"Эй, послушай, парень. Спускайся к нам. В картишки

перекинемся. Слышишь? У нас одного человека для игры не

хватает.… Да не выделывайся. По стопочке опрокинем. Ну все тебя

просим."

Человек, которого с таким упорством звали спуститься его

попутчики по вагону, не проронив ни слова, демонстративно

повернулся к стенке, показывая всем своим видом полнейшее

нежелание общаться.

" Вот козёл ",- не выдержав, ругнулся маленький тщедушный

бородач в грязном заношенном свитере и побежал по вагону на

поиски четвёртого недостающего игрока.

Поезд шёл медленно. Он давно уже выбился из графика, и

теперь подолгу простаивал на каждом полустанке, пропуская

грохочущие, пронзительно гудящие товарняки. За окнами

неторопливо проплывали разбитые вдоль насыпи жалкие

огородики с копошащимися на них крошечными фигурками людей;

какие-то полуразвалившиеся кирпичные будки, и бесконечные серые

железобетонные заборы, годами пребывающие в буддистском

ожидании момента побелки. Наконец поезд остановился возле

какой-то станции, и все, толкаясь и шумя, бросились на перрон: за

пивом, мороженным и кончившимися сигаретами.

Одетый в сравнительно новый, но уже вытянувшийся на

коленях и локтях спортивный костюм человек, выведший из себя

бородатого картёжника, продолжал всё так же неподвижно

лежать. Ему не хотелось играть в карты, ему не хотелось

разговаривать, ему вообще ничего не хотелось.

В вагон завалила целая толпа новых пассажиров. Истошно

вопящие бабы с мешками, и несколько мужиков с коричневыми

испитыми лицами. Они метались по проходу так быстро и так

бестолково, что успели за несколько минут раз семь задеть

протянутые в их сторону ноги противника азартных игр. Он не

обратил на это ровно никакого внимания. Да что там эти

суетливые мешочники...

Осеннее багровое солнце, собрав остатки сил перед долгой

зимней немощью, разогнало угрюмые тучи, уже неделю

закрывавшие небосклон. Сейчас оно припекало с такой силой, что

казалось снова пришло детство, и пацаны шутки ради прижигает

ему кожу с помощью увеличительного стекла. Кроме того, от долгого

лежания у него затекла левая нога, но он даже не пошевелился,

чтобы переменить положение. Ему хотелось, чтобы физическая

боль заглушала то, что творилось у него в душе. " Почему я

должен делать то, что причиняет мне страдания? Почему этот мир

устроен так ужасно? "- спрашивал он себя снова и снова.

Поезд двигался всё дальше и дальше. Показались очертания

знаменитых мостов и водная гладь реки, которой беспрерывно

клялись и заклинали средства массовой информации. Это означало,

что конечная цель маршрута - город-герой Киев -достигнута.

Обитатели вагона стали лихорадочно собирать свои тюки, баулы,

рюкзаки и кошёлки.

Обитатель спортивного шерстяного костюма медленно сполз со

своей второй полки, вытащил из-под нижней лежанки несколько

вещей и исчез на несколько минут в туалете с тем, чтобы

появиться вновь, одетым в стильный двубортный костюм, из тех что

можно встретить только в дорогих бутиках. По коридору пошла

проводница, раздавая проездные билеты. На каждом из которых

было выведено имя и фамилия его владельца (мера,

долженствующая пресечь скупку и перепродажу ж.-д. билетов -

маленький бизнес жителей нищей страны). Билет с нацарапанным

кассиром именем Николай и набором букв, то ли Скуков, то ли

Кусков, так и остались лежать на грязном столе замусоренного

плацкартного вагона.

Погода уже успела испортиться, и все вышедшие из вагона

были неприятно поражены видом слонообразных туч, готовых в

любую минуту выдавить из себя всю накопившуюся в них

влагу. Скуков (или Кусков) подошёл к ближайшей урне, брезгливо

поморщился от запаха, который она источала, вытащил из

чемодана спортивный костюм, в который он был одет в поезде, и

выбросил его. Несколько бомжей тут же стервятниками бросились

на нежданно-негаданно свалившуюся добычу. Затем Николай

Скуков -Кусков прошёл к стоянке такси, где, не торгуясь , снял

первую же приглянувшуюся ему машину.

Через десяток минут он был уже в самом центре города.

Кругом стояли лужи (последнюю неделю дождь здесь шёл, почти

не переставая). Продавцы бананов и киви наперебой

рекламировали свой экзотический товар, а рядом мрачная угрюмая

толпа уныло втягивалась в раскрытые двери грязных троллейбусов.

Пожилые шли по улице, втянув голову в плечи, смотря себе под

ноги. Молодые, иные довольно шумные, только озирались по

сторонам, не в силах приобрести предложенное им рекламное

изобилие. Николай хотел обменять оттягивающую внутренний

карман пиджака толстую пачку отечественных дензнаков,

похожих на конфетные обёртки, на соответствующую сумму

немецких марок. Он озирался по сторонам в поисках желанной

вывески " CHANGE ". С недавних пор в связи с ускоренной и

запутанной приватизацией в магазинах этой страны всюду стали

продавать товары абсолютно несоответствующие названию

торгового заведения. В оптике продавали рыбу, в хозяйственном

магазине на полках красовались коньяк и шампанское, а в

"Детском мире " до потолка громоздились ряды аккуратно

сложенных автомобильных шин. Поэтому Николай решил по-

возможности заходить во все из них. В ближайшем же гастрономе,

куда он завернул, его поразили ряды нищих, сидящих у всех

входов и выходов. Люди шли мимо них молча, безучастно глядя

по сторонам. Чувствовалось, что у них в карманах денег не

больше, чем у взывающих к ним "Христа ради ". У прилавков

толпились пенсионеры, сокрушённо покачивали головами и

вспоминали дореформенные цены. А со стороны огромной очереди

в мясном отделе только и слышалось: "вы только не обвешивайте,

пожалуйста".

В кармане Николая лежал загранпаспорт и билет на

самолёт, отправляющийся во Франкфурт. Он знал - сама

атмосфера страдающей страны кричала об этом - миллионы людей

сочли бы за счастье быть на его месте. Но сейчас его это не

радовало, хотя когда-то он тоже мечтал только об этом.

Когда с обменом валюты было покончено (пункт

оказался в аптеке), ему осталось только убивать время, бесцельно

шатаясь по улицам. Николай давно мечтал пройтись именно поэтому

городу, вот так хорошо, по-модному одетым, отстукивая по

асфальту каблуками своих шикарных туфлей бесконечную чечётку

этакого хозяина жизни, небрежно рассматривая подобострастную

мишуру ценников и свысока поглядывая на прохожих. Там, где он

пробыл последние три года, он постоянно рисовал в своём

воображении эту картину. Сейчас же он чувствовал совершенно

другое .....

Через четыре часа, пройдя таможенный контроль, он

стоял вместе с другими пассажирами под крышей столичного

аэропорта, ожидая автобуса к самолёту. Внезапно с неба

сорвались первые капли дождя. Подъехал белый новый автобус,

доставлявший пассажиров к взлётно- посадочной полосы. Николаю

казалось, он чувствовал это: что-то стоящее вне его,

могущественное и безликое, помимо его воли и желания, управляло

сейчас им. Он был просто марионеткой в чужих руках. Николай

посмотрел на своего попутчика, стоящего рядом. Это был

маленький очкарик, с сытым и сонным лицом. Капли дождя,

стекавшие по внешней стороне автобусного окна, сначала робко и

с опаской прокладывавшие себе путь по его пыльной

поверхности, теперь смело бежали по уже проложенным

дорожкам. Полосок стекающей влаги становилось всё больше и

больше. Ещё совсем недавно прозрачное стекло потемнело,

затуманилось, превратившись просто в более светлое пятно в

стене автобуса. Попутчик напротив зевнул. Николаю было больно.

Немое отчаяние душило его. Ему хотелось плакать.

----------------------------------------- -------------------

За три месяца до этого Николай проснулся в

квартире, где не было ни единой живой души. Мать с сестрой

Зиной пошли на базар купить продукты для вечернего застолья,

по случаю его приезда. Он встал с дивана, на котором провёл

первую ночь после своего возвращения в родные места. Диван

был таким же, каким он запомнил его с детства: залоснившимся, с

торчащими наружу пружинами. Только теперь вдобавок ко всему у

него отвалилась одна из ножек, и он стоял на стопке журналов,

подсунутых под него. Бледный утренний свет, проникающий сквозь

задёрнутые шторы, позволял рассмотреть нехитрую домашнюю

утварь: старый исцарапанный стол и буфет с треснувшим вверху

стеклом. Внезапно Николай заметил на столе рыжего таракана,

хищно поводящего усиками. Таракан был, по-видимому, привычен к

таким не на жизнь, а на смерть схваткам, и потому, когда

Николай, схватив тапок, попытался его раздавить, юркнул куда-то

под стол , избежав тем самым неминуемой гибели. Николай подошёл

к бельёвой тумбочке. Из-за её незакрывающейся двери торчали

простыни и пододеяльники. На всём этом рванье он сам спал три

года назад. Он пнул ногой старый скрипучий стул и отошёл в

сторону . В комнате было тихо . Николай вытащил из привезённого

им чемодана пачку денег и стал их пересчитывать .Созерцание

новеньких, хрустящих, веселящих душу купюр привело его в

отличное расположение духа . Где-то на улице какой-то пьяный ,

пытаясь петь, тянул бесконечное:

Ой, ты ми-ла-я мо-я

Где ты ми-ла-я бы-ла

, а потом стал ругаться с кем-то.

Николай улёгся опять на диван, подвинул поудобнее

подушку и заснул. Ему снился эпизод из его детства. После смерти

отца ( пьяный водител грузовика врезался в их автомобиль. Отец

скончался мгновенно) Николай впервые вернулся домой (он был на

заднем сидении в страшный момент аварии и с переломами и

сотрясением мозга два месяца провалялся в больнице). Размеренно

тикали часы. В комнате ничего не изменилось. Но отца не было. И

от осознания этого факта сжималось сердце. Ничего нельзя было

поделать , ничего изменить. На улице была весна. Яркое солнце,

зелёная травка. Какой нелепостью, какой ужасной глупостью

казалась фотография улыбающегося отца на стене с чёрной

траурной ленточкой в правом углу ;эта гладкая бумага в рамке и

живой весёлый отец, каким он его помнил. Казалось он вот-вот

войдёт в комнату и расскажет что-нибудь весёлое или

интересное как всегда. Вся прежняя жизнь - поездки на море,

работа на даче, ежедневные семейные вечера - всё, что он

помнил, осознавалось теперь как прелюдия трагедии, и не больше.

Теперь ему снилось - на колени ему вскочила их

кошка Муся (он любил с ней играться). Она изгибает спину и

злобно шипит. Он пытается её согнать, но не может.

Когда он открыл глаза, то увидел, что четырёхлетний

Петя, Зинкин сын, тоже забрался на диван и устроил у него на

животе игру в солдатиков-инопланетян. Николай сбросил с себя

пластмассовых роботов и вскочил с дивана. На кухне мать и Зина

возились с привезёнными продуктами. " Коля тут такое дело ,

понимаешь ,- увидев его сразу же начала сестра Зина. - Аркаше на

заводе третий месяц зарплату не выдают. Обещали на следующей

недели .Ты не мог бы пока занять , а ? "

Николай вытащил из лежащего в чемодане портмоне

несколько крупных купюр и протянул их сестре. Через десять

минут, наскоро попрощавшись, она исчезла за входной дверью.

"Плохо живут в последнее время. Зину сократили , а Аркаша - ты

сам слышал ",- пояснила ставящая кастрюлю на печку мать .

-А где рыба?- поинтересовался Николай. - Я же деньги

давал.

-Да Зина Пете штанишки купила. Вот и не хватило. Ты не

обиделся?

- Не-а,- важно протянул Николай, которого радовала сама

возможность с таким равнодушием и небрежностью обращаться с

деньгами. Он постоял ещё немного на кухне, а затем решил выйти

на улицу.

Там торжествовало солнце. Его лучи слепили, не давая

даже поднять голову вверх, к небу. Только тени от

трансформаторной будки и могучего тополя продолжали сражаться

со всепобеждающим светом. Николай сел на нагретую солнцем

подъездную лавку и задумался. Знакомые с детства места вызывали

к жизни множество воспоминаний.

После смерти отца жить им стало несладко. Новую

трёхкомнатную квартиру они за соответствующую доплату

поменяли на двухкомнатную. Мать устроилась на две ставки, а

вскоре и Зина, окончив училище, начала работать на швейной

фабрике; перейдя тем самым на самообеспечение.

Внешне в жизни Николая ничего не изменилось: та же

школа, то же окружение. Но в его судьбу вошла трагедия отца,

и она не отпускала его, заставляя проворачивать происшедшее в

голове снова и снова.

Николай всегда интересовался техникой. Кружки

судомоделирования, картинга в местном Доме детского и

Юношеского творчества. Он прошёл через них все . Повозиться с

какими-нибудь железками, припаять, починить что-нибудь было для

него самого самым лучшим удовольствием. И дальнейшую свою

судьбу он связывал с чем-нибудь подобным. Происшедшее внесло

свои коррективы. Он любил своего отца и поклялся , что сделает

всё возможное, чтобы ни с кем и никогда не повторилось

подобного.

Идея, овладевшая им была такова: снизить вероятность

аварий можно не путём улучшения дорожных развязок или

ужесточения контроля за соблюдением правил дорожного

движения. Его способ был проще: на каждой машине необходимо

установить аппарат, который не позволяет автомобилю

сталкиваться с другими предметами. С опредёлённого расстояния,

например метра, включается механизм отталкивания. И чем меньше

расстояния до столба, стены дома или другого автомобиля, тем

сильнее сила отталкивания. Естественно, что в случае

необходимости - въехать в гараж, подъехать вплотную к какому-

нибудь зданию - этот механизм мог отключаться .Мысль была

довольна проста, и было странно, что она никому не пришла на

ум раньше .

Николая мучила одна мысль. Жизнь одна. В ней нужно

что- нибудь добиться. Необходимо стать кем-то. Жить по воле

случая, плыть по течению его не устраивало. Он должен в память

об отце осуществить свою идею, чтобы ни один сын и ни одна

жена не убивались больше по погибшему отцу и мужу. Если

пережил боль утраты сам, не пожелаешь её никому. А пока

одолевала бедность, чувство вины перед матерью (в его возрасте и

всё ещё сидит у неё на шее) и страх, не добиться желаемого.

После окончания школы он поступил в

автотранспортный институт (мать настаивала, чтобы он получил

высшее образование, да и сам он мечтал об этом). Когда он был

на первом курсе и ходил в обтрёпанных брюках, куря дешёвые

сигареты, будущее рисовалось как унылое существование в

однокомнатных хрущовках с " твердыми" сто пятидесятью, не считая

вычетов. Но уже через год всё изменилось и ещё недавно

расположенная на другой планете заграница стала намного

доступней и ближе. Появились люди, сделавшие своей профессией

зарубежный ширпотреб. Сверкающие рекламными огнями столицы

западных стран будоражили кровь всё большего и большего

количества людей.

Там за пограничным столбом был Клондайк мирового

автомобилестроения. Однако полная неизвестность тамошней жизни

пугала. Что лучше - синица спокойной жизни тут или беспокойный

журавль удачи на берегах Рейна или Темзы - Этот вопрос не

давал ему покоя. Детская мечта, упакованная в обёртку

самоутверждения решила всё сама - ехать .

Он познакомился с ещё несколькими такими же

"туристами". Запасшись загранпаспортами, они стали готовить свой

прорыв на Запад. Маршрут был накатанный. Попасть в Польшу,

нелегальный переход через немецкую границу и всеми правдами и

неправдами получить статус политбеженца.

На поезде они ( Николай, Миша и Пётр ) добрались до

Варшавы, а затем до Познани. Там их ждал, посредник, пан

Врублёвский, чрезвычайно тощий и высокий человек, болезненного

вида. Он должен был свести их с проводником. Сразу же

договорились о денежных вопросах.

" Згода ",- пересчитав банкноты, удовлетворённо

заметил Врублёвский. После недолгой поездки по сельской

местности они оказались на каком-то хуторе. Несколько гудков

клаксона и из ворот показался одетый в брезентовую спецовку

бородатый мужик с огромной овчаркой. "Вот и пан Вроцлав ... С

ним всё договорено,- представил его Врублёвский, помог выгрузить

вещи, и пожав на прощание всем руки, уехал . "Dzien dobry "

(добрый день ),- поприветствовал их бородач, и показал жестом

следовать за ним, в амбар. " O poloncy ",- кратко определил он

время действия, и вышел. В бревенчатом амбаре было полутемно ,

по углам висела паутина, а валяющиеся на полу ржавые железяки

делали обстановку совсем уж неуютной .Остаток дня провели в

полудрёме, а когда стемнело молчаливый проводник вывел их в

дорогу . Сначала шли какими-то полями. Бордовое солнце на фоне

тёмно-фиолетового неба - зрелище было впечатляющее .Затем

начался лесок . Пришлось пролезать через заросли , стараясь

уберечь глаза от бьющих наотмашь веток .Наконец вышли к реке,

за которой была чужая территория . " W tym kierunky . Potem na

pravo " (в том направлении . Потом на право ),- указывая рукой,

пробубнил поляк . " Do widzenia "(до свидания ) ,- добавил он,

поворачивая домой .

" Э, нет,- встрепенулись Миша и Пётр -. Деньги

заплачены, чтобы ты провёл через границу, а не шевелил

языком, что да как ". Поляк забеспокоился и стал тараторить, что

Врублёвский передал ему денег только для показа, где находится

брод . "To duza suma ",- повторял он снова и снова, имея в виду,

что за провод на ту сторону надо доплачивать. "Щ-а-сс

разбежались "-, схватил бородача за грудки коренастый Петька .

Закончилось тем, что завязалась драка . Поляку наваляли по

первое число, и стали тащить к реке . Возле самой воды он

умудрился вломить Мишке ногой в пах, вырвался и убежал.

Было довольно противно вот так в одежде (в высоко

поднятых руках держали поклажу) медленно залезать в довольно

холодную воду. Дно было усеяно камнями и приходилось

прикладывать массу усилий, чтобы в кромешной темноте не

загреметь носом вниз. Следующие полчаса шли молча , кляня

цепляющиеся за ноги пеньки и торчащие из-под земли корни

деревьев . Вдруг в воздухе зажглась красная ракета , откуда-то

слева раздался собачий лай. " Туристы " бросились бежать , но

блуждающий свет фонариков, немецкая речь и переходящий в

храп лай становились всё ближе и ближе .Николай скатился

кубарем по песчаному речному откосу, плюхнулся в воду и поплыл,

что есть мочи к польскому берегу.

Мишу и Петра он так и не заждался и, в конце

концов решил заночевать в какой-то лесопосадке. Всю ночь он

прыгал, приседал, ходил из стороны в сторону - только бы

согреться (в мокрой, сырой одежде - Это было невозможно ).

Задремал только под утро.

Пробуждение было страшным. Над ним стоял

вчерашний поляк- проводник, а рядом обнажив ряд огромных

клыков маячил огромный принадлежащая ему овчарка." Chodzmy do

doma" (пошли в дом),- приказал поляк, а когда Николай с первого

раза не понял, то демонстративно взвёл курок ружья, которое он

держал в руках. Теперь Николай видел, что в своих ночных

блужданиях он остановился буквально в двух шагах от того

амбара, где он провёл вчера почти целый день. Как только

повернув два раза ключ внутри амбарного замка, поляк удалился,

Николай залез на какую-то чугунку и стал расшатывать верхнюю

доску .Через несколько минут он вывалился наружу, сильно

расцарапав при этом плечо .Оставалось только перескочить через

высокий забор , когда в его кроссовку вцепилась собака .

Пришлось сдаться - оставить зубастой твари полюбившуюся ей

подошву, и , прихрамывая, бежать в сторону виднеющегося

вдалеке леса .Раздалось несколько выстрелов, но Николай был

уже далеко.

------------------------------------------- -------------------

Первым из гостей явился Зинкин муж, сутулый, начавший

лысеть человек. Николай помнил его весёлым и жизнерадостным.

Сейчас это был издёрганный, придавленный невозможностью

прокормить семью и постоянными поисками хлеба насущного

человек, поминутно обвинявший всех и каждого во всех своих

бедствиях и неудачах. Он вымыл руки и вытеревшись полотенцем,

которое мать купила лет шесть назад по случаю квартальной

премии, сел за стол, не проронив в течение последующего часа ни

слова.

Минут через сорок подошла подруга матери Нина

Васильевна, сразу же прошедшая на кухню. Застигнутая врасплох

мать была вынуждена лихорадочно прятать кусок голландского

сыра, из которого она сейчас вырезая всё тронутое плесенью

(хранили до ближайшего праздника), старалась выкроить

съедобные кусочки . Затем пришёл брат отца, дядя Петя,

работавший как и большинство горожан на кирпичном заводе.

Не успели все усесться за стол, как словоохотливый дядя

Петя стал рассказывать, что на заводе сдали новый

многоквартирный дом, и началось заселение его заводскими

рабочими. « Квартиры такие большие, светлые. Кухня не то что у

нас , коридор так вообще огромный. И всё это по-честному , без

этого купи- продай. Всё благодаря Сергею Степановичу , директору.

Честнейший человек».

-Кто честнейший ? ...Да жульё они все,- взорвался,

казалось заснувший, Зинкин муж. Лысенко квартиру дали, а у него

и так трёхкомнатная есть.

- Вот именно,- вторила ему Зинка. Мы уже десять лет в

очереди стоим , а нам что-то никто квартиру давать не

собирается .

- А попробуй, что сказать, так со света сживут. И премии

лишат, и с очереди вычеркнут,- взахлёб, перебивая её, продолжал

супруг.

- Ну, это вы напраслину наговариваете. Ветеранам

путёвки дают, зарплаты выросли, какой пансионат для работников

отгрохали ,- попытался возразить дядя Петя .

Поднялся страшный шум.

Это бы продолжалось бы бесконечно, если бы, наконец,

не выдержавшая мать напомнила, что они собрались не для

обсуждения достоинств и недостатков начальства, а для встречи

вернувшегося после долгого отсутствия Коленьки. Все выпили, и

разговор стал вращаться вокруг заграничной жизни Николая. Его

расспрашивали, что за страна Германия, как там живут люди, и

правда ли что там с одной зарплаты могут купить автомобиль.

Затем кто-то высказал мысль, что было бы хорошо, если

бы такой грамотный и повидавший виды парень как Николай

устроился в областном центре в какой- нибудь автомобильный

магазин. Все тут же дружно поддержали эту странную идею. В

глазах этих людей работа в такой фирме была чем-то

недоступным и величественным.

Стали перечислять имена каких-то знакомых, читанное в

газетах или узнанное из телевизора о том, как хорошо живут

"новые русские". Николаю, которому посчастливилось видеть другие

страны и то, как живут в них люди, было смешно слышать эти

разговоры. Никаких перспектив в ближайшее время здесь ожидать

не приходилось. Его же мечта ждать не могла. Её не волновало,

что здесь и сейчас её реализация невозможна. Ей было всё

равно, где найдёт она своё воплощение; без неё же своей жизни

он просто не представлял .

После третьей рюмки Нина Васильевна стала

рассказывать, как она удачно съездила в колхоз на уборку

огурцов. " Всем, значится, давали по ведру. Ну хорошие такие

огурцы, закрывать самое дело. А бригадир, толстая такая баба

всех осматривает перед погрузкой, чтобы не, дай бог, больше

положенного не взяли. Ну а мы с Клавой (соседка моя ) говорим,

нам бы по нужде в посадочку на краю поля. А там ещё заранее

по ведёрку оставили. Возвращаемся , значит , бригадир говорит : " А

что это у вас, бабоньки, по второму ведру?"

Мы: " Побойся бога, мы их с собой брали (а сами, значит,

ещё раньше на машину погрузили). Так, что мы теперь с

огурцами".

" Да уж ловка ты, Васильевна, ничего не скажешь ",-

восхищённо выдохнул дядя Петя.- А нам придётся по двадцатке на

базаре покупать ". И стал рассказывать свою историю.

Николай посмотрел по сторонам. Все сидели, затаив

дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова. Николаю стало

смешно .Он снова почувствовал удушающую атмосферу нищенства ,

этого болота, в котором суждено всю жизнь барахтаться сидевшим

вокруг него людям , и ему было приятно чувствовать, что он

может себе позволить быть избавленным от этой унизительной

борьбы за существование, в которой нет и не может быть

победителей.

На следующий день Николай пошёл к своему старому

институтскому дружку Андрюхе, который, как ему сказали, работал

сейчас на каком-то складе на краю города. Идти туда было

довольно долго, не менее часа. И когда Николай, наконец,

взобрался на холм, с которого была видна речка, железный мост и

двигающийся по нему на фоне облаков длинный товарняк, он

забрался в заросли бурьяна и долго- долго смотрел на синее небо

и ползающих по стебелькам полевых цветов и траве букашек.

Было хорошо. Хотелось, чтобы так было всегда. Хотелось жить в

мире, в котором никто не страдает, где люди находят пути

взаимопонимания и не причиняют друг другу боль; чтобы каждое

утро приносило радость, а все мечты обязательно сбывались.

Наконец, он устал лежать и решил идти дальше.

Возле складов местного молокозавода какой-то человек в

спецовке, согнувшись в три погибели, таскал мешки с цементом,

громоздя их в кузов грузовика. Последний мешок, как ни укладывал

его работяга, всё время норовил сползти вниз, в чём и

преуспел в конце концов, подняв облако белой пыли. Грузчик стал

громко чертыхаться , и Николай вдруг понял , что Это и есть

Андрюха .Тот тоже опешил, увидев закадычного дружка.

Перебивая друг друга, стали делиться прожитым за

последние годы. Николай стал рассказывать о своей заграничной

жизни. Вдруг с крыльца конторы раздалось начальственное : "Эй,

Андрюха, ты что заснул? Сказано же было все мешки погрузить."

Николай поднял глаза и увидел Серёгу Саникова, своего старого

обидчика, под знаком ненависти и зависти к которому прошло всё

его детство.

-Послушай, Серёга, два года ж не виделись. Ты пойми ,-

попытался он как-то защитить Андрюху .

-Ты Николай приехал, и хорошо. Но здесь я начальник , и

распоряжения даю я,- резко перервал его Саников.

Николай похлопал Андрюху по плечу, сказал " увидимся

вечером ", и круто развернувшись пошёл прочь. Пройдя несколько

шагов, он оборотился и, показывая пальцем на Саникова выдавил:

" Ну ты и сволочь ",- и затем уже пошагал не оглядываясь.

Андрюха жил (вместе с мамой) в однокомнатной, окружённой

переполненными мусорными баками, хрущёвке. Он был занят

починкой своих туфлей (они были его единственной приличной

обувью).

-Слушай, а как это Саников таким большим боссом стал, а ?-

задал волнующий его вопрос Николай.

-Так ты же знаешь, кто у него отец . Начальный капитал у

них был . Вот и развернулись .Я приехал, работы нет . Пошёл к

ним,- с готовностью, стараясь как-то скрасить томительное

ожидание окончания ремонта, пояснил Андрюха .Через некоторое

время туфли перестали враждовать с подошвой , но ещё час или

полтора друзья ждали пока " схватится" клей .

Жара уже давно спала, и солнце начало свой ежедневный

путь на запад, когда они добрались до единственного в городе

ресторана. В зале было душно, а лабухи с лицами пропойц

наигрывали какой-то пошлейший мотив. На столике, за который они

сели , красовалась большая поигрывающая жирными пятнами лужа

от пролитого супа .Всё это не понравилось Николаю. Но через

минуту подбежал долговязый официант. Быстро всё вытер, быстро

принёс заказанное блюдо, и настроение у Николая поднялось .Он

стал разглядывать окружающих, пока голодный Андрюха жадно

заглатывал содержимое поставленных перед ним тарелок .Вдруг за

угловым столиком он заметил Серёгу . Вальяжно развалившись на

стуле, тот разговаривал с какой-то девушкой. Насколько было

видно ( Николай даже привстал со стула и вытянул насколько мог

шею) Серёга, Энергично жестикулируя , пробовал что-то доказать

своей спутнице .Та лишь отрицательно качала головой .

- Кто такая?- затряс жующего Андрюху за плечо Николай.

- Кто ?... А эта....,- не сразу сообразив о ком идёт речь,

зачавкал тот. -Она к нам недавно приехала, в сберкассе

работает.

- А с Серёгой у неё что?

- А я откуда знаю... Он у нас ни одной юбки не пропускает.

Николай провёл пятернёй по шевелюре, откашлялся и через

минуту, не обращая никакого внимания на покрасневшего от

злости Саникова, уже приглашал девушку на танец (как раз

заиграл соответствующий музончик ). Им владело одно чувство:

обставить Саникова, перехватить у него девушку, и тем самым

отомстить за все унижения и несправедливости детства.

В восьмом или девятом классе Николай проходил почти всю

зиму в старом заношенном " петушке ", больше похожем уже не

на шапочку, а на нелепый носок, почему-то оказавшийся на

голове. В конце февраля мать сжалилась (она слышала , как

кричали ему "сними носок, одень портянку") и купила настоящую

пыжиковую шапку как у всех. Николай пришёл в школу гордый

как никогда. Все перемены он разгуливал по коридорам, не снимая

пыжика с головы. Пошли на физкультуру, он помогал учителю

заносить мячи в кладовку, а когда вернулся, то увидел , что его

шапкой играют в футбол .Победный гол произвёл именно Саников -

шапка расползлась по швам .После заслуженных зуботычин, он

заявил, что пропавший из учительской кубок за занятое школой

призовое место в сборе макулатуры украл Николай, якобы он

видел. Через год он отговорил ребят брать Николая на выездную

рыбалку на озёра. "Нет мест" (транспорт давал его отец ,

директор автобазы). Когда Николай пришёл в кафе с сокурсницей,

за которой ухаживал, подошёл к их столику и спросил, получил

ли он пальто в наследство от дедушки или просто подобрал на

свалке.

Оказалось, Света (так звали девушку ) пришла сюда со своей

компанией, а Саников подсел по ходу дела. Николай пригласил её

за свой столик , но тут перед ними вырос официант и заявил, что

столик не обслуживается . Николай попытался повозмущаться - как

из-под земли появился одетый в пятнистое охранник с дубинкой

на поясе, употреблявший более крепкие выражения .Николай видел

как из-за дальнего столика, откуда и появился вышибала, ехидно

улыбаясь, на него смотрел Саников.

Николай не мог упасть перед девушкой лицом в грязь,

вытащил из кармана несколько скомканных купюр и всунул их в

карман верзиле. Официант с охранником посмотрели друг на

друга и тут же тихо, без шума удалились. Они посидели ещё

немного, причём Николай ухитрился выспросить подробности

ухаживаний Саникова (оказалось, что это его не первая попытка

подбить к ней клинья). После этого они с Андрюхой проводили

Светочку и ещё одну её подругу домой (состязались с Андреем в

клоуничанье как могли, так что девушки насмеялись вдоволь). На

следующий день он пришёл в сберкассу и торчал, мешая

посетителям, у окошка до тех пор, пока не договорился о встрече

на завтрашний воскресный день. Она была красива. Особенно

глаза и волосы, и ещё нежное фарфоровое личико.

Он не испытывал к ней никаких чувств. Это походило на

просмотр журнала мод. Вы разглядываете фотографии. Отмечаете

достоинства и недостататки внешности манекенщиц, и не более

того. В душе ничего не переворачивалось и не обрывалось.

На другой день, как и было договорено, встретились при

входе в парк .Здесь стояла тишина . Гуляли лишь редкие пары, а

невыносимо палящее в городе солнце напоминало о себе лишь

редкими лучами через просветы в кроне деревьев. Света стала

рассказывать о своём детстве, семье, о том, что происходит у неё

на работе. В ответ Николай, поднапрягши память, стал рассказывать

всевозможные смешные случаи из заграничной жизни, участником

которых он был или о которых ему довелось слышать. "Жили мы на

квартире. Я, ещё один парень с России и два румына. Ну , все

работали по-чёрному, конечно. И подселился к нам один курд

.Обычно они вместе живут, а этот вроде не поладил со своими ,

что-то такое . Ну вот, получаем зарплату ( я тогда ещё в гараже

работал, позже на фирму перешёл), наличные конечно . Он кладёт

их в шкаф, закрывает на ключ. А не знал, что заднюю стенку у

шкафа можно снять. Ребята приспособились, он уходит. они пару

сотен марок вытащат, пива накупят, его приглашают. Все довольны.

Потом он начинает считать , пересчитывать .Ничего не понимает

.Микрокалькулятор купил ..." За время заграничных скитаний,

ночёвок в трущобах, портовых доках и свалках среди такой же

эмигрантской голытьбы он как-то притерпелся к таким

взаимоотношениям, начав их считать за что-то само собой

разумеющееся. Света не согласилась с ним, даже возмутилась , как

он так может думать .

Это ему понравилось. Его тянуло к добру и ласке. В Свете

его привлекала её способность "раствориться " в другом человеке,

проникнуться его чувствами и заботами. По выражению её глаз ,

лица , манере держаться чувствовалось, что этот человек не

способен сделать кому-нибудь плохо. Ему надоело хитрить ,

угрожать, изворачиваться , повелевать, покорствовать. Окружающие

люди были заняты собой .Мысль о том , что можно и должно

делать жизнь лучше не только для себя даже не приходила им в

голову. Постепенно они стали встречаться чаще. Как-то само собой

получилось, что он почти не бывал дома. Даже с Андрюхой он

виделся за всё это время всего один раз. Он наслаждался тем

чувством, которое он испытывал к Свете. Он вставал и ложился с

мыслью о ней. Простые человеческие понятия о времени: утро,

полдень, вечер - перестали для него существовать.

Определяющими стали категории « до встречи с нею» и « после

встречи». Несколько раз он застал дома плачущую Зину, которая

разговаривала с матерью, но у него не было ни сил, ни желания

расспрашивать, что да как.

В нём жило глубокое убеждение, что все люди страдают.

Все стараются стать счастливыми. И большинство при этом за счёт

других. Это был безрезультатный путь .Он знал это . Нельзя было

избавиться от присутствия смерти. А жить счастливо даже

отпущенный природой отрезок времени в мире, где страдают по

большому счёту невозможно. Идти к счастью можно было

понемногу в меру своих сил и способностей, изменяя этот мир .

Но для этого нужно было чувствовать не только свою, но и

чужую боль .Николай чувствовал такую готовность в Свете, и

потому их внутренняя связь только усиливалась.

В этот день он пришёл как всегда к флигелю, который

снимала Светина семья. Не успел он приоткрыть калитку, как

огромный, настолько заросший шерстью пёс, что едва были видны

глаза, пёс мгновенно зашёлся в непрерывном, до хрипоты лае .

Николай уже давно пытался приучить собаку: приносил

ей кусочки мяса, кости - но толи пёс был настолько глуп, то ли

Николай не обладал даром дрессировщика, добиться нужного

результата ему не удавалось. В окне показалось Светино лицо . "Я

сейчас только полы домою хорошо? " -выскочила она на

крыльцо.Николай сел на лавку , стоявшую возле крыльца , и стал

ждать .Передвигаясь на четвереньках, Света появилась в дверном

проёме, домывая последние метры деревянного настила. Её

старенькое платье "поехало " вверх, предоставляя возможность

любоваться возбуждающей линией её красивых ножек.

Одурманивающая , всепоглощающая волна желания захватила

Николая. Он подошёл к Свете поближе. От неё исходил острый

влекущий запах разгорячённого женского тела (какие духи, какие

ладаны могут сравниться с ним ). Николай поднёс её лицо к

своему и....Эту сцену часто можно увидеть, наблюдая за голубями.

Именно этот поцелуй заставлял десятки поэтов говорить о

"медовых " устах любимой, хотя это не передаёт и сотой доли

того сладостного божественного ощущения, которое

испытываешь, когда твой язык преодолевает пограничные ряды

зубов и оказывается внутри нежнейшего сладкого чужого

ротика.

Он положил руку ей на бедро, она замерла, чувствовалось,

как напряглось её тело, как вековечный ужас женщины перед

неизбежным охватил её ... но его руки не сбросила. Затем

случилось то, что подобно крепчайшему раствору скрепляет

отношения между женщиной и мужчиной, но лишь в том случае,

если в их основе общность души, а не только эфемерность

минутной похоти.

Через час они ещё лежали, обнявшись в пустой, полутёмной

комнате. "В детстве помню,- продолжала рассказывать Света, и её

дыхание подобно драгоценнейшему эфиру освежало его лицо,

заставляя думать, что, наверное, если бы рай существовал, там не

могло быть лучше,- меня несколько раз отвозили к бабушке. Там

всё было по-другому. Никаких забот , никаких обязанностей .

Бабушка старалась всячески угодить .На душе было светло и

весело, а дни бежали быстро и незаметно ...А потом школа. И

наваливается нервотрёпка, учителя, ежедневные, ежеминутные

проблемы. Везде: дома, на улице, в спортивной секции (я на

гимнастику ходила). Всюду люди делают друг другу больно. И так

весь год. А на следующее лето опять на несколько недель

остаёшься наедине с запахом травы, пением птиц и светом

солнца. Я часто это время вспоминаю ".

Вечером они пошли к обычному месту гуляний здешней

молодёжи: обнесённой сеткой парковой танцплощадке. Сначала

народу было немного, но потом известный на весь город ди-

джей Пашка включил аппаратуру, пару раз сострил, и сразу же

со всех сторон потянулись толпы прогуливающихся компаний и

парочек. Николай со Светой пришли одними из первых и, усевшись

на фонтане, решили подождать, пока не достаточно стемнеет. Они

щёлкали семечки и разговаривали о чём-то своём .

"Ну что, землячок, как отдыхается на родине? Сестра ещё все

деньги не выкачала?" - прервал их разговор, подошедший в

окружении двух или трёх молодчиков, Санников. Николай знал , что

это за ребята . Ему говорили, что Санников теперь старается

нигде без своей охраны не появляться . " Что красавицу свою

развлекаешь ? Может помочь, а?- продолжал Санников, пытаясь

заключить в объятия отталкивающую его Свету. Николай оттолкнул

его: Утихни, парень ". Его тут же повалили на землю и стали бить

ногами. Он увернулся, вскочил на ноги, рубанул одного из

бритоголовых по яйцам. Его снова повалили ....Если бы не помощь

знакомых ребят, которые вовремя вмешались дело могло закончиться

очень и очень нехорошо ." Ничего, ничего, мы ещё своё возьмём

",- с издевательской улыбкой произнёс Саников, и вся компания,

напевая блатную песенку, растворилась в пританцовывающёй и

веселящейся толпе.

После этого инцидента Николай долго не мог успокоиться. В

его душе поселилось смутное чувство тревоги и беспокойства.

Недели через две Света получила отпуск , и они решили

поехать на море. Билеты было взять почти невозможно, но

Николай переплатил вдвое (благо было ещё чем), и эта проблема

была устранена. Было жаркое солнечное лето. Казалось, что все

задались целью хоть на какой-нибудь срок вырваться к морю .

Николаю со Светой удалось снять лишь жалкую комнатушку в

одной из хибар на краю города (в гостиницах цены были уж

совсем несусветные). От хозяев её отделяла лишь тоненькая

перегородочка (нельзя было даже пошевелиться, чтобы тебя не

услышали).

В этот день они из-за сильного ветра решили не идти на пляж ,

а ограничиться походом на базар, да завтраком в кофейне. К

полудню они уже успели наесться до отвала персиков , сходить в

ботанический сад и пройтись по набережной . Когда они

отправились на автобусе домой , было уже темно .Света

задремала, положив голову ему на плечо . Он чувствовал её

близость, и у него болело за неё сердце. Ему хотелось оберегать

её. Сделать всё возможное, чтобы никто и ничто не причинили ей

какого - либо зла. Сделать так, чтобы она была счастлива .Весь

этот огромный мир , где бескрайний горизонт соседствовал с

бесконечным небом сузился для него до размера этих странных

зеленовато- карих глаз .Ему было жалко её .Он чувствовал её

беззащитность перед всепоглощающим временем и людьми, и

готов был жизнь отдать лишь бы ей никто не сделал плохого .Её

образ вызывал в его душе странную тоску, как о чём-то что

может быть утрачено, но чего нельзя лишиться ни в коем случае

потому что это равнозначно потери самого себя .Ему хотелась,

чтобы эта женщина была вечно с ним. Сжимать её ладонь в

своей, видеть перед собой этот бесконечно дорогой овал лица с

маленьким шрамиком на лбу, гладить убегающие назад каштановые

волосы. Это было всеохватывающее чувство нежности и доверия к

этому человеку и одновременно ответственности за него. Это было

счастье найти среди людской толпы столь близкого человека, и он

понимал это .

Ночью ему снилось, как он живёт на улице, ведущей к

реке. У него свой дом. В углу что-то шьёт Света .Это его жена Он

смотрит на неё .Кругом бегают их дети .

На следующий день ходили в чешский луна-парк.

Прокатились на американских горках, поели мороженое, постреляли

из пневматического ружья. Затем бродили по толкучке,

приценивались ко всякой турецкой ерунде. На площади

предлагали прокатиться на фаэтоне, сфотографироваться с

обезьяной или змеёй. Николай и Света двинулись дальше. Их

внимание привлекла сцена, разыгравшаяся у входа в какую-то

забегаловку. Кучка подростков, одетых в одинаковые футболки

заставляла какого-то бомжа выполнять их дурковатые приказания :

кукарекать, ползать на четвереньках, строить рожи. От молодых

несло винищем. Они выглядели как люди, не могущие найти себе

места от скуки, все помыслы и силы которых подчинены одному -

как убить время. У ларька, где продавали кассеты, заиграла модная

мелодия . Николай и Света пошли на заставляющие

пританцовывать звуки музыки.Чуть в стороне от дороги, на

траве, охваченный конвульсиями страсти трясся, залезший на сучку

кобель .

Николай и Света посмотрели друг другу в глаза и поняли,

что думают об одном и том же. Они вернулись на съёмную

квартиру. Хозяева были на работе. В лучах пробивающегося через

закрытые жалюзи солнца танцевали пылинки. Стояла

удивительная тишина . Её руки заскользили к его паху, туда, куда

вдруг за мгновение переместился центр его естества. Её рот был

полуоткрыт. Она прижималась к нему , она жаждала его .

Дальше было ощущение причастности к самому таинственному

на земле - чужому телу ; не находящие себе места, то и дело

смыкающиеся губы ; учащённое, заглушаемое биением сердца

дыхание, ненасытное, изводящее желание раствориться друг в

друге, слиться в единое целое, и наконец Этот миг , когда

страшное давящее напряжение сменяется несущими радость

облегчением и покоем ... Приутихшая Света лежала сейчас на

боку, вертя в руках выпавшую из уха золотую серёжку. Рука

Николая медленно двигалась вдоль её тела - от двух мягких

булочек ягодиц к захватывающей дух прелести живота, так

близко находящегося от её " главного сокровища " и выше , туда

где желанными холмиками расположилась её полузакрытая сейчас

простынею грудь ."Есть люди , и довольно много, суетно - вздорные

, -начала вдруг Света, и он понял, что она вспомнила тех молодых

дегенератов, что издевались над бомжем ,- бегают всё время,

что-то ищут, а чего и сами не знают. И у них так вся жизнь

проходит .По-пустому, бессмысленно .Ты не такой , и это мне

нравится .

Это было правдой. Дело обстояло именно так. Ему стало

приятно, потому что он -то как раз и не считал отмеченную черту

своим достоинством , вернее не саму черту, а всё связанное с ней

. Общаясь с "бесцельными " людьми ( термин, конечно некрасивый ,

даже уродливый, но верный) очень трудно, если ты увлечён какой-

то определённой идеей, влиться в общую струю, поладить с ним,

проникнуться общим духом . Это угнетает. Их голова напоминает

захламленный чулан в старом доме. Их интересует, что попало,

а на самом деле ничего .Потому и общение с такими людьми

напоминает полуразобранный механизм, в котором

прокручивающиеся вхолостую шестерёнки только создают

видимость работы агрегата .Он понимал, если она ценит в нём

качество, определяющее его внутреннее "я", значит она человек ,

которого другие ищут всю жизнь ...

 

Проснулся он в очень хорошем настроении. Поел, оделся

и решил сходить к Андрюхе, у которого должен был быть

выходной. На перекрёстке возле аптеки он увидел оживлённо

обсуждавших что-то Саникова, директора рынка и ещё одного

толстого коммерсанта." Если от посредников избавиться, так будет

намного дешевле ",- донеслись до него обрывки их разговора .На

шее Саникова висела толстая золотая цепочка , а на левой руке

красовалась массивная, с каким -то узором печатка. Короче говоря,

выглядел круто, как и подобает молодому предпринимателю.

Дома Андрюхи не оказалось. Николай решил спросить у его

соседей по площадке (обычно они были в курсе). Не успел он

полностью задать вопрос, как открывшая ему дверь женщина,

брызгая слюной, стала кричать, что она знать не знает, где

находится этот прощелыга, что она не обязана знать, куда

деваются бездельники, берущие деньги в долг и не могущие

вовремя их отдать, что это вообще не её дело знать, где он

проводит своё поганое время.

Николай застал хохотливого и вечно улыбающегося Андрюху

в пивнушке грустным и молчаливым. Оказалось, что Саников хочет

его уволить (через несколько дней Николай узнал, что Андрюха

чуть ли не слёзно умоляя, упросил хозяина этого не делать).

Когда Николай полезь в карман, чтобы одолжить немного денег

другу, то вдруг с удивлением увидел, что содержимое кошелька

катастрофически уменьшилось и заветных бумажек с водяными

знаками там почти что и не осталось.

Неделю назад, пребывая в самом безмятежном расположении

духа, Николай сидел на балконе. Голова не была занята никакими

глобальными проблемами, душа ни о чём не болела, и он просто

блаженно щурился в лучах яркого полуденного солнца. Эта

сонная идиллия была нарушена Зиной, взволнованно - заплаканной,

ворвавшейся как ураган. Всхлипывая и тут же утирая

выступающие слёзы, она стала рассказывать, что их фабрику

закрывают, а работы по городу нет.

Но выход есть (тут она сделала театральную паузу), и

пристально глядя Николаю в глаза, продолжила: "Тут, Губин, ты его

должен помнить, наш бывший сосед, хочет ларёк на площади

поставить. Семёна приглашает. Но нужно для начала свою долю

внести ". Что деньги даст именно Николай было уже делом

решённым (этот вопрос даже не обсуждался ).

Николай действительно знал этого самого соседа, о котором

шла речь, но как человека несерьёзного и жуликоватого. О чём

он прямо и сказал. Но тут Зина стала кричать, что очень даже

приличный, что он просто не хочет давать деньги родной сестре,

что им нечего будет есть, если они не войдут в "дело". Это была

истерика, она вся тряслась. Её ужасала перспектива остаться без

работы и средств к существованию. Делать было нечего и Николай

отдал большую часть содержимого своего уже совсем не толстого

кошелька.

Теперь он пошёл к сестре, чтобы узнать, как обстоят дела с

ларьком. Так получилось, что с того памятного дня она в их доме

ни разу не показалась . Первым, кого он встретил был пятилетний

Ванюшка, который забравшись к нему на руки объявил, что

сможет играть в своей комнате в футбол, потому что оттуда

забирают холодильник и там будет много места. Увидевшая

Николая Зина запричитала, бросилась к нему, стала плакать, бить

себя в грудь, жалуясь на злую судьбину. Губин, которому они дали

денег исчез, и где он сейчас находится, было неизвестно. Семён

ходил в милицию, но надежды на благополучный исход дела и

возвращение денег не было почти никакой." Так ты нам поможешь

холодильник отвезти,- спросила она в конце разговора,- в долг

брали, а платить теперь нечем". Николай кивнул головой в знак

согласия. Что ему ещё оставалось делать.

Он вышел на улицу. Район, где был расположен Зинын дом,

находился на возвышенности. Отсюда было видно и молокозавод, и

вокзал, и флигель, в котором жила Света. Сейчас было самое

время пойти к ней (обычно в это время заканчивалось её смена в

сберкассе). Вдруг он понял, эта мысль ошеломила его, что останься

он с ней, плюнув и на Мюнхен, и на дурацкие условия контракта

(ему запрещалось пять лет под угрозой лишения вида на

жительства покидать территорию Германии и привозить туда

членов своей семьи) он предаст себя, свою идею, оправдание

своего существования на Земле. Отцы семейств будут погибать

точно так же, как его отец, а дети рыдать на их похоронах, как

было это когда-то с ним. Жизнь превратится во

времяпрепровождение, в строгую очерёдность сытости и желания

поесть, и не более. Без всякой цели.

А с другой стороны, он предавал своё призвание, то лучшее,

чем наделила его судьба. Он вспомнил легенду о виноградаре,

зарывшем в землю свой талант. Ему предстояло сражаться за

каждый кусок хлеба (на достойную жизнь могла рассчитывать

только ничтожная часть людей), подобному голодному волку,

вырывая добычу у себе подобных. Обманывать, воровать и обирать

других людей ." Скорее же всего я буду обречён на вечное

пресмыкательство перед Саниковыми. И так всю жизнь от заката

до рассвета, зимой, весной, летом и осенью. Я буду не просто

нищим, а человеком без мечты, человеком, знающим путь к добру

и предавшим его.

Но расстаться со Светой; лишиться радости смотреть в её

глаза, слышать её голос, любоваться её телом. Это свыше моих сил.

Я не могу и не хочу." Он стукнул, что есть мочи по стволу

растущего возле забора тополя. Боль в руке обожгла его .На месте

свезённой ударом кожи выступили капли крови .Он посмотрел на

далёкий горизонт, где на небе причудливо чередовались багровые

и фиолетовые полосы , на траву, торчащую из всех щелей и

рытвин, во множестве предоставляемых ей скверно вымощенной

дорогой, на мох, облюбовавший полугнилые доски забора. " Они

были, есть и будут. Почему я должен делать, то, что не хочу.

Почему я должен страдать ",- подумал он. Через минуту он понял,

что если сейчас не увидит Свету, то умрёт .

...Она сидела возле своего домика и ждала его. «Сегодня

заведующая уехала на совещании, так я раньше сбежала, а ты

всё не идёшь»,- обнимая его, затараторила она. Он чувствовал

упругость её сосков, мягкость и податливость её живота и бёдер.

Николай встал на колени и прижался к её ногам , тёплым и гладким

как всегда ." Что Это с тобой сегодня случилось , какой-то ты

странный ?"- недоумённо спросила она, гладя его по волосам ...

Потом они гуляли целый вечер. Она рассказывала какие-то смешные

случаи, что произошли у неё сегодня на работе. Он тоже стал в

конце пробовать шутить. А в груди по-прежнему всё ныло и

болело. Он должен с ней расстаться. Навсегда, навечно.

Попрощались они как всегда. Он так ей ничего и не сказал.

Следующий день он неподвижно пролежал на кровати. С ним

была только одна мысль: о невыносимости отъезда. А вечером

поплёлся на станцию покупать билет на поезд.

Через несколько лет, когда аппарат будет создан, а срок

контракта подойдёт к концу, он приедет сюда, чтобы найти Свету.

Ему скажут, она уехала с семьёй. Он будет искать, но

безрезультатно.

Его изобретение принесёт ему славу, он будет возглавлять

собственное конструкторское бюро, и даже женится (жизнь возьмёт

своё), но будет вспоминать и вспоминать о Свете, мучаясь от

сознания утраченного.

------------------------------------------- -------------------

... Самолёт летел уже второй час, а душа Николая продолжала

корчиться от боли. На глазах у него появились слёзы. Пассажиры

пролетали леса и поля, автострады и мосты, не зная, что в эту

самую минуту где-то умирал от ран единственный кормилец семьи,

обрекая тем самым своих близких на нищету и лишения, что где-то

охваченные ужасом бросались в ледяную воду люди, с

расколовшегося надвое во время шторма гигантского парома.

Умирали иракцы, таджики, русские. Бились в агонии мужчины и

женщины. Бредили в горячке дети, взрослые, старики. На Земле

царили боль и горе. Люди, живя в предчувствии неизбежности

смерти, рождались, вырастали, рожали собственных детей, чтоб те

проделав тот же путь, так же превратились в пыль.

Объявили высоту, на которой они летели, и самолёт по-

прежнему озабоченно гудел, продвигаясь в нужном ему

направлении. Да, земля, над которой они летели и сам их самолёт

- всё это было единым, жестоким и бесчеловечным миром, в

котором с испокон веков мучались и страдали миллионы людей.