- «Калифорнийские ученые доказали связь между Кристальными полями и психопроекционными способностями, появляющимися у жителей окрестных населенных пунктов…» - Алла Тимофеевна подняла взгляд от газеты к вошедшей на кухню дочери.

- А то, что из-за этих полей повысилась смертность жителей окрестных населенных пунктов они не доказали? – Катя налила чаю, и села напротив матери.

Мама продолжила читать про себя, запивая газетные новости химическим раствором, по привычке называемым кофе. Катя намазала бутерброд.

- Макс давно ушел? – Девушка встала к окну.

- Не знаю.

- Хорошо на улице… Он наверно к школе пошел.

Алла Тимофеевна поднялась с табурета и посмотрела в окно. Там действительно блистало великолепием осени. Одно новое дерево желтело умирающей листвой. Трансформаторная будка была покрашено свежей краской. Еще недавно облупившаяся краска на стальных лавках приобрела свежие оттенки. Женщина тяжело вздохнула.

- Я пойду, пройдусь. Он у школы, наверно, с машиной возится. – Катя вышла из кухни, собирая на ходу волосы в маленьких каштановый хвостик.

 

«Калифорнийские ученые доказали связь между Кристальными полями и психопроекционными способностями, появляющимися у жителей окрестных населенных пунктов. В исследовании участвовали восемьсот сорок жителей штата Калифорния, проживающих на расстоянии от трех до пятидесяти километров от Кристальных полей. В ходе исследования было обнаружено, что близость проживания не влияет на усиление способностей. При этом была установлена четкая связь между изменением цвета радужной оболочки глаза и проекционными возможностями, получаемыми от Кристаллов. Испытуемые по-прежнему не подозревают о связи между изменениями окружающего их пространства и наличием у них психопроекционных способностей.»-Со звуком захлопывающейся входной двери у Аллы Тимофеевны упала первая слезинка…

Катя прошла через арку во двор и глубоко вдохнула.

- Привет Катюша! Чего так рано выбралась? – Улыбнулась мимо проходящая мама бывшего одноклассника.

- Доброе утро! Макса ищу. Не видели у школы? – Улыбнулась девушка в ответ.

- Макса? – Женщина немного смутилась. – Я не знаю. Я не проходила мимо школы, милая.

Девушка кивнула и пошла дальше. Женщина еще недолго грустно смотрела ей вслед, а потом, плотнее запахнув воротник, пошла к своему подъезду.

 

 

Застегивая на ходу ворот куртки, Катя подходила к школьному двору. Опавшая листва щедро засыпала земляную тропинку, ставшую из-за ночного дождя сплошной грязевой жижей. По опоясывающей футбольное поле асфальтовой полосе неторопливо бежал одинокий спортсмен. «Петька что ли?» - Катя остановилась. Он, пожалуй, был единственным молодым человеком из ее класса, для кого слово «спорт» было не пустым звуком. И, хотя, школа уже почти десять лет назад осталась за плечами, каждое утро Петька Проскудин начинал именно с посещения школьного двора.

- Привет! – Крикнула Катя бывшему однокласснику и помахала рукой. Он поднял руку в ответ и, не меняя темпа бега, направился к ней. – Макса потеряла, - улыбнулась девушка краснощекому приятелю. – Думала, может он во дворе тут.

- Макса? – Петя глубоко и быстро дышал, девушка, даже, позавидовала его выносливости.

- Мужа…

- Мужа? – Мужчина попытался скрыть удивление, внимательно вглядываясь в глаза одноклассницы. – У тебя глаза… совсем…

- Ты издеваешься что ли?

Петя энергично замотал головой.

- Нет, Кать, ты что… Если хочешь, я помогу… найти.

Катя коротко кивнула.

- Пойдем спереди пройдем, я там посмотрю.

И они вдвоем уже пошли к фасаду школы. Петя, не отрываясь, смотрел на бывшую одноклассницу, пытаясь поймать взгляд.

- Не заметил, когда школу покрасили. К первому сентября… - И запнулся, поворачиваясь к девушке, - что ли…

- Школу? Не знаю. Не обращала внимания. Холодно сегодня как-то. Не ожидала.

- Да, холодает. Смотри, дерево опять новое.

- Которое?

Петя не ответил. Красный румянец постепенно спадал со щек, дыхание становилось спокойным.

- Так ты замужем, значит?

- Да, замужем.

Мужчина обежал взглядом старую знакомую и промолчал.

- Нет, тут его нет. У тебя машина на ходу?

- Да, конечно.

- Прокатимся? Или ты занят сейчас будешь?

- Я? Нет, не занят. В выходные положено отдыхать.

- Я хочу на дачу съездить. Давно там не была. Да и Макс мог туда поехать.

- Давай съездим. Я на своей тоже давно не был. С детства наверно и не был. С тех пор как ничего не растет, на дачах больше нечего делать.

- Да, неверно. – Катя поддела носком ботинка листву. – Но что-то растет все же.

Петя снова промолчал, лишь быстро нагнувшись к земле и подхватив желтый осиновый листик.

Они вышли из школьного двора и неторопливо пошли к ближайшему дому. Здесь было пусто, лишь изредка пространство между облупившейся высоткой и детским двором с наставленными вокруг гаражами, заполняло одинокое деревце. Как и все вокруг - затхлое, худое и по-осеннему невзрачное. Петька жил во втором подъезде. Рядом с металлической дверью зияла дыра от выдранного с корнем домофона. Последний раз Катерина была в гостях у Пети около шести лет назад, но вместе проведенное юношество делало одноклассников почти родными на долгие-долгие годы после школы.

- Я не долго. – Петя скинул куртку и пошел в ванную. Катя же, сняв ботинки, полезла под тумбочку в поисках тапочек.

- У тебя ничего не изменилось! – Крикнула она старому приятелю, осматривая квартиру.

- А зачем что-то менять, если мне и так хорошо? – Ответил Петя из ванны и включил воду.

 

 

Когда он, ополоснувшись после утренней пробежки, вышел, Катя спала на кухне, устроившись за столом. Петя был уверен, что отсутствовал не более десяти минут, но Кате хватило и этого времени, чтобы заснуть. Он читал, что воспринимающие энергию кристаллов люди затрачивают много собственной энергии на воспроизведение своих образов, но наблюдать все это у себя на кухне мужчина не ожидал. Несколько лет назад Катя еще не болела этим. Да, никто не называл способность воспринимать энергию Кристаллов болезнью, но, тем не менее, люди «изнашивались» за несколько лет, делая при этом мир вокруг себя как раньше – свежим и живым.

- Кать… - Тихо позвал Петя присев рядом с ней на корточки. Девушка вздрогнула и подняла голову.

- Я уснула? Извини.

- Есть хочешь?

- Да, сделай что-нибудь.

Петя поднялся и пошел к холодильнику. Ничего из «что-нибудь» он в своем холостяцком холодильнике увидеть не ожидал, но сейчас Катя могла сотворить что-угодно, а потому заглянуть туда стоило. И действительно: на дверце весело красовался десяток яиц. Как давно он не видел и не ел яйца, мужчина уже не мог вспомнить. Что ж, приятного аппетита нам обоим. И он принялся творить яичницу так, как запомнил единственный раз, когда видел ее приготовление.

- Я хочу поехать на дачу…

- Я понял. Ты думаешь, что там будет твой муж. – Подтвердил Петя и про себя добавил: «может и будет, чем черт не шутит?».

- Да, и еще хочу заехать на новое Кристальное поле. Посмотреть…

- Ты их чувствуешь? Кристаллы?

Мужчина повернулся к девушке, Катя озадаченно смотрела на него в ответ.

- Да, мне кажется, чувствую.

Петя отвернулся. Достал тарелки и вилки, разложил яичницу. Поставил на стол завтрак и сел сам.

- А хлеб?

- Хлеб? – Петя встал. Он знал, что Катя никогда не ела настоящий хлеб. Но ее память, та генетическая память, формировавшаяся у людей веками, говорила ей о хлебе возможно достаточно, чтобы она знала его вкус.

Так как хлебницы в доме не было, хлеб оказался тоже в холодильнике.

- У тебя глаза стали совсем желтые. – Наконец осмелился сказать Петя, отправляя первый кусок в рот.

- Я знаю. Это из-за кристаллов. Говорят, что такие как я, желтоглазые, живут не более трех-пяти лет.

Петя опустил глаза. Слишком спокойно Катя говорила об этом. Понимает ли она сама, что творит вокруг себя то прошлое, которое с трудом могут вспомнить даже ее дедушки и бабушки. Понимает ли, что ничего этого вокруг нет? Лишь облупившиеся коробки многоэтажек и Кристальные поля…

- Тебе больно? – Петя тяжело сглотнул.

- Нет. Я просто очень устала.

- Если хочешь, поспи. А потом поедем на дачу. И заедем на поле.

Катя подняла взгляд и коротко кивнула. Через две минуты она уже спала в комнате на диване, даже не сняв тапочки.

- Алла Тимофеевна, это Петя. – В телефонной трубке встревожено поздоровалась Катина мама.

- Нет, все нормально. Она только поела и сразу уснула. Она так устает… Она хочет найти Макса… Да, я так и понял, что нет. Но вдруг… вдруг он… появится? – Петя нахмурился, чувствуя, что женщина в трубке готова заплакать. – Она хочет поехать на дачу, и по дороге заехать на Кристальное поле на Дмитровке. Вдруг там она сможет…

Петя не договорил, женщина в трубке зарыдала, и ему самому стало слишком тяжело говорить.

- Я позвоню, когда она соберется домой. Да, хорошо. – Мужчина положил трубку и уткнулся лбом в кулаки.

 

- Сколько я проспала? – Катя зашла на кухню и первым делом направилась к чайнику. Петя, набиравший что-то на ноутбуке, взглянул в угол экрана на часы.

- Два часа.

- Поедем?

- Да, поехали.

Он встал, но наблюдая, как приятельница наливает в чашку чай, снова сел на стул.

- Что за статья? – Катя села напротив и отщипнула горбушку батона, до сих пор лежавшего на столе.

- Да, как всегда. – Отмахнулся Петя.

 

Они выехали через десять минут. По радио передавали стандартный сентябрьский прогноз погоды на неделю вперед и проигрывали музыку. Катя молчала, Петя обдумывал недописанную статью. То справа, то слева встречались одинокие Кристаллы: желто-оранжевые глыбы с блестящими, будто отполированными, гранями высились на два-три метра в высоту, создавая с одной стороны фантастический, а с другой – вполне уже привычный ландшафт. Через двадцать минут машина свернула с трассы на проселочную дорогу и вскоре остановилась.

- Здесь немного пешком. – Петя вышел.

- Я видела Кристальные поля только на фотографиях. – Улыбнулась девушка в ответ.

По краям дороги необратимо гнили заборы и дома заброшенных садовых участков. Кое-где из мокрого земляного полотна торчали Кристаллы. Крупные или совсем маленькие, гладкие и блестящие сверху, и замызганные грязью внизу. Молодые люди прошли сквозь один участок и вышли через заднюю калитку, нужды в использовании которой при покосившемся заборе уже не было. И Катя замерла. Перед ними на площади футбольного поля расположился сад Кристаллов.

- Они подросли.

Петя оторвал взгляд от желтоватых глыб, поворачиваясь к девушке. Катя плакала, тихо-тихо шмыгая носом. Изо рта шел густой пар. Утерев нос, она пошла к полю. Петя пошел за ней.

О Кристаллах впервые упомянули около века назад. Практически сразу, как земля перестала родить, они стали подниматься из мертвой почвы повсеместно: где по одному, а где целыми полями. Это не стало экологической катастрофой, хотя именно это выражение упоминалось чаще всего. Это была просто тихая смерть земли.

Исследования новообразований не приводили к каким-либо полезным выводам. А потом некоторые люди стали воссоздавать то, что помнили их гены и кровь. Связь между энергией кристаллов и способностью этих людей творить вокруг себя нашли довольно быстро. Первые десятилетия над ними ставили опыты, пытались исследовать, потом и это отошло на второй план. Воспринимающие энергию Кристаллов люди со стремительно желтеющей радужной оболочкой глаза проживали не более пяти лет. После того, как опыты над желтоглазыми запретили, отношение к ним изменилось в корне. Старики, еще помнящие время, когда земля жила и родила, тихо плакали. Не заставшие этого поколения благодарно принимали образы, воссоздаваемые подобными людьми рядом с ними. Благодаря им, живущие ныне поколения могли дотронутся до дерева во дворе, а не в ботаническом саду, растущее из синтетической почвы. Они знали вкус фруктов и хлеба, помнили то, что не могли знать в принципе.

- Многие считают, что вы не осознаете то, что творите вокруг себя с помощью энергии Кристаллов. – Петя смотрел на девушку, прислонившую ладонь к гладкому ребру глыбы.

- Я читала много статей о них, Петь, в том числе и твоих. Не думаю, что могу ответить на все ваши вопросы, особенно на незаданные. Но ты можешь попробовать.

Петя моргнул, словно ребенок, чувствующий свою вину.

- Почему вы умираете?

Катя нахмурилась, часто заморгала, поджала губы и отвернулась.

- Это неправда, что мы ничего не осознаем… Просто мы не можем отделить того, что появилось по нашей воле из памяти кристаллов от того, что было до этого. Кристаллы не излучают никакой энергии, это чушь. Они просто… помнят. Я не знаю что в моей памяти истинно мое. Не знаю, как появляется что-то новое во мне и вокруг меня. Все это живет внутри, все это существовало веками, тысячелетиями. Я… мы не можем отделить это от нынешнего мира…

Катя замолчала, и молодой человек нетерпеливо вздохнул. Девушка снова не сдержалась и по щеке скатилась слезинка. Она улыбнулась.

- Мы умираем, потому что слишком слабы. Творить – тяжело.

- Откуда они взялись, ты знаешь?

- Конечно, знаю. – Улыбка стала грустной и на мгновение Петю пробрал озноб от той укоризны, что появилась в ее взгляде. – И ты знаешь, и все знают… - Она замолчала. Минуту или две Кристальное поле наполняли звук и пар их дыханий. Потом произнесла два слова, и голос был звонок, надрывист, будто кристален. Она сдерживалась, чтобы не зарыдать. – Земля плачет!

 

- Мы почти убили ее, Петя. То, что земля перестала родить, это не наказание планеты, это не экологическая катастрофа, это просто начало конца. Она умирает, и это – Катя снова дотронулась до Кристалла, - это слёзы Земли. В предсмертных судорогах она вспоминает, как жила и творила. Через нас она показывает это живущим. Но как всегда – без толку. Мне так жаль, Петя! – Девушка не сдержалась, и губы скривились в приступе рыдания. – Мне так жаль, но я ничем не могу помочь ни вам, ни Ей… Я хочу лишь умереть, чтобы не видеть этого, не знать, не чувствовать…

Молодой человек отвернулся и прикрыл глаза ладонью. Горло сдавило щипцами боли. «Она сумасшедшая, просто еще одна сумасшедшая желтоглазая больная.» - быстро подумал он и проморгал слезы.

- Ты ведь не напишешь об этом. – Услышал он голос Кати, ставший неестественно спокойным. – Тебе тоже слишком стыдно это писать.

- Пойдем. – Петя быстро направился к краю поля, не оглядываясь на приятельницу. Катя поспевала следом, продолжая шмыгать носом.

 

- Макс – кто он? – Заведя машину, Петя обернулся назад, чтобы проверить дорогу.

- Мы познакомились в институте. На третьем курсе поженились. Сейчас работает главным инженером в подразделении «Воздух+», обеспечивающей контроль над кондиционерами по Москве и области.

 

 

Петя больше не смотрел на бывшую одноклассницу, боясь встретиться с ней взглядом. Около двадцати минут они ехали молча, Катя смотрела в окно.

- Удивительно, что так мало машин.

- Да, пожалуй. – Тихо согласился Петя. - Кать, ты прости меня. – Помолчав, произнес он с надрывом.

- За что? – Девушка растерянно посмотрела на приятеля.

- Да, за все. – Петя потупил взгляд и крепче ухватил руль.

Продолжать он не собирался, было слишком тяжело. Просто ему было очень важно попросить прощения перед ней, Катькой. За то, что он будет жить, когда ее не станет; за то, что не напишет узнанного сегодня; за то, что боится ее и жалеет, хотя сам достоин жалости за свою трусость. Горло Пети сдавливали раскаленные щипцы, и держаться было трудно. О том, что услышал, думать он не хотел. «Да, мы знаем… И что? Что мы можем изменить?» - Такие приблизительно были его мысли, когда Катя вскрикнула и уперлась руками в бардачок.

- Я поняла!

- Что? – Петя испуганно посмотрел на девушку.

- Останови! Я поняла! Да, останови же машину! – Катя схватила Петю за плечо. Он резко начал тормозить и съехал на обочину. Катя смотрела на него широко открытыми выразительными желтыми глазами. На мгновение он поймал себя на том, что действительно боится ее.

- Мы можем все изменить!

- Что изменить?

- Все! – Катя выбралась из машины и глубоко вдохнула воздух. Буквально в двух километрах стояла одна из озонирующих кондиционных установок. – Ты понимаешь, мы такие же, как вы! Мы не изменились!

Петя неловко, будто в мыслях, прикоснулся к лицу, потом одернул руку и уставился на приятельницу. «Вот теперь точно свихнулсь.» - говорил его взгляд, и Катя сморщила лоб.

- Я же говорю: Кристаллы – это только память… Творим мы сами, они дают нам лишь знание! Знание того, что было и что может человек… Петя, пожалуйста, поверь мне!

- Я верю, верю.

- Я не сошла с ума! Пожалуйста, поверь мне! – Катя скулила от беспомощности. – Ты должен написать это… То, что я сейчас скажу, ты должен это написать!

Петя молча ожидал продолжения. Ему было жутко и интересно одновременно, Катя как магнит притягивала, ей было очень сложно отказать. Единственным спасением для него было верить, что она сумасшедшая.

- Пойми одну мысль, это самое важное. Вы и мы - одинаковые!

- Мы не одинаковые…

- Одинаковые. И только если ты и все остальные поймут это, мы сможем все изменить.

- Что изменить, Катя, что?

- Да, ВСЁ!!! – Закричала девушка и развела руки в стороны. – Вот это всё мы сможем изменить. Только все! Все сразу, вместе! Ни я одна, и не все мы желтоглазые, только все люди вместе!

- Это невозможно. Ты сама сказала, что земля умирает. Теперь отказываешься от своих слов?

Катя тяжело вздохнула и села на мокрый грунтовые песок на обочине.

- Встань, простудишься…

- Да, я умру завтра! Какая разница, простужусь я или нет? – Нервно крикнула девушка. Петя рванулся к ней, но замер, не дойдя двух шагов. Резко отвернулся, отошел от девушки на несколько метров вперед. Снова вернулся. Катя жалобно смотрела на его метания, в глазах стояли слезы. Но только он один мог решить, будет ли он ей верить или нет. Это было очень сложно. Сложнее, чем просто умереть.

- Встань… - Он протянул ей руку. Катя ухватилась и тяжело поднялась. – Сядь туда. – Петя указал на кресло в машине.

- Понимаешь, мы все творцы. Мы веками творили, воплощали свои мысли, идеи, желания в жизнь! Всегда изначально появляется мысль. «Сначала было слово!» в конце концов, - Процитировала она зло и продолжила. – Вот тут слово было. – Катя постучала пальцем себе по виску. – Вот тут. Мы, просто, не осознавали это, но так оно и было, я же вижу. Мы всегда считали, что являемся абсолютным ничтожеством. Лишь единицы верили, что мы подобны Богу, единицы! – Катя перевела дыхание. – Во всех религиях мира написано, что мы созданы по Его образу и подобию, как еще можно донести эту мысль? Все доказывает это, мы просто не хотим в это верить! Точнее, нам не позволяют, но сейчас не о том. Мы ни туда стремились, мы ошиблись и пришли вот к этому. – Она обвела рукой вокруг, изображая «это». – Мы же с тобой с первого класса знаем друг друга. Мы одинаковые. Мы просто люди!

- Да, но под твоим окном каждое утро по новому дереву, а на столе хлеб, а я пишу статьи под чашечку разведенной в воде химии!

- Это потому что память, которую я получила от Кристаллов, не разделима с моим сознанием! Я НЕ ЗНАЮ, что НЕ УМЕЮ ТВОРИТЬ! Я могу все и знаю только это! В меня не вбивали веками, что я ничтожество, моя память, это память земли, в ней нет места сомнениям, она жиздется.. тьфу, зиждется на любви Земли к нам и нашей любви к ней. Другого в ней нет!

- Ты хочешь сказать, что подобна Богу?

- Да! – Катя просветлела. – Именно это я и хочу сказать! Я подобна Богу, и ты тоже, и все-все люди! Мы все подобны Богу и можем творить!

- Бред. – Не сдержался Петя и отвернулся.

Катя закрыла глаза от беспомощности. Как сказать, как донести такую простую мысль до человека, замороченного веками неверия?

- Ты можешь просто написать, что я скажу? Как интервью с желтоглазой? Не беря на себя ответственность… Хотя бы попытаться посеять эту мысль в головах, другого я не прошу.

- Могу. – Немного подумав, согласился Петя. – Я кину интервью, как есть в Интернет. По-поводу печати будет решать редактор. Тебе этого хватит?

- Мне хватило бы твоей веры, Петя. – Серьезно ответила Катя. – Но ее нет, поэтому хватит того, что предлагаешь.

- Хорошо, тогда поехали домой, я запишу тебя.

 

Они доехали до дома в полном молчании. Даже в мыслях обоих была пустота. Когда дома Петя поставил чайник, включил ноутбук и микрофон, Катя была вымотана и еле держалась на ногах.

- Сейчас вещать будешь или отдохнешь сначала?

- Сейчас… - Подняла взгляд Катя, и журналист пододвинул ей маленький микрофончик.

- Записываю.

- Хорошо. – Катя секунду помолчала, вздохнула и заговорила…

 

 

Катю хоронили без особых торжеств, но на кладбище оказалось непривычно много людей. Алла Тимофеевна не смогла долго принимать соболезнования, и уехала домой, лишь пораженная необыкновенным количеством знакомых по району людей, пришедших проводить ее дочку в последний путь.

Через несколько часов, когда заморосил мелкий сентябрьский дождик и на кладбище почти никого не осталось, к свежей могиле подошел Петя. По бледному лицу, смешиваясь с каплями дождя, текли слезы. Через несколько минут редкий посетитель мог наблюдать, как молодой человек упал на колени, положил ладони на свежую могилу и горько зарыдал.