Борис Сподынюк.

Одолжение.

 

Рассказ

 

Приходилось ли кому нибудь из вас, уважаемые читатели везти кота в мешке в коляске мотоцикла К- 750 с прогоревшим глушителем. Ну, чтобы быть, уж, совсем точным, то нужно сказать, что глушитель был не совсем прогоревший, но в нём имелся маленький свищ, благодаря которому при работе двигателя мотоцикла слышался звук, который издаёт сверчок, когда вечером приглашает свою подружку на свидание.

Тот, кто был в степных районах Украины в июле, августе и даже в сентябре хорошо знает этот звук. А тем, кому не пришлось побывать в этих местах, я постараюсь дать сравнение, чтобы вы поняли, как звучит этот вечерний хор, сексуально озабоченных, сверчков. Представьте себе, что вы переходите дорогу в неположенном месте и дежурный милиционер, чтобы призвать вас к порядку, издаёт трель своим свистком. Но вы не обращаете на это внимание и продолжаете ваш путь, тогда милиционер начинает свистеть заливисто и с перерывами, чтобы вздохнуть. А теперь представьте сотню, нет тысячу милиционеров, одновременно, издающих трели своими свистками и вы получите, именно, тот хор сверчков, о котором я вам говорил.

Приблизительно так верещал и глушитель моего мотоцикла. Я собирался заняться его ремонтом, но срочное, неотложное дело, которое необходимо было решить на даче, вынудило меня сесть на мотоцикл и поехать.

Дача находилась в районе Каролино-Бугаза, это в шестидесяти километрах от города. Через город я ехал на малом газу, и звук глушителя был терпимый, но как только я выехал на трассу за город и прибавил газу, какофония, издаваемая глушителем, была такова, что, только, наличие шлема с паралоновой подкладкой, спасало мои уши.

Водители, впереди идущих машин, услышав эту какофонию звуков сзади, принимали вправо и давали мне дорогу. Короче, за час с небольшим я доехал до дачи и занялся решением того срочного неотложного дела, из-за которого я терзал свои уши и уши окружавших меня людей по дороге.

Слава Богу, всё удалось решить быстро и я, уже, собрался ехать обратно, как ко мне подошла соседка по даче, отношения с которой долго не налаживались, переходя иногда в открытую конфронтацию. Так продолжалось, уже, года три и, только, под конец сезона, кое - как, удалось добиться хрупкого мира. Я и моя жена старались изо всех сил сберечь этот мир, делая соседке, постоянно, разные одолжения по её просьбе.

У неё был кот, которого она любила, по моему мнению, больше чем свою дочку и прочих родственников. Она вечно носила его на руках. А поскольку я, всю жизнь, к котам относился равнодушно, они во мне не вызывали никаких эмоций, то как выглядел этот кот, какой он был масти и размера я не знал и меня этот вопрос не интересовал. Кот, по-видимому, чувствовал моё к нему отношение и границу моего участка не нарушал. Потом, когда на лето мы начали вывозить на дачу свою собаку, огромную немецкую овчарку Долли, у которой глаза при виде любого кота или кошки становились как два рубина и шерсть на загривке дыбом. Только хорошее воспитание и вышколенность сдерживало её от агрессии. Кот, вообще, перестал подходить к забору близко, в противном случае громкое рычание Долли отбрасывало его на солидное расстояние. Единственное, что знал я, так это имя кота. Его звали Дымок.

Так вот соседка, подойдя ко мне, спросила, когда я собираюсь ехать в город и не смог бы я завести кота к её дочке, так как ей нужно отлучиться на недельку. Она едет к своей подруге в гости. Дочка за котом приехать не может, так как очень занята на работе, а все соседи переехали в город и дачи закрыли на зиму, а Дымок неделю без еды не продержится.

Скажу вам честно, я очень не хотел брать кота, но воспоминания о шатком мире вынудили меня согласиться. Я попросил соседку написать адрес дочери и кота посадить в мешок, так как из коляски он может выпрыгнуть. Соседка, просияв, кинулась в свой дом и через несколько минут вынесла мне бумажку с адресом своей дочери и мешок с котом. Тот, по-видимому, обалдев от такого обращения, сидел в мешке спокойно, поэтому, я не обратил внимания на то, что мешок не был завязан, горловина мешка была слегка перекручена. Попрощавшись с соседкой, я потихоньку, начал выруливать на трассу. Это у меня отнимало всё внимание, все вы знаете состояние улиц и проездов между дачами. Но когда я вырулил на трассу и прибавил газу, глушитель моего мотоцикла проявил себя во всю мощь. Время было такое, что на трассе было много как встречных так и попутных машин и мне некогда было смотреть на мешок с котом. И когда я снизил скорость проезжая по дороге проходящей через крупное село, кот, пришедший в себя и испуганный грохотом глушителя, выбрался из мешка и у самой окраины села выскочил из коляски и шмыгнул под забор в какой-то двор.

Я остановился и, заглушив двигатель, кинулся разыскивать кота. Влетел во двор, куда он шмыгнул и вместе с хозяйкой, которой минут десять объяснялся, полчаса искали кота. Сами понимаете, как можно найти кота, которого не видел и не знаешь, как он выглядит. В итоге, ничего не обнаружив, вышел я со двора, извинившись перед хозяйкой. Положение складывалось трагическое.

Я только на минутку представил себе, что будет говорить и думать соседка и был уверен, что, теперь, нужно будет продавать дачу и покупать другую, как можно подальше от соседки. Вы себе даже не представляете, как я ругался. Таких выражений, которые я отпускал в адрес соседки, её кота, всего кошачьего рода и себя, - наверное, никто не слышал и уже не услышит никогда. Хозяйка двора, куда шмыгнул этот хвостатый кошак, услыхав эти словесные рулады каскадами, прониклась и, выйдя со двора начала давать мне советы.

Не даром, когда-то, наша страна называлась страной советов, что-то сделать качественно у нас не могут, но зато советов надают целую кучу. Во всяком случае, из той кучи советов которые мне надавала хозяйка, один, как показалось мне, заслуживал внимания. Тогда, попросив у хозяйки содействия, я сел на сидение мотоцикла и принялся ждать. Долго ждать не пришлось, ко мне подошёл мальчишка лет десяти и с ним ещё четверо, но помладше. Старший, здороваясь со мной, протянул мне руку для рукопожатия и с серьёзным лицом, фальцетом, спросил о моих проблемах. Я в двух словах объяснил ему ситуацию. Он снял фуражку, почесал затылок и тем же фальцетом мне изложил свою позицию. Они мне отловят всех чужих котов, местных котов они знают, а я им за каждого кота должен дать по три рубля. Выхода у меня не было, и я согласился, дал им мешок, чтобы они складывали в мешок пойманных котов. Про себя я подумал, что привезу всех котов к соседской дочке, буду по одному доставать из мешка, а дочка выберет из них Дымка.

Прошёл час, и я увидал, как пацаны тащат мешок , наполненный, почти, доверху какой-то аморфной, шевелящейся и орущей дурными голосами массой.

-Мама дорогая, - подумал я, - вот я попал, сколько же там котов?

-Тут семь штук, - заявил старший ловец, - будете проверять?

-Нет, - ответил я, - проверять не буду, если вы меня обманули, я вас через хозяйку этого двора найду, ведь это она вас прислала?

- Да, - подтвердил старший, - это Кирилловна нас прислала, чтобы мы выручили вас. Мы, пока, их отловили и засунули в мешок, они нас сильно исцарапали.

И пацаны протянули мне исцарапанные в кровь руки.

Так, - сказал, - я дам вам деньги после того, как посмазываю йодом все ваши царапины.

Я достал из медицинской аптечки йод и вату и смазал пацанам их боевые раны, затем дал старшему деньги, узнал, завязали ли они мешок и попрощавшись, завёл двигатель мотоцикла и поехал в город. Коты, находящиеся в мешке, услыхали этот шум, который издавал глушитель, решили, что настал их последний час и подняли такой ор и вой, что люди в автобусе, обгонявшем меня, аж из окон автобуса высунулись, пытаясь рассмотреть, что же такое у меня в коляске орёт и воет. Мало мне было какофонии глушителя, так теперь добавился вой и ор перепуганных, сидевших друг на друге в тёмном и душном мешке котов. Мне было около сорока лет. Я считал что уже всё в жизни видел и слышал, но как я ошибался. Этот кошачий концерт, плюс глушитель, создавали такой шумовой эффект, что я не мог это выдержать, невзирая на шлём. Перед самым въездом в город меня с моими пассажирами останови инспектор ГАИ, который выслушав мои объяснения штрафовать меня на стал, но в город пустить не хотел.

Оставь мотоцикл в стороне от дороги возле тех кустиков, - дал мне совет инспектор, - и таскай по одному своих котов в город. Я за мотоциклом присмотрю. И как я его не просил, как не убеждал, слышал в ответ только одно: «Я тебя с этим бедламом в город не пущу, эти твои придурки в мешке так орут, что люди заикаться начнут».

И действительно, коты орали, не переставая дурными, утробными голосами. Я был в отчаянии, но напарник инспектора вдруг сказал: «Я слышал, если на кота, который сидит в мешке, вылить ведро воды то он не будет орать, пока себя всего не вылижет».

Ребята! Давайте попробуем, - взмолился я, - может быть, сработает, и я доеду в тишине, и никого из людей не напугаю.

Инспектор минуту размышлял, потом улыбнулся и сказал: «Ну, давай попробуем, вдруг действительно, заткнуться».

Помощник инспектора вынес из сторожки ведро с водой, и мы с ним хлюпнули на мешок с котами эту воду. В ту же секунду наступила тишина. В мешке всё шевелилось и слышалось чавканье.

Ну, давай в темпе, - разрешил инспектор, - пока не высохли. Я завёл двигатель и на малом газу отъехал от поста ГАИ, а затем, на той же скорости доехал до квартиры дочери соседки. Когда она открыла двери, я ей сказал, что в мешке находится семь котов и среди них их Дымок, но поскольку я не знаю, как он выглядит, то я привез всех котов с того места, где он от меня сбежал. Поэтому я ей советую вынимать их по одному, того, что не ваш, сразу отправлять на улицу. Дочка соседки, выслушав меня с ужасом посмотрела на мешок, в котором постоянно что-то шевелилась.

Знаете что, - наконец то сказала она, - сделайте мне одолжение, помогите справиться с котами. Я одна боюсь.

Я так намучился с этими котами, так себя проклинал за то, что согласился сделать одолжение и отвезти кота, что сделать ещё одно одолжение у меня просто не было сил. Но у меня была одна слабость, я никогда не мог отказать женщине в её просьбе. А дочь соседки меня просила, буквально, умоляла и, я согласился. Попросил у неё перчатки. Она нашла старые мужские перчатки. Развязав бечёвку, которой был завязан мешок, я надел перчатки и засунул руку в мешок. Только я собрался схватить одного кота, как по моей руке как по канату вылез из мешка, как чёрт из табакерки, молодой, рыжий и взъерошенный кот. Он перепрыгнул через хозяйку и, цепляясь за тюлевую занавеску, взобрался на карниз. Увидав, что там мы его не достанем, он заорал. Словно получив команду, все остальные коты выпрыгнули из мешка, пока я удерживал того, кто мне первый в мешке попался. Они как фурии разлетелись по квартире и полезли на самые высокие точки, сбрасывая на своём пути каких то фарфоровых слоников, хрустальные вазочки и статуэтки. Всё это произошло в течении минуты. Я, наконец-то, вытащил кота, которого держал, и дочка хозяйки сказала, что это и есть их Дымок. Я вручил ей Дымка, который почувствовал хозяйку, перестал вырываться, повернулся и пошёл на выход.

Постойте, - закричала дочь соседки, - а как же эти? И она показала на шесть пар зелёных глаз сверкавших с карниза, шкафа, настенных часов и книжной полки. Я, мысленно чертыхнувшись, попросил у неё швабру и открыл входную дверь. Через десять минут квартира была свободна от захватчиков, плохо то, что в городе стало на шесть бездомных котов больше.

Зато, теперь у меня великолепные отношения с соседкой. Я не знаю, что ей рассказала её дочь, но соседка ко мне обращается, подчёркнуто, уважительно.

 

Конец.