Солнечный майский день. Я проснулся, с ощущением чего-то нового, чего-то радостного. Немного спустя, дошло, свобода. Вот оно. Не передающее ощущение, ожидания свободы, особенно в последние дни, когда комиссия решила, что я достоин освобождения, и пора меня отпускать на свободу. И вот этот день пришел. Шныри получили от меня задание, пробежаться по начальству, с бегунком. Подписать, что я сдал все казенное имущество, не дай бог захвачу с собой казенный матрац. Какая потеря будет для государства. Но все же проследил, чтобы шныри, и матрац, и одеяло унесли туда, куда положено. Своим соратникам по секции, поставил пачку чая, которую тут же заварили в трех литровой банке, угостил плиткой шоколада, раздал пачку сигарет. Попили последний (а последний ли?) сообща чефир. Зэки поздравили меня с освобождением. Я им пожелал также скорого освобождения. Раздал остающимся друзьям одежду, вещи нужные здесь

И одетый при параде, в отличном настроении, я вышел за ворота колонии усиленного режима. Держись страна, снова иду на завоевание своего куска, своего пирога счастья, в этом мире. Правда, который раз. Счастье, это как мираж. Вот оно, возьми его, а приблизился, оно исчезло. И таких бликов, таких сверканий миражей за всю мою жизнь, было немеряно. Вот и сейчас опять началось сверканье очередного миража. Солнечный день, досрочное освобождение, американский буржуй, спонсор, поманивший меня открыть очередную фирму по торговли химикатами и молодая, красивая жена, не бросившая меня, во время моих злоключений, а встретившая меня с объятиями, за воротами зоны. Ощущение свободы наполняло меня радостью, я не мог надышаться. Даже сотрудники колонии, проходившие мимо, казались мне ангелами. Все горести и тяготы тюремной жизни были забыты. Мы с женой прошлись по городу, в котором я прожил целый год, не видя его. Понравился, большой, чистый, современный, но с еврейским душком. Ну, это так и положено. Не даром, он когда-то был еврейской столицей Белоруссии. Осмотрев город, задерживаться, не стали, и так на год здесь задержался, сели на такси и помчались в Минск, домой.

Продолжение следует.