Журавли подымались в печальное небо, В осеннее небо они поднимались. И было так жутко вытягивать жребий Прощанья. В деревьях рябился багрянец. И в каждом листке загоралась тревога, В своем напряженьи сгорала и никла, Они поднимались печалью глубокой Дыша желтизною последнего мига. Листки с журавлями кружились высоко, Высоко, но листья вздымались чуть выше, Чуть выше, казалось, до самого бога; Слетая с небес, опадали на крыши, На черную землю – обитель забвенья, Где кто-то печалью проникся листочков, И тоже терялся в тревоге осенней, Лишаясь телесной своей оболочки. Лишаясь привычки тяжелого шага, И бренного тела, носимого годы, Затем, чтоб нагою душой отдышаться От непокидаемой ноши природы. |