Что хочет автор. Литературные конкурсы

Вход в подъезд. Обычная обшарпанная дверь. Из подъезда выходят капитан и курсант. Помимо папки у капитана в руках полиэтиленовый пакетик с провизией, бутерброды, масло.

Курсант. Что-то здесь не так.

Капитан. А чего тебя не устраивает?

Курсант. Женщины не рассказывают о происшедшем. Их вроде бы как что-то тяготит.

Капитан. Не бери в голову. Я тебе больше скажу. Думаю, что эта пьянь вовсе и не бросался с ножом ни на кого. Не так то просто отобрать у пьяного нож, да связать его. Для этого тоже умение нужно.

Курсант. Так какого же чёрта мы его теперь повезём в отделение.

Капитан. А что тебя, собственно говоря, мучает? Даже если он и не бросался ни на кого со своим тесаком, так ведь это охотничий нож, который по закону должен регистрироваться и на который надо иметь разрешение. А незаконное хранение холодного оружия это уже уголовная статья.

Курсант пытается что-то возразить, но капитан его приостанавливает.

Капитан. И потом, какое это имеет в данном случае значение, бросался этот хмырь на кого-либо или не бросался. Да он сейчас пьян и что ему в следующую минуту в башку взбредёт неизвестно. Ты знаешь?

Курсант пожимает плечами.

Капитан. Вот то-то. А нам что, на участке мокруха нужна? Я тебе больше скажу. Если не этот хмырь, так этот интеллектуал его прикончит, а всё объяснит самообороной. И мы же с тобой будем виноваты, почему вовремя не изолировали пока ещё хулигана. А этот порядочный тихоня вполне может такой фортель выкинуть.

Курсант. Ну, это вы уж сильно преувеличиваете, товарищ капитан.

Капитан. Преувеличиваю, говоришь. Я тебе вот что скажу, в той комнате, откуда сейчас мы этого хмыря забираем, до этого жила одна блядёшка. Профессионалка. Заметь, в коммуналке всего две комнаты. Так вот, этот интеллигент умудрялся жить в мире с этой особой, хотя сам понимаешь, шалман каждый день на всю ночь там собирался. Ну, почти что каждый вечер.

Курсант. А почему вы называете его интеллигентом? Он же вроде как фрезеровщиком, сказал, работает.

Капитан. Это сейчас. Раньше был программистом. Да и не в этом дело, кем он был, а в том, что книги читает. Я вон за всю свою жизнь ни одной не прочитал. В детстве не охота было, когда учился в школе милиции, то просто некогда было. На конспекты то едва времени хватало, да шпору к экзаменам припасти. А когда работать стал, то вовсе не до книг. Когда тут читать то?

Курсант. Да, конечно. Но я вот чего не пойму, чего этой проститутке конфликтовать то с соседом было. Совсем не резон. Ведь она же где-то была формально трудоустроена, а иначе бы вы её за тунеядство привлекли.

Капитан. (Одобрительно.) Голова у тебя соображает. Но, тем не менее, ведь у неё публика была самая разнообразная и всё же никаких конфликтов.

Курсант. Да, квартирка, конечно, не из приятных.

Капитан. Вот именно. Но, тем не менее, всё было нормально до поры до времени. Пока Машка, подруга этой его беспокойной соседки, не вознамерилась женить интеллигента на себе.

Курсант. Да, наверное, весело стало.

Капитан. Веселее некуда. Ничего у этой Машки не вышло и в отместку они этому интеллигенту решили весёлую жизнь устроить. А соседи по площадке, по подъезду очень тогда активизировались, потому как соседка этого интеллигента допекала всех своими ночными гулянками. В общем, мне приходилось бывать часто в этой квартире. Заглядывал я ненароком и в шкаф этого интеллигента, что в коридоре. Открытый же. Ничего там особого нет, книги в основном, да инструмент кой какой.

Курсант. Но что-то, значит, было и другое.

Капитан. Да, в одно из своих посещений я обнаружил среди инструмента заточку, сделанную из круглого напильника. Короче пика натуральная.

Курсант. А как интеллигент объяснил наличие этой пики.

Капитан. Я его и не спрашивал. И так ясно, чтобы он ответил. Шило мол это.

Курсант. Что?

Капитан. Шило.

Курсант откровенно усмехается.

Капитан. Да ничего смешного нету. Пришить он решил свою беспокойную соседку.

Курсант. Шутите, товарищ капитан. Что же, он дурак что ли, из-за всякой бляди в тюрьму садиться. Да и потом, он же не уголовник, с какой стати вдруг пойдёт на мокруху. Или вы думаете, что он как Родион Раскольников?

Капитан. Раскольников? Это по какому дело он проходил. Что-то не припомню.

Курсант. Это у Достоевского был такой студент. Всё со своей душой экспериментировал. Могу, не могу.

Капитан. Экспериментировал, говоришь? Нет, нашему интеллигенту этого ничего не надо было, ему была нужна спокойная жизнь.

Курсант. Так ведь можно разменяться. Другую квартиру найти.

Капитан. Ну, ты студент как с Марса прибыл. Можно подумать, что это так просто у нас. Да и кто пошёл бы в соседи к такой особе.

Курсант. Так что же, убийство легче что ли?

Капитан. Технически то? Заколол и бросил в её же комнате. Мало ли у той было посетителей. Он бы даже и не стал скрывать, что заточка его. Мало ли кто может взять, раз шкаф не запирается.

Курсант. Да, товарищ капитан, хотя вы и не любитель книги читать, но, тем не менее, откровенно скажу, вам бы только романы писать или сценарии для кино.

Капитан. Я этих сценариев каждый день вот сколько вижу. Так что поверь, что нисколько не ошибаюсь. Эти интеллигенты хуже всего. С такими, которые попроще и работать с одной стороны полегче. А эти, много читающие хотя и ведут себя тихо, культурно, но на что способны, один бог знает. Они же циники, для которых нет ни авторитетов, ни божества. Мне лично, такая пьянь, как Серёжа, откровенно скажу, всё же симпатичнее такого культурного Александра, даже если он и работает фрезеровщиком.

Курсант. Однако преступления совершают в основном такие вот Серёжи.

Капитан. Такие как Серёжа в тюрьмах сидят. Я уж не буду вдаваться в сферы мне несвойственные, но возьми, к примеру, эти же магазины. На прилавках шаром покати, все товары из-под полы втридорога продаются. А выручка кому достаётся?

Курсант. Продавцам вестимо.

Капитан. Продавцам по чину не положено иметь столько денег.

Курсант. А что же им положено по чину?

Капитан. Да вот отсиживаться за недостачи и прочие махинации, которые они по чужой указке и выполняют с позволения высшего руководства. Ну, ладно, поехали. Что философствовать.

Милиционеры направляются к машине.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

Комната Татьяны. Все сидят за столом, кроме Ксюхи, которая примостилась на стуле несколько в отдалении, ближе к углу, к телевизору. Она скромненько старается не обращать на себя внимания.

Татьяна. Вот паразит, весь вечер испортил. Чё же теперь будет?

Ирина. Не знаю.

Александр. Ладно, не берём в голову. По крайней мере спать сегодня будем спокойно.

Татьяна. А вы чё же, завтра в милицию с утра?

Александр. Конечно, раз участковый велел.

Татьяна. Вот паразит, вот паразит. Заварил же кашу. Мне просто перед вами неудобно.

Ирина. Да ты-то чего? Что же тебе, терпеть что ли, когда на тебя набрасываются? Слушай, а что же мы завтра в милиции то говорить будем?

Александр. Как что? Что говорили, то и будем говорить.

Ирина. Так Серёга же не нападал с ножом.

Александр. С ножом, без ножа. Напал же он на Таньку. Ты же сама побежала выручать подругу. А не прибежала бы, так он бы её и без ножа придушил.

Татьяна. (Вертит головой и ощупывает себе шею.) Это уж точно. Я думала, этот паразит мне сейчас башку оторвёт.

Александр. Вот видишь. И была бы твоя подруга без головы.

Ирина. Тебе бы всё шуточки шутить.

Александр. Да уж какие тут шуточки. Если бы этого паразита сейчас не забрали, то я и не знаю, чего бы он здесь навытворял. Вон, что он с подоконником то сделал играючи.

Татьяна. Да, весь испохабил.

Александр. Вот то-то и оно. А в доме и без охотничьих тесаков полно всякого колющего, да режущего; стамески, отвёртки, топоры. А молотки что, лучше?

Татьяна. Это уж точно.

Александр. Вот то-то. Так что никаких шуток, всё всерьёз. Обратного ходя нет.

Женщины переглядываются.

Александр. Слушай, может, мы пойдём? Прибраться тут в комнате ещё Татьяне надо. Да и я чего-то несколько проголодался.

Ирина. Проголодаешься тут. Я вон и то устала, когда вязали его, а тебе держать то вон сколько пришлось. Я боялась, что б ненароком не задушил его. Чего тебе приготовить то?

Александр. Да разогрей чего-нибудь, всё равно.

Ирина. Ладно, Танька, мы пойдём, успеем ещё поговорить.

Татьяна, ничего не отвечая, лишь машет рукой. Супруги выходят.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

Кухня. Вечер. За своим столом сидят Ирина и Александр. Они не спеша ужинают. Ирина в халате зелёного цвета, Александр тоже в домашней одежде, те же брюки и рубашка из плотной ткани навыпуск.

Ирина. Послушай, Сашуль, а почему с нами сегодня утром разговаривал не участковый, а эта молодая следователь.

Александр. Так они же уголовное дело завели.

Ирина. Зачем дело то?

Александр. Ну, как зачем? Мы же в милицию обратились. Порядок такой.

Ирина. А чего же следователь такая молодая. Прямо как школьница, да ещё с косой своей.

Александр. Да для милиции это банальное, тривиальное дело, которое ясно как «божий день» и не требует высокой квалификации. Вот поэтому и поручили самой неопытной.

Ирина. Это, пожалуй, хорошо, что неопытная, а то будет допытываться.

Александр. Она и так допытывалась.

Ирина. Допытывалась то она допытывалась, но она же всё же не страшная.

Александр. Что значит не страшная, следователь Ромашкина просто красавица. Я вообще не понимаю, зачем таким в милицию идти работать. Да ещё в своём платьице похожем на школьную форму ходит.

Ирина. Не страшная это не в смысле некрасивая, а в том смысле, что её не пугаешься.

Александр. Вот и хорошо. Вот и не пугайся.

Ирина. А насчёт школьницы ты зря. У неё же кольцо обручальное.

Александр смеётся.

Ирина. Ты вот смеёшься, а Серёга наверное сейчас в камере переживает.

Александр. Переживает, говоришь?

Ирина. Конечно.

Александр. Было бы лучше, если бы я сейчас за тебя переживал, а ты бы нервы свои портила почём зря.

Ирина. Сашуля, ведь это грех, сажать человека.

Александр. Грех? А он что, карандаши затачивать свой тесак притащил. В одной квартире жить, вечно оглядываясь на соседа. Так что ли?

Ирина. Бог даст и не прирезал бы.

Александр. Ну, ты Пузрашка даёшь.

Ирина. Просто грех это.

Александр. Боишься Бог накажет.

Ирина. Да, боюсь.

Александр. Послушай, Конопатка, а как, по твоему Бог наказывает людей?

Ирина. Ну, я не знаю. Всякие случаи бывают.

Александр. Конечно, и, в частности Бог наказывает и через других людей.

Ирина. Ты хочешь сказать, что ты представитель Бога?

Александр. Я хочу сказать, что этот случай является испытанием для нашего милейшего соседа. А я против него вообще ничего плохого не имею. А что я хочу, так это просто спокойной жизни в собственной квартире. Я не хочу жить с человеком, который постоянно демонстрирует мне и тебе и даже собственной жене какой-то тесак ужасающего вида. И если у меня нет возможности съехать на другую квартиру, иметь собственную индивидуальную жилплощадь то пусть всё будет, как свершилось.

Ирина. Но, это же не хорошо.

Александр. Ты читала у Джека Лондона роман Морской волк?

Ирина. Нет. А что?

Александр. Так вот, в том романе рассказывается про одного англичанина, который попал на корабль капитана Ларсена, прозванного Волком. Ну и этот Волк определил Хэмфри, так звали англичанина, на кухню. А повар, или по-морскому кок, невзлюбил этого англичанина.

Ирина. И что?

Александр. Да, что, решил запугать своего помощника. Начал постоянно демонстрировать англичанину огромный нож, да ещё и точил его с угрожающим видом.

Ирина. И что, зарезал этот кок англичанина?

Александр. Нет. Тот сумел приобрести себе не менее внушительный тесак и тоже начал точить его на глазах у своего врага.

Ирина. И чем же всё кончилось?

Александр. Кок с англичанином помирились.

Ирина. Вот видишь, они помирились. И вам бы следовало, наверное, помириться.

Александр. То есть надо было как и Серёжа начать портить подоконник своим кухонным ножом, тогда бы мы с ним явно подружились на почве взаимных увлечений, пристрастий и тогда бы Серёга не набросился на Таньку и нам бы не пришлось вмешиваться и ничего бы не было. Так?

Ирина. Ну, я не знаю, Сашуля. Этот же англичанин помирился с коком.

Александр. Конопатка, есть поступки, которым обратного хода уже нет.

Ирина. Как это?

Александр. А так. Аборигены хотели скушать кока, а съели Кука. Всё. Обратного хода нет.

Ирина. Так он же не нападал с ножом.

Александр. Лыко мочало, начинай сначала. Что же, сказать, что мы пошутили? Да и потом, ведь если его сейчас отпустят, что он здесь начнёт вытворять. Что он схватит? Что, в доме мало ножей, нет молотков, отвёрток, стамесок? Вон он с подоконником то что сделал играючи.

Ирина. Так-то так.

Александр. Кстати твою подругу Танюшу первую и зарежет.

Ирина. Типун тебе на язык.

Александр. Да, да. А мы с тобой будем петь: «Хороша была Танюша, краше не было в селе». Но это уже на поминках. Так-то вот, Пузрашка.

Ирина. Типун тебе на язык.

Александр. Ну, вот, опять обиделась, хотя я же вижу, что тебе нравиться, когда я тебя ласкательными словами называю.

Ирина. Тоже мне ласкательное, Пузрашка, Конопатка, Рыжая. Но я на тебя не обиделась сейчас за Пузрашку.

Александр. Только сейчас, а раньше обижалась.

Ирина. Обижалась не обижалась, а сейчас уж точно не обижаюсь.

Александр. Да?

Ирина. Да, потому что я, кажется действительно теперь пузрашка.

Александр. В каком смысле? Ты что имеешь в виду?

Ирина. Вот рожу тебе девочку рыжею, конопатую, посмотрим как ты её обзывать будешь.

Александр. Что? Неужели?

Ирина. Ну, да. Кажется, я забеременела.

Александр. Боже мой. (Улыбается несколько недоверчиво.)

Ирина. А чего ты удивляешься.

Александр. Я не знаю. Как-то неожиданно это.

Ирина. Ничего себе, несколько месяцев с ним живу, а ему неожиданно.

Александр. Конечно, неожиданно. А ты-то сама как узнала?

Ирина смеётся.

Александр. Я хотел сказать, ты давно поняла про то, что, что?

Ирина. Ну, как тебе сказать?

Александр. Ну, ты же не была у врача?

Ирина. Схожу.

Александр. Фу, надо же.

Ирина. (Подозрительно.) А ты что, не рад этому?

Александр. Что ты, что ты. Рад, конечно. Просто я же говорю, что неожиданно.

Ирина. Ладно прибедняться то тебе про свою неожиданность.

Александр. Я не прибедняюсь, просто надо привыкнуть.

Ирина. (Смеётся.) Привыкнешь ещё, успеешь. Давай я лучше с тобой тоже чайку попью.

Александр. Правильно. Теперь тебе надо за двоих питаться. Пацану надо расти.

Ирина. Почему пацану? Девочка то лучше. И чтобы на тебя была похожа.

Александр. Девочку? С моим то шнобелем.

Ирина. Ничего не шнобель. Нос как нос.

Александр. Это на моём лице нос как нос, а на женском это будет глядеться не очень.

Ирина. Много ты понимаешь. (Прислушивается). Кажется, Танька пришла.

Действительно, появляется Татьяна в сопровождении молодого парня у которого в руках канистра с пивом. Татьяна достаёт из сумки огромную рыбину.

Татьяна. Видишь, какую рыбину я сегодня на Куйбышевской отхватила. На пять кило вытянул. Сиг называется.

Ирина. (Удивлённо глядя на незнакомого парня.) В очереди долго выстояла?

Татьяна. Не очень. (Перехватив взгляд Ирины.) Знакомьтесь, это Петя. Мы с ним в автобусе вместе ехали. Он как увидел рыбину, так у него сразу глазки загорелись. Говорит: «Твоя рыба, моё пиво». Вот и пришли. Пиво пить будем. Я думаю лучше ко мне в комнату пойдём.

Ирина. (Смотрит на Александра). Нет, Танька, мы только, только поужинали. Просто не хочу

Татьяна. Да, ладно, стаканьчик то пивца.

Ирина. Нет, спасибо.

Татьяна. Ну и зря. Тем более что сегодня суббота. ( Отрезав солидный кусок рыбы соседям, подхватывает тарелку с рыбой и хлебом. Уходят.)

Александр. Обалдеть. Она же только вчера отправила Серёгу в милицию.

Ирина. (Без всякого юмора, на полном серьёзе.) Так суббота же сегодня. Чего же ей делать, не в телевизор же пялиться.

Александр. (С большим удивлением посмотрев на супругу.) Да?

Ирина. Чего же, человеку пиво нельзя попить?

Александр. Можно, конечно. Слушай, со всеми этими событиями я совсем про почту забыл.

Ирина. Какую почту.

Александр. Да газеты, что я достал сегодня из ящика.

Ирина. Ну, Саша, я тебе сообщаю, что беременна, а тебя газеты почитать тянет. Обидно даже.

Александр. По-моему там, среди газет, письмо прощупывалось.

Ирина. Письмо? От кого бы это нам письмо? А где газеты то?

Александр. На холодильник бросил.

Ирина. Странно. Никому не адресовано, подчерк прямо таки детский.

Александр. Может Ксюхе подруга какая-нибудь.

Ирина. Думаешь?

Александр. Возьми да вскрой. Если Ксюхе, то на столе им и оставь.

Ирина. (С интересом разглядывает конверт.) Странно. (Вскрывает письмо).

Александр. И что это?

Ирина. Написано «Святое письмо».

Александр. Святое. Ну, тогда вслух читай.

Ирина. Во имя отца и святого духа, аминь. Это, наверное, очень пожилой человек писал.

Александр. Ладно, читай.

Ирина. Во имя отца и святого духа, аминь. И святой Богородицы аминь. Десять лет болел мальчик. На берегу реки он повстречал Бога и Бог дал ему письмо и сказал: «Перепиши его 22 раза и разошли во все стороны. Мальчик так и сделал и он выздоровел. Одна семья получила письмо и порвала его и у них было большое горе. А другая семья переписала 22 раза и у них было большое счастье. В результате эта переписка ведётся с 1936 года. Перепишите и вы это письмо и у вас будет большое счастье. Но если вы порвёте или продержите больше трёх недель, то у вас будет большое горе. Бог был, Бог есть, Бог будет у веках. Аминь, аминь, аминь.

Александр. Бред какой-то. И почему у веках, а не в веках.

Ирина. Я не знаю.

Александр. Дай-ка взгляну. Господи, ошибок то сколько. В одном слове выздоровел их целая куча, даже сразу и не скажешь сколько именно. Выдоравир.

Ирина. Там «з» сверху добавлено.

Александр. Ну, конечно.

Ирина. Что делать будем, Сашуль?

Александр. Порвать, да выбросить.

Ирина. Нет, мы рвать не будем, просто выбросим.

Александр. (Усмехается.) Даже святые дела, как видим, делаются не без помощи угроз и страха.

Ирина. Ты это о чём?

Александр. (Цитирует письмо.) Но если вы порвёти или продержити больше трёх недель, то у вас будет большое горе.

Ирина. (Обиженно.) А кто его знает. Чего рисковать то.

Александр. Отдай тогда Таньке. Письмо то на нашу квартиру, значит и ей.

Ирина. Ой, какой ты всё-таки молодец. (С довольным видом кладёт письмо на стол Татьяне.)

Александр. Ладно, пошли к себе в комнату, телевизор посмотрим.

Ирина. И как ты раньше только мог без телевизора обходиться.

Александр. Лучше спроси, как я без тебя жил.

Супруги уходят.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

Кухня. За столом Ксюха. Рядом Татьяна.

Татьяна. Пиши, корова. И чтобы сегодня же двадцать два раза переписала.

Ксюха. Да мне уроков много задали.

Татьяна. Молчи дурёха. Никогда не спорь с матерью. И что ты мне голову морочишь уроками, когда завтра воскресенье. Сиди и пиши. Время ещё раннее. И не забудь постучатся, когда в комнату пойдёшь.

Ксюха. Ладно, постучу.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

Кухня. За столом Александр и Ирина. Обедают беседуя.

Александр. Чёрт его знает, что этот Петя в Таньке нашел? Она же доска доской и много старше его.

Ирина. Любит, значит.

Александр. Да у неё же куча болезней. Она же таблетки как хлеб жуёт. И моча у неё красная, как вишнёвый сок.

Ирина. Ну, любит, значит.

Александр. Да что ты задолбила одно и тоже?

Ирина. Так любит, значит. Да и какое нам-то дело. Меня, Сашуля, больше предстоящий суд волнует.

Александр. Нечего волноваться. Тебе это и ни к чему сейчас, в твоём то положении.

Раздаётся звонок в квартиру.

Ирина. Пойду открою.