равно, что бомж… бродит себе и бродит. Верю. А вот насчёт русалки на ветвях явный переборчик. С её то хвостиком, да на веточках? Это вам не рыбка на рожне…

Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей…

Снова переборчик - Если дорожки неведомые, значит и следов на них никто видеть не мог.

Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей;

Вот, блин, строители… Не иначе, как турки строили, если забыли хотя бы щелку для входа-выхода прорубить. Нет, такие сооружения даже для сказок не годятся.

Поэтому и пришлось потом самому выкручиваться.- Там ступа с Бабою Ягой идет, бредет сама собой;

Лишил бедную старушенцию законного жилья. Превратил в бомжиху бездомную.

Кстати, а почему наша поэтическая гордость написала «на курьих», а не на куриных? Ещё бы «на утьих» зарифмовал…

На плите зашумел вскипевший чайник, а в кастрюльке забилась об углы вкрутую сварившаяся сарделька.

- Щас пообедаю, - пообещал себе повеселевший Валерочка.

Но сарделька мгновенно исчезла в желудке голодного математика. Кружка чая и бутерброд также не добавили ему сытости.

- В магазин сбегать, что ли,- мелькнула в голове Валерочки шаловливая мыслишка.

Но он тут же вспомнил, что до получки ещё целых три дня, а в кошельке сиротливо прячется только одинокая сторублёвка.

- Нечего обжираловку устраивать,- остановил он себя.

- Там лес и дол видений полны, - продолжил он своё увлекательное чтение.

- Ага, вот именно, видений полны.- язвительно повторил он слова сказки.- Небось, писал, винцо попивая, яблочком райским закусывая.

Валерочка перелистнул страницу и прочитал.- Там о заре прихлынут волны на брег песчаный и пустой, и тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных, и с ними дядька их морской…

- Это надо же и в сказках о спецназе пишут. Морские котики… Цельный взвод с прапорщиком контрактником во главе! Нештяк охрана была у Салтана!

Последние строки привели Валерочку в отличное настроение. Он даже запел.- Чередой за вагоном вагон, с мерным стуком по рельсовой стали, спецэтапом идёт эшелон…

- Всё правильно, пехотинчики вы мои морские. Только как вы без аквалангов-то… Ихтиандрики оптом сделанные… Да, богат был на воображение Алесандр Сергеевич.

Валера с сожалением посмотрел на оставшийся кусок батона и подумал.- Оставить на вечер под кефирчик? Или не стоит?

В животе забурчало, и математик понял – не стоит…

Он намазал на хлеб немного масла и стал медленно маленькими кусочками отправлять его вглубь своего организма.

Съев хлеб, он вздохнул, запил послевкусие чаем и продолжил своё аналитическое чтение.