Глава 6.

 

Закончены экзамены за пятый класс и он, покорённый неохотно, так как был наверно самым трудным в новой школе, ушёл в историю.

. Можно и освежить благородной тишиной, оплавленные мозги. А летнюю страду Максим воспринимал, как обычное уже привычное, где поле, поле и небо с ласковым солнышком поутру, пронизывающим своей мощью к обеду, и любопытным, наблюдательным к вечеру. Хорошо ли оно постаралось за трудовой день и довольно ли результатами?

Обычно оно было довольно –на сенокосе отменно поработали весь световой день и сзади после косилок, как после нулевой машинки для стрижки, лежала бесконечная гладь травяного, зелёного лакомства для животных в холодное время, цвет и вкус которого, сохраняется на протяжени всей зимы. Вкуснее этого, во время скошенного сена, тогда ничего не было.

Завтра ждал новый, ещё более надежный и светлый день. Косилки, которые Максим с третьего класса в весеннюю пору покидал лишь по необходимости, снова начиная с конца мая, были в его распоряжении. Дядя Костя Разумов с трудом с ними управлялся. Ему, правда, давали в помощь то одних, то других, а то и вообще никого, так как людей всюду не хватало. Взрослые усиленно готовили технику к предстоящей уборке, что начиналась обычно с 17 июня. Техника была старая и латать «бесконечные дыры» приходилось вновь и вновь. Дожди в это время выпадали крайне редко, и этот день, как и семнадцатый год исторический, был всегда знаменательным в колхозе… Вдвоем с дядей Костей, уже опытные, они на четырех косилках справлялись вполне уверено. Иногда приходили и другие ребята, и работа кипела вовсю. К уборке, как всегда, с травами -сеном было покончено. Председатель колхоза Михаил Константинович собрал всех подростков колхоза в сельском клубе. Так как все были пионерами, а некоторые уже и комсомольцами, то он поставил перед ними серьёзную задачу – помогать всеми силами колхозу «Большевик» в уборке урожая. Комбайнов в колхозе было всего два – один СЗК и второй Сталинец1 и оба они, как и весь колхозный инвентарь, были латанные и перелатанные. На них работали однофамилец председателя колхоза, Малышев дядя Андрей и Иванов дядя Саша. Малышев был уже пожилым, но в работе был ещё очень шустрым. Двоих ребят – из старших классов назначили к ним в помощники комбайнеров или, называя по тарасовски, штурвальными. К дяде Саше Иванову обычно штурвальным шёл работать Губанов Николай – его младший друг и сосед по местожительству. Комбайн их под № 1 был самым старым в округе и они перед уборкой пригоняли его прямо домой, и перебирали всё до последнего винтика. Придет время, появится новая техника, а их «твердолобый» Сталинец 1 крайне редко будет уступать кому – то первое место в соревновании за урожай. Если читатель помнит, то Губанов Николай был одним из двоих самых энергичных юношей в Тарасовке , что не раз показывал свои спортивные достижения, соревнуясь и блистая врождённым искусством вместе с Сашкой Вдовиным, проживавшим в мордовской части села, где обитал и Максим. У Малышева дяди Андрея в штурвальных бывал, как помнится Максиму, его однофамилец Сашка Малышев –младший брат Николая Малышева, который изредка таскал своим трактором Шика – косилки весной, на которых работал и Максим. Николай подменял основной коллектив, что работал на новом тракторе, когда требовалось ему профилактическое обслуживание. Постоянно же были прикреплены к Шика девушка Аня , приехавшая в Большую Тарасовку по комсомольской путёвке из центра России, и её сменщик - самый пожилой в колхозе тракторист Андриянов Михаил . Дядя Миша и Аня работали вдвоем на одном тракторе, который никогда не ломался и всегда целый семнадцатичасовой рабочий день не выходил из полевой борозды. Работали они с Аней затем и на уборке урожая, но работали всегда через день. Во время сенокоса, когда собиралось много скошенного сена, дядя Миша или Аня переключались на тракторные грабли и сгребали сено в валки. Трактор СТЗ, который обычно выполнял эту работу, был чуть ли ни первым экземпляром в колхозе и Николай Кузнецов, работавший на нём на валковании сена, нередко отсутствовал, занимаясь ремонтом этой допотопной техники. Николай Малышев, недавно пришедший из армии, и Аня были совсем молодыми, и вскоре между ними завязалась дружба, переросшая в любовь. Встречались они не долго и вскоре поженились. Почти всё село Б. Тарасовка гуляло на их комсомольской свадьбе. К сожалению, после рождения сына у них, что – то не заладилось, и в семье часто возникали раздоры, что нередко будоражили село. В общем, как помнит, подрастающий Максим, жили они не дружно, хотя семья продолжала существовать и даже увеличивалась в размере…Остальным подросткам предназначалось отвозить зерно от комбайнов , работать на току, очищая зерно и отправлять хлеб в закрома Родины. Максим не помнит, чтобы кто –либо из ребят отказывался от поручений председателя . Единицы из них, что не появились в клубе, как например двоюродная сестра Максима, по разным причинам, в этих мероприятиях никогда не участвовали. Так как машина в колхозе была всего одна - это Зис 5 , то вся нагрузка особенно по отвозу хлеба от комбайнов, сдача его государству ложилась во многом и на ребячьи плечи с тягловой силой животных. Максим получил в свое распоряжение двух верблюдов Беркута и Стрелку и ящик, в который можно было нагрузить до 600 кг зерна. Его задача – это нужно было постоянно в хорошем темпе, отвозить зерно от комбайнов. Комбайны не должны никогда простаивать, из-за скопившегося в бункерах хлеба, и это вбивал себе, как клин в голову каждый, кто был на том посту. В то время раздельной уборки урожая еще не существовало, и как подходил срок созревания, то сразу начинался уборочный аврал. Он длился с огромным напряжением до конца августа, а если, как иногда бывало в августе, часто наваливались дожди, то уборка продолжалась и в сентябре, и школьников оставляли ещё на месяц. Обычно после ржи и пшеницы, косили подсолнушки, а затем обильные загоны проса, на которые, как и на основной хлеб, были большие надежды. Во время уборки урожая в тех условиях лошади не выдерживали более, чем до половины дня, а верблюды - совсем другое дело. С подъёмом солнца, они бегали частенько и до двенадцати часов ночи(комбайны работают и со светом, лишь бы не выпала роса), как и люди без передышки. Завтрак, обед и ужин давали передышку лишь на несколько минут, чтобы поесть. Уже ночью, Максим сам распрягал своих «друзей по трудовому счастью» и пускал их пастись прямо в поле. С рассветом он ловил верблюдов, одевал им уздечки, приводил на стан и снова запрягал в повозку, снабдив их упряжью, состоящую из постромок, шорок и пр. Внушительный ящик (повозка) был с водилом посредине. С верблюдами у некоторых были и проблемы –если зазеваешься, то можно получить удар передней ногой в живот или целую шапку пены изо рта, что они обрушат тебе на голову.

Помнится, к Силантьеву Вячеславу, почти ровеснику Максима, приехал в гости пухленький и толстенький Сашок, откуда – то из города. И они вдвоем часто отвозили зерно от комбайна на своей паре верблюдов. И вот как – то Сашок привел из поля верблюдов и замахнулся на одного из них лозиной. Верблюд мгновенно среагировал и пнул его передней ногой в живот. САшок, как мячик отлетел от него метра на полтора. Если бы он не среагировал, чем смягчил удар животного, то ему бы пришлось туго. Хотя лапы у верблюдов и мягкие, все же три дня Сашок не появлялся в поле. Верблюды, как и все животные, любят ласку и если ты их холишь и подкармливаешь, то они к тебе привыкают, как к родному, позволяя и покататься на них, что не раз делал Максим. Заберешься на верблюда и балдеешь от удовольствия, сидя между двух холок в удобном и мягком «кресле»… Так было каждый день.

Выходных, естественно, никогда не бывало. Не успеешь выгрузить свой ящик, работая затаркой, от чего немеют руки, а комбайны в поле уже сигналят вовсю в дымный свисток, вызывая очередную повозку. Верблюды обычно всегда скакали бегом и только бегом. Правда, около комбайна они умудрялись со своей длинной шей, ухватить зерно прямо из ящика, набив полон рот, а также всё, что попадалось им в пути, на току и так далее. Иначе бы они не выдержали – такой сумасшедшей нагрузки – ведь почти двадцати часовой рабочий день. Максим за длиннющий день выматывался до ручки, и лишь заканчивалась работа, он покушав и не раздеваясь, устраивался в копну

из соломы и спать, спать, спать. Около зернового тока всегда находился пруд. Пруды, а их было в поле три, делали ещё наши предки, насыпая платины в низменных местах повозками на лошадях и верблюдах. Это невероятно тяжелый труд, неподдающийся нашему пониманию. Прудов в колхозе было три – Средний , Осиновый и пруд Сямыкина, видимо по фамилии архитектора этих прудов. Так вот, когда бывали небольшие перерывы в работе – поломка комбайна или вдруг изредка прорывался дождь, то работающие особенно детвора, устремлялись купаться . Глубина в прудах посредине достигала иногда и трех метров. Правда пруд Сямыкина был не более двух метров, но вода в нём практически не убывала. Видимо грунт там был подобран особый. Иногда на переменках друзья вырывались и домой, чтобы искупаться, и заменить одежду. Подвозили взрослых и ребят специально, так как до дома было шесть или семь километров... Сначала было ужасно тяжело и думалось, что такую нагрузку выдержать невозможно. Болели руки, ноги, спина, были красными от недосыпания глаза, но постепенно гнетущая усталость отступала и, имея твердый характер, вполне можно было выдержать. Сейчас нередко слышишь, что коммунисты уничтожили всех кулаков, а остальные бездельники и пьяницы остались на селе. Какая – это надо сказать сверх dummheit –arbeite поголовно все без исключения, не считая безнадёжно больных. Конечно, Максим не сомневается, что по отношению к кулакам были и перегибы ,из-за обильно загаженной ими духовно составляющей основы. За все надо платить…Потом именно эти мальчики первыми в мире вышли в космос, стали руководителями великой страны, и президентами России (как первый) , что никогда бы не случилось в царской России.

При двух процентной грамотности населения империи далеко не уедешь, не говоря уже о первых местах в космосе или ещё в чём – либо. Мало чем и нынче она бы отличалась от той вчерашней. Ведь у власти там находились прожигатели денег в казино, на попойках, балах – бестолковые князья, которые сейчас преподносятся нам, как идеалы и которых сегодня пытаются причислить к лику святых. Преподносится – это прессой по всем каналам. Противоположное суждение изредка, можно встретить лишь в провинции…

Зарабатывали в поле всего по два с половиной трудодня. На эти трудодни, лишь после полного собирания и подсчёта урожая, отпускался хлеб до двух килограммов, и гораздо позже по историческому времени, по несколько копеек – всего – то. На токах постоянно вывешивали бюллетени работы комбайнов, возчиков зерна и прочих коллективов. Такое, конечно, подхлестывало сознание каждого работающего, и почти между всеми шло усиленное соревнование – сколько можешь сделать, осилить и как сможешь. Комсомольцы и пионеры– вперед и это приветствовалось и было постоянно из года в год. Конечно, в городах таких авралов, не считая новостроек типа Братска, никогда не было, и люди против селян там, по большому счёту – обычные бездельники и не более, в чем Максим потом не раз убеждался , проживая в «конфетной» сутолоке. В том может убедиться и каждый, если захочет –читайте стихи и статьи Максима, побываете во время уборки урожая на селе, углубитесь мыслями в послевоенное время и сравните его со своим. Написанная истина, помещается для познания читателя, который уже другой человек. Спит он не менее восьми часов в сутки, не более шести часов работает, согласно конституции многих стран, а остальное время наращивает животик и прохлаждается, теряя физическую форму. Другие времена и это неплохо, если с умом использовать послабления, созданные цивилизацией. Максим считает– лишь та закалка делает человека настоящим во всех отношениях ,а не то, что нынешняя у нас , о чём всем давно известно. «Я пахал от темна, до темна в течение многих лет»… Ну во первых, работа работе рознь, разные интересы и стимулы, и плюс за это заработать миллиарды при миллионах нищих –далеко не великий подвиг, по понятиям многих граждан… Тогда на трудности никто и не обращал внимания. Считалось такое естественным. Главное –то, что необходимо было собрать, выращенный урожай, тем более, если он бывал иногда особенно удачным. И если такое случалось, то с гектара в среднем собирали по 22 центнера зерна. Но были и неурожайные годы и дело иногда доходило на отдельных делянках и до семи центнеров с гектара . В это время с мая месяца всегда стояла сильная жара и потому практически, лишь от погоды зависел наш долгожданный урожай.