По ночам фотографии оживали. Оживали, чтобы раз за разом проживать моменты, запечатленные на них. Альбом светился невидимым светом и излучал эмоции и чувства. Эмоции разные и непохожие, одинаковые эмоции сливались, противоположные старательно пытались выжить противников. И от этих излучений зависело настроение людей утром. В канун годовщины со дня съемки, излучение у фотографии усиливалось. В эту зимнюю ночь все фотографии излучались одинаково, на следующий день не было праздников и прочих знаменательных дат, когда люди, обычно, фотографируются.

Фотография города, сделанная на горе, не излучала ничего, точнее излучала все возможные эмоции, которые компенсировали друг друга и не создавали никаких эманаций. Снимок демонстрации возле дома правительства излучал ярость, злость и, менее выраженную, обреченность. Почти в самом начале альбома лежала фотография, на которой были запечатлены бабушка с внуком, излучаемое этим снимком безграничное обожание смешивалось со стеснением. Дальше лежала фотография женщины, снимок был сделан в салоне, и долгое время жил в портфолио, но когда женщина поняла, что профессия фотомодели недолговечна, поступила в институт и устроилась на работу, это фото перекочевало в альбом. Теперь эта фотография надменно молчала, не обращая внимания на другие снимки, и излучала уверенность, самодовольство и толику удовольствия. Больше всего чувств излучала общая свадебная фотография – тут были радость и счастье, зависть и раздражение, грусть и эстетическое наслаждение, гордость и, немного, хвастовства. Все эти эмоции, сливаясь в виде неповторимого букета, били в спящих супругов. Был там и снимок холостяцкой вечеринки. Из него исходили веселье, пошлое веселье, ироничное веселье и немного недовольства. Отдельно, на обложке альбома, была фотография хозяев, еще до свадьбы, излучаемые ею нежность и любовь, перекрывало неприязнь двух, враждебно настроенных, студентов, случайно заснятых вместе. Но превалировало, как обычно, чувство спокойствия, безразличия и усталости, неохотно излучаемое снимками семейных торжеств, с них натянуто улыбались множество людей, которых долгое время расставляли в единственно правильной последовательности.

Проснувшись, супруги не могли понять, почему им ничего не хотелось, пропали все вечерние стремления и желания, а фотографии уже замолкли до следующей ночи, готовясь снова излучать надоевшие им эмоции, но других они излучать не могли. Не могли по вине людей, которые выбирали экспозицию.