Я его боюсь… Вот он идет по коридору поликлиники ( № 181 г. Москвы - прим. автора)– свободный, самоуверенный, неприступный. (Ни разу не видела, чтобы его в коридоре остановил кто-нибудь из пациентов ). Вот сейчас он поравняется со мной – и я с ним поздороваюсь. Но он смотрит сквозь меня – и я глотаю своё ненужное «здравствуйте». Я не понимаю этого феномена. Скольким людям, которые проходят мимо меня и не помнят меня, я говорю «здравствуйте» и не жду ответа. А ему не могу сказать самого простого слова. Наверное, потому, что я его боюсь. Как та, ну очень пожилая женщина, с которой мы однажды сидели к нему в очереди. «Мне ведь нужно только рецепт выписать, а я так волнуюсь, даже во сне его сегодня видела», - делилась она своими чувствами. - Как зовут врача? – спрашивает кто-то из новеньких. - Павел Керобович, - с удовольствием отвечаю я. Мне очень нравится переход от мягких «в», «л» и «к» к твердым «р» и «б» и снова к мягким «в» и «ч». - И как он? – продолжается опрос общественного мнения. Поскольку я на такие вопросы не отвечаю, в разговор вступает мужчина пенсионного возраста: - Нормально. Трудяга. А в нескольких шагах от кабинета Павла Керобовича Дандуджяна, около кабинета другого терапевта, разговор идёт об ином и на очень повышенных тонах. - Кто последний? – интересуется молодой мужчина. - … - Кто последний? – повторяет он свой вопрос. - … - Тогда я сейчас пойду к врачу. - С какой стати, вы только что пришли, а мы тут давно сидим. - Так я вас и спрашиваю, кто последний. - А мы через одного, у нас две очереди: кто без больничного – одна, кто с больничным – другая… - Так кто последний с больничным? - … А у Дандуджяна всегда одна очередь. И он никогда не опаздывает на работу, даже раньше приходит. И успевает принять всех. И около его кабинета – всегда тихо. А я его всё равно боюсь. Но пойти к другому врачу – ни за что. Для меня большая честь – что он меня принимает. Давно-давно, когда моё имя и мои фотографии только начали появляться на страницах газет, мои хорошие знакомые мне сказали: « Дружба с тобой – большая честь для нас». Я их не поняла. Я не знала такого чувства, пока не попала на приём к Павлу Керобовичу. Даже в Кургане, в клинике Илизарова, разговаривая со знаменитым врачом, я не испытывала такого уважения к собеседнику. Наверное, ещё не умела ценить талант и гениальность. Теперь умею. И талант, и гениальность, и порядочность. Дандуджян смотрит сквозь меня в коридоре. Но в кабинете он смотрит уже на меня. И я его больше не боюсь. Теперь мне с ним просто интересно. Интересно, какое у меня давление. Интересно, стоит ли продолжать пить таблетки. Интересно, как он умудрился за месяц подлечить меня так, что моя новая ЭКГ много лучше прежней. Интересно, как я уже восемь месяцев обхожусь без больничных. Столько всего интересного за несколько минут. Всегда помню, что за мною очередь, и стараюсь не задерживать врача. Как только встану, я перестану для него существовать. За дверью еще десятки таких, как я. А в следующий раз всё опять повторится. В коридоре он посмотрит сквозь меня – и я не поздороваюсь. В кабинете он посмотрит на меня. И мне опять будет с ним интересно. |