Эту супружескую парочку, отставника офицера и его супругу, появившуюся в нашем клубе любителей поэзии, я воспринял поначалу просто с любопытством. Да и кого не удивит, что человек с выходом на пенсию вдруг начинает творить стихи. Не картошку ведь сажать, не рыбок разводить. Конечно, я понимал, что гарнизонная жизнь с неустроенным зачастую бытом не может особо-то благоприятствовать высоким душевным порывам, которые бы претворялись в поэзию. Одни переезды, привыкание к новому месту, сколько сил отнимают. Впрочем, выглядели супруги весьма неплохо, даже, пожалуй, моложаво. Особенно он: кругленький, розовощёкий, хотел сказать старичок, но, точнее будет выразится, мужчина в годах. Пенсионера он совсем не напоминал. Она тоже. Невысокая, стройная, без всякой скидки на возраст. Правда от традиции супруги не отступили и, приобретя дачку, проводили на ней безвыездно весну, лето и большую часть осени. Появлялись как дед Мороз со снегурочкой, привозя новые стихи. А теперь хочу уточнить, что автором стихом была она, он же был при ней чтецом. Читал степенно, не торопясь, чуть улыбаясь от смущения. Он вообще улыбался часто. И от такой его жизнерадостной привычки мне даже было трудно представить его в форме или уж тем более в казарме или на учениях. В образе Санта Клауса пожалуйста: приклеить бороду, красную одежонку надеть, да шапочку соответствующую и готово. Почему Санта Клауса а не деда Мороза? Да потому что наш дед вроде бы должен несколько постарше выглядеть и помощнее. А этот колобок. Она, пожалуй, тоже могла сыграть роль Снегурочки вполне успешно, хотя я и знал, сколько им лет, пусть приблизительно, но всё же знал. Да и содержание стихов выдавало возраст. В её произведениях чувствовался зрелый ум, что мне лично весьма импонировало. Хотя, если говорить честно, её творения всё же не были совершенны ни с технической, ни с художественной точек зрения. Она, как и большинство непрофессионалов, довольно часто сбивалась с одного размера на другой. Например, в стихах написанных ямбом мог неожиданно всплыть амфибрахий. Но, тем не менее, вкус присутствовал, да и композицию она выдерживала чётко. Не то что некоторые, в чьих виршах можно безболезненно выбрасывать целые отрывки и это никому не будет заметно, как, впрочем, не заметят и того, что было прочитано несколько произведений. Если читать такие вещи без пауз то и примут за одно. У неё же не просто развивалась тематика, но и присутствовала душа. Это помогало сглаживать шероховатости и недостатки. Но всё-таки было нечто такое, что заставляло меня воспринимать её даже не с иронией, но с сарказмом. Это нечто таилось в её глазах. Когда она смотрела на супруга в них сквозило обожание. «Тоже мне, Джульетта, - язвительно твердил я про себя, - лет тридцать поди вместе, а у неё всё медовый месяц в глазёнках светится». Всплывали многочисленные анекдоты про жён офицеров. И ведь что странно, попроси меня рассказать в компании анекдотец, та и не вспомню ни одного сразу так вот с лёту. Никогда не считал даже способным запоминать анекдоты. А тут память просто чудеса вытворяла. Откуда что бралось. Поневоле Фрейда вспомнишь с его эгами да идами в глубинах подсознания. Зато логика в качестве защитника любви совершенно молчала. Я совсем не думал о том, что гарнизонная жизнь зачастую очень замкнутый мирок, где всем всё известно друг о друге. Эдакая деревенька Елховка под номером войсковой части. Не думал я и о чисто человеческой женской порядочности, а вот анекдоты дуром пёрли, обильно удобряя почву моего скрытого ехидства.

В эту весну парочка, как и в предыдущую, прекратила ходить в клуб. Обычное явление, когда люди перестают посещать салон, потом вновь появляются. Мало ли что может быть. Редкие встречи отнюдь не благоприятствуют тому, чтобы поинтересоваться причиной отсутствия человека, тем более что и ответа ждать не от кого. В общем, на такие пропуски никто внимания не обращал. К тому же про огородную жизнь супругов все были осведомлены. Даже то, что парочка не появилась и в конце осени, никого не обеспокоило. Может быть, просто уже привыкли к отсутствию супругов. Появились они лишь в феврале. Он был такой же розовенький, круглый, аккуратный, а она… Бог ты мой! Она выглядела лет на десять или в самом лучшем случае на шесть лет старше, точнее будет сказать старее, чем несколько месяцев назад. Я просто оторопел от её замогильного вида. «Наверное, болела сильно старушка», - решил я, но спросить не решился. Тем более, что в тот вечер она была в непривычно нервозном состоянии. Поэтому не то что расспрашивать, но даже просто побеседовать и то поостерёгся. А определение «старушка» относительно неё в мыслях промелькнуло без малейших усилий, без всякой запинки. И причину такой её метаморфозы я узнал где-то в середине наших посиделок. Она сама их поведала. Оказывается её суженный находился в тяжёлом состоянии с инфарктом или с инсультом. Не помню точно, с чем именно. Эти понятия, к счастью, для меня как синонимы. Да и не в названии болезни суть. Главное то, что она полгода ухаживала за своим мужем, за тем, кто так прекрасно сейчас выглядел: свежо, молодо, не постаревшим, не издёрганным. Тогда он читал её стихи о любви, по-прежнему смущённо улыбаясь, а она по-прежнему любовалась им. Как и всегда взгляд её был полон обожания. Хотя помимо прочего была в её глазах огромная усталость, сопоставимая вероятно лишь с её любовью, в которой я уже нисколько не сомневался. В тот раз я смотрел на неё совершенно другими глазами, хотя и старался это делать незаметно. Впрочем, женщина навряд ли догадывалась о том, сколь сильно она изменилась за эти несколько месяцев, как и не догадывалась никогда о том, что кто-то сравнивает её с Джульеттой. На этот раз в моих мыслях совершенно не было сарказма и анекдоты тоже не роились. Мне нравятся люди, которые могут себя уважать, даже не догадываясь об этом. Единственно за счёт своей сущности человека. Именно поэтому я не назвал ни имени, ни фамилии супругов. Зачем? В конце концов это просто рассказ о женщине, которую с полным правом можно назвать и женщиной, и человеком с уважением и не кривя душой